Эллен. 21.00
Харальд провел ее в комнату, которую назвал салоном. Комната напоминала бутик-отель, и Эллен не могла понять, как в такой обстановке могут жить маленькие дети. Все было продумано до мельчайших деталей. Маленькое серебряное блюдо не случайно стояло рядом с изделием из стекла именно на этом фотоальбоме. Подушки в серой цветовой гамме были идеально расставлены, а вся комната олицетворяла элегантность. Стены украшали картины и фотографии в черных рамках. Над диваном висел портрет пожилого мужчины в массивной раме, а на стене напротив – фотография маленького мальчика в матроске.
– Садись. – Он показал на одно из трех кресел, которые вместе с диваном окружали большой стол со столешницей из латуни.
Эллен подчинилась.
– Мне очень жаль, что вам приходится проходить через все это, – сказала она.
Харальд кивнул и сел на диван. Он был одет в серый кашемировый свитер под горло и джинсы. Несмотря на темные круги под глазами и многодневную щетину, он производил приятное впечатление. У него были густые волосы и хорошая осанка.
Открылась дверь, и вошла женщина.
– Ты уже вернулась? – спросил Харальд удивленно.
Эллен обернулась и увидела высокую стройную женщину с идеально уложенными волосами.
– Это моя жена Хлоя, – представил он.
Хлоя поздоровалась с Эллен и села на диван рядом с мужем. «Настоящий скульптурный декор», – подумала Эллен.
– Я гуляла с нашим сыном, – объяснила Хлоя и положила руку на колено Харальда.
– Эллен работает на ТВ4, – заметил Харальд.
Хлоя кивнула.
– Пожалуйста, принеси нам кофе, – попросил ее Харальд.
Она быстро убрала руку и встала, чтобы взять с круглого придиванного столика серебряный кофейник.
– Спасибо, – сказала Эллен и осмотрелась. Взгляд остановился на фотографиях на боковом столике. Красивые снимки с отдыха перемежались с фото, сделанными в фотоателье. Но Люкке нигде не было.
– Тебе с молоком?
– Нет, спасибо, – ответила Эллен и перевела глаза на большой портрет, висевший на стене над диваном. Пожилой мужчина неотрывно смотрел на нее.
– Это мой папа. Он присматривает за мной, – сказал Харальд, кашлянув.
– Его уже нет в живых? – Эллен сделала глоток горячего кофе.
Харальд повернулся и посмотрел на портрет:
– Нет, он жив. Еще как жив. Я повесил его портрет как напоминание о том, что я всегда должен делать все, что в моих силах. Может быть, звучит глупо, но гостиничную сеть основал мой отец, и мне выпала честь возглавить фирму, когда он вышел на пенсию. Это только называется пенсией, на самом деле он по-прежнему сидит в правлении и принимает все решения.
– У тебя есть братья и сестры? – спросила Эллен.
– Да, старший брат.
– Он тоже работает в вашей фирме?
– Нет, он переехал в Лондон, когда наши родители развелись. У него бар или что-то в этом роде. Мы с ним очень разные. Он никогда не проявлял интереса к семейному бизнесу.
– Так что, твои родители в разводе?
– Да, редко у кого сохраняются семьи в наше время. Я надеялся, что мои дети будут расти в другой атмосфере, но… – Он опять закашлялся и потом продолжил: – А теперь к делу. Сожалею, что со мной было трудно связаться. Я слышал твои сообщения на автоответчике. Ты меня извини…
– Понимаю. Больше, чем ты можешь предположить.
– Это покажется странным, но мне нужна твоя помощь.
– Моя помощь?
– Да. – Он посмотрел на Хлою. – Дорогая, не могла бы ты оставить нас на минутку?
Хлоя с удивлением посмотрела на него, а потом на Эллен.
Эллен не знала, куда ей деваться, и стала теребить шов на джинсах.
– Хорошо, у меня все равно дела. – Хлоя резко встала.
Харальд проследил, чтобы она вышла из гостиной, и продолжил только тогда, когда она уже не могла их слышать. – В пятницу я видел тебя на корте. Когда ты туда приехала, я сидел в одной из полицейских машин.
Эллен кивнула.
– Я знаю, что это ты вызвала поисковый отряд и пыталась задействовать кавалерию. Спасибо тебе за это, но я не понимаю, почему ты так заинтересована найти мою дочь? – Харальд впился в нее глазами.
– Мы все хотим ее найти, и я хочу помочь. – Эллен пожала плечами.
– Не понимаю, почему полиция не может ее найти. Со всей современной техникой, Интернетом, СМИ, спецотрядами и всем прочим – и все равно зацепиться не за что.
В голосе Харальда слышалось возмущение, и Эллен его понимала.
– Это так. И наводки, к сожалению, ничего не дали. – Эллен опустила глаза.
– Мы должны ее найти. Я говорил с мамой Люкке, и мы сошлись во мнении. Мы хотим, чтобы вы объявили о вознаграждении тому, кто найдет нашу дочь. – Эллен не успела ничего ответить, как он продолжил: – Полиция отговаривала меня это делать. Они утверждают, что это приведет к еще большему количеству несущественной информации. Но к сожалению, я больше не доверяю их советам. Раз ничего не происходит, надо действовать самому. Ты сумеешь мне помочь? Может ли ТВ4 объявить о вознаграждении, и мы вместе будем просматривать поступающую информацию?
Он отклонился назад с понурым видом, посмотрел на нее и с нетерпением спросил:
– Ты мне поможешь? Два миллиона тому, кто найдет ее или сообщит информацию, благодаря которой мы ее найдем. Ты успеешь включить это в вечерние новости?
Она посмотрела на его золотые часы и поняла, что два миллиона не разорят его. «Почему не предложить больше?» – подумала она. – Если это поможет».
До десятичасовых новостей оставался час. А вдруг удастся вставить это в вечерние новости?
– Я сделаю все, что смогу. – Она достала из сумки телефон и отправила сообщение Андреасу.
– А какие отношения у Люкке с твоей новой женой? – спросила она.
– Хорошие. Насколько это возможно. Нелегко вот так вдруг взять на себя заботу о ребенке, который тебе чужой.
Так же, как непросто не по своей воле делить папу с чужим человеком.
– Расскажи мне о Люкке, – сказала вместо этого Эллен.
Харальд положил ногу на ногу, сделал глубокий вдох и только потом начал:
– Что сказать… Она хорошо учится в школе. – Он опустил вторую ногу вниз и наклонился вперед. – Она тихая и часто замыкается в себе. Необщительная.
– А как ты думаешь, почему она такая? – спросила Эллен.
– Почему? Мы все разные. – Харальд пожал плечами.
– У нее есть какой-то диагноз?
– Нет-нет, никакого диагноза у нее нет. – Он выставил вперед ладони, чтобы подчеркнуть свою мысль. – Но знаешь, развод и все такое. Ей пришлось несладко. У ее мамы была послеродовая депрессия, ей было трудно принять свою дочь, а я… Я, наверное, не всегда был рядом.
Он откинул голову назад.
– Как ты думаешь, что случилось с Люкке? – спросила Эллен.
– Если бы я знал. Понятия не имею. Поверь мне, я прокрутил в голове сотни различных сценариев, но ничего не понял.
– У вас есть недруги?
– Нет, насколько я знаю, нет.
– Никто не требовал у вас деньги?
– Знаешь, пусть бы лучше требовали деньги – тогда я бы знал, что она жива, а сейчас я ничего не знаю.
Эллен кивнула.
– А у Люкке есть подружки?
– Разумеется.
– А как зовут ее лучшую подружку?
Харальд пристально посмотрел на нее.
– А почему ты спрашиваешь?
– Я хотела бы поговорить с ней. Или с ним.
– Зачем?
– Кто знает, может, мы выйдем на новый след. Она приглашает друзей домой? – продолжала Эллен.
– Да, наверное. А что ты хочешь этим сказать?
– Я говорила с родителями одноклассников Люкке, и, похоже, дома у вас никто не был. Как так может быть? Люкке никогда не играла с одноклассниками?
– Я бы не хотел, чтобы ты расспрашивала друзей…
– Над ней издевались?
– Издевались? – Его словно ударили по лицу. – Нет, над Люкке не издевались.
У Эллен зазвонил телефон. Звонил Андреас.
– Сейчас ты поедешь со мной в студию для короткого интервью, времени у нас в обрез. Мы должны быть там не позднее, чем через пятнадцать минут.
– Можно сходить в туалет? – спросила Эллен.
– Да, конечно. Туалет в холле, дверь налево.
Харальд продолжал сидеть на диване, когда Эллен через столовую и кухню пошла в холл.
Хлои нигде не было видно. В квартире стояла тишина, только из кухни раздавался звук посудомоечной машины.
На одной из закрытых дверей висела написанная от руки табличка. Люкке.
Эллен огляделась, сначала тихо постучала, а потом осторожно открыла дверь и вошла. В комнате было прохладно и пахло чистотой. Она зажгла свет и закрыла за собой дверь. Для такой большой квартиры комната была маленькой. «Типичная девчачья комната», – отметила Эллен и стала вспоминать, как выглядела ее собственная комната, когда она была в возрасте Люкке. Ей не разрешали иметь стандартную детскую мебель и плакаты, как у ее подружек. На Эрелу не пристало прикреплять что-либо на расписанные вручную обои в цветочек. Зато по обе стороны кровати висели портреты ее родителей.
Люкке спала на маленькой кровати, заваленной подушками ярких цветов. Рядом с кроватью стоял ночной столик с будильником и стаканом, наполовину наполненным водой. В углу – большой матерчатый ящик, набитый мягкими игрушками. Напротив кровати – письменный стол, где царил полный беспорядок, как и у самой Эллен. Пенал, ручки и альбом для рисования лежали в куче, наверху которой красовалась светло-розовая копилка в виде поросенка.
Над столом на стене висело фото класса. Эллен вгляделась в лица одноклассников Люкке – они еще совсем дети, но держатся уверенно и расслабленно.
Рядом с фотографией висели газетные вырезки о собаках и кроликах. Эллен сняла вырезку о симпатичном маленьком щенке лабрадора – он напомнил ей собаку, которая была у нее в детстве, Тессин. Она сложила вырезку и положила ее в карман.
Один из ящиков письменного стола был забит ароматизированными ластиками. Эллен взяла ластик в форме сердечка и понюхала его. Клубника. Некоторые вещи в жизни сегодняшней восьмилетней девочки по-прежнему важны, как и двадцать лет назад.
– Что ты здесь делаешь?
Хлоя появилась в дверях внезапно.
Эллен быстро спрятала ластик в карман.
– Извини, я поняла, что это комната Люкке и только хотела посмотреть… Мы должны срочно поехать обратно в редакцию, чтобы объявить о вознаграждении. – Она протиснулась мимо Хлои и вышла в коридор, ведущий в холл.
– Что еще за вознаграждение? – Хлоя пошла за ней. – И кто такие мы, которые едут в редакцию?
К счастью, Эллен не пришлось отвечать, поскольку в холле их встретил Харальд.
– Все объясню потом. – Он поспешно поцеловал Хлою в щеку и надел дождевик. – Скоро вернусь.
Эллен взяла свою сумку и непромокаемую куртку и вышла вслед за ним на лестничную площадку.
– Давай спустимся по лестнице, – сказал он и побежал вниз. – Лифта не дождешься.
Эллен припарковала свою машину прямо у входа в подъезд.
– Садись в свою машину. Увидимся в студии. Поезжай за мной, я покажу тебе, где можно припарковаться.
Садясь в машину, она бросила взгляд на фасад. Хлоя стояла у окна и пристально смотрела на них.
