Хелена. 07.30
Сбросив с себя одеяло, она села на кровати. И только через несколько секунд вспомнила, что случилось.
Она продолжала сидеть на кровати, закрыв голову руками. Влажные волосы нависали на уши. Голова болела, во рту пересохло.
Очевидно, она задремала после душа. Она помнила, что легла на кровать, обмотавшись сырым полотенцем, чтобы дать отдых глазам. А сейчас уже восемь. Значит, она проспала почти три часа.
Она медленно встала и сделала несколько шагов. Ноги ныли после вчерашних поисков.
Из-под одеяла раздалось жужжание. Она стала лихорадочно искать телефон и, в конце концов, нашла его под подушкой.
– Хелена. – После вчерашнего крика у нее почти пропал голос, и было больно глотать.
– Привет, это Юнас Ватт из «Афтонбладет». Извини, если я не вовремя…
– «Афтонбладет»? – У нее совсем пропал голос. Она откашлялась, чтобы вернуть его. – Так ты из газеты?
– Да, именно. Самая большая вечерняя газета в Швеции. Извини, что звоню так рано, – продолжил он. – В первую очередь прими мои соболезнования.
Сердце бешено забилось.
– Соболезнования? Что ты хочешь сказать? Разве полиция нашла ее? Она…?
– Нет, нет. По крайней мере, мне это неизвестно. Извини, если не так выразился, я хочу сказать, что нам жаль, что ваша дочь пропала. Мы хотим сделать все, что в наших силах, чтобы помочь ее найти, и мы заметили, что наши читатели горят желанием помочь. Поэтому хотим тебя спросить: а ты не хочешь вести для нас блог, чтобы читатели могли следить за поисками?
– Что?
– Тебя, должно быть, испугало слово «блог», но обычно это не занимает много времени. Ты можешь рассказывать мне, а я буду записывать. Мы называем это «блогом» главным образом для читателей. Понимаешь ход моих мыслей?
– Блог?
– Да, именно, – подтвердил журналист.
– Ты что, шутишь?
– Нет, вовсе нет, разреши мне объяснить…
Не дав ему продолжить, она положила трубку.
У нее зачесались руки. Потом плечи. Она неистово чесалась, одновременно листая пропущенные звонки – ни одного знакомого номера.
Она прослушала сообщения на автоответчике. У нее хотели взять интервью шесть различных газет и сайтов.
Теперь у нее чесалась вся спина.
Хелена надела халат и пошла на кухню. Выдвинула верхний ящик под мойкой. Она жила в этой квартире почти четыре года, но так и не привинтила ручки к белым дверцам. Несмотря на большое количество попыток, ящики так и оставались без ручек. И она привыкла.
Ящик был доверху забит. Она перебрала несколько коробочек и баночек, пока не нашла альведон. Потом ей попался никотинелл, и она быстро засунула в рот две жвачки. Открыла буфет и достала муку, сахар, гречку и пачку заготовки для кекса, срок годности которой истек несколько месяцев тому назад. Она все собиралась заняться выпечкой вместе с Люкке, но не хватало времени. Хелена дотянулась до задней стенки буфета – а вдруг там осталась пачка сигарет? Она пошарила рукой, но ничего не нашла.
Вместо этого взяла две таблетки альведона, запрокинула голову и проглотила их, не запивая.
Подойдя к окну, выглянула на улицу Нюбругатан. Никого. В это субботнее утро все еще спали. Словно ничего не случилось. Дождевая вода лилась вниз по слегка покатой улице.
Тело все еще зудело, и на руках алели расчесы.
Хелена хотела было позвонить в полицию, но передумала. Может быть, лучше позвонить Харальду.
Всю ночь они искали Люкке и прекратили поиски только в четыре утра. Харальд поехал домой к своей семье, а Хелена поехала к себе домой. Она огляделась и тотчас вспомнила об электронном письме.
Его надо уничтожить.
Она выбежала в холл и села за маленький письменный стол, такой же узкий, как и ее лэптоп.
Они жили в маленькой трехкомнатной квартире. Спальня Люкке, ее собственная спальня и маленькая гостиная. Это все, что они могли себе позволить.
Когда они развелись, она получила от Харальда четыре миллиона. Вот ее стоимость. Ее ценник. Большие деньги, но только не для Харальда. Сумма никак не отразилась на его кошельке, и тем не менее он не пожелал дать ни ей, ни хотя бы Люкке, больше.
Она, конечно, могла бы купить более просторную квартиру в другом районе, но ей хотелось жить только на Эстермальме. Их дом не самый лучший на этой улице, но жить можно. Подземная парковка, хорошо организованное пространство. Удачное вложение, если на рынке жилья когда-нибудь произойдут изменения. Последний год дела шли неважно. Квартиры продавались с трудом. Престижный район или первоклассный ремонт никакой роли не играли. В наше время никто не хотел расставаться со своими деньгами.
Компьютер, как обычно, включился не сразу. Пока он загружался, у нее забилось сердце. Она сидела и барабанила пальцами по столу. Почему она не стерла мейл до того, как легла спать? А вдруг его кто-то нашел? Можно ли понять, что она его прочла? Она не представляла, возможно ли это.
Когда компьютер заработал, она вошла в электронную почту и принялась искать. Имя тренера по теннису выскочило у нее из головы. Задав в поиске слово «теннис», она наконец нашла письмо об отмене занятий и стерла его.
В ту же секунду зазвонил телефон. Она вздрогнула, словно ее застали врасплох, и прежде чем ответить, полностью очистила корзину.
Звонок был из полиции – ее просили прийти.
* * *
Через тридцать пять минут вместе с Харальдом она переступила порог комнаты для допросов в здании стокгольмской полиции.
Маленькая комната оказалась безликим офисом с ламинатом на полу и типичной казенной мебелью. Белые стены с желтоватым оттенком. Шторы не стирались несколько лет.
Хелена впервые попала в большое здание на острове Кунгсхольмен, если не считать тот раз, когда стояла в очереди за новым паспортом. Но это было в другой части здания.
Она не стала снимать пиджак, хотя он вымок по дороге от машины. Сжав ладони в кулак, она постаралась по возможности ничего не задеть в комнате, когда шла к одному из стульев, чтобы сесть.
Напротив них сидели два полицейских в штатском, с которыми они раньше не встречались. Оба – мужчины средних лет. Один представился как какой-то там дежурный, а другой – как руководитель следственной группы.
От названия их должностей ей стало не по себе.
Дежурный по имени Микаэль просматривал какие-то бумаги, а второй, Ларс, печатал на компьютере.
На обоих – клетчатые рубашки, заправленные в брюки. У руководителя следственной группы мобильник в водонепроницаемом чехле был прикреплен к поясу голубых джинсов. У обоих плохая осанка, оба сидели, наклонив головы вперед.
«Наверное, они согнулись под тяжестью всего того, с чем им приходится сталкиваться», подумала Хелена и выпрямилась.
Над ними висело несколько невыразительных постеров из «Икеи» с силуэтами больших городов. Один из них изображал Нью-Йорк до 11 сентября. Другой город она не узнала.
У нее накопилось множество вопросов к полицейским. Ей хотелось задать вопросы и попросить стакан воды, но она тихо сидела и ждала.
Харальд сидел с ней рядом, выглядел он неважно.
– Вы это узнаете? – вдруг спросил следователь и развернул экран так, чтобы им было видно.
Хелена вздрогнула и закрыла рот рукой.
– Где вы ее нашли?
На фотографии была сумка Люкке.
– Что это значит? – Она не понимала. Спина взмокла, и зачесалось одно плечо. Затем другое, и скоро снова чесалась вся спина.
– В парке Роламбсховспаркен, – кратко ответил полицейский.
– В парке Роламбсховспаркен? – Голос у Харальда дрожал. – Почему там? Вы можете объяснить?
– Да, я понимаю, у вас будет масса вопросов, и мы ответим на все, что сможем, – сказал дежурный полицейский, растягивая слова. – Сейчас трудно сказать, что означает эта находка.
– Но мы хотим, чтобы вы знали: мы относимся к этому очень серьезно. Найденная сумка с большой вероятностью указывает на то, что Люкке куда-то увезли против ее воли.
Харальд откинулся на стуле и в отчаянии всплеснул руками, как будто это был конец. Конец.
– Мы подозреваем, что ее похитили.
Похитили… Только от одного слова у нее внутри все сжалось.
– Да, надеюсь, мы ошибаемся, но мы составили заявление о похищении и возбудили уголовное дело.
Хелена попыталась поймать взгляд Харальда, но он пустым взглядом смотрел прямо перед собой.
– Мы послали сумку на техническую экспертизу, но нам надо знать, что в ней лежало, чтобы выяснить, чего не хватает. – Полицейский взял ручку и приготовился записывать.
Хелена и Харальд сидели молча.
– Простите, – сказал дежурный, не получив ответа. – Я понимаю, что на вас столько всего свалилось, но вы должны пытаться помочь нам и отвечать на вопросы.
– Да, конечно, – откашлялся Харальд. – Но, честно говоря, я не знаю, что лежало у нее в сумке. Сумку ей собирала няня.
– Няню зовут Мона… – добавила Хелена и внезапно впала в ступор. Она не могла вспомнить фамилию Моны, хотя та работала у них несколько лет. – Ты помнишь ее фамилию? – спросила она Харальда, который, извиняясь, покачал головой.
– Нам придется задать вам и людям из вашего окружения, которые могут знать, где Люкке, еще несколько вопросов. Обычная рутинная работа. Мы также хотели бы взять у вас образцы слюны, чтобы сделать анализ следов ДНК, которые наверняка найдут на сумке. Даже если не вы собирали эту сумку, вы ведь точно до нее дотрагивались. Нам также нужна зубная щетка Люкке или что-нибудь в этом роде, чтобы сделать анализ ее ДНК.
– Ответ будет готов не позднее среды, – вставил руководитель следствия. – Но мы надеемся найти вашу дочь раньше.
Не очень убедительно, но Хелена была вынуждена ухватиться за эту версию, чтобы совсем не потерять контроль над ситуацией.
Руководитель следствия выразительно посмотрел на дежурного, и тот тотчас исчез из комнаты.
В сумке Хелены зажужжал телефон, но она не стала брать трубку.
– Мы хотели бы осмотреть компьютер Люкке, если он у нее был. А также все, что может дать хоть какие-нибудь зацепки.
Оставшийся в комнате полицейский сначала посмотрел на Харальда, а потом задержал взгляд на Хелене.
– Своего компьютера у нее нет, но иногда я разрешаю ей пользоваться моим старым, – сказал Харальд.
– Хорошо. Наверняка многие сейчас хотят с вами связаться. Не только родственники, но и пресса. Сегодня утром на нас оказали большое давление, и мы назначили пресс-конференцию на одиннадцать часов. – Полицейский бросил взгляд на часы. – Это через два часа, и я думаю, будет хорошо, если вы скажете несколько слов. Чтобы от вас все отстали.
– Что? – невольно вырвалось у Хелены. Куда она попала? Блоги, пресс-конференции…
– Спокойно. – Харальд убедительно посмотрел на нее. – Я согласен, мы должны делать все, что можем.
Перед глазами Хелены возникли фотографии родителей пропавшей Мэдлин Макканн. Английской девочки, которая бесследно исчезла несколько лет назад, когда семья отдыхала в Португалии. Родители дали массу интервью, но так и не нашли свою дочь.
– Нам нужна любая помощь, которую нам могут оказать. Может быть, звучит странно, но СМИ обращаются к общественности не так, как мы. И поверьте мне. Лучше поговорить с журналистами во время пресс-конференции, чем отдельно. Эти журналисты – как настоящие коршуны.
Хелена еще раз вспомнила британскую семью и то, как родителей записали в подозреваемые.
– А что, по-вашему, мы должны сказать? – спросил Харальд.
– Это решать вам, но будь я на вашем месте, я бы попросил общественность о помощи. Кто-то мог что-то видеть. У вас есть несколько часов на подготовку. До начала пресс-конференции мы все вместе обсудим.
Хелена надеялась, что Харальд запомнит слова полицейского, она сама была не в состоянии сосредоточиться.
– Мне надо задать вам еще пару вопросов, – продолжил полицейский, настраивая стоящий на столе маленький магнитофон.
– Время – восемь сорок утра, комната для допросов номер три…
Хелена нервно смотрела на Харальда, пока полицейский зачитывал детали.
– Позже мы допросим вас по отдельности. Чистая формальность. Вам незачем волноваться, но сейчас нам надо задать вам несколько вопросов, просто-напросто добавить кое-какие сведения, – объяснил он, глядя перед собой из-под кустистых бровей. – Извините, но где именно вы находились вчера, – он заглянул в свои бумаги, – когда исчезла Люкке?
– Я был на работе, – быстро ответил Харальд.
Похоже, полицейскому не очень понравился такой быстрый ответ, и он задал дополнительный вопрос.
– Не подумайте, что я хочу вас как-то задеть, это просто обычная рутина. Но кто-то может это подтвердить?
Харальд кивнул и написал чье-то имя на лежавшем перед ним листе бумаги.
Полицейский повернулся к Хелене.
– Я тоже была на работе.
– Кто-то может это подтвердить?
Хелена написала имя своей коллеги. Как только она выйдет отсюда, она сразу же позвонит ей.
Вернулся дежурный и сел рядом со следователем. Они кивнули друг другу, будто между ними существовала негласная договоренность.
– В адрес вашей семьи поступали угрозы? – спросил дежурный.
– Угрозы? Что вы имеете в виду? – спросила Хелена. Ей показалось, что в комнате стало нечем дышать.
– Вам кто-то угрожал?
Хелена посмотрела на Харальда, который покачал головой.
– Кто-нибудь требовал у вас деньги?
– Что? Вы что, подозреваете, что ее похитили? – Он запнулся.
– Мы должны рассматривать все варианты, – ответил дежурный.
– Но… – Харальд сдержался и замолчал. Его плечи опускались все ниже и ниже.
– Я хочу, чтобы вы знали: у нас вы можете чувствовать себя в безопасности. Если у вас кто-то требовал деньги, чтобы вернуть вам вашу дочь, вы должны нам это рассказать. Мы знаем, как поступать в таких ситуациях. Если это так, вы должны нам рассказать. У нас было несколько случаев, когда похитители угрожали родителям, чтобы те не шли в полицию, но мы знаем, как с этим справиться, вам не надо бояться.
Угрозы? Выкуп? Одна сплошная мешанина из слов, которые друг с другом никак не соотносятся. Внезапно все стало происходить как в замедленной съемке.
– Вам не казалось, что вас преследуют?
– Кто-нибудь желал Люкке зла?
Нет! Нет! Нет! Прекратите!
– А как у нее в школе с друзьями?
– Хорошо. – Харальд, к счастью, вроде бы владел своими чувствами и отвечал на вопросы.
– Значит, по вашему мнению, никто не желал зла ни ей, ни вам? – опять спросил следователь.
Хелена потерла глаза и посмотрела на полицейских. Покачала головой.
Следователь стучал по клавиатуре.
– Хотите сообщить нам что-то еще? – Сначала он посмотрел на нее, а потом на Харальда. – Какая у вас дома обстановка?
– Что вы хотите сказать? Мы ведь в разводе, у Харальда новая семья… – Хелена замолчала.
Полицейские ждали, что она договорит фразу до конца.
– Вы думаете, что ее нет в живых? – Вопрос Харальда прорезал воздух.
Хелена задержала дыхание.
– На это вопрос я не хочу и не могу отвечать, оснований так считать нет, и от того, что мы будем строить здесь предположения, легче не станет. Мы ищем вашу дочь, и пока у нас нет никаких других сведений, мы исходим из того, что она еще жива.
