Глава 20
Еще одна из рода Тилдор

Миллион из казны и все, что у меня есть, включая подарки! Да! Именно это я готова была заплатить за то, чтобы провалиться сквозь землю. Дверь открылась, и на пороге появился разъяренный Демон. Его взгляд, брошенный на наш «девичник», а потом переадресованный мне, красноречиво говорил о том, что голову мне все-таки открутят, но будут это делать медленно и с наслаждением. Часовой «девичник» удался на славу. В комнате висел дым столбом, пахло так, словно в герметичном тамбуре поезда дальнего следования.

– Дядя! Как я по тебе соскучилась! Ты себе не представляешь! – радостно воскликнула принцесса, бросая сигарету в бокал. – Ты тут кое-что забыл…

В глазах Демона читалось такое, от чего мне хотелось взять еще одну сигарету, перекурить перед смертью и повеситься. Или утопиться. Особенно в тот момент, когда принцесса, виляя бедрами и стуча шпильками дорогих сапог по каменному полу, подошла к нему и протянула ему его камзол.

Пора было уже уезжать. Я заметно нервничала.

– Где служанка? – нетерпеливо спросила принцесса, трезвоня в колокольчик. – Опять спит, сволочь? Ну, я ей задам!

Прибежала Джоан, взглянув на всю эту картину, она глубокомысленно промолчала.

– Новая? – поинтересовалась принцесса. – Молодец! Надеюсь, что ту казнила. Она мне никогда не нравилась! Папик ее мне навязал, потому как она имела счастье залезть к нему в постель, а я все никак отделаться от нее не могла!

Джоан вопросительно посмотрела на меня, а потом с сомнением взглянула на принцессу. Я кивнула. Да, отныне я больше не принцесса. Теперь все приказы отдает она.

– Два платья! Быстро! Самые красивые из тех, что есть! – приказала принцесса, поправляя макияж перед зеркалом. Она высыпала на кровать полную косметичку и начала наводить марафет. Джоан быстро принесла два платья. Фиолетовое и розовое. Розовое платье надела принцесса, фиолетовое напялили на меня. Надо отдать должное дяде, платья ничем не уступали друг другу. Ни в драгоценном оформлении, ни в роскошной вышивке.

– Краситься будешь или уже отвыкла? – поинтересовалась принцесса, наводя себе брови перед зеркалом. Боже, какое счастье, что она себе грудь не увеличила, пластическую операцию не сделала, губы не накачала и волосы не нарастила.

– А ты куда собралась? – грубо спросил Демон, выжигая во мне дыру взглядом. Судя по всему, сюрприз удался!

– Как куда? – возмутилась принцесса, рисуя тоненькую стрелку на левом глазу. – Меня провожать! Вот только не надо делать такое лицо, словно ты сейчас убьешь ее, когда я отвернусь.

Да, вот именно! Юстина! Не отворачивайся… Я тебя умоляю…

Через двадцать минут мы с принцессой были готовы. Мы стояли возле зеркала и смотрели на свое отражение. Да, мы с ней похожи, правда, моя тоскливая ненакрашенная мина и ее счастливое лицо как с обложки уж больно контрастировали на фоне друг друга. И явно не в мою пользу.

– Все! Я готова! – сообщила принцесса, надевая на палец свой фамильный перстень. – Так? Я ничего не забыла? Твои побрякушки я оставляю. Скоро у меня будут и покруче. До сих пор не верится, что меня замуж позвали! Причем не кто-нибудь, а сам император! Вау!

– Печать… – сказала я, показывая на ее грудь.

– Ах да! – улыбнулась она, положив руку на свое декольте. На ее груди проступила такая же точно печать, как и у меня.

– А мою печать можно стереть? – спросила я, чувствуя себя неловко. Временно исполняющая обязанности принцессы теперь снова превращается в Инну Волошину.

– А зачем? – коварно улыбнулась принцесса, глазами показывая на дядю, который хмуро смотрел на наши приготовления. – Пусть будет! Прикольненько смотрится. Прямо как татуировка. Все меня спрашивали, в каком салоне делала… Прикинь!

Прикидываю. А я, допустим, не очень люблю татуировки! И что мне теперь? Всю жизнь с ней ходить?

Мы втроем торжественно покинули покои. Я вела принцессу под руку, предупредив ее, что она у нас «самый больной в мире человек». Лис стоял в тронном зале и ожидал, когда ему выведут, вытащат или вынесут невесту. Главное, чтобы не вперед ногами. Остальные варианты его, по-видимому, целиком и полностью устраивали.

– Как вы себя чувствуете, принцесса? – спросил он, бросая странный взгляд на меня.

– Уже лучше, – мягким голосом сказала Юстина, скромно опустив глаза. – Ваш визит придал мне силы… Сознаться честно, последнее время я чувствовала себя хуже, но стоило вам приехать, я сразу пошла на поправку. Даже лекари удивились… Они сказали, что это – чудо. Вы тоже верите в чудеса?

Она подняла выразительные глаза на своего будущего мужа и сделала несколько неуверенных шагов навстречу своему суженому, а потом слегка покачнулась, словно от слабости. Лис поймал ее и притянул к себе, с тревогой интересуясь ее самочувствием. Принцесса что-то отвечала, бросая на него такие взгляды, от которых мне захотелось отвернуться и закрыть глаза ладошками, потому что обычно такие взгляды предшествуют появлению значка 18+ и очень откровенным сценам. Хотя чего отворачиваться? Мы-то люди взрослые.

– Когда я говорил про кокетство, имел в виду вот это… А не рассуждения о политике и религии, – наконец-то подал голос Демон, стоя рядом со мной и наблюдая эту трогательную картину. Я так понимаю, что общий язык будущие новобрачные скоро найдут. Причем, возможно, еще в карете.

Принцесса тем временем показала рукой на меня и с улыбкой произнесла:

– Ах, я забыла представить вам мою спутницу! Познакомьтесь. Это – моя дальняя родственница. Она приехала сюда сегодня утром, чтобы меня проводить…

Лис кивнул, мол, очень приятно, а потом заметил:

– Вы с ней очень похожи…

У меня по спине пробежали мурашки. Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу.

– О! Я и не замечала! – натурально удивилась принцесса, бросая на меня лукавый взгляд. – Говорят, что все женщины в нашем роду очень похожи… Вы еще мою покойную матушку не видели…

– Неужели? – удивился император, не сводя с меня пристального взгляда.

– Да, Арианон – маленькое королевство. Мы тут все почти друг другу родственники. Ее зовут Инна… Я забыла упомянуть, что она – невеста моего дяди, – коварно улыбнулась принцесса, бросая взгляд на Демона, который стоял, спокойно глядя на эту сцену. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Вот это выдержка и самообладание.

А вот выражение лица императора сильно изменилось. Он был очень удивлен новостью.

– Почему ты мне ничего не сказал, Эссен? Если бы я знал, то прислал бы вам на свадьбу подарок. А то как-то некрасиво получается с твоей стороны… И с моей тоже… – заметил Лис, все еще придерживая свою будущую жену, которая смотрела на нас таким взглядом и с такой улыбкой, что после этого у меня есть только один путь: или под венец, или на эшафот. На усмотрение моего «жениха». Судя по лицу моего «жениха», у меня больше шансов потерять голову традиционным путем, а не от неземной любви…

– Я не собирался делать из этого событие государственной важности… – спокойно ответил дядя, глядя в глаза императору.

– На тебя это не сильно похоже. Надеюсь, что невеста благородных кровей? – поинтересовался император.

– Разумеется. Она – баронесса. Ее земли находятся по соседству с моими, – ответил дядя ледяным голосом. – Это брак исключительно по расчету. Ее покойный отец настоял на том, чтобы мы поженились.

– Ну теперь-то я понимаю, почему ты просил, чтобы титул наместника распространялся на вашу будущую супругу и на будущих детей… Благословляю ваш брак! – улыбнулся Лис. – Нам пора. Ленса я забираю с собой. Он больше вас не потревожит. Я прослежу, чтобы он не сбежал в очередной раз.

– Как угодно! – улыбнулся дядя. Я очень внимательно следила за каждым его жестом, за каждым взглядом, но с каждой секундой понимала, что ничего хорошего это не предвещает. Юстина сделала несколько неуверенных шагов в нашу сторону и, обняв нас, прошептала:

– Дядя! Не вздумай делать глупости. Я лично буду интересоваться, жива она или нет! Инна, не сомневайся! Он тебя любит. Я вижу это по его глазам! Что бы он ни сделал – помни об этом!

Спасибо, ободрила… Как только дверь за гостями закрылась, Демон взглянул на меня и скомандовал страже:

– В темницу ее! Не выпускать до вынесения приговора! Я обещал принцессе, что ты выживешь, а вот про условия жизни мы не договаривались. В ту же камеру, где сидел этот философ!

Замечательно! Изумительно! Волшебно! Чудесно! Вот она, любовь! Я молча дала понять, что пойду сама. Гордо подняв голову, я спустилась вместе со стражей в подземелье, ожидая увидеть тюк гнилой соломы, проржавевшие цепи и деревянную миску. Можно было бы еще скелета, прикованного к стене для пущего антуража.

Камера, в которую меня привели, явно была не для простых узников. В ней была кровать, шкаф, столик, а на полу лежал… ничего себе!.. ковер. Я молча вытащила из волос все заколки, залезла с ногами на кровать и выдохнула с облегчением. Деньги есть, но ты держись! От нечего делать я взяла единственную толстенную книгу, которая стояла на полке и которая называлась «История и география Королевства Арианон». Прочитав буквально пару страниц, я поняла, что сейчас умру от скуки. Мужественно заставив себя продолжить чтение, я перелистывала страницу за страницей. Все равно делать было нечего. Возле решеток камеры стоял целый почетный караул из десяти стражников. У меня возникло такое чувство, что я – особо опасная преступница, раз тут собралась «вся королевская конница, вся королевская рать». Как будто у меня в лифе спрятан напильник, в чулках парабеллум, а на воле меня ждут соратники. Какая честь!

Появилась Джоан и принесла мне целую корзину яблок. Я вопросительно взглянула на нее, но она подняла глаза вверх и развела руками. Ладно, яблоки так яблоки. Я взяла одно из них, надкусила и снова погрузилась в увлекательный мир интриг, измен и предательства в рамках миниатюрного клочка суши. Первое яблоко было съедено, я потянулась за вторым, не отрывая глаз от книги. Я с трудом продиралась сквозь дебри имен, родов, гербов и родственных взаимоотношений. Про географические названия я вообще молчу. Такое ощущение, что их давали люди с буйной и неуемной фантазией при помощи генератора случайных слов.

Так прошло два дня. Чувствовала я себя так, словно приехала в пансионат какого-нибудь Урюпинска, в котором из достопримечательностей есть только вид из окна пансионата на город. Я старательно выбрасывала из головы навязчивые мысли о сложившейся ситуации, стараясь не обдумывать ее и не анализировать. А смысл? Что сделано, то сделано. Я уверена, что поступила абсолютно правильно. А что будет дальше – пусть сам решает.

Под конец первой недели, после которой я перестала считать дни, появился тюремщик, неся в руках нож и платок.

– Мне приказали передать это вам! Сказали, что вы знаете, что с этим делать.

Понятно, нужна моя драгоценная кровушка. По-другому сейф с данью не открывается, надо думать? Можно было, конечно, повредничать, но я молча надрезала руку и вытерла кровь о кружевной платок. На здоровье. И кинжал вернула. В целости и сохранности.

Аппетит то появлялся, то пропадал. Я стала чаще дремать. Все равно делать было нечего. Поговорить со стражниками не удавалось, поскольку они отвечали мне лишь молчаливым сопением. Я сильно обленилась, стала вялой и задумчивой. Я могла часами лежать под одеялом, предаваясь своим мечтам. Изредка появлялась Джоан, но она при всем желании не могла рассказать мне последние новости, поэтому мне оставалось только гадать о том, что происходит во дворце и в мире. Я пересчитала все кирпичи в камере, вспомнила все стихи, которые когда-либо учила, и выспалась, кажется, на всю жизнь вперед. Кормить меня стали вообще прекрасно. Когда я была принцессой, о такой кормежке я могла только мечтать, но, как назло, у меня пропал аппетит. Кроме яблок, в меня ничего не лезло.

– Я вам что, – интересовалась я у молчаливых стражников, – свинья на убой? Зачем такие большие порции! – возмущалась я, возвращая нетронутую еду.

В ответ раздавалось лишь сопение.

Первая неделя подошла к концу, когда к прутьям моей «клетки» подошел мой бывший прораб, а ныне, судя по всему, снова тюремщик и официальным голосом сообщил мне, что по приказу его величества я могу отказаться от своих «необдуманных» слов, сказанных наместнику, и тогда меня освободят.

– Не-а! – лениво ответила я, перелистывая страницу и кусая яблоко. Что-то тянет меня на яблоки. Готова их килограммами хомячить. Мне корзинки не успевают носить. С утра приносят корзинку, а вечером забирают ее, наполненную огрызками.

Особых требований я не выдвигала, да и незачем. Белье было чистым, одеяло теплым, а в камине (представьте себе, в «королевской камере» был камин!) всегда горел огонь и лежали дрова. Если бы не решетки и спины стражников, то просто пятизвездочный отель.

Через три дня мне снова задали вопрос, но я молча кинула в них огрызок. В знак протеста, так сказать.

Я потеряла счет времени. В книге уже появились любимые места, которые я отмечала загнутыми уголками. А что? Книжка-то явно не библиотечная. По рукам за нее не дадут, читательский не отберут.

И вот однажды на пороге появилась стража, громыхая доспехами. Трое здоровых верзил стояли возле прутьев, глядя на меня сквозь забрало.

– О! Какие люди! – откликнулась я, помахав им ручкой. – Ответ – нет! Предупреждаю заранее, я не передумала. Если вы с первого раза не понимаете, то я могу написать на бумажке.

– Мы не за ответом. Вас приказано казнить… – вздохнул тюремщик, открывая замок на моей явно не золотой клетке.

– Какая прелесть! – улыбнулась я, захлопывая книгу. – Сейчас яблоко доем, и пойдем казниться.

Я спокойно обглодала огрызок и бросила его в корзинку.

Мне связали руки, завязали глаза и повели меня по какой-то лестнице. Через минут пять ходьбы я почувствовала, что стало намного легче дышать. Ингаляция напоследок очень полезна для здоровья обреченных.

– На колени! – сказал грубый голос тюремщика возле левого уха.

– Неохота пачкаться. Может быть, отсечение головы заменить повешением? Я не против… Результат один и тот же, зато пачкаться не надо, – спокойно ответила я, чувствуя, что меня больше ничего не удивит в этой жизни.

– Вы не отказываетесь от своих «необдуманных» слов? – спросил стражник. Слушайте, такое чувство, будто я тут пол империи на мятеж подбила, а не в любви призналась!

– Я не отказываюсь от своих слов! – спокойно ответила я. – А если кто-то у нас не понимает с первого раза, то могу их повторить. Могу громко, могу на ушко…

Я почувствовала, как кинжал, которым разрезали веревку на руках, случайно оцарапал левую руку.

– Поосторожней можно? – ядовито заметила я, вытирая кровь об себя. Повязка с глаз слетела. Я стояла перед троном, на котором сидел Демон. Корону, судя по всему, он отковырял от спинки, и на его голове она мало того, что нормально сидела, так еще и красиво смотрелась. Я усмехнулась. Да, он гораздо лучше подходит для этой роли, чем я. Тут уже ничего не поделаешь.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил он, глядя на меня пронзительным и холодным взглядом.

– А что говорить? Я уже все сказала. Так сказать, точно обозначила свою позицию. От своих слов не отказываюсь! – усмехнулась я, бросая на него спокойный взгляд.

– Даже под страхом смерти? – спросил он. Да что ж ты такой дотошный?

– Я тебя умоляю… – зевнула я, чувствуя, что меня снова клонит в сон. Да что такое! Зимняя спячка на меня напала?

Стражники молча удалились по знаку наместника. Мы остались в тронном зале одни. Только теперь не я сидела на троне, а он стоял напротив меня, а все было с точностью наоборот. Ирония судьбы.

И тогда Демон встал. Он подошел ко мне и обнял меня, прижав к себе.

– Какие нежности при нашей бедности! – улыбнулась я, обнимая его. – Только вот я не понимаю, к чему все это представление? Ты хочешь, чтобы я понервничала? Не дождешься!

– Дорогая моя. Это мера предосторожности, чтобы уберечь тебя от козней врагов и от лишних переживаний при виде вопиющих актов правосудия. Мне было спокойней, зная, что с тобой все в порядке. Скажу тебе на будущее. Перед тем как писать письма, не стоит подкладывать под них чистый лист. Это раз. А еще не рекомендую так сильно давить на перо. Это два. Если честно, я рад, что мои уроки не прошли даром. Я дал тебе возможность, ты ею воспользовалась. И надо сказать, достаточно грамотно. Если бы не эта маленькая ошибка, то я бы занервничал. Я уже сам собирался написать принцессе, но, увидев то, что ты сделала это собственноручно, я понял, что не зря учил тебя целый месяц. Приятно, что ты не столь легкомысленна, как наша новая императрица, которая скоро получит по голове от любящего супруга. Конечно, если бы ты сама до этого не додумалась, то пришлось бы сыграть партию по-другому. Но поверь мне, моя дорогая, после того, сколько сил, времени, денег я вложил в тебя, я не мог подарить тебя кому-либо другому. Благотворительность мне чужда, – сказал он, улыбаясь. – А тем, что ты под страхом смерти от своих слов не отказалась, я действительно удивлен. И восхищен.

– Не забудь еще упомянуть, что я отказалась от титула императрицы, от всех богатств империи… – заметила я.

– Вот только не надо набивать себе цену, моя дорогая! – ответил Демон, усмехаясь. – Поверь мне, ты будешь одета лучше самой императрицы. Я тебе это обещаю!

– Как романтично… – вздохнула я. – Вот только за камеру я могу и обидеться. И уйти. Буду скитаться, как Ленс, рассказывая всем о добре и зле. Может быть, из меня получится отличный философ! Ты об этом не подумал?

– Конечно, подумал. Иначе бы не решил растянуть удовольствие прощания. Ты никуда не уйдешь, дорогая моя. Более того, я запрещаю тебе даже думать об этом. – Демон взял мою руку, посмотрел на кровь, выступившую из тонкой царапины. Он поднес ее к моей печати. Печать засветилась голубым светом.

– И что это значит? – удивилась я, глядя на слабое свечение. – Меня можно поздравить? Я что теперь – настоящая принцесса? Свято место пусто не бывает?

– Трогательные результаты прощания. Это значит, что корсет придется потихоньку ослаблять, а потом и вовсе от него отказаться… – улыбнулся Демон. – Вот только не надо делать такое лицо, моя дорогая, будто я тебе предлагаю выйти за меня замуж. Я не предлагаю. Я приказываю. А ты не имеешь права ослушаться приказа наместника.

– Как-то не очень-то и романтично… – обиделась я, фыркая. – А где кольцо? Где признания в любви? А как же опускание на одно колено? Я так не играю…

– Дорогая моя, ты и так принадлежишь мне. Остальное – формальности, которые мы уладим в ближайшее время, – улыбнулся Демон.

В зал постепенно стекались люди. Среди них было много знакомых лиц, правда, я смотрю, что их стройные ряды заметно поредели. Вели они себя скромно, громко не переговаривались, не ржали в голос, как обычно. Все стояли так, будто их буквально вчера из петель повытаскивали и вешали пару раз для профилактики. Даже разговорчивый сэр Виллмарт стоял, опустив голову. Все в лучших традициях жестокой диктатуры.

– Ты просила на колени? – с улыбкой спросил Демон, стоя рядом со мной и обнимая меня одной рукой. – Я на колени перед тобой не встану… Ты это прекрасно знаешь… А вот они встанут.

Я взглянула на стражу, стоящую вдоль стен. Да, здесь многое изменилось с того момента, когда эта корона давила мне на голову. Прямо идеальные подданные. Правда, популяция их заметно сократилась, но те, кто остался, вели себя так, словно они действительно вчера перечитали книгу «Правила этикета королевского двора, или Как вести себя в присутствии наместника».

– На колени! – жестко сказал Демон, обращаясь ко всем присутствующим. – На колени перед женой наместника!

И все присутствующие молча стали опускаться на колени. Без вопросов, колкостей и перешептываний. Сэр Виллмарт, барон Лафер, стоявшие в первом ряду, мигом исполнили приказ. Откуда-то с задних рядов раздался старческий скрипучий голос. Я его узнала. Это был один из тех, кого я видела в карете в момент моего похищения.

– Смилуй… тесь… У меня больные ноги! – простонал старик, испуганно оглядываясь по сторонам.

Демон бросил взгляд на стражу, старик побледнел и, кряхтя на все лады, опустился на колени.

– Ты, вижу, даром время не терял… – заметила я, глядя на всю эту красоту. Да, при моем правлении попробуй им что-то скажи… Либо на смех поднимут, либо перепираться начнут!

– Ты на балкон пока не выходи… – предупредил меня Демон, глядя на склоненные головы всех присутствующих. – Завтра во внутреннем дворе все приберут. Я просто не хотел делать это при тебе… Кстати, императорская чета передает тебе привет.

– Денег, я так понимаю, нет, но вы держитесь? – вздохнула я, представляя, как из казны выгребли все до последнего золотого.

– Нет, дань они оставили нам в качестве свадебного подарка… Пошлину, правда, придется снять! – ответил Демон, привлекая меня к себе. – Но это далеко не все, что можно выжать с Арианона и с этих милых людей… Дорогая моя, это далеко не все…

– А как же принципы любви и доброты? – поинтересовалась я.

– Любовь и доброта исключительно для тебя, моя дорогая. Остальные ее просто не заслужили, – усмехнувшись, ответил Демон, глядя на то, как вся знать Арианона терпеливо стоит на коленях и ждет, когда им разрешат подняться.

Я стояла и смотрела на тех, кто еще недавно смотрел на меня свысока. Странное чувство охватывало меня. Неужели все так просто? Неужели все получилось? Историческая справедливость восторжествовала. Я даже заволновалась. Хотя нет, волноваться мне сейчас ну никак нельзя. Но, черт возьми, я счастлива. Впервые в жизни…

Народная мудрость

М

ы поженились прямо в замке через неделю после того, как меня выпустили из тюрьмы, где я выучила историю и географию того королевства, которым мне предстояло управлять вместе с моим возлюбленным. В присутствии молчаливых подданных, которых теперь больше заботила возможность не урвать себе лакомый кусочек, а сохранить голову, мы обменялись клятвами и кольцами. Вопросов относительно моего сходства с принцессой никто не задавал. Разъяснительная работа среди местной аристократии давала свои плоды. Я была представлена как дальняя родственница принцессы. Документы на титул баронессы, часть земель барона Оселота и его замок, в котором, сознаться честно, я даже ни разу не была и бывать не собираюсь, были переданы мне накануне свадьбы. Вместе с документами лежало родовое древо, согласно которому мы с будущим мужем снова приходились друг другу родственниками. Правда, уже не кровными. Оказывается, что барон Оселот оттяпал не только часть земель, принадлежащих семье Даэль, но и урвал огромный кусок земель, принадлежавший семье покойной королевы. И ее родственники умерли в нищете после росчерка пера покойного брата принцессы. Так что, судя по генеалогическому древу, я приходилась принцессе двоюродной тетей по материнской линии. Я же говорила, что Арианон – маленькое королевство. А вот тому, кто захочет разобраться в нашем генеалогическом древе, я желаю терпения и удачи. Они ему еще очень пригодятся.

– Уж больно все запутанно… – вздохнула я, свернув документы после прочтения. – А вдруг возникнут вопросы?

– Дорогая моя, головы, которые задавали много вопросов, уже давно скатились с плеч, – успокоил меня мой Демон, поправляя драгоценное ожерелье, прикрывающее печать на моей груди.

На свадьбе было полным-полно гостей. Сэр Виллмарт клялся в верности наместнику, захлебываясь в дифирамбах «очаровательной невесте». У остальных тоже хватило ума сидеть и держать свои мысли при себе. В целом возникло ощущение, что гости у нас трезвенники и язвенники. Так цивилизованно праздники в Арианоне на моей памяти еще не проходили.

– Что-то они уж больно тихие… – шепотом заметила я, вспоминая соревнование по меткости, проходившее сразу после конкурса «Кто больше выпьет».

– Дорогая моя, они молча радуются… – ответил мой муж, обнимая меня за талию.

– Нашей свадьбе? – с недоверием поинтересовалась я, понимая, что для этих господ это скорее повод для грусти, нежели для радости.

– Нет, тому, что еще живы… – наклоняясь ко мне, ответил мой муж. Его длинные волнистые волосы снова соприкоснулись с моей шеей. И снова я чувствую, что у меня перехватывает дыхание.

Мы стояли на балконе. Где-то в зале играла музыка. Музыканты старательно отрабатывали свои деньги.

– Я люблю тебя, – вздохнула я, прижимаясь к его груди. Пошел снег крупными хлопьями. Такое ощущение, что кто-то трусил над нами перьевую подушку, вытряхивая все содержимое нам на голову.

– Я знаю, дорогая моя… – усмехнулся мой муж. – Я так понимаю, что ты ждешь от меня ответного признания? Зачем, радость моя, ты ставишь мужчину в столь неловкое положение?

– Нет. Не жду, – вздохнула я, немного отстраняясь. – Мне достаточно того, что ты просто рядом со мной. Вот поэтому я и говорю тебе, что люблю тебя.

И тут мы услышали радостное скуление. Перед нами стоял припорошенный снегом пес, подметая хвостом балкон.

– Скажи мне, твой хозяин любит меня? – спросила я, наклоняясь к остроухой собаке.

– Ав! – ответил пес, ловя пастью снежинки.

– Это означает «да» или «нет»? – спросила я у пса, потрепав его по голове.

– Уф! – выдал пес, с наслаждением почесав ухо, а потом лизнул мое лицо и отправился в зал.

– Предатель, – рассмеялся Эссен, отряхивая снег с моих волос.

– Я так и знала… – улыбнулась я, стряхивая снег с короны, которую когда-то носила. – Я так и знала…

Через месяц в замок пришел проповедник с горящими глазами и принес две книги. Первую, сознаться честно, я уже видела. А вот вторая стала для меня настоящим сюрпризом. Начиналась она словами: «Все женщины тяготеют к пороку более, чем к добродетели». В качестве примера была расписана история одной чистой и невинной девушки, которая полюбила настоящее исчадие ада. Красок автор не жалел, описывая искушение, перед которым девица не устояла. Я читала книгу с такими глазами, что у меня ее отобрали и соизволили прочитать самостоятельно. В итоге мы договорились читать ее по очереди. Вслух. Но не всегда это получалось. Уж больно животрепещущими и ужасающими были подробности утех, которым предавалась девица в объятиях вселенского зла по своей «глупости и наивности».

– Он себе льстит! – усмехнулся мой муж, откладывая этот опус после прочтения. – А тебя явно недооценивает!

У сказки-страшилки был ужасный конец. В определенный момент девушка раскаялась, отреклась от своей любви, обратилась к вере в Провидение и полюбила «доброго и чистого юношу», с которым они жили долго и счастливо, пока не умерли в один день. Мораль проста. Любите, девочки, хороших мальчиков, отважных рыцарей и дурачков. Бросайте, девочки, коварных демонов. Не стоит им дарить свою любовь!

– А вот насчет «умерли в один день» я абсолютно согласен, – усмехнулся Эссен. – Смею предположить, если бы не от моей руки, то от голода.

Так что книга нас сильно повеселила. Мы перечитывали ее много раз. А кое-какие главы даже взяли на заметку.

Как выяснилось из писем, Ленс дал обет безбрачия и сеет мудрое, доброе и вечное на просторах империи, даря людям свою любовь и щедро раздавая бедным деньги брата. Хорошо хоть не наши. Пока народ реагирует исключительно потребительски, но сподвижниками он уже обзавелся. «Прихлебателями», – уточнил мой супруг.

Голубь по имени Твиттер принес письмо от императрицы. Фейсбук недавно сдох, поэтому пришлось использовать Твиттера. Из письма я поняла, что Юстина беременна. И ждут они, разумеется, мальчика. И в том случае, если у нас будет девочка, то, как нам намекнули, они будут не прочь породниться еще раз.

– Я еще посмотрю на того женишка… – усмехнулся будущий отец. – Это не моя дочь должна быть достойна такой чести, а он должен быть достоин такой чести стать ее мужем.

Мы переписывались с императорской четой. Я переписывалась с императрицей, а мой муж с императором. Так что получалось так, что мы были в курсе их семейной жизни. Общий язык они нашли еще по пути в столицу. Иногда ругаются, потом мирятся. Все как у людей. Юстина постоянно жалуется на занятость мужа, обижается на него за то, что у него не всегда хватает времени уделить ей внимание. Я утешаю ее. Она постоянно зовет нас в гости. И мы постоянно деликатно отказываемся. Домоседы мы.

Когда у принцессы родился мальчик, праздновала вся империя. Мы тоже отправили подарки будущему наследнику и поздравления родителям. Император настоял на том, чтобы ребенка назвали в честь того, кто когда-то спас ему жизнь. Принцесса была не против. Нашего мнения не спросили. Просто поставили перед фактом. Мы вздохнули и почему-то представили реакцию Ленса. Ладно, пусть там между собой разбираются.

Джоан так и осталась моей служанкой. Недавно она вышла замуж. Я дала ей хорошее приданое. Я его честно выиграла. В карты. У мужа.

– Я вот думаю, дорогая моя, кто тебя за язык тянул, когда ты расписывала Лису прелести единой религии для всей империи? – усмехаясь, заявил мой муж, беря меня за подбородок. – Учти, мы тоже часть империи. И теперь нам придется поверить в Провидение.

На столе лежал указ императора о том, чтобы на территории Арианона был размещен зал молитв для тех, кто верит в Провидение.

– Пусть верят, во что хотят! – пожала плечами я, вспоминая Ленса. – Я не верю в Провидение…

– А во что ты веришь, дорогая моя? – спросил Эссен, улыбаясь.

– У меня своя религия… Я верю в тебя, – ответила я, нянча двойняшек. – Я понимаю, что с точки зрения Провидения это самое страшное преступление, но что поделать… И если надо, то я отстрадаю за веру…