2
Хибара стояла на большом участке суши. Относительно, конечно, размером с половину футбольного поля, что для болот удачная находка. Дождь упрямо заливал, поднимался уровень воды, и огромные лужи стояли от края до края участка. Исключение составлял пригорок, со спиленными деревьями. Ветки давно использовали в костер, а вот стволы, размером в бедро человека, так и остались нести караул. Вырежи умелец глаза и оскаленные зубы, получились бы замечательные идолы.
Умные люди построили Хибару. На четырех столбах, с широкой лестницей, с черными от времени перилами. Коробка из бревен и толстых досок. Даже зарешеченное окошечко, через которое и пробивался свет на волю, находилось на глухой стороне – противоположной от двери, к которой вела лестница. Этакий дом на ногах, защищенный от наводнения и дикого зверья.
– Как мы его вскроем? – поинтересовался Дельный.
Мы присели в камышах, не доходя метров десять. Как раз со стороны лестницы, прилегающей к стене, рассматривали внимательно Хибару.
– Обойдем и постучим. Какие еще варианты? – сказал я.
Чес почесал голову, вытянул шею. Что-то его смущало. Он отполз чуть в сторону, сплюнул:
– Там трупак в кустах и кровь на лестнице.
Я не знал, как он рассмотрел кровь на черном-то дереве. Что ли чуйка опять сработала. Дельный покрутил монокль, выругался и снова покрутил кольца. Наконец-то навел на кусты и присвистнул:
– Все, игра окончена.
– Не будет фаталити? – уточнил я.
– Чего? – провякал Чес, вставая во весь рост. То ли мне, то ли нам обоим.
– Судя по камуфляжу, это наш Семен Крадун, – ответил Дельный. Я же промолчал, внимательно осматривая Чеса. Бандитская курточка, на несколько размеров больше, сидела на нем как тулуп.
– Чего на меня уставился? Кузьма, – не поворачивая головы, спросил Чес, – я ж тебе не сто долларов, чтобы мною любоваться.
– Думаю, если Семен лежит, то кто же свет зажег? – отморозился я.
– Так думай молча, а не на всю округу, – сплюнул Чес на камыши. Дельный же опустил ладонь в воду, поигрался с ней и потом провел по волосам. Стильно уложил их назад, осталось только пробор сделать и вылитая модель.
Я же провел по бородке. Хорош чертяка! В части не отрастишь, нельзя выйти небритым, сразу набрасываются. Даже наказание есть, дают вафельное полотенце, и ты им щеки трешь, трешь. Пока условно не побреешься или пока щеки не отпадут. Слышал, что в Ирландии наоборот, перед выполнением боевых задач отращивают бороды. Маскируются, становятся однотипными. Да и борода придает уверенности. Это уже не мои мысли, делали эксперименты. Борода – это сила!
– Пойдем, проверим, – вальяжно заявил урка. – А то хрен поймешь, вроде еще день, а темнота наступает.
Это не темнота. Знакомое до боли явление природы. С этого все и началось. Скоро Всплеск. Еще нет красноты на небе, еще не будоражится мозг, но я чувствовал – он скоро будет.
На меня, как на осла, навьючили пустые штурмовые винтовки, и мы начали приближаться к Хибаре. Вода хлюпала под ногами, предательски нас выдавая. Дельный постарался предельно тихо передернуть затвор и даже Чес перестал корчить из себя дуру, достал пистолет Макарова.
А то все прикидывался безоружным. Я, как наемник, с крутыми стволами приблизился к лестнице. Лужи доходили до щиколотки, и я присел за одним стволом.
Чес же встал за другим, и высматривал покойника в камышах. Тот лежал между нами и Хибарой.
Урка провел по уголкам рта, потом уперся лбом в столб, точно собирался его повалить.
– Чё там? – осторожно спросил торгаш.
– Чё, чё… Семен там. Его форма, его берет, – ответил Чес.
– Блокнот ищи! Блокнот нам может жизнь спасти! Или нам Гунч головы оторвет!
– Может, сбросил спецом одежду, – предположил я. Если это Семен, то дело подошло к концу. Что мне ждать от циника и урки, над которыми теперь висит кара в лице толстого Гунча, я знал прекрасно. Ничего хорошего. И даже, мрази, не похоронят.
– Нет, Кузьма. Чудеса только в детстве нам дарят родители, – серьезно сказал Дельный.
– Пошли, проверим, – сказал Чес. – Терять-то нечего. Вдруг блокнот найдем.
Он направился к трупу. Театрально взвалил на плечо пистолет, словно он был по весу с противотанковое ружье, и начал насвистывать мелодию. Дельный, проходя мимо меня, похлопал по спине. Вот и все. Кроме одного момента, кто-то же есть в Хибарке?
– Точно Семен. Что с ним случилось? – с омерзением спросил Дельный. Его лицо аж перекосило, когда он посмотрел на труп.
Я сбросил винтовки у столба, поставил их крест-накрест и решил попытать удачу.
– Эй, есть кто жи…
И тут же рухнул лицом в мокрую жижу. Вслед за мной последовал Дельный и матюгающийся Чес.
Что ж, при появлении господина Выстрела, сразу начинаешь двигаться быстрее. Я, в отличие от них, заметил, как вылетели щепки из двери. Что же, радует одно, мутанты не стреляют.
– Прочь! Мразь! Прочь!!!
Теперь короткая очередь. Дверь задергалась под таким напором пуль. Странно, из стен ошметки не летят. Крепко сделано!
– Я тебя, урод, сейчас гранатами забросаю! – заорал Чес. Он распластался с жалким пистолетиком, однако гонору не убавлялось. Бери от жизни все нахрапом.
Дельный же наставил ствол в сторону Хибары, но не стрелял. На удивление, после крика Чеса выстрелы прекратились.
– Тля! Гнида! Еще раз стрельнешь, порву! – продолжал окать урка и добавил красочное матерное описание.
– Подожди, – попросил его Дельный.
– Да отвали от меня, дай лучше автомат, я его застрелю через дверь, – прошипел Чес, и попытался забрать оружие. Дельный отмахнулся и попал по пальцам Чеса:
– Подожди! Включи мозг! Заколебал тупить!
Дальнейшую ссору прервал совершенно неуместный вопрос. В Зоне, на болоте в море камыша и тростника, где странные клочки тумана и гравитационные аномалии разбросаны вкривь и вкось. Хоть дождь прекратился и это радовало. А вот вопрос озадачил:
– Кто там?
– Твоя, тля, смерть! – выкрикнул Чес и добавил, изумительно играя матерными словами.
Следующий вопрос поверг уже и его в молчание.
– Чес, это ты?!
Тот ответил:
– Я! А ты кто?!
Дельный перевернулся на спину и захохотал. Он ржал как умалишенный, который попал в страшную аварию, вылез из покореженной машины, а на теле ни царапины. Довели мы нашего непробиваемого.
Он смеялся и смеялся.
– Чес… Ты тупой…
Чес встал, покачивая в руке пистолетом. Видимо ему очень хотелось пустить пулю в торговца. Глаза начали блестеть, он нервничал. Пересилил себя, сплюнул в лужу. Темного цвета плевок закачался на волнах.
– Повторять не буду! Кузьма, давай гранату! – продолжал врать Чес.
Я же прислушивался к разговору. Лежать неудобно, но вот голос даже мне показался знакомым. Не должно у нас с уркой водиться общих знакомых. Хотя почему бы и нет? Вот что я хотел узнать еще двадцать минут назад! Сбили уроды с мысли!
– Это же я! Чес! А ты точно Чес?!
– Да, – крикнул торговец, – это точно Чес.
– О! Дельный! Унылый с вами? Мужик, я рад!
– Это ваш Билет? – спросил я торговца.
– Он. Нервный что-то, обычно он не такой, – задумчиво сказал Дельный.
Чес же заорал:
– На выход, тля, быстро! Голову мне забиваешь тополиным пухом! Быстро, я сказал!!!
– Не могу! – Билет закашлял, потом что-то еще крикнул. Но видно надсадил горло, и теперь его стало не разобрать. Я тяжело вздохнул. Знаю, как два моих прицепа решают такую проблему. И не ошибся.
– Кузьма, сходи позыряй, что с ним.
– Безальтернативный вариант, – добавил торговец, но без фирменной улыбки. Я посмотрел на нервного Чеса, который хрустел шеей, оценил Дельного, который из монолитной горы превращался в вулкан. Того и гляди взбухнет раскаленной лавой или просто, горячими пулями. Лишь бы не в меня.
– Да ясно… – спокойно ответил, – я ж не Унылый тени бояться.
Каждый шаг давался с трудом. Хотя это не по колено проваливаться в болотную жижу, но приятного тоже мало. Особенно понимая, человечек с автоматом сильно нервничает. Я приблизился к лестнице. Да, кровь на ступеньках, несколько поломанных ступенек, как будто в пылу борьбы их продавили. Или, если кто-то постучал в дверь, получил в ответ автоматной очередью и кулем свалился по лестнице.
– Эй! Свои! Не вздумай стрелять! – крикнул я.
– Ты кто? – В голосе присутствовали истеричные нотки. Боится, с автоматом, закрытый в крепком помещении, а боится.
– Я тебя не знаю!
– Зато я тебя знаю, – я спокойно ответил. – Давай выходи. Ты ж понимаешь, с Чесом шутки до добра не доводят. Ты же Чеса просек?
– Да, – ответил засевший. – Его да, тебя нет!
– Выходи! Выбора нет, – строго крикнул: – Чего ждешь? Гранаты!?
– Да не могу я выйти! Не могу! Нога сломана! – заорал тот.
Я повернулся к группе засады. Они стояли возле столбов. Вроде услышали, но Дельный настойчиво показывал: поднимайся по лестнице. Он так смешно перебирал пальцами, что я улыбнулся. Все, крыша едет не спеша. Над чем тут смеяться, впереди псих, сзади два психа. Тут их больше двух с половиной, однозначно.
– Я поднимаюсь! – предупредил я его.
Мне ответил лишь ветер. Аккуратно ступая, слушая, как скрипят доски под моим весом, я поднялся до середины. Сумерки начали ложиться на болота, вбирая в себя все краски. Желтоватый тростник стал сереть, вода становится чернее. Я схватился за крепкий поручень. День пролазили на болоте, а я соскучился по твердому дереву. Эх, посидеть бы возле дуба, прислониться к нему спиной и просто полюбоваться закатом.
– Я почти у двери, – негромко, но четко сказал я.
– Я не буду стрелять, – раздался голос.
– Так и запишем, – ответил я. Скрипнула еще ступень, проваленную я пропустил. Вот она, родимая дверь с пулевыми отверстиями. Немало в нее постреляли.
– Открывай! – сказал я и постучал три раза.
– Да как я ее открою! Нога поломана! Понимаешь?! – закричал стрелок.
– Молча. Взял стул, оперся и потопал, – резко выдохнул я, начиная терять терпение.
– Ты точно из моей части? – голос звенел, как у человека, загнанного в безысходную ситуацию. Спасение пришло! Он же и урку знает и Дельного. Или нервничает, потому что знает? Я посмотрел на низ лестницы – Чес тихо подкрался и теперь стоял внизу. Он приложил палец к губам. Не вовремя он приполз, змеюка псориазная.
– Да, – ответил я.
– Докажи!?
Я напрягся. Заколебал он меня, сил нет! Была бы граната, кинул!
– Оружейник у нас толстый дядька, – начал я перечислять, добавил фамилии и спросил. – Все? Допрос закончил!?
Чес медленно начал подниматься. Пистолет он не опускал. Дельный же застыл внизу, осматривая камыши. Мы работали слаженно, как группа захвата.
Послышалась возня, потом стон, как от резкой боли. Медленно протекла минута, и наконец-то открылась дверь.
Солдат, из моей части, прислонился плечом к стене и оперся на автомат. Другой рукой он судорожно вцепился в косяк двери.
– Ну, здравствуй, Крыса, – сказал я, – зачем в своих стреляешь?
Маленький, тщедушный и вонючий, Крыса несмело улыбнулся. Признал.
– Пробирка…
– Для тебя просто Кузьма, – сказал я. Хватит мне уродов, которые надоедливо повторяли кличку.
Он судорожно кивнул головой, понял. Крыса, ростом мне по плечо, с заостренными чертами лица и выступающими вперед зубами. Реально похож на крысу, хотя кличку получил по прозаической причине, спер у своих же бутылку.
Он не успел порадоваться. Чес перемахнул через ступеньку, втиснулся между мной и дверью. Смачно двинул рукоятью пистолета Крыса по лицу. Тот отлетел, роняя автомат и крича от боли. Правая нога, вывернутая под неестественным углом, обращала на себя внимание.
– Тля! – заорал Чес. – Сейчас я тебе покажу Воронеж из бронепоезда!
– Ты что делаешь! – заорал я на него. Чес отбросил автомат ногой и схватил за грудки Крыса. Один дохлее другого, но Чес с рабочими конечностями. Он ударил солдатика еще раз, и обильная кровь потекла из носа.
– Чес, это же я! – голосил Крыса.
Я же просто схватил Чеса за плечо.
– Хватит!
Чес повернул ко мне морду. Слюна текла по его губам, срываясь вниз серебристой ниточкой. Лицо исказила гримаса ненависти. Он мало что понимал в таком состоянии. В пылу собственных эмоций он вел себя агрессивно.
– Отвали! – рявкнул он. Дернулся, вырвался и поднял Крыса на его полторы ноги. Пистолет упирался солдатику в шею.
– Значит, стрелять потянуло. Значит, ногу сломал, – шипел урка.
Закружил Крыса в мою сторону. Мы столкнулись, я отступил к стене. Чес с мрачной решимостью потянул солдатика к лестнице. Я кинулся следом, но не успел. Чес толкнул Крыса и тот полетел по ступенькам вниз.
