Ветер, гуляющий целый день без дела, подсушил грязь, к тому же я успел выставить руки. Поэтому плюхнулся только правой стороной лица, которую холодная жижа обхватила плотной маской. Я тут же постарался вскочить, испачкав ладони. Не получилось! Чертово ружье, да будь проклят начмед и оружейник, было засунуто за ремень. Приклад больно уперся в подмышку, я охнул и чуть не завалился набок.

Трофимыч перестал ругаться, видимо экономя силы. Зато заговорили на своем языке мутанты. Получалось, кто-то взял, да и сделал ремикс на визг свиньи. Высокий, противный звук. Я еще жаловался на «пацаны»! Крупная «туша» усиленно визжала, то ли подбадривая себя, то ли заставляя другую напасть на меня и Трофимыча.

Сталкер подбежал ко мне, рывком поставил на ноги:

– Быстро залез на ветрянку, дурак! – уместил он в одной фразе и порядок дальнейших действий, и характеристику моих умственных способностей. Вспомнилось, дурак является производным от латинского слова дура – твердый. Так казаки бы и говорили: Кузьма, ну ты дура.

– Ружье, – просипел я от боли в подмышке.

– Брось, – сказал Трофимыч.

Не теряя времени, за этот трехсекундный диалог, он успел вытащить новый магазин из кармана бушлата.

Он поймал правильный момент. Еще чуток и на нас кинутся мутанты. Сталкер же, не жалея патронов, ударил длинной очередью в огромную «тушу». Разлет пуль из автомата Калашникова это старая проблема, которую не решили до сих пор.

Офицеры рассказывали байку, что сам изобретатель Калашников, на пристрелочных стрельбах ставил условие, кто очередь положит в десятку, тому ящик водки. По тем дефицитным временам, если пересчитать на наш курс – бочка водки. Победителей не выявили. Пули уходили вверх и вправо.

Поэтому нас и учили, стреляйте одиночными или короткими очередями.

Однако не сейчас. Трофимыч зажал курок, пули впивались в мерзкие тела, отнимая кусочки жизни у тварей. Еще пули с характерным звуком пробивали металлический каркас цистерны и улетали дальше в Зону. Безымянные пули на безымянной высоте.

Я успел подбежать к ветрянке. Не открывая залепленный грязью глаз, выхватил ружье из-под ремня и бросился карабкаться по ветрянке. Жить хотелось, а пропадать в никуда, как пули – категорически нет. Вот после этого и не доверяй интуиции. Не хотел же в Зону!

Ветрянка, омытая дождями, и, не удивлюсь, если кислотными, лесенки не имела. Я почему-то думал, что на ней должны находиться скобы.

Их не было. Это Зона, детка.

Трофимыч выругался. Стрельба закончилась, хлопки выстрелов перестали бить по ушам. Зато усилился визг свиней-мутантов.

– Лезь! – крикнул Трофимыч.

Я оглянулся, чтобы оценить обстановку. Туши двигались на нас, как танки в сорок третьем на окопы солдат. Одна лежала, дрыгаясь в предсмертных судорогах. Показалось, сейчас повалит дым, как в старых фильмах про войну. Ноги ее подергивались.

– Лезь! – еще раз крикнул сталкер.

Будь я покормленный или хоть бы выспавшийся, то взлетел бы на вершину за секунду. Спасает огромное количество адреналина в крови от страха. Однако чувствую, резерва почти не осталось.

Сужаясь, четыре опоры уходили в небо Зоны. Хотя лопасти крутились, на фоне стрельбы я перестал различать их шипение. Казалось, они меня зазывали: давай парень, это же легко к нам забраться!

Они не врали. Между опорами – перемычки. Я оттолкнулся изо всех силенок. Сумка с красным крестом моталась за спиной, ружье валялось внизу, грязный бушлат стал по весу сродни бронежилету.

Мне неизвестно, как я умудрился снова не упасть. Сработали скрытые резервы, подействовал мат Трофимыча или я осознал, что не хочу умирать молодым. Умирать от копыт мутанта, в которого официальное правительство не верит. Какую похоронку принесут маме? Растоптан свиньями? Соседи сразу же подхватят и разнесут сплетню – пьяным заснул. Как же по-другому? Упал пьяным, прибежали дикие свиньи и порвали его, как дворняжка тряпку. Уверен, добрые люди, у которых нос сизый, добавят – на посту заснул. Родину пропил. Свиньям дал вырваться с запрещенной территории.

Я, в скользких от грязи берцах, со стертой подошвой, как канатоходец, прошел по влажной перемычке. Уцепился за верхнюю, сделал еще шаг и обнял опору. Я остановился, глянул вниз. Залепленный жижей глаз широко распахнулся. До земли метра три! Шлепнусь, мало не покажется!

Трофимыч повесил автомат на шею и быстро поднимался наверх. Он улыбался, недовольно, но улыбался. Так мой отец делает, когда команда проигрывает с крупным счетом, но ради чести успевает закатить гол. Гол престижа.

Улыбка у Трофимыча кривая, точно он съел траву, которую я попробовал час назад.

Туша, та, что поменьше, набрала скорость и приближалась в ветрянке. Нет, мы уже высоко, не достанет. Глаз щипало, я постоянно моргал. Ветер мотал меня как флюгер. Я вдруг понял, что будет дальше. Трофимыч не просчитал ситуацию, надеялся успеть залезть выше.

Туша, от постоянного визга большой здоровой особи получила стимул, как иногда у нас новенькие получают пендаля от «дедушек». Если мутант протаранит опору, то нас снесет, как при землетрясении.

Я крепко держался, а вот Трофимыч… Сталкер повторял мои акробатические движения, балансируя на грани фола.

Упадет, понял я.

– Пацаны! – проскрипела задняя «туша» в предвкушении еды.

Я упал на перемычку, обхватил ее ногами и рукой, одновременно нагибаясь вниз. Все же опыт не пропьешь. Видя испуг на моем лице, Трофимыч вцепился покрепче в опору. Я хотел протянуть ему руку, но сумка сместилась, повисла… От удара зашатался весь мир. Ветрянку затрясло, как припадочного эпилепсией, а я осознал смысл фразы – «заходила ходуном». Ноги Трофимыча скользнули с рельсы, и он, держась рукой за опору, умудрился схватиться за сумку. Меня дернуло вниз, сумка начала соскальзывать. Я поднял голову вверх, не дав ремню соскочить, и схватил Трофимыча.

Сталкер в этот момент завис над землей, держась за медицинскую сумку и опору. Полсекунды, во время которой мне ремнем чуть не оторвало голову, он парил над Зоной.

Ветрянка качнулась в противоположную сторону, и Трофимыч восстановил равновесие.

– Убью, – жарко выдохнул он.

Отпустил сумку медицинской помощи, повторил мой маневр, только на «этаж» ниже.

«Туша» от удара об опору мелко семенила, создалось впечатление, что она утратила ориентацию в пространстве. Черт, хорошо же строили! Из доменных печей металл лили что надо! Опора погнулась, но не сильно и не треснула!

– Убью! – закричал Трофимыч. Он направил ствол автомата в сторону мутанта, и звук работающего автомата раздался над Зоной.