Глава 7. Осада
У главного здания Космограда имелся главный вход, он же выход, и более никаких слабых мест – ни аварийных люков, ни даже «кошкиных лазов». Данное сооружение возводилось самым первым и было покрепче даже цитадели или башен периметра – многократный запас прочности гарантировал первопоселенцам безопасность на планете, где каждая вторая тварь жаждала отведать человечины.
С тех пор ситуация здорово изменилась, кольцо биозачистки продвинулось к самым горам, и гулять по Космограду стало уже не страшно.
Суровые колонисты покидали главное здание, переезжая в общежития, справляя новоселья в стандартных домиках, обступивших сперва одну, а после и две улицы.
Администраторы города-колонии решили не сносить первое убежище и приспособили его, разместив на обоих этажах ясли, детсад и школу, благо что детей по Космограду бегало много – сто девчонок и мальчишек, девяносто из которых никогда не видели Земли, ибо родились здесь, на Неогее, которую Кузьмичев и иже с ним называли Воданом.
И вот снова переполнилось главное здание…
Георгий слез с краулера и поднялся по высоким ступеням к главному входу. У тяжелых широких дверей стояли двое патрульных в голубых беретах, с лучеметами на груди. Оба одинаково ухмыльнулись, молодцевато бросили ладони к вискам, отдавая полковнику честь. Кузьмичев козырнул в ответ и потянул на себя увесистую створку.
– Проводить, товарищ полковник? – предложил один из охранников.
– Я еще не на пенсии, – отшутился Георгий.
Главный вход вывел полковника в круглый вестибюль, откуда радиусами расходились коридоры. Из одних доносился невнятный шум, словно эхо гуляло, залетевшее со стадиона во время матча.
В других проходах стыла тишина, а в крайнем слева маячил Гоцман, назначенный начальником «лагеря для перемещенных лиц».
Заметив Кузьмичева, он поспешил навстречу.
– Ну, как тут, в вашем ГУЛАГе? – поинтересовался полковник.
– Скажете тоже! – фыркнул Гоцман негодующе. – Вы б еще с Майданеком сравнили.
– Молчу, молчу… Линию Доставки отладили?
– Работает. – Старший планетолог усмехнулся: – Меню только подрезали – борщ выдаем, кашу и компот. Малышне – молоко и фрукты.
– Отлично… Воспитателей много?
– Двадцать человек. И еще три учителя.
– Открывайте тогда и детсад, и ясли, и школу. Как говорят мудрые люди, дети не виноваты в идиотствах взрослых.
– Сделаем! – обрадовался Гоцман. – А с врачами как быть?
– Много их?
– Девять. Наша Лида – десятая.
– Давайте знаете что… Госпиталь организуем прямо тут, в главном здании, так будет надежнее.
– Думаете, эти… ненормалы штурмовать будут?
– Уверен.
– Сколько ж можно счет открывать убитым и раненым, господи…
– Что ж делать… Короче, я пришлю ребят, они перенесут сюда самое необходимое для медсанчасти. Отправишь с ними врача посговорчивее, пусть покажет, где и что.
– Нет проблем!
– Выступают «перемещенные лица»? В смысле, сильно ругаются?
– Да так, бухтит кое-кто.
– Если начнутся неприятности, зовите моих парней – они помогут самых «выступных» оттащить в карцер. Только не гумманичайте особо!
– Не буду…
Тут у Кузьмичева в нагрудном кармане запищал коммуникатор – удобная машинка вроде рации, на складе в цитадели они ящиками лежали, хоть весь ими обвешайся.
Полковник достал стерженек коммуникатора и на-хмурился.
– Что-то случилось? – осторожно спросил Гоцман.
– Секторальная тревога! Противник показался… Алё! Васнецов? Что там?
Над коммуникатором зарябил шар стереопроекции, изображая старшего механика.
– Вильгельм Завоеватель выходит на позицию, товарищ полковник! – доложил стармех. – Стоят за речкой, где мостик и зеленая роща. Пять вездеходов, краулеры и еще какая-то непонятная техника… Секундочку! Ага… Тут Лида подсказывает – эти вояки землеройную технику привели, и… какие-какие системы? И еще тяжелые системы, товарищ полковник! Что-то вроде киберстроителей, только здоровые очень! Я так думаю, чтобы стены ломать.
– Ясненько… Приближаются?
– Перемещаются пока, группируются. По-моему, силы копят, и все напротив второго сектора! Я ребят уже предупредил.
– Понятненько… Бди! Я скоро.
Кузьмичев выключил коммуникатор и снова включил.
– Вызываю Переверзева! Ты, Сашка? Ворога наблюдаешь? Держи оборону.
– Все путем, товарищ полковник!
– Вызываю Раджабова! Алё, ты где? Бросай краулеры, займись танком высшей защиты. Где, где… Там же, в проломе торчит. А кто б его глушил? Все понял? Давай…
Спрятав коммуникатор, Георгий кивнул Гоцману и поспешил прочь.
* * *
Полковник встал за спиной дежурного – это был Саксин – и сосредоточенно подсчитывал вооруженные силы противника, хорошо видные на экранах. Сил было немало – квадратные танки-транспортеры на широких эластичных гусеницах, юркие краулеры, вездеходы под прозрачными колпаками.
С больших транспортных платформ съезжали тяжелые системы, помогая себе мощными манипуляторами – они отдаленно походили на большие танки, только вместо башен у них торчало по пучку здоровенных гемомеханических щупалец-эффекторов. Землеройные машины уже были сгружены, они стояли в ряд и не казались целыми – обводы угловатые, бугорчатые, как после хорошего ДТП.
– Спереди у них стационарные пульсаторы, – объясняла Лида, – дробят породу направленными микровзрывами. А вот те круги – это вибробуры. По бокам – многоствольные плазменные излучатели, на случай, если металл надо проходить…
– Я так понял, – сказал Кузьмичев, – что дальнобойность у них никакая?
– Проходка идет на расстоянии метра-двух.
– Следовательно, к стенам их лучше не подпускать. Все в курсе?
– Все! – откликнулись дозорные с башен периметра.
Неожиданно вспыхнул малый монитор, и на нем нарисовалось угрюмое квадратное лицо с бисеринками пота на пористом носу. Голову покрывала коротко стриженная седая щетина, белесые волоски пучочками торчали из ноздрей и ушей, льдистые голубые глаза были круглыми, как у куклы, и глядели в упор, не мигая.
– Полковник Кузьмичев, если не ошибаюсь? – шевельнулись губы широкого рта.
– Вы поразительно догадливы, – усмехнулся Георгий. – А что, представляться необязательно?
– Планетарный координатор, – надменно проговорил квадратный, – директор системы Неогеи Вильгельм ван Гроот.
– Не знаю уж, как там с координацией, – поправил его Кузьмичев, – но директора я уволил… по моему собственному желанию. Нынче я подрабатываю комендантом города-колонии.
Квадратное лицо на экране побурело, приобретя цвет мороженого мяса.
– За самозванство вы тоже ответите, – проговорил ван Гроот, – если не сдохнете до суда! Предлагаю вам немедленно сдаться, сложить оружие и открыть ворота!
В ответ полковник продемонстрировал Вильгельму основательный кукиш и выключил монитор.
– По местам, ребята, – негромко сказал Кузьмичев. – Сейчас дядя Виля придет, будет нам «козу» показывать…
– А мы ему ваву причиним! – ухмыльнулся Сегаль.
– Атака! – коротко бросил Васнецов.
Полковник приник к экрану. «Землеройки», как стояли рядком, так цепью и двинулись, грузно качаясь на кочках и пуская пыль из-под гусениц. За ними следовал краулер-наводчик. Потом, один за другим, тронулись песчаные танки, в кузовах которых хоронились бойцы-нормалы.
Их обогнали две тяжелые системы и понеслись вдогон «землеройкам», качая на ходу манипуляторами.
– У кого РПГ? – осведомился Кузьмичев, не отрывая глаз от экрана.
– У Чебанова, – доложил Переверзев, – и у дяди Федора.
Федор Гусев, щуплый малый по жизни, на службе – разведчик-снайпер, утвердительно кивнул.
– Готовься, дядя Федор. И Чабан пусть готовится. Подойдут метров на двести – попотчуете гранатами…
– Можно и за триста!
– Пусть уж наверняка. Гранат мало, наверное?
– У меня три, у Чабана – парочка…
– Ч-черт… Ладно, ступайте.
Кузьмичев поднялся на верх воротной башни.
«Землеройки» подошли еще ближе – они спешили, погоняемые наводчиком.
Первым выстрелил Гусев. Он всадил гранату под пульсатор крайнего землеройного агрегата, и тот встал колом, затормозив так, что задок над землею приподнялся. Из пробоины заструился копотный черный дым. Вторым выстрелом снайпер угодил по соседней машине и разворотил той гусеницу. «Землеройка» развернулась, кренясь на бок и загребая ленивцами рыхлую почву, дернулась и застыла.
Ее объехала тяжелая система, отталкиваясь от проходческого комплекса правым манипулятором, – дядя Федор тут же выстрелил. Поспешил. Попасть – попал, манипулятор оторвало с корнем, но не подбил.
– Ах ты…
Однако кибермозг соображал лучше людей – тяжелая система круто развернулась и попылила обратно.
А самое эффектное подбитие вышло у Чебанова – его первая граната пробила корпус землеройной машины, и кумулятивный заряд сыскал достойную цель – аккумуляторы. Мощная батарея рванула, вышибая верхние панели, полыхнула снопами искр и струями дыма.
– Готова! – заорал Переверзев.
А Кузьмичев рискнул выставиться над парапетом и взять на мушку наводчика. Попал! Импульс бластера перебил сразу два движителя – автономное гусеничное шасси краулера и левую ногу его водителя.
– Ур-ра-а! – грянули бравые десантники.
Лучи лазеров с кузовов песчаных танков тут же стали шпарить по верху башни, но была у лучевого оружия одна неприятная особенность – рассеивание. Чтобы причинить смерть за пятьсот метров, надо было иметь мощность, измеряемую в мегаваттах. Заработал плазменный излучатель – и тут недолет. Сгустки плазмы вырывали борозды в грунте, сплавляя землю в катышки.
– Переверзев! Разрядник готовь!
– Командир, у него батарея сдохла!
– Мать-перемать…
Остановившихся «землероек» догнал вездеход. Надо полагать, отдал приказ продолжать выполнять программу. Уцелевшие машины объехали подбитые и рванули к стене второго сектора – к югу от воротных башен. На ходу оставалось четыре землеройных агрегата. Их догоняла тяжелая система, более «отмороженная», чем однотипный механизм, покинувший поле боя.
Со стены, из амбразур башни открыли огонь десантники. Лучеметы серьезно навредили «землеройкам», у одной даже гусеница слетела, но три уродливые машины добрались-таки до периметра и уткнулись в белую стену. Загрохотали два пульсатора – третий не завелся, и по стене разошлась мелкая дрожь. Фонтаны пыли и дыма поднялись выше башни. Подъехавшая система-отморозок с размаху опустила на стену манипуляторы, вцепилась, стала ломать и долбить, курочить и дробить…
– Всем покинуть стену! – надрывался Кузьмичев. – Вызываю Раджабова! Долго ты там будешь копаться?
– У меня все готово! Почти… Щас я!
– Ты мне не сейчас, а зараз! С аннигилятором разобрался?
– Ну, выдвинуть я его смогу и включить…
– А больше ничего и не надо! Заводи, и сюда! Срочно!
– Я быстро!
Переверзев, отплевываясь от каменного крошева, ввалился в пункт наблюдения.
– Уже на метр вошли в стену! – доложил он.
Со стороны прорыва донеслись зловещее шипение и скрежет.
– Это они арматуру кромсают…
Вбежал Сегаль и доложил, что Раджабов подъезжает к воротам. Кузьмичев сорвался с места и бегом спустился во двор.
Танк высшей защиты глухо клокотал неподалеку. Из люка высунулся Джафар.
– Чего делать-то, командир? – прокричал он.
– Слушай сюда! Выезжаешь из ворот и разворачиваешься налево! Там эти паскуды землеройными машинами стену пробивают! Активируй этот… излучатель антиматерии, и чтоб я ни одной единицы спецтехники больше не видел! Понял?
– Так точно!
– Васнецов, открывай ворота!
Танк едва вписался в проем между башнями, выехал и стал разворачиваться.
– Не смотреть, а то без глаз останетесь! Все в укрытие!
А вот полковнику глядеть было можно – экран точно передавал все тона и звуки. Раджабов по ошибке задействовал аннигилятор раньше, чем развернулся, и белесая, призрачная полоса протянулась до самой зеленой рощи.
– Это антипротоны выжигают воздух, – прошептала Бетан, завороженно следя за боевыми действиями. – Аргон с кислородом аннигилируют…
Танк раскачивался в развороте, и пучок антиматерии то и дело ложился на голый грунт, вырывая прямые, по линеечке, траншеи. Тогда неимоверной яркости фиолетовый свет заливал все вокруг, даже солнце словно пригасало в небе.
Танки дружно развернулись и помчались прочь, но аннигилятор случайно расплавил шасси одному из них. Танк покачнулся и упал – одна рама с кузовом и герметичной кабиной осталась. Бойцы в панике попрыгали через высокие борта и почесали на прежние позиции. Экран потух, через секунду вспыхнул снова, только ракурс был уже другой.
– Рецептор оптический не выдержал, – сказал Васнецов. – Соседний дает картинку…
Джафар наконец развернул громадную машину, и вся мощь излучателя-антимата обрушилась на землеройную технику.
И техники не стало. Металл и кремний-органик, пластик и композит – все забурлило, расплескиваясь ослепительно-белой лавой.
Тяжелая система дернулась было, собираясь драпать, и попала в главный фокус – машину разметало фонтанами металло-органического пара. Тут Раджабов вырубил аннигилятор, и под стенами города как будто стало темнее.
– Разгром немцев под Космоградом! – радостно щерился Переверзев, блестя зубами и белками глаз на закопченном лице.
Кузьмичев снова заспешил наружу. Раджабов ликвидировал угрозу, но «землеройки» успели наделать делов – в стене зиял обширный провал, метра три по высоте и в ширину улицы.
Над ним провисал тонкий мостик уцелевшего верха периметра, обгрызенного тяжелой системой. За дымящимся кочковатым вывалом светилось красным месиво из вскипевшего грунта и жидкого металла.
– Осторожно! – крикнула сзади Лида. – Там сильная радиация! Надо вызвать дезактиваторы.
– Валяйте. Раджабов!
– Раджабов на связи!
– Давай загоняй свое чудище обратно… Концерт окончен.
– Слушаюсь!
Танк высшей защиты аккуратно вполз в ворота, отъехал немного и замер. Клокочущий гул турбин стал стихать.
– Вон они! – показала Кастырина.
– Кто?
– Дезактиваторы!
Солидные шестиногие машины с гулким топотом вырвались из-за пакгауза и подбежали к пролому в стене. Выставив кольчатые шланги, они принялись заливать дымящийся черный вывал серебристой жижей, похожей на вспененную ртуть.
Жижа разбухала и оседала, застывая коркой. Оставляя в ней квадратные следы протекторов, киберы взобрались на груды лома и обработали края стены, после чего с достоинством удалились.
– Так или иначе, – мрачно высказался Кузьмичев, – но этот драный Вильгельм Завоеватель добился чего хотел… Переверзев! Виштальский! Берите своих парней и живо доставьте сюда местных – мужиков покрепче. Будут мешки песком набивать и закладывать брешь.
– Слушаемся! – ответил за обоих Виштальский.
– Да, и этих еще сыщите… Кибернетистов. Пусть срочно гонят сюда роботов-строителей.
– Разрешите идти?
– Чеши отсюда!
Полковник ходил вдоль пролома, как голодный тигр в клетке.
У Вильгельма хватило бы ума отправить на приступ своих нормалов, и тогда брешь была бы завалена не мешками с песком, а мешками с дерьмом, то бишь телами атакующих. Кузьмичев до того разнервничался, что всю эту фразу выдал всуе, а не про себя. Лида тонко улыбнулась:
– Ваша ненависть унялась, полковник? Вы уже не думаете об истреблении нормалов?
– Я не такой кровожадный, каким кажусь, – пробурчал Георгий и быстро сменил тему: – Ну, где их носит?
– Вон они! – подсказал Сегаль, вспрыгивая на литопластовый блок, оставленный строителями так давно, что успел врасти в землю, а по краям его пушилась травка, удивительно похожая на меховую оторочку розового цвета. Сощурившись, Кузьмичев глянул из-под руки.
По дороге к воротам рысил целый табун киберстроителей. Впереди гнали четыре краулера, сзади их догоняли три робота-матки.
На передней танкетке стоял, картинно ухватившись за раму, Марк Виштальский, изображая Наполеона Бонапарта как минимум.
– Привезли! – крикнул он, спрыгивая.
Следом полезли пригнанные нормалы, человек пятнадцать поповичей, никитичей и муромцев.
– Кто из вас имеет отношение к роботам? – спросил Кузьмичев. – Выйти из строя!
Вперед несмело шагнули два парня в одинаковых синих комбезах.
– Мы, – сказал левый.
– Он – киберинженер, – уточнил правый, – а я кибертехник.
– Стену видите? Вот фронт ваших работ. Тут я заметил целую кучу блоков и панелей, надо будет их все перетащить и заложить пролом по краям, а по середине… Сварочным работам ваши киберы обучены?
– А как же? – изумился киберинженер.
– Вот и ладненько. Пусть тогда сварят металлический каркас по середине пролома, а мужики заложат его мешками с песком. Блин, а пустые мешки есть хоть?
– А вот! – сказал Марк и потряс мешком из прозрачной пленки. – Крепкий!
– Тогда лопаты в руки, и вперед!
Виштальский с Переверзевым подробно растолковали «ополченцам» технологию копки песка и засыпки мешков. Работа пошла.
Зашевелились и роботы, забегали, вчетвером хватая серые пластилитовые панели да блоки и подтаскивая их к стене. Двадцать минут спустя прочная кладка из пластилитовых изделий закрыла две трети проема, а между ними засверкали вспышки, скрепляя прочный каркас из полос и прутьев металла. «Ополченцы» потянулись к стене, наваливая пухлые мешки, набитые песком, а Переверзев покрикивал на них, чтобы клали не подряд, а с обвязкой.
– Молодцы, мирное население! – похвалил нормалов Кузьмичев. – Я вами доволен.
«Ополченцы» взбодрились и решили спросить:
– А когда нас отпустят по домам?
Вместо ответа Георгий показал на коттедж, разнесенный танком высшей защиты.
– Отсюда хорошо видно? Кто его порушил, помните? И где гарантия, что Вильгельм не раскатает весь ваш жилмассив? Так что сидите пока в главном здании и не рыпайтесь. Переверзев, проводить!
Нормалы, переговариваясь, утопали под конвоем к месту временного (проживания, заключения – нужное подчеркнуть), а Кузьмичев присел на травку, чувствуя себя выжатым и прополосканным.
Он поднял голову к облакам, подсвеченным зелеными закатными лучами. Кончался длинный день, близилась ночь, короткая, как передышка перед боем. Суматошный Хорс, без меры и счета исторгавший неистовое голубое сияние, добегал свой путь по небу, выбеливая свод. Вскоре он канет за горизонт, зайдет в лиловое трепетание вечера. Всплывут обе луны, и можно будет наконец-то принять горизонтальное положение и поспать хотя бы четыре часа…
Пусть даже три, лишь бы в тиши и покое. «Как же мне надоел этот вечный бой…» – вздохнул Кузьмичев и поднялся. Времени на труд и оборону еще хватало.
