В дугу сгибало… Бился от бессилия! Лечило время, что-то забывал…

Колючая полоса жизни впивалась, рвала душу, тянулась иглами отчаяния к сердцу, пытаясь парализовать, убить, но мы не останавливались, упорно двигаясь вперед по ухабам 90-х!

Нас было пятеро, решившихся на перегон машин Эссен — Самара. Первого потеряли в Москве. Все вышли, а он задержался в привокзальном туалете. Не выдержав ожидания, вернулись за ним, увидев его лежащим на грязном кафельном полу, связанным, с кляпом во рту. Ему брызнули из газового баллончика в лицо и оглушили. Он был пустой, как барабан, обчистили до последней копейки. Мы скинулись ему на билет до Самары.

Второго потеряли в Польше. Он увязался за симпатичной попутчицей, остался с ней на ночь в соседнем купе. Свое мы закрыли, ручку двери обмотали веревочным тросом, который предусмотрительно взяли с собой в дорогу, конец завязали за ножку столика. Ночью громилы прошлись по вагону, через трубку, просунутую под дверь, закачивали усыпляющий газ в купе, открывали двери и обчищали всех до нитки. Мы тоже заснули от газа, но дверь открыть они так и не смогли. Уже второму скидывались на обратный билет. Он прощался с нами, а мы ощущали его страх и сильнейшую дрожь в руке. Все деньги на поездку он занял под большие проценты у крутых.

Третьего мы потеряли в Германии, в последней точке своего маршрута — Эссене. Он был очень напряжен перед приездом в этот знаковый для него город. Здесь познакомились его мать и отец, когда во время войны сидели в концлагере. Мы вышли на пустынный перрон. Из перехода навстречу нам шагнули четыре тени. Каждый почувствовал, как в печень ему уперлось острие длинной заточенной отвертки. Разговор был короткий. Сто марок с каждого, и дорога свободна. Он выбил локтем заточку и кинулся вниз по ступеням перехода. Там его встретили семеро. Отвертки проткнули нам куртки, жалом впившись в кожу, выпуская наружу теплые капли крови. Отдали молча по сто марок. Его обобрали до ноля, усмехаясь, положили в нагрудный карман марки на обратную дорогу.

Автомобильный рынок в Эссене был огромен! Остановились у поляка, сдававшего спальные места в старых домах на колесах. В пятницу перегонщики, набитые деньгами, сидели в автотрейлерах, не высовывая носов, в воздухе висела тревожная тишина. На следующий день мы бродили по рынку, я купил у немца «Ауди-80», четвертый «БМВ-5» у турка. Субботним вечером стоянка поляка преобразилась. Территория заполнялась купленными машинами, разномастная речь гвалтом повисла над стоянкой. В дорожных домиках, машинах, на чехлах, брошенных на землю, — везде отмечали удачные покупки.

Тронулись домой воскресным утром. Германию пролетели за шесть часов. Временами стрелка спидометра приближалась к двумстам. Немецкие автобаны требовали скорости. Польша встретила асфальтовой колеей, полицейскими поборами, погонями рэкета и нахлынувшим счастьем: остались живыми. «БМВ» обнажила в Польше все свои «прелести». Задние колеса встали домиком и начали жрать с дикой скоростью резину. На заправке, перед белорусской границей, нас встретила приветливая польская малышня, кинувшаяся к нашим машинам протирать стекла и фары. Деньги, которые мы от всей души дали детишкам, явно показались им смешными. Градом камней они разбили мне боковое стекло и фару в «БМВ», мгновенно рассыпавшись, как горох.

В Белоруссии погода испортилась, «БМВ» ужасно таскало по влажной дороге, хорошо, что до дождя успели сбросить с хвоста рэкет. Перед Минском преградили дорогу гаишники, завалили нас лицом на капот, на запястьях щелкнули наручники. Оказалось, мы не уступили дорогу кортежу Лукашенко, который вывернул на встречку и со свистом обогнал нас. «Батька» распорядился:

— Если наши — отнять права, россияне — оштрафовать по максимуму!

Четвертый улетел в кювет под Вязьмой, приземлившись на крышу, чудом отделавшись синяками.

До дома оставалось сто километров, джип шел мне в лоб. Правый край дороги занял грузовик, оставалось только уйти на обочину встречки. Все получилось. Мимо, почти задевая правое зеркало, проносились машины. Слегка нажал на тормоз, меня кинуло на встречную «семерку». Удар, брызги стекол, водитель летит ко мне на капот, а двигатель вносит в салон на его место! Живы!

А впереди меня ждали еще десятки перегонов…