Как село не стоит без праведника, так и кладбище не бывает без заветной могилы, особо почитаемого захоронения, о которой живущие из уст в уста передают старинные предания и слагают легенды. По мнению москвичей, многие такие заветные места обладают особой энергетикой, помогающей исполнить самые заветные желания.

Есть на Введенском (бывшем Немецком) кладбище в Лефортово таинственная часовня Эрлангера. Все стены этой молельни испещрены надписями: «Пусть моя дочь будет счастлива в браке!», «Господи, помоги мужу вылечиться от лютого недуга – пьянства», «Господи, хочу красивого, богатого, любящего парня!». Есть и такие: «Господи, помоги, чтобы меня никогда не тревожили с претензиями по финансовым и правовым вопросам», «Хочу исполнения самых заветных желаний (всех и сразу)». Но самое колоритное, пожалуй, вот это: «Господь, не бей, хватит уже! Давай дружить! Прости, если обидел. Честное слово, устал!». Стены часовни приходится красить каждый сезон, потому что за несколько месяцев они целиком покрываются просьбами и мольбами сотен верующих. Говорят, что желания, начертанные на них, действительно сбываются. Откуда это пошло – можно только гадать. «Мучной король» А. М. Эрлангер, умерший в 1910 году, ни колдуном, ни святым при жизни не был.

Собирать деньги на реставрацию часовни взялся приход соседней церкви Петра и Павла, что на Солдатской улице. Батюшка благословил стоять возле часовни с кружкой некую подвижницу, блаженную Тамару. Она не только собирала пожертвования, расчищала склеп от векового мусора, но даже поселилась на кладбище в шалаше возле часовни. На ночь кладбище закрывалось, и блаженная оставалась одна в своем убежище среди сумрачной готики. Однажды она таинственно исчезла. Рассказывают, что она иногда появляется то тут, то там, возле разных храмов со своей неизменной кружкой. Но как только к ней подходили, она мистическим образом исчезала у всех на глазах, оставляя на земле пожертвования для благих целей.

Сегодня заветная часовня отреставрирована и обновлена, сияет своей белизной и святостью. Ее надежно охраняют местные стражи порядка. Поэтому желающие получить помощь от Бога исписывают своими просьбами стены соседних часовен. Алчущим небесной благодати можно лишь посоветовать помолиться от всего сердца, поставить свечу у мозаичной иконы Христа-Сеятеля, посидеть на ступенях легендарной часовни и задуматься о своей жизни.

Была на немецком кладбище когда-то еще одна достопримечательность, известная всей православной Москве. На надгробии фабрикантов Кноппов стояла мраморная фигура Христа, почитаемая как чудотворная. Есть свидетельства, что если посетители кладбища долго вглядывались в фигуру Христа, она оживала, и слышался тихий голос: «Mementо mоri». Ежедневно у надгробия Кноппов собиралось множество людей. Все паломники приносили с собой воду. Водой поливали десницу Христа, и когда она стекала, ее тут же собирали. По народному преданию, вода приобретала чудодейственные лечебные свойства. Были отмечены многие исцеления. В конце 40-х фигуру Христа увезли.

Одно из самых почитаемых захоронений на Введенском кладбище – могила Ф. П. Гааза, врача, ставшего примером самого беззаветного, самого жертвенного служения людям. Этот фанатик добра, крайне раздражавший власти города и безгранично любимый простыми людьми, получивший прозвище «святой доктор». Гааз нашел смысл жизни в помощи обездоленным, сделав своим девизом слова: «Спешите делать добро!».

Он не брал плату за лечение с неимущих, одаривал нуждающихся деньгами и одеждой. Ему удалось облегчить страдания людей в тюрьмах и на этапе. На оградке могилы Газа укреплены настоящие кандалы, в каких гнали когда-то ссыльных в Сибирь. Гааз добился, чтобы вместо неподъемных стали использовать облегченные кандалы, прозванные потом гаазовские. Он часами вышагивал по комнате, гремя изобретенными им кандалами – мягкими и легкими, обшитыми сукном и кожей. Лишь после того как прошел 10 км, заказывал за собственные деньги первую пробную партию. Добился, чтобы отменили железный прут, к которому приковывались арестанты на этапе. Арестанткам доктор дарил апельсины и пряники.

Был случай, когда Гааза ночью на пути к больному остановили разбойники, захотевшие отнять у него старенькую шубу. Он стал просить оставить ему ее, ибо может простудиться, а у него на руках столько больных. «Если уж вам так плохо, – прибавил он, – то придите за ней ко мне в больницу. Спросите доктора Гааза». – «Батюшка! – всполошились грабители. – Да ты бы так и сказал, что Гааз! Да кто ж тебя тронет! Если позволишь, мы тебя и проводим…»

На благотворительность ушло все его состояние, и когда в 1853 г. он умер, его пришлось хоронить за казенный счет. На могильном камне надпись «Спешите делать добро». На его похороны собралось до 20 тысяч москвичей. Гроб с покойным они несли на руках до самого кладбища, и во многих церквях в это время служили по нему панихиды. Во все времена года на этой могиле лежат цветы живые, иногда пышные букеты, чаще скромные ландыши или ромашки. По преданию, и сегодня «святой доктор» помогает людям с надломленной судьбой, оступившимся и несчастным.

По рассказам очевидцев, в сумерках по темному кладбищенскому парку несется безутешная мелодия флейты. В дождь невидимый музыкант плачет до самого рассвета под звон железных кандалов с могилы врача Федора Гааза.

На Введенском кладбище, на 12 участке, похоронен и всеми известный повар-француз Люсьен Оливье, московский ресторатор, владелец трактира «Эрмитаж» на Трубной площади, изобретатель знаменитого салата необычайно тонкого вкуса – «Оливье». Точную дату изобретения знаменитого салата не знает никто. Так же, как и точный рецепт его приготовления.

Любопытно, что француз первоначально изобрел для своего ресторана вовсе не салат, а блюдо под названием «Майонез из дичи». Для него отваривали филе рябчиков и куропаток, резали, выкладывали на блюдо вперемежку с кубиками желе из бульона птицы. Рядом изящно располагали вареные раковые шейки и ломтики языка, политые соусом провансаль. А в центре возвышалась горка картофеля с маринованными корнишонами, украшенная ломтиками крутых яиц. По замыслу Оливье, центральная «горка» предназначалась не для еды, а лишь для красоты, как элемент декора блюда.

Вскоре Оливье с ужасом увидел, что многие посетители ресторана поданный на стол «Майонез из дичи» сразу перемешивают ложкой как кашу, разрушая тщательно продуманный дизайн, раскладывают по своим тарелкам и с удовольствием едят эту смесь. На следующий день возмущенный француз в знак презрения демонстративно смешал все компоненты, обильно полив их майонезом. Успех нового блюда был грандиозен! Салат стал главной приманкой для посетителей. Его рецепт был тайной, которую Оливье унес с собой в могилу. Но после недолгого забвения рецепт был восстановлен в 1904 году по памяти одного из гурманов – завсегдатаев ресторана.

Итак, Оливье брал: мясо двух отварных рябчиков, один отварной телячий язык, добавлял около 100 грамм черной паюсной икры, 200 грамм свежего салата, 25 отварных раков или 1 банку омаров, полбанки очень мелких маринованных огурчиков (пикулей), полбанки сои кабуль, два накрошенных свежих огурца, 100 грамм каперсов, мелко нарубленные пять штук яиц, сваренные вкрутую.

Заправляли этот изысканный салат соусом провансаль, который должен был быть приготовлен на французском уксусе, двух свежих яичных желтках и фунте прованского оливкового масла.

В декабре 2006 года на Введенском кладбище столицы московские рестораторы возложили венки и помянули добрым словом легендарного изобретателя салата, видоизменившееся под прессом исторических эпох и кулинарных изысков. Теперь во всем мире он именуется «русским салатом».

У захоронения протоирея Валентина Амфитеатрова на Ваганькове, согласно народной молве, нужно загадывать желание. Только не про деньги, а что-нибудь доброе, человеческое. Молва ходит: если от чистого сердца попросить, обязательно исполнится. Только не ошибитесь, т. к. деревянных крестов с именем знаменитого священника на кладбище три. Два памятных знака, под которыми никого нет, а один, посреди воинского мемориала, – тот самый. Особую известность в Москве отец Валентин приобрел благодаря дару предвидения. Говорят, предвидя разорение кладбища, он завещал похоронить его гораздо глубже обычных захоронений. За шесть лет до смерти батюшка ослеп, но продолжал принимать страждущих. Незадолго до смерти он сказал пророческие слова: «Когда я умру, идите на мою могилу и поведайте мне все, что Вам нужно, и я услышу Вас, и не успеете еще отойти от нее, как я исполню и дам Вам».

Его могила сразу стала почитаемой, и к ней потянулись тысячи верующих. Воинствующие атеисты приказали уничтожить могилу, а заодно и все прилегающие. Бульдозер прошелся по участку с захоронением священника, поруганные кости были вывезены на свалку. Во время войны новая власть разместила здесь военный мемориал. Казалось, могила протоиерея погибла навсегда. Но недаром батюшка просил похоронить себя глубже, выяснилось, что его останки остались нетронутыми. Теперь на этом месте могучий деревянный крест. Незадолго до этого почитатели старца на произвольно выбранном месте насыпали холмик поставили памятный крест с его именем, как и у паперти Воскресенского храма. И когда нашлась настоящая могила, памятные захоронения решили оставить. Ко всем могилам каждый день идут сотни людей. Считается, что если взять горстку песка с могилы отца Валентина, приложить к больному месту, то наступит исцеление. Обо всех чудесах, явленных по его молитвам, собрано несколько книг, которые ежедневно пополняются.

Особым почтением на Калитниковском кладбище пользуется могила блаженной старицы Ольги (1871–1973). Старица никогда не сидела дома, она всегда была в пути. Ходила по Москве с котомкой и мешками через плечо, и если ей на пути попадался человек с унылым лицом, опечаленным и злобным, она непременно останавливала его и просила поднести ее «багаж». Удивительно, но ей никто и никогда не отказывал. А исполнив послушание, шел дальше спокойным и умиротворенным. По преданию, она избавляет людей от смертных грехов – гнева и уныния. Рассказывают, что похоронили ее в бесхозную чужую могилку, под чужим крестом. По слухам, и сегодня ее можно повстречать на улицах Москвы.

На Алексеевском кладбище находится одна из самых почитаемых православными христианами могил в Москве. Здесь, за апсидой Тихвинской церкви, похоронен иеросхимонах Иннокентий (1870–1949). После революции Иннокентий подвергался всяческим гонениям. Его арестовывали, судили, сажали, высылали. Он обладал чудесным даром пророчества. Сразу после Победы, когда Советский Союз находился в зените могущества и славы, а Красная армия, казалось, навсегда обосновалась в Европе, отец Иннокентий предсказал, что все успехи и завоевания, стоившие русскому народу чудовищных жертв, будут бездарно потеряны, а армия уйдет восвояси. Увы, предсказание прозорливого старца сбылось. Со всех концов страны ему писали и приезжали за советом, получить благословение. Он никогда никому не отказывал, всех принимал, учил маловерных и ленивых: «Грех спать, когда люди молятся». По преданию, мудрый старец укрепляет в вере и помогает в поисках себя.

Современное Черкизовское кладбище – самое маленькое в Москве и одно из самых древних. Справа от ворот, в убогой часовенке, напоминающей скорее железную клетку, стоят два деревянных крашеных саркофага с крестами над ними. На одном кресте горит лампадка, портрет старика в рубище. Под этим надгробием покоится известный в свое время в Москве юродивый и прорицатель Иван Яковлевич Корейша (1784–1861). По злой воле власть имущих упекли его в 1817 году в сумасшедший дом на Преображенке (Матросскую богадельню для сущеглупых), бросили в подвал и приковали цепью к стене. Позже он был переведен в большое помещение, но устроился в уголке у печки и никогда не протягивал ноги за однажды проведенную черту. Вся комната оставалась в распоряжении посетителей, число которых постоянно росло. К блаженному стала ходить вся Москва. Известность его была столь велика, что его описали своих в произведениях Достоевский, Лесков, Островский, Толстой.

Больница стала брать за вход к юродивому деньги, к нему приставили человека Миронку, который весь день носил в ведрах в келью юродивого булыжники и бутылки, а выносил растертые в порошок камни и стекло. С молитвой, не боясь пораниться, перемешивал битые камни и стекло голыми руками. По словам юродивого, он целыми днями «сокрушал» чужие грехи, страсти, злые помыслы. К нему приходило по 60 человек в день. Прозорливостью он обладал удивительной. Когда Ивану Яковлевичу предложили выйти из дома умалишенных, он ответил, что «идти никуда не хочет, а тем более в ад».

Необычайна была и кончина старца, принимавшего людей до последней минуты. Отпустив последнюю женщину, он помолчал немного, приподнял руку и сказал громко: «Спаситеся, спаситеся, спасена буди вся земля!». И испустил дух. Слава Корейши была настолько велика, что когда в 1861 году он скончался, развернулась настоящая борьба между представителями различных московских церквей, старавшимися похоронить пророка именно на своем кладбище. Победу одержала церковь Ильи Пророка в Черкизове. Доныне приходят люди на могилку к блаженному и просят утешения в скорбях, болезнях, вразумления и заступления.