Глава 8
Группы встретились в тылу дома и тут же разошлись. В левый крайний подъезд пошли капитан Пахомов и прапорщик Майсак, в средний – капитан Холин, имевший такую же профессиональную подготовку, как и его подчиненные, и старший лейтенант Липин. В правый крайний направились старшие лейтенанты Снегирев и Галдин. Холин имел при себе специальный прибор сканирования местности.
Снегирев с Галдиным вели на коротких поводках Барона и Султана. Собаки сперва вели себя спокойно, но у самых проемов напряглись, вытянули морды, натянули поводки.
– Чуют мины.
– На то они и натасканы. Отпускаем поводки.
Овчарки, не торопясь, обнюхивая грунт, вошли в подъезд. Барон сразу сел. Султан прошел немного дальше, сделал то же самое и заскулил.
– Чего это он? – спросил Снегирев напарника.
– На растяжки так реагирует.
– Интересно, как пес отличает мины от гранат?
– Это ты у него спроси.
– Плохая шутка.
– Ладно, работаем.
Снегирев вздохнул и заявил:
– Куда же мы денемся-то? А работы этой нам сегодня предстоит валом. – Он присел рядом с Бароном.
Мина была просто чуть присыпана мусором. Взрыватель торчал из него. Эта открытость настораживала сапера. Тут вполне мог быть сюрприз в виде дополнительного взрывного устройства.
Снегирев осторожно расчистил место вокруг мины, вполне обычной, противопехотной. Точно такие же были установлены и у торца здания. Он провел тонким лезвием ножа под днищем. Там ничего не было. Офицер выкрутил взрыватель, приподнял его на несколько миллиметров, включил фонарик, посветил в щель и не заметил никакого провода. Обычная мина. Снегирев бросил взрыватель в сумку, а мину – к стене и поднялся.
Встал и Барон. Снегирев кинул ему печенье. Пес проглотил угощение, не заметив его, и глянул на старшего лейтенанта, прося добавки.
– Обойдешься, Барон! Имей совесть. Я не могу за каждый заряд давать тебе печенье. У меня всего одна пачка. Если был бы мешок, то через час ты не смог бы пролезать в дверные проемы. Понял меня?
Пес наклонил голову, сделал шаг вперед.
– Не спеши! Давай дождемся, пока Туман подойдет.
Галдин снял растяжку. Она была скрытая, обратного действия. Вместо проволоки в сантиметре от пола тянулась тонкая леска. Она крепилась к мощной советской оборонительной гранате «Ф-1», вполне способной обвалить лестничный пролет.
Дальше – больше. Мины, растяжки, липучки и прочие взрывные устройства встречались почти через каждый метр. Больше часа убили саперы на проход к площадке первого этажа. Впрочем, другие расчеты продвигались так же медленно. При этом они постоянно держали связь друг с другом.
На площадке офицеры решили отдохнуть. Галдин достал пачку сигарет. Приятели закурили.
– Никогда не видел столько зарядов на таком небольшом участке. Как тут до сих пор никто из местных жителей не подорвался? Дом практически целый, в нем можно неплохо устроиться, – проговорил Галдин.
– Думаешь, здешние в курсе того, что дом заминирован? – спросил Снегирев.
– Знать об этом могли только те люди, которые обитают рядом. Хотя город небольшой. Тут наверняка всем все известно.
– Ладно. – Галдин затушил окурок. – Я смотрю левую сторону, ты – правую. У нас по две квартиры, соответственно по два лаза, четыре окна и столько же балконов.
– У Холина с Липиным восемь балконов и шесть окон.
– У Ромы прибор обнаружения. Там торчит неразорвавшаяся авиационная ракета.
– Сколько раз он ошибался с этим прибором! Нет, никакая техника не заменит хорошую собаку. – Он потрепал пса по загривку. – Да, Туманчик?
Пес, только что державший голову на лапах, приподнял ее и посмотрел в глаза старшего лейтенанта. Мол, конечно, мы надежнее. Кто бы сомневался!
После перекура работа пошла быстрее. В квартирах саперы сняли по две растяжки и по три мины, в том числе в окнах и на балконах. В коридоре они нашли две растяжки. В 13.57 необследованными остались только люки, ведущие в подвал. Офицеры припасли их, как говорится, на десерт.
Собаки почувствовали заряды, но повели себя несколько странно. Они садились, тут же вставали и подходили к люкам уже с другой стороны.
– Неужели опять отрава? – воскликнул Снегирев. – Барон этого не выдержит. Ему в Суринаме хватило.
– Нет, псы не чихают, не закрывают лапой морды.
– Тогда чего они мечутся вокруг люков?
– А хрен их знает.
– Погоди!.. А если к люкам прикреплено по несколько взрывных устройств?
– По периметру, с каждой стороны?
– Примерно так.
– Да, – буркнул Галдин. – Такое вполне может быть. Кстати, не исключено, что там стоят не стандартные мины и не гранаты, а безоболочные устройства.
– С малым количеством тротила или гексогена.
– Надо посоветоваться с коллегами. – Галдин вызвал Холина. – Керчь, я Двенадцатый!
– На связи, – тут же ответил помощник командира отряда.
– У нас остались люки. С ними возникла проблема. – Галдин рассказал капитану о странном поведении собак.
– Взрывное устройство вроде бы есть, и его как бы нет, да? – спросил тот.
– Можно сказать и так. Мы со Снегиревым сходимся на мысли, что это безоболочки с неизвестным взрывчатым веществом, в которое добавлено немного тротила или гексогена. Вот собаки и в замешательстве.
– Подожди! Меня вызывает Ноль Первый.
Галдин переключил станцию на режим ожидания.
Связь возобновилась через пять минут.
– Двенадцатый, Ответь Керчи!
– Отвечаю.
– Ноль Первый доложил о похожем поведении собак. Ноль Третий подвел к люкам своего пса. Тот тоже мечется. Скорее всего, ты прав.
– Что делаем?
– Взрывные устройства однозначно находятся внутри подвала. Угрозы со стороны квартир нет.
– Если кто-то не попытается открыть люки.
– Они не заперты?
– Не проверяли.
– Ладно, минуту. – Вскоре Холин продолжил разговор: – У нас в среднем подъезде люки закрыты, проверяйте свои.
– Понял.
– И будь на связи.
– Да.
– Попытаемся осторожно приоткрыть люки, – сказал Галдин Снегиреву.
Но у них ничего не получилось. У саперов складывалось такое впечатление, что люки были заварены. Зачем же тогда их минировать?
Галдин доложил о результатах проверки Холину, и тот сказал:
– В крайнем восточном подъезде та же картина. Сейчас осматриваем первый этаж, а потом и весь дом.
– Принял.
На верхних этажах стояли восемь мин и три растяжки. Саперы сняли их без проблем.
Основная работа по разминированию здания была завершена к шестнадцати часам. Она вымотала людей и собак до предела. Все выбрались из дома и устроились на отдых у среднего подъезда. Псы лежали рядом с хозяевами. Они высунули языки и часто дышали.
Холин в сопровождении командира группы охраны капитана Багрова обошел дом с прибором, дополнительно просканировал его. Все взрывные устройства внутри и снаружи были сняты.
Холин вышел из подъезда и связался с командиром сирийского батальона:
– Керчь вызывает Тигра!
– На связи, – ответил комбат.
– Мы закончили разминирование дома четырнадцать по улице Телал. На сегодня это все.
– Мы тоже заканчиваем зачистку.
– Результаты есть?
– Задержали несколько подозрительных типов, обезвредили десятка два растяжек.
– Необходимо выставить охрану у названного дома. В подвале полно взрывчатки, двери заминированы. Похоже, это и есть арсенал Ибрагима Самара. Точно мы это узнаем только завтра. Отряд сегодня больше не в состоянии работать. Мы сняли около шестидесяти мин и гранат.
– Так плотно был заминирован дом?
– Первый этаж и входы в подъезды. На верхних этажах зарядов сняли мало.
– Понял. Одного отделения для охраны хватит?
– Лучше взвод. Хотя, если город чист… в общем, это решать тебе, майор.
– Хорошо. Объект очень важный, поэтому отправляю взвод. Он прибудет на технике. На одном из бронетранспортеров твой отряд будет доставлен в лагерь.
– Добро. – Холин закончил переговоры по обычной рации, извлек из ранца спутниковую станцию, набрал номер.
– Да?! – ответил полковник Серданов.
Помощник доложил ему о выполненной работе.
– Значит, все-таки там арсенал? – спросил Серданов.
– Похоже на то. По крайней мере, по результатам зачистки ясно, что никакое другое здание не прикрыто так плотно.
– Понял. Хорошая новость, если, конечно, вы действительно вышли на арсенал.
– Ему больше просто негде больше быть.
– Это вам еще предстоит проверить. На сегодня, как я понимаю, вы работу закончили?
– Да, все валятся с ног.
– Насчет охранения дома с комбатом договорился?
– Так точно! Он обещал прислать взвод на технике, на ней же перебросить нас в лагерь.
– Хорошо. Да, на меня выходил капитан Валиев. Он работал с группой сирийского спецназа. Хотел узнать, что дала проверка дома номер шестнадцать по улице… как ее?..
– Шакуб, – подсказал Холин.
– Точно, Шакуб. Так что там?
– Проверку провела та самая группа спецназа, с которой работали парни Валиева. Обнаружили семью. Старика, двух мужчин, женщину, девчонку и пару мальчишек, старшему из которых от силы лет шестнадцать. Кроме главы семейства, в подвале был его двоюродный брат. Он подтвердил, что выходил вместе со старшим пацаном на улицу Телал, искал продукты.
– Валиев говорил, что действия этого самого брата больше походили на поиск огневых позиций.
– Капитан Тайфур уверен, что к боевикам данный мужчина никакого отношения не имеет. Документы у него в порядке.
– Ладно, хорошо, если так. Сегодня отдыхайте, а завтра самое главное – проникновение в подвал.
– Так точно!
– Что ж, передавай ребятам мою благодарность. До связи, Рома.
– До связи, товарищ полковник. – Холин отключил станцию, уложил ее в ранец, повернулся к саперам и сказал: – Серданов объявил вам благодарность.
Голова Снегирева в это время лежала на спине Барона, который ничего не имел против этого.
Старший лейтенант приподнялся, выпустил изо рта сигаретный дым и заявил:
– Служим Отечеству!
Галдин, находившийся рядом с ним, усмехнулся и сказал:
– Не перетрудись. Эх, сейчас бы баньку, водочки, шашлычок и на ночь ласковую девочку.
– У тебя одно на уме, – проговорил Холин.
– А что? Это было бы самое то. Поработали на славу, надо и отдохнуть соответственно.
– Водочки и девочку ты вряд ли получишь, а вот плотный ужин будет. Насчет баньки надо говорить с майором. Может, она у них и есть.
Галдин выбросил окурок и буркнул:
– Душно.
– Все лучше, чем в Суринаме. Вот только жалко, что местные базары не посмотрим, да и кожи крокодильей здесь нет, – произнес Снегирев.
Со стороны улицы донесся шум двигателей. Старые БТР-60ПБ подошли к дому и встали.
– Отряд, подъем! – скомандовал Холин. – Выходим к технике. Это касается и группы прикрытия.
Офицеры и прапорщики начали подниматься, отряхиваться.
К ним подошел худощавый сирийский офицер.
Он безошибочно определил старшего и обратился к нему:
– Господин капитан, лейтенант Ияс Лабиб. Мой взвод прибыл для охраны здания.
– Хорошо. Задача тебе определена?
– Только общая. Уточненную должны обозначить вы, господин капитан.
– Это комбат так решил?
– Так точно!
– В принципе он прав. Значит, так. Ты даешь нам один бронетранспортер для возвращения в лагерь.
– Так точно!
– Правильно. Ну а задача взводу такова. – Капитан указал на здание: – Ни одна живая душа до нашего прибытия утром не должна подойти вот к этому дому. Ни местные жители, которые могут выйти из подвалов после зачистки, ни военнослужащие других подразделений. Здесь опасная зона. Как ты организуешь охранение, твое дело, но полуразрушенное здание, расположенное напротив, тоже должно находиться под постоянным контролем.
– Извините, господин капитан, а что там?
– Ну, наверное, развалины, завалы, замусоренные квартиры.
– Тогда какой смысл наблюдать за этим домом?
– А смысл, лейтенант, в том, что там можно оборудовать позиции для атаки нашего отряда.
Лейтенант с удивлением посмотрел на капитана и спросил:
– Как же можно это сделать, если в городе прошла зачистка?
– Ты уверен, что ночью в Эль-Нугур не проникнет диверсионная группа противника? Ведь блокада будет частично снята.
– На такую наглость даже игиловцы не способны.
– Ты давно служишь?
– Полгода.
– Учился у нас?
– Так точно, оканчивал курсы при общевойсковом училище.
– Понятно. Диверсанты могут объявиться где и когда угодно. Тем более что в подвале этого дома находится большой склад боеприпасов. Так что неси службу серьезно. Или мне запросить замену твоего взвода группой капитана Тайфура?
Сирийский лейтенант обиженно надул губы и заявил:
– Зачем вы так, господин капитан? Мой взвод выполнит поставленную задачу.
– Сколько у тебя людей?
– Три отделения по восемь человек, итого двадцать четыре, я двадцать пятый.
– Механики-водители и пулеметчики, как я понимаю, останутся в машинах?
– Так точно!
– Значит, минус шесть человек. Итого восемнадцать бойцов. Получается по шестеро на подъезд, три смены по двое. Это нормально. Ладно, если что, связывайся с комбатом. Поответственней тут, лейтенант!
– Так точно!
– Да что ты заладил одно и то же?
– Так положено.
– Ты поговорку такую слышал? На «положено»…
Лейтенант улыбнулся и продолжил:
– Кое-что наложено. Не раз слышал в училище от русских курсантов и нашего взводного.
– Ну и будь попроще. По крайней мере, со мной. Солдат своих ты можешь муштровать, но не советую. На войне муштра не нужна. Тут надо уметь драться, а не шагать ровными шеренгами.
– Да, господин капитан.
– Какой бронетранспортер нам занять?
– Вы его увидите. Он должен был развернуться и встать напротив торца здания. Командир и механик-водитель внутри.
– Ну, бывай! Надеюсь, завтра увидимся.
– Конечно, увидимся.
– Не забудь, поответственней! Дело очень серьезное, лейтенант.
– Не беспокойтесь. Получите свой объект таким же, каким оставляете.
Саперы погрузились в бронетранспортер и вскоре были в лагере. Собак они завели в вольеры. Сержант Суриков принялся кормить их. Псы проголодались и съели положенную норму в считаные минуты. Но добавки им не полагалось. Потом ветеринарный фельдшер осмотрел собак.
Бани в батальоне не оказалось. Людям пришлось мыться в открытом уличном душе.
Затем все шло по стандартному распорядку дня. Подведение итогов, ужин, свободное время.
Саперы сильно устали. Они привели в порядок обмундирование, почистили оружие, поставили его в пирамиды, завалились на походные кровати и мигом уснули.
Ночью полковник Деби не позвонил.
Майор Адамсон сидел над картой в подвале дома номер шестнадцать по улице Шакуб. Рядом с ним устроились его заместитель капитан Джеймс Бакер и офицер по особым поручениям лейтенант Рамни.
В штабной отсек заглянул Карими и сказал:
– Извините, позвольте один вопрос.
– Спрашивай, – сказал Адамсон.
– Разрешите завтра в шесть часов утра похоронить отца.
– Почему в шесть, а не в восемь? – спросил, перебирая четки, Рамни.
– Еще прохладно будет. Относительно, конечно. Нам со старшим сыном придется рыть могилу. Других рабочих рук у нас нет.
– Жену привлеки, – с усмешкой проговорил Бакер. – Она у тебя здоровая как ослица.
– Ей и дочери надо будет готовить завтрак, кормить вас.
– Хорошо, – смилостивился Адамсон.
Держать покойника в подвале ему тоже не хотелось. Еще день, и трупный запах заполнит подвал. От него не избавиться.
– Ты сейчас пришли ко мне Вадига.
Марги насторожился и спросил:
– Зачем он вам?
– Не твое дело. Он нужен мне.
– Вы опять отправите его ночью в город?
– А если да, то что? Ты против?
– Там небезопасно.
– Это я решаю. Давай сына сюда и не лезь в наши дела.
– Слушаюсь! – сказал Карими и опустил голову.
– Помни, Марги: теперь ты заодно с нами. Обманув асадовцев, ты стал членом нашей группы. Что бы ни произошло дальше, они не простят тебе этого, – проговорил Рамни.
– Я понимаю.
– Это хорошо. Выполняй приказ и поторопи жену. Пора ужинать.
– Да, господин лейтенант. – Карими ушел.
Появился Вадиг и встал у брезентового полога.
– Ну и чего волком смотришь? – спросил Рамни. – Иди сюда.
Парень прошел внутрь и встал напротив стола, вокруг которого сидели офицеры.
– Ты чем-то недоволен? – продолжил Рамни. – Дедушку жалко? Или себя?
– Всех жалко. Дедушку, папу, маму, брата и сестру.
– Дед был не жилец, и ты это знал. А в том, что вы сидите в подвале, виноват твой отец.
– Чем же он виноват?
– Был бы настоящим мужчиной, пошел бы в отряды оппозиции. Сейчас ваша семья не ютилась бы в этом дерьмовом подвале, а жила бы нормально, имела бы все, что вам надо. Не исключено, что у вас уже был бы свой дом в Турции, на берегу моря. Ты не хлюпал бы здесь носом, а валялся бы с братом и сестрой на пляже.
– Что вы хотите?
Рамни поднялся, шагнул к парню, взял его за подбородок, рывком притянул к себе и спросил:
– Ты помнишь, как обманул военных, которые приходили сюда?
– Я молчал. Никого не обманывал.
– Твое молчание и есть обман. Ты теперь несешь точно такую же ответственность, как и мы. Тебе уже есть четырнадцать лет?
– Да.
– Если асадовцы узнают об обмане, то расстреляют тебя вместе с отцом.
– За что?
– Ты плохо соображаешь? Я же сказал, за обман.
– А вы нас отпустите, да?
– Нет!
Парень побледнел.
Рамни отпустил его подбородок, усмехнулся и сказал:
– Как мы можем отпустить вас, если вы у себя дома? Мы оставим всю вашу семью тут и уйдем. Но сперва сделаем то, что должны. Ты нам поможешь.
– А если я откажусь?
– Что? – Рамни вновь схватил парня за подбородок, сжал его. – Что ты сказал? Откажешься? Нет, дружок, ты этого не сделаешь. Иначе тебя, отца и все семейство расстреляем здесь мы. – Он оттолкнул подростка от себя. – Так что выполняй наши приказы.
– Что я должен сделать?
Слово взял Адамсон:
– Ты должен пойти к улице Телал. В тот самый полуразрушенный дом, который стоит напротив четырехэтажного уцелевшего. Двигаться надо осторожно, чтобы никто даже тени не увидел. Лучше будет, если ты не станешь заходить в само здание, а спрячешься где-нибудь в мусоре рядом. Сейчас это можно сделать. Мины и растяжки саперы сняли. Укроешься и посмотришь, что будет происходить у дома и в нем самом. Там должны быть солдаты. Считать умеешь?
– Конечно. Я в школу ходил.
– Вот и хорошо. Посчитаешь солдат, посмотришь, что они делают. Наблюдать будешь до четырех часов, поэтому возьмешь с собой сухари и воду.
– Но там могут быть стаи голодных собак. Они разорвут меня на клочки, – проговорил Вадиг.
– Да, о собаках я и забыл, – пробурчал Адамсон. – Черт побери, а ведь это реальная угроза!
– Не надо их бояться, – спокойно сказал Рамни, порылся в своей сумке, достал оттуда прибор, похожий на фонарь с короткой ручкой. – Это отпугиватель собак. Я пользовался им, когда шел к вам. Действует безотказно. – Он подошел к парню. – Смотри, на крышке сетка, под ней… это неважно. На рукоятке переключатель. Он сейчас выключен. Сдвинешь планку до щелчка вперед, прибор начнет работать. Это если рядом объявится одна или две собаки. Если больше, двинешь планку до второго щелчка и направишь крышку на стаю. Либо станешь водить эту штуку из стороны в сторону, по кругу, в зависимости от того, где будут псы. Не бойся и делай так, как я говорю. Этот прибор выдает электромагнитные волны, от которых любой зверь убегает, поджав хвост, если он у него есть. Ну а если тебя окружит стая собак штук в двадцать, то ты продвинешь планку до крайнего переднего положения. Волны пойдут по окружности. При этом тебе надо будет поднять прибор над головой. Собаки убегут, не успеешь ты и глазом моргнуть, даже бешеные. Держи, иди спокойно и помни мою доброту. Не забудь выключить прибор, то есть передвинуть планку назад до упора, после того как собаки исчезнут. Внимательно смотри по сторонам. Понял?
– Да. А для меня этот прибор не вреден?
– Нет. Он действует только на собак, волков, шакалов, в общем, на хищников.
– Хороший прибор.
– Когда будем уходить, я подарю его тебе вместе с комплектом запасных аккумуляторов.
– Спасибо!
– Рано благодарить. Слушай господина майора.
Адамсон взглянул на Рамни и осведомился:
– Откуда у тебя эта штуковина, Амир?
– Хороший вопрос. На рынке в Алеппо купил.
– Извини, не подумал. Но почему ты не говорил мне о нем?
– А нам что, хоть раз угрожали бешеные собаки?
– Черт, голова плохо работает.
– Это потому, Томас, что мы с тобой выпили мало виски. Надо добавить.
– Я не против, но только после того как мы отправим парня, перед ужином.
– Так рано ему в городе делать нечего. Идти следует после того, как в подразделениях асадовцев будет объявлен отбой, и на службе останутся только дозоры, караулы, возможно, патрули. В двадцать три часа будет в самый раз.
Адамсон перевел взгляд на парня и заявил:
– Ты понял, Вадиг? Выходишь в город в одиннадцать часов вечера.
– У меня нет часов.
– Не беспокойся, я выведу тебя, а сейчас пойди и поспи, – сказал капитан Бакер.
– Как уснешь на кухне?
– Лезь под лестницу. Там хватит места, и никто тебя не потревожит.
– Слушаюсь!
Рамни усмехнулся и заявил:
– Так-то лучше, мой юный друг. Пошел!
Парень покинул штабной отсек.
Адамсон взглянул на Бакера и сказал:
– Я выйду на связь с полковником, ты, Джеймс, посмотри, чтобы аборигены не подслушивали.
– Так они не понимают по-английски.
– Уверен?
– Откуда им знать наш язык?
– Посмотри. У русских есть очень хорошая поговорка. Береженого бог бережет.
– Мы не русские, – пробурчал капитан.
Он подумал, что Адамсон мог бы поручить это дело и молодому лейтенанту, но подчинился.
Командир боевой группы немного выждал, включил спутниковую станцию, набрал номер, вставил в ухо гарнитуру.
Рамни не возражал. Громкая связь в данном случае была совершенно неуместна.
Абонент ответил почти сразу:
– Добрый день, Томас. Надеюсь, он именно таков, да?
– Так и есть, господин полковник.
– Ну, раз я слышу твой голос и вижу сигнал о том, что ты работаешь не под контролем, значит, у вас все хорошо.
– Куда уж лучше. Сидим в подвале как мыши в норе.
– А чего сидим, Томас? У вас есть работа. Кстати, как прошла зачистка?
– Я и хотел доложить об этом.
– Докладывай.
Адамсон сообщил все подробности о входе сирийского спецназа в подвал.
Деби выслушал его и проговорил:
– Странно вел себя этот сириец. Он был обязан осмотреть все помещение.
– Да, но не осмотрел. Поверил словам Карими и Фадела. Семья и документы сыграли свою роль. Тем более что Фадел не отказывался от того, что был с племянником на улице Телал. Рамни считает, что нам повезло.
– В том, что к вам явились сирийцы без русских?
– Именно так.
– Он прав. Русские наверняка обнаружили бы вас. Хорошо то, что хорошо кончается. Хотя для вас все только начинается. Какие мысли по арсеналу?
– В ночь пошлем на улицу Телал сына Карими.
– Того самого, который ходил туда с Фаделом?
– Да, старшего. Еще, полковник, у нас тут старик загнулся.
– Наверняка ему помог Рамни, так?
– Да. Я разрешил похоронить старика утром возле дома.
– Какого черта, майор? Этот Карими начнет долбить грунт и поднимет изрядный шум.
– Да, я как-то не подумал об этом.
– Пусть они тащат труп в подвал соседнего дома, в любой сохранившийся, и там завалят мусором. А захоронят полноценно после того, как вы уйдете.
– Это может вызвать негодование Карими. Он ведет себя тихо, покладисто, но тут похороны отца, которые мы и так отсрочили. Сирийцы – народ воинственный.
– По-твоему, он забудет о семье?
– В горячке можно наделать много глупостей.
– А хоронить возле дома, долбить грунт киркой, это не глупость?
– Не такой уж сильный шум он поднимет. И потом, даже если объявятся солдаты, Карими не выдаст нас по вполне понятным причинам.
– Мнение Рамни?
Адамсон передал трубку лейтенанту.
Тот поддержал майора.
Полковник согласился с ними и спросил:
– Подросток пойдет на разведку с тем же Фаделом?
– Нет, один.
– Пусть так. Решение верное. Никуда этот парень не сбежит. Конечно, если не понимает, что все они обречены.
– Что в таких делах может понять четырнадцатилетний мальчишка?
– Ладно, поступайте так, как считаете нужным. Вам виднее. Мне надо знать, когда вы проведете основную работу.
– Решение по акции будет зависеть от результатов разведки.
– Хорошо. Когда должен вернуться парень?
– Он будет вести наблюдение с полуночи до четырех часов утра, появится в подвале минут через двадцать.
– Вот как вернется, так сразу же доклад мне.
– В это время? – удивился Адамсон.
– Майор, русские наверняка уже обнаружили арсенал. Ты хочешь, чтобы сирийцы вывезли из подвала боеприпасы и химию?
– Я понял. Сеанс связи по возвращению сына Карими.
– Отбой!
Адамсон выключил станцию и передал лейтенанту весь разговор с полковником.
– Ясно. Работать придется днем, – сказал тот.
– Днем?
– А когда еще? Если арсенал обнаружен, то русские наверняка разминировали подходы к нему. Это работа на целый день, но он у них был. Значит, завтра они войдут внутрь и отработают ловушки в подвале. Сирийцам останется подогнать к арсеналу грузовики и пару взводов пехоты. Поэтому работаем завтра с утра. Ориентировочно с девяти часов. Надеюсь, к этому времени Марги успеет похоронить своего отца. Другого выхода у нас просто нет. Забери химзащиту.
– Позже.
– Дело твое.
Адамсон позвал Бакера. Офицеры приступили к планированию операции без расчета по времени. Окончательное решение могло быть принято только после возвращения Вадига.
День тянулся медленно, в подвале было душно. Стал проступать трупный запах, пока еще слабый, но уже заметный.
Это все нервировало Адамсона. Особенно неопределенность. Он смирился с тем, что все его люди погибнут, о сирийской семье совсем не думал. Майор не знал, какой конечный приказ имел хитрый и коварный лейтенант Амир Рамни. Этот тип слишком уж спокойно и легко воспринимал скорую смерть членов группы, не говоря уже о местных жителях. Не должен ли он убрать и самого майора?
Над этим непростым вопросом и ломал голову Адамсон. С одной стороны, он действительно был нужен полковнику. Они прослужили вместе не один год. С другой – майор становился свидетелем и соучастником убийства своих подчиненных.
Да, это можно было оправдать необходимостью, но все же такой свидетель может в дальнейшем принести немало хлопот. Найдется куча журналистов ведущих мировых СМИ, готовых дорого купить информацию о том, каким именно образом был ликвидирован арсенал полевого командира Ибрагима Самара. Окажется, что асадовцы и русские тут ни при чем. Виновны наемники и игиловцы. Налицо факт умышленного, запланированного подрыва контейнеров с отравляющим веществом. В результате – гибель не одного десятка, а то и сотни мирных жителей и солдат правительственной армии. Это самое настоящее военное преступление.
Полковник Деби не мог не понимать, что если данная информация всплывет, то он окажется главным действующим лицом в этой трагедии. Тогда ему не просто не поздоровится. Его упекут за решетку до конца жизни, если не посадят на электрический стул.
Для Деби точно так же опасен и Рамни. Не получится ли так, что полковник сначала руками лейтенанта устранит майора, а потом прикончит и самого Рамни?
С другой стороны, зачем ему затевать такую многоходовку? Проще было выдать лейтенанту костюмы химзащиты, не обеспечивающие безопасность при распространении отравляющих веществ. Или противогазы, пропускающие их.
Полковник мог сделать это легко, без участия посторонних лиц. Никто не помешал бы ему получить химзащиту и лично вывести ее из строя, всего лишь заменить клапан в противогазе или сделать микроскопический надрез на костюме. Тогда вся группа вместе с майором и Рамни навсегда осталась бы здесь, в Эль-Нугуре.
А полковник еще и представил бы ее как подразделение, поддерживающее Асада. На Западе не стали бы разбираться. Обвинили бы в очередной химической атаке кровавого сирийского диктатора Асада и Кремль.
Адамсон потер виски и пробурчал:
– Черт, голова кругом идет.
– Что ты сказал, Томас? – спросил Рамни, лежавший на топчане.
– Я? – Майор изобразил искреннее удивление. – Ничего. Ты, наверное, задремал, и тебе почудилось.
– Я не дремал.
– А я ничего не говорил. Быстрее бы работа, а то мы здесь сойдем с ума.
– Это точно. Но осталось недолго. Костюм и противогаз проверял?
– Осмотрел. Вроде все в порядке. Внешне. А так кто знает. Не одевать же его при всех, да и толку от этого? Надо тогда и газ пускать, которого у нас просто нет.
– Не волнуйся. Я сам проверял химзащиту. Она надежна, в ее создании применены новейшие технологии.
– А я и не беспокоюсь. У тебя остался виски?
– Нет, все выпили, а что? Ты хотел бы еще?
– Почему нет?
– Это плохой признак.
– Так зачем же ты взял с собой спиртное?
– Как дезинфицирующее и успокаивающее средство.
– Для этого есть спирт.
– Не могу его пить. А вот русские, я слышал, употребляют эту мерзость в чистом виде, не разбавляя.
– Так оно и есть. Не все, конечно, но многие. На сборах перед отправкой сюда инструктор читал нам лекцию о привычках русских, особенностях их характера и о прочей ерунде. Он говорил в том числе и том, что они пьют. В первую очередь это водка. Вино идет в ход, когда на нее не хватает денег. Ну а в войсках вовсю употребляют спирт. Причем не только медицинский, но и технический.
– Зачем ты мне рассказываешь об этом? – спросил Рамни.
– Я как-то раз решил попробовать неразбавленный технический спирт.
Лейтенант усмехнулся и осведомился:
– Ну и как? Понравилось?
– Я чуть не задохнулся. Налил всего граммов семьдесят, приготовил воду, гамбургер. Как только проглотил эту воистину дьявольскую жидкость, так дыхание у меня и перехватило. Хорошо, что капитан, сидевший рядом со мной, ударил меня по спине. Ком провалился. Я запил спирт водой, гамбургер в рот не полез. Голова сразу кругом!.. А потом я около часа без перерыва блевал в унитаз. Но это еще не все. Где-то дня три от меня разило резиной так, что офицеры смеялись, а начальник сборов объявил мне выговор.
– За что? Разве ты не имел права выпить?
– За то, что слабак, как он выразился. Этот полковник рассказал мне, как пьют этот спирт русские. Это, конечно, нечто! Алюминиевыми кружками по двести пятьдесят граммов, не поверишь, на брудершафт. – Адамсон скривился. – Меня мутит от одних только воспоминаний об этом.
– Да, – проговорил Рамни. – Русские – народ особенный, никому не понятный. Поэтому мы никогда напрямую не воевали с ними и не будем этого делать.
– Не поэтому, Амир. А потому, что Россия – единственная страна в мире, способная уничтожить США. Сама она благодаря своей огромной территории при ударах нашей ядерной триады потеряет шестьдесят процентов людей. Америка же сгорит полностью. Хотя при подрыве всех ядерных боеприпасов хотя бы одной из сторон, я имею в виду Россию и США, Земля просто сойдет с орбиты, потеряет атмосферу, превратится в мертвую планету.
– Если не разлетится на несколько сотен мелких осколков.
– Или так. Что-то у нас разговор пошел какой-то апокалиптический.
– Ты бы прилег, майор. В нашем положении лучше сна ничего нет.
– Я не смогу уснуть.
– А ты попробуй.
– Нет. Отдыхай, а я еще подумаю, как организовать операцию.
– Ну и думай. На то ты и командир.
После обеда наемники все же немного отдохнули. Общий план действий был принят. Слабым звеном в нем являлось отсутствие каких-либо соображений по поводу возвращения группы на базу и дальнейшего выхода за пределы города. В реальности делать этого ей не придется.
Уйдут только майор и лейтенант. Они покинут Эль-Нугур в условиях его заражения отравляющими веществами. Это значит, что правительственные войска не смогут осуществлять даже частичное блокирование города.
Прошел ужин, незаметно стемнело.
В 22.30 в штабном отсеке собрались все те же персонажи – майор Адамсон, капитан Бакер и лейтенант Рамни. Они вызвали к себе Вадига. Парень пришел в сопровождении отца.
Рамни взглянул на Марги и спросил:
– А ты за каким чертом сюда явился?
– Хочу попросить разрешения пойти вместе с сыном.
– А может, ты желаешь еще и всю свою семейку с собой прихватить?
– Нет, только я один.
– А не боишься?
– Чего?
– Того, что здесь останутся беззащитными твоя жена, дочь и младший сын.
– На что вы намекаете?
Рамни усмехнулся и ответил:
– Я не намекаю, Карими, а просчитываю варианты. Вдруг какому-нибудь арабу из группы захочется переспать с твоей женой, а другому – с дочерью или с сыном?
– Но вы же не позволите им это сделать?
– Мы можем ничего не услышать. Наши парни очень хорошо умеют затыкать рты. Иди к жене и детям и думай об их безопасности. С твоим сыном ничего не случится. Если, конечно, он сам не допустит роковой ошибки.
Карими ушел, его старший сын остался на месте.
Рамни подмигнул насупившемуся подростку и заявил:
– Это я специально говорил, Вадиг, чтобы твой отец не настаивал на своем выходе. Он не нужен. Ты один справишься лучше. Не хмурься, никто не тронет твою семью, если ты все сделаешь так, как надо. Готов?
– Да.
– С прибором освоился?
– Да.
Адамсон взглянул на часы и сказал:
– Рано еще, двадцать два сорок.
Рамни посмотрел на парня и распорядился:
– А ну-ка, Вадиг, повтори, что ты должен сделать!
– Подойти к полуразрушенному дому, который стоит напротив уцелевшего, спрятаться и смотреть, что там будет происходить. Меня никто не должен заметить.
– Верно. Уверен, что не заметят?
– Да. Там с правого торца, если смотреть от нашего дома, среди завалов стоит бетонный короб скважины. Она не работает, внутри сухо. С нашей стороны стена обрушилась, а в задней есть дырки от снарядов. Оттуда должно быть хорошо видно улицу и дом.
– Вижу, ты неплохо соображаешь, – сказал Рамни. – Молодец. Откуда про эту скважину знаешь?
– Так я ведь живу здесь. Раньше бетонный короб наполнялся водой, и мы с соседскими ребятами в жару там купались. А потом я видел эту самую скважину, когда мы с отцом ходили за продуктами. Уже сухую, разрушенную.
– Ты сможешь показать на карте, где находится эта скважина?
Вадиг пожал плечами и ответил:
– Не знаю, попробую.
– Попробуй. – Лейтенант позвал парня к столу, на котором лежала карта, взял карандаш, ткнул им в нужное место. – Вот это дом, в котором мы находимся. Вот улица Телал, дом номер четырнадцать, за которым тебе надо будет смотреть. Здесь соответственно стоит другой, полуразрушенный. Где скважина?
Вадиг присмотрелся и показал пальцем на место, которое находилось рядом с торцом полуразрушенного дома.
– Вот здесь, – сказал он.
– Так там наверняка большие завалы.
– Да, самый большой прямо у дома. Дальше мусора меньше. Там и скважина.
– Насколько она закрыта с улицы Телал?
Парень посмотрел на лейтенанта и сказал:
– Я не понял.
– Ну, сколько видно этого короба? Двадцать сантиметров, десять, полметра?
– Половину.
– А какова его глубина?
– У меня рост метр сорок пять сантиметров. Когда лазали, было меньше. Вода доходила мне до плеч.
– Пусть в тебе было метр тридцать. Это значит, что короб выходит из земли где-то на метр?
– Примерно так.
– Наконец-то разобрались. А над мусором около полуметра, так?
– Наверное.
– И в стенах пробоины?
– Да.
– На той, которая смотрит на улицу, тоже?
– Да, там больше дыр. А сзади вообще стены нет.
– Значит, у тебя есть все шансы подойти незаметно?
– Да.
Рамни изобразил улыбку, похожую на оскал, и заявил:
– Ладно, парень. Очень хорошая идея. Туда ты и пойдешь.
– Да, господин лейтенант.
Рамни повернулся к Адамсону и спросил:
– Может, не будем терять времени? Отправим его прямо сейчас?
– Вы сказали, чтобы я смотрел за домом и улицей до четырех утра, но у меня нет часов, – проговорил Вадиг.
– Черт бы тебя побрал! А что у тебя есть?
– Вот это. – Парень достал из-под рубахи отпугиватель собак.
Рамни снял свои часы.
– На, смотри не потеряй!
– Не беспокойтесь.
– Пользоваться-то часами умеешь?
– Я не маленький.
– Значит, в четыре часа ты заканчиваешь наблюдение и начинаешь отход, то есть возвращаешься сюда. Постучишь в лаз так: два удара, пауза, три удара, пауза, опять два удара.
– А сколько держать паузу?
– Секунду.
– Ладно.
– Запомнил?
– Запомнил.
– Время?..
Подросток посмотрел на часы и ответил:
– Двадцать два сорок восемь.
Рамни взглянул на Адамсона, и тот сказал заместителю:
– Выведи его наверх, Джеймс, и посмотри, как он пойдет к улице Телал.
– Есть! Вперед, парень, на выход!
В 11 часов вечера Вадиг был уже внутри бетонного короба. Через дыры в северной стенке он отлично видел дом.
Перед ним, прямо посредине улицы, стоял бронетранспортер с опознавательными знаками сирийских вооруженных сил. Еще один наполовину торчал из-за дальнего торца здания, перед которым стояли двое солдат. Еще троих парень заметил в окнах домов. Иногда кто-то проходил по подъезду с одного этажа на другой.
Вадиг уже знал, что ему надо делать, вот только не представлял, как именно. Больше часа он просидел в коробе, съел кусок лепешки, запил водой. За домом раздался шум двигателей, но тут же смолк. Парень понял, что во дворе стоит еще один бронетранспортер. Время шло, а он все еще оставался в коробе.
Как часто бывает в таких ситуациях, ему помог случай.
Один из патрульных что-то сказал напарнику, оглянулся и пошел к большому завалу, громоздившемуся рядом со скважиной. Ему приспичило в туалет. Солдат встал в каких-то десяти метрах от торца и бетонного короба, помочился.
Когда он застегнул ширинку, Вадиг решился.
– Дядя солдат! – позвал он.
Сирийский патрульный скинул автомат с плеча, передернул затворную раму, присел на колено. Он был готов в любую минуту открыть огонь.
– Дядя солдат, не стреляйте. Я еще подросток, мне четырнадцать лет. Я из семьи мирных жителей города.
– Где ты? – не мог понять солдат, к которому уже спешил второй патрульный.
– Я рядом, в бетонном коробе.
– Зачем пришел сюда? Нужна еда?
– Нет, – ответил Вадиг. – Мне надо поговорить с вашим командиром. Это очень важно.
– У тебя есть оружие?
– Нет, только прибор от собак.
– Что за прибор?
– Потом объясню. Он действует только на собак. Дядя, мне очень надо поговорить с вашим командиром.
– Ладно, – сказал солдат. – Встань, подними руки.
Парень подчинился.
– А это что еще за привидение? – спросил патрульный, подошедший к ним.
– Это, Рагиб, не привидение, а подросток из местных. Он желает говорить с командиром, утверждает, будто это очень важно.
Тут рядом с ними появился сержант и спросил:
– Ты через стенку залез в короб?
– Нет, сзади стена разрушена.
– Выходи через нее, держа руки с растопыренными пальцами перед собой.
– Да, выхожу. – Вадиг выбрался из короба.
– Стой! А теперь разденься! – приказал сержант.
– Что?
– Сними рубаху и штаны. Я должен видеть, что на тебе нет пояса шахида или гранат.
– Я не смертник.
– Тебе нужен наш командир?
– Очень!
– Выполняй!
Вскоре Вадиг находился в одной из квартир уцелевшего дома на первом этаже.
Лейтенант Ияс Лабиб выслушал его и тут же вызвал дежурного по батальону.
– Тор на связи! – ответил тот.
– Это Заслон, мне нужен Тигр!
– А на часы ты смотрел?
– Это срочно. Дело касается безопасности охраняемого объекта. Очень важно, Тор.
– Ожидай!
Через пару минут командир батальона сказал:
– Тигр на связи!
