Глава 10
В 7.10 субботы, 8 октября, боевики группы Адамсона начали перебираться к полуразрушенному зданию, расположенному на улице Телал. Они выходили из подвала по двое, быстро перемещались, укрывались в доме и занимали огневые позиции.
Все это происходило под контролем офицеров российских боевых групп «Берег» и «Пума». Майор Катаров с капитаном Багровым постоянно получали доклады о происходящем.
Последними к дому двинулись майор Адамсон и лейтенант Рамни. В 7.30 вся группа находилась на позициях штурма. Восемь боевиков устроились на первом этаже, майор Адамсон и лейтенант Рамни – на втором.
Тогда же на связь с Холиным вышел майор Катаров.
– Керчь, я «Пума»!
– Слушаю!
– Противник в здании, под контролем. Высылай своего человека в дом шестнадцать.
– Высылаю. Через двадцать минут начинаем выдвижение к объекту.
– Аккуратнее! Противник может атаковать.
– У них есть «РПГ»?
– Нет.
– Тогда атаковать бессмысленно. Мы пойдем на бронетранспортерах, вместе с охраной.
– Понял. Аккуратней при высадке!
– Я знаю, как и что делать, «Пума».
– Удачи и до встречи!
– Отбой.
Холин отключил станцию, подозвал к себе старшего лейтенант Снегирева и спросил:
– Задача тебе ясна?
– Конечно.
– Как думаешь, не подведет Барон?
– Не должен. Я давал ему понюхать форму, снятую с убитого американца, возглавлявшего группу прорыва, которую ликвидировали ребята Валиева. Вроде он все понял. Но ты сам понимаешь, Барон – минно-разыскной пес, а не караульный, не пограничный. Его, конечно, обучали нейтрализации вооруженного противника, но на общем этапе подготовки, когда он еще совсем молодой был. Тут отработал как надо, а что будет в подвале, никто сказать не может. По-моему, даже и сам Барон этого не знает.
– Если пес не справится, прапорщику, присланному Катаровым, придется пускать газ. Для собаки его концентрация смертельна.
– Понимаю. Но мы ведь не можем без этого.
– Можем, пожертвовав супругами Карими, двумя мальчиками и девочкой.
– Значит, не можем. Ладно, нам выдвигаться?
– Да. Войдешь через северную торцевую дверь, там сразу увидишь двух спецов Катарова. Работу начнете ровно в восемь.
– Понял.
– Ну давай, ни пуха ни пера.
– Шел бы ты к черту, Рома!
Снегирев вышел из палатки, присел перед овчаркой, ждавшей его.
– Ну что, дружище? Работа нам предстоит серьезная.
Пес наклонил голову, напряг уши, слушал, глядя в глаза старшему лейтенанту.
– Ты только сделай все правильно, Барончик. Я рядом буду. Не ошибись, родной, ладно?
Барон лизнул лицо Снегирева.
– Эх, Барон, почему ты не можешь говорить? Ладно, пойдем, времени у нас мало остается.
Старший лейтенант забросил автомат за спину и с собакой на коротком поводке двинулся на улицу Шакуб.
В подвал он вошел в 7.47.
Его встретили старший лейтенант Юданов и прапорщик Гленский. Тот уже вытащил обломок из нижнего ряда кладки. У двери стояли два баллона, к одному из которых был прикреплен шланг с раструбом.
– Что за хрень? – спросил Снегирев, указав на баллоны.
– «Туман». Сильнодействующий усыпляющий газ.
– Надо же, «Туман».
– А что?
– У нас в отряде есть пес Туман.
– А как кличут твоего?
– Барон.
– Важная персона!
Пес недовольно рыкнул.
– Смотри, не нравится ему.
– Не дразни и не трогай его. Барону предстоит самая сложная часть работы. – Старший лейтенант погладил пса и сказал: – Лежать, Барончик! Пока не время.
Овчарка легла, вытянула морду и втягивала в себя запахи, шедшие из небольшой дыры.
Снегирев внимательно посмотрел на пса. Внешне он был спокоен, а внутренне напряжен. Хвост вытянут, морда над лапами.
Старший лейтенант посмотрел на часы и проговорил:
– Еще восемь минут.
– Что ты сказал? – спросил Юданов.
– Начинаем работу в восемь ноль-ноль.
– Ага.
– Ты лучше послушай подвал и определи, где находится цель.
– Я и так слышу, кто где есть. Марги с женой и детьми на кухне. Они собрались в одном месте, а цель примерно вот тут. – Юданов достал из кармана схему подвала, развернул ее и показал на место, где находился штабной отсек.
– У бабы точно есть оружие?
– Да, «беретта» и «М-16». Но винтовка вроде ее не интересует.
– А на хрена она сдалась, когда в магазине «беретты» пятнадцать патронов? Ей же надо убить всего пятерых. У вас ни у кого нет «беретты»? – Снегирев посмотрел на бойцов «Пумы».
– У нас «ПМ», наши родные.
– Ладно. Снегирев прилег рядом с собакой и спросил: – Барончик, ты помнишь, что дальше делать?
Пес посмотрел в глаза офицера и махнул хвостом.
– Ты это, как управишься, сигнал подай.
Пес наклонил голову.
– Не понимаешь. Ясно. Тебя же учили не подавать голос при обнаружении зарядов. Ладно, Барон. Помни, я рядом. У меня целая пачка печенья для тебя.
Бойцы «Пумы» переглядывались. Они впервые видели обращение с собакой как с человеком.
Гленский взглянул на Юданова.
Тот лейтенант пожал плечами, кивнул на баллоны и сказал:
– Готовь!
– Они готовы.
Юданов посмотрел на часы.
– Семь пятьдесят семь, – сказал он и распорядился: – Вытаскивай правый блок.
Прапорщик сделал это.
Снегирев заглянул внутрь. Перед ним была стена. Какое-то шевеление происходило где-то сбоку.
Пес напрягся.
Снегирев отсоединил поводок, взял Барона за шею.
– Еще немного, дружище, совсем чуть-чуть.
Отряд Холина и группа Багрова, состоявшая из четверых бойцов, подъехали к объекту. Механик-водитель по команде капитана поставил бронетранспортер к стене, в метре от торца, тем самым закрыв обзор боевикам. В данном положении они не могли накрыть российских бойцов прямым огнем из двухэтажного дома.
Прапорщик Громов открыл квадратный люк в верхней части правого борта, у башни. Саперы с собаками, за ними бойцы «Берега» выбрались из бронетранспортера.
Люди капитана Холина ушли. Подопечные Багрова встали за транспортером. Крупнокалиберный пулемет «КПВТ» смотрел на противоположную сторону улицы, чуть левее полуразрушенного дома.
Лейтенант Рамни видел все это, чертыхнулся и заявил:
– Русские приняли меры повышенной безопасности. Они что, просчитывают возможность нападения?
Адамсон был спокоен. Рядом с ним лежали костюм химзащиты и противогаз, которые он выбрал сам. Его позиция была превосходной. Подчиненные ни о чем не догадывались, доложили о готовности к штурму.
– А как бы ты, Амир, повел себя на месте русских? – спросил он. – Сирийский взвод ушел, все саперы сейчас войдут в склад. А охраны-то всего четыре человека.
– У них бронетранспортер.
– Который легко подрывается из «РПГ».
– У нас нет гранатометов. Или, может, у тебя все же есть? Ты его спрятал здесь?
– Извини, лейтенант, у меня нет гранатомета, но русские же этого не знают. Они вообще ничего не ведают, иначе сирийский взвод не ушел бы, а занял бы наш дом. Русские не ждут нападения, а страхуются, потому что они профи. Такие люди всегда работают серьезно, не допускают послабления даже в, казалось бы, самой простой ситуации.
– Скорее всего, ты прав. Я на месте русского командира тоже принял бы страховочные меры.
– Вот видишь. Как будем работать, лейтенант?
– А сам решения принять не можешь?
– Могу, но ты вроде как воспользовался полномочиями, данными тебе полковником Деби, и последнее время фактически руководил группой.
– Не будем делить власть. Что предлагаешь?
– Ты заметил, что четверо охранников не отходят от транспортера?
– Конечно, – ответил Рамни. – Они должны укрываться сами и прикрывать вход в подвал. Так что ничего странного или подозрительного в действиях саперов и охраны я не вижу.
– Они бы еще бронетранспортер за дом убрали.
– А что тебе бронетранспортер? Так даже лучше. Он на виду. На бросок к нему штурмовой группе потребуются секунды. Пулеметчик даже ствол «КПВТ» перевести на нас не успеет. Люки открыты. Достаточно бросить внутрь ручную гранату – и нет бронетранспортера. На него ты пошлешь четверых.
– Четверых?
– Да. Арабов оставишь во второй подгруппе Фадела. Капитан Бакер выведет их через тыл к западному торцу. Оттуда он кончит охрану, отвлекаемую арабами.
– Отвлекающий маневр?
– Согласись, неплохая идея.
– Согласен.
– Но это будет не только отвлекающий маневр. Первая подгруппа должна подорвать бронетранспортер. Это ей под силу.
– Второй группе бросать гранаты внутрь склада?
– Надо отдать приказ бросать гранаты всем, кто окажется у торцевой двери. Сразу же отход. Или пусть люди укроются за бронетранспортером, если тот не полыхнет факелом. Но даже если и загорится, все равно защита.
– Да уж, защита, лучше не придумаешь. Время?
– Восемь десять. Стоп!.. Смотри, появился сапер.
Это был старший лейтенант Галдин, специально посланный к Багрову.
Он крикнул так, чтобы слышали боевики:
– Вход в арсенал открыт. Перед дверью и за ней было по три мины и две растяжки. Их сняли. Посреди склада проход. Он чист, ведет к баллонам и контейнерам с зарином и хлором. Там есть сюрпризы, ребята снимают их. Связывайся с комбатом, пусть высылает грузовик, будем вытаскивать химию и грузить в машину. Да, пусть отделение солдат пришлет. Контейнеры тяжелые, а средств механизации на складе нет.
– Понял. Связываюсь с комбатом.
Услышав это, Рамни проговорил:
– Вот и ладно. Они обнаружили химическое оружие. То, что и требовалось доказать. Сколько потребуется комбату на отправку сюда грузовика с отделением солдат?
– Машин и свободных людей у него нет. Ему придется снять пехоту с блокпостов либо поднять тех, кто охранял арсенал ночью. Выходит не менее получаса.
– Этого достаточно.
Рамни включил режим связи со всеми боевиками.
– Внимание! Это Странник. Уточнение задачи. Время восемь тринадцать. Делимся на две подгруппы. В первой, под командованием Шестого, от Седьмого до Десятого. Кроме Девятого. Он во второй, вместе с остальными. Первой подгруппе атаковать коробку, забросить в открытые люки гранаты. Далее бой с охраной. Второй подгруппе обойти здание, помочь уничтожить охрану и осуществить подрыв арсенала. Вы успеете быстро отойти. Сразу детонация не произойдет. У вас будет время на то, чтобы укрыться на прежних позициях. Отход всем одновременно к старой базе. Оттуда из города по известному мне маршруту. Подтверждаю информацию о том, что химического оружия на складе нет. Действуйте смело.
Последний приказ отдал все же майор Адамсон:
– Второй группе начать выдвижение к цели!
Эти слова, брошенные в эфир, стали сигналом для майора Катарова, который отдал свой приказ:
– Атака!
Боевики, занимавшиеся передислокацией, попали впросак. Они уже разделились на две подгруппы, приготовили к бою штурмовые винтовки, автоматы, гранаты, как с тыла вдруг появились люди в камуфляже, бронежилетах, защитных шлемах.
– Засада! – крикнул Бакер.
Капитан Ревин всадил в него короткую очередь.
Фабре попытался метнуть гранату, но пуля прапорщика Макарова угодила ему в переносицу. Тело развернулось. Граната с отпущенной скобой оказалась под сержантом, дергавшимся в конвульсиях. Прогремел взрыв и подкинул тело, плотно нашпигованное осколками. Один из них вылетел из-под трупа и угодил в висок сержанту Санчесу.
Боевики под командованием Азиза Белучи собрались в одной комнате квартиры для выхода к бронетранспортеру и сами загнали себя в западню. От проема двери по ним ударил из пулемета командир сирийского подразделения спецназа, приданного группе, сержант Башир Хабур. Он сразу положил троих, однако четвертый, сам Белучи, успел нырнуть в проем окна. За ним бросились сирийский рядовой Бурхан Радвани и российский прапорщик Александр Елисеев.
Белучи ушел от пуль, но при падении налетел на осколок трубы, торчавший в метре от здания. Видимо, по ней когда-то подавалась из скважины вода. Труба пронзила тело боевика. Тот и понять не успел, что пред ним открылась дорога на небеса.
Ликвидация основных сил группы Адамсона заняла несколько минут. Майор и лейтенант Рамни прекрасно слышали стрельбу и сначала остолбенели. Эти опытные головорезы не смогли понять, с чего вдруг подчиненные открыли огонь, вместо того чтобы начать выдвижение.
Только крик Бакера привел их в чувство.
– Засада, черт возьми! – завопил майор. – Но как они нас переиграли? Это…
– Заткнись! – крикнул Рамни, повернулся к проему двери и увидел двух российских офицеров, автоматы которых были направлены прямо в физиономии наемников.
– Оружие на пол, господа американцы! – заявил Катаров. – Заодно и средства связи. Не спеша, торопиться вам больше некуда. Предупреждаю: одно неверное движение – и мы стреляем на поражение!
Адамсон тут же подчинился, бросил винтовку, снял кобуру с «береттой», кинул вслед, достал из разгрузки радиостанцию и положил ее на пол.
Рамни же медлил, покусывал губы. Он лихорадочно просчитывал варианты спасения и не находил ни одного.
– Лейтенант! – крикнул Катаров. – У тебя со слухом плохо? Считаю до двух. Раз!..
Разоружился и Рамни.
Он неожиданно усмехнулся и спросил:
– И что дальше, русский? Не знаю твоего звания.
– Майор.
– Так что дальше, майор? Считаешь, что выиграл?
– А разве нет?
– Я бы на твоем месте не спешил радоваться. Мы не мальчики с улицы, решившие поиграть в войну. Мы профи, значит, надежно подстраховались.
– Ты имеешь в виду несчастную семью, которую вы взяли в заложники в подвале дома номер шестнадцать по улице Шакуб? Ее сейчас охраняет единственная дама в вашей группе, лейтенант Софи Келли, не так ли? Я не питал бы особых надежд на нее.
Адамсон и Рамни побледнели. Майора пробила дрожь. Русским было известно все.
Рамни же сумел взять себя в руки.
– Ну почему же? Софи тоже профи. Если мы не выйдем на связь, она расстреляет семью, – заявил он.
– Ты, по-моему, плохо понял меня, лейтенант. Я же сказал, что питать особых надежд на эту стерву не стоит.
– Вам не удастся обезвредить ее без гибели семьи, а на это вы не пойдете.
– Конечно, рисковать семьей ради какой-то сумасшедшей шалавы мы не будем. А вот насчет ее профессионализма… сейчас все узнаем.
Катаров держал американцев на прицеле. Старший лейтенант Бессонов сбил их обоих на пол, свел назад руки и затянул на запястьях специальный шнур.
Только после этого майор достал из кармана радиостанцию и сказал:
– Снегирев, отзовись!
В 7.59 прапорщик вытянул из заклада еще один блок. Снегирев подвел к проему Барона, заглянул в него и увидел молодую женщину в натовском камуфляже. Она услышала подозрительный шум и потянулась к кобуре.
– Барон, фас! – крикнул Снегирев.
Кобура у Келли как назло сдвинулась за спину. Она нащупала ее, когда пес уже пролез через дыру. Софи бросилась в помещение, где раньше находилась основная часть группы, выхватила «беретту», но сильный удар в спину бросил ее к топчану. Келли умудрилась не выпустить пистолет и развернуться.
Но и Барон знал, что надо делать. Собаки хорошо помнят все, чему их когда-либо учили. Пес заметил пистолет и тут же вцепился в запястье вооруженной руки. Келли вскрикнула. «Беретта» упала на пол.
Софи попыталась другой рукой достать нож, и вновь Барон среагировал мгновенно. Он прокусил левое запястье наемницы. Келли взвизгнула от боли и попыталась ногами отбросить пса. Не тут-то было. Барон вцепился ей в горло, но не сжал клыки. Он усиливал или ослаблял давление на шею, в зависимости от того, что делала Келли. Она попыталась приподнять раненую руку и едва не задохнулась и захрипела.
За схваткой неизвестно откуда появившейся собаки с американкой смотрела вся семья, шокированная данным событием. Откуда взялся пес, почему напал именно на наемницу?
Снегирев тоже услышал хрип, облегченно вздохнул и заявил:
– Слава богу, взял Барон эту сволочь. Можем входить. Она уже ничего не сделает.
– Нам через дыру не пролезть, – сказал прапорщик.
– Ясный палец. Поэтому ты оставайся пока здесь, со своими баллонами. Ты тоже, старлей. Я наверх, к лазу.
– Думаешь, откроют?
– Не откроют, взорву к чертовой матери.
– Так не пойдет, – проговорил Юданов. – Идем вместе. Я смогу переговорить с главой семьи. Или ты тоже владеешь арабским?
Снегирев усмехнулся и ответил:
– Так же, как и китайским.
– Серьезно?
– Да ладно, откуда мне знать этот язык?
– Тогда идем вместе.
Офицеры вышли на первый этаж, к люку.
Снегирев ударил автоматом по крышке.
– Эй, бедолаги, отворяй ворота.
Карими услышал это.
Бабуль прижалась к нему и спросила:
– Бандиты вернулись?
– Нет. Этот человек говорил по-русски.
– По-русски? Значит…
– Ты будь здесь с детьми.
– Да, дорогой.
Карими поднялся по лестнице и спросил:
– Кто?
– Хрен в пальто, – ответил Снегирев и тут же замолчал, поняв, что сморозил глупость.
– Мы офицеры российского спецназа, – сказал Юданов. Это наш пес обезвредил женщину-наемницу.
– А как я узнаю, что это именно ваш пес?
Снегирев вновь не сдержался:
– Да открывай ты, Карими! Мы что, тут до вечера торчать будем? Или уводи семью в дальний угол, я рвану люк гранатой.
Юданов покачал головой.
– Кончай, сапер! Так ты их испугаешь до смерти. Пойми, что они были в заложниках.
– Да я понимаю, но ты же видишь, что они не доверяют нам.
– Погоди. Карими! Мы докажем тебе, что это наш пес. Мой товарищ позовет его, и он подойдет к лестнице. Но вы там смотрите за американкой. Она опасней гремучей змеи. А лучше открой. Свои мы. Вам бояться нечего. Вся банда, которая ушла отсюда после того, как ты похоронил отца, уничтожена. Да ты сына старшего своего, Вадига, позови. Он же понимает по-русски?
Но уже открылся люк. Карими поверил.
Снегирев с Юдановым спустились по лестнице, прошли мимо Марги к наемнице, которую пес держал за горло.
– Барон, фу! – подал команду Снегирев.
Пес разжал челюсти и отошел в сторону, не сводя глаз с жертвы.
Юданов быстро сцепил искусанные руки Софи специальным ремнем и заявил:
– Вот так, госпожа Келли, закончилась для вас командировка в Сирию. Теперь впереди только суд и камера.
– Будьте вы прокляты!
Она поняла, кто был перед ней, но потом вдруг словно ожила и спросила:
– Что с группой?
Снегирев провел ладонью по горлу.
– Капут вашей группе.
– Я не понимаю!
– Уничтожена группа.
– Уничтожена? Там был сержант-француз Николя Фабре. Его тоже?..
– Что? Ликвидировали?
– Да, – прошептала Келли.
– Если оказал сопротивление, то, естественно, прибили твоего француза.
– Какого черта вы, проклятые русские, делаете в этой стране? Кто вас сюда звал? До того как появились вы, у нас все было превосходно, но нет, вам надо было вмешаться. Теперь у меня нет жениха. Николя просто не мог сдаться.
– Ты чего разоралась, шавка? Вот нас-то как раз пригласил сюда законный президент, а какого хрена вы делаете в Сирии? Вас кто звал? ИГИЛ? Приехала заработать на войне? И много накопила?
– Не твое дело, ублюдок.
Барон зарычал.
Келли покосилась на пса, поутихла и спросила:
– Что дальше, офицер?
– А дальше, мэм, отправят тебя в Хмеймим. Там решат, куда дальше, но думаю, отдадут сирийским властям. А потом, скорее всего, по законам военного времени. А ты как хотела? Раньше надо было думать. Но хватит базаров.
– Так помоги хоть. У меня руки в крови.
– Барон покусал?
– Это крокодил какой-то, а не собака.
– Твое счастье, что у тебя глухие ботинки. Были бы шнурки, то Барон отработал бы тебя гораздо жестче.
– Не понимаю, при чем здесь какие-то шнурки.
– Не любит он их. – Снегирев повернулся к Юданову: – Слушай, старлей, окажи этой дамочке первую помощь?
– А ты не можешь?
– Я не хочу. Мне надо еще докладывать, пса успокоить, поощрить.
– Ладно.
Боец группы спецназа «Пума» достал санитарный пакет и начал обрабатывать раны, вкалывать препараты.
Снегирев надел ошейник на собаку, с ней подошел к семье.
Бабуль и дети отшатнулись.
– Не бойтесь, он добрый.
Марги закивал.
– Свобода, Карими. Врубаешься?
– Да-да, свобода, спасибо.
– Не за что.
Станция Снегирева сработала сигналом вызова.
– На связи! – ответил он.
– Это Катаров.
– Да, майор?
– Что у вас?
– Полный порядок. Пес сделал свое дело отменно, баба не успела ни пистолет, ни нож применить. Покусал он ее, правда, но как без этого? Сейчас твой слухач оказывает ей помощь.
– Семья?..
– Целехонька и невредима.
– Отлично. Молодец!
– Служу Отечеству. А что у вас?
– Группа Адамсона уничтожена. Взяли только самого майора и офицера, присланного к нему из Эр-Ракки. Это он ставил задачу по подрыву складов.
– Ясно. Вы тоже молодцы. А наши что делают?
– Разминируют склад.
– Тогда что я здесь торчу? Выдвигаюсь к вам.
– Это решай с Холиным. Мои пусть пока находятся с семьей и смотрят за наемницей.
– Понял. Отбой! – Снегирев отключил станцию, взглянул на Юданова и сказал: – Я ухожу, ты с прапорщиком остаешься. Вам смотреть за наемницей и быть с семьей.
– Сам свяжусь с Катаровым.
– Давай. Барон! – Старший лейтенант обернулся и увидел нечто невероятное.
Старший сын Карими сидел на корточках и гладил пса. Это было удивительно. Посторонних Барон никогда к себе не подпускал и тут вдруг сделал исключение.
Снегирев взял парня за плечо и сказал:
– Все, нам уходить пора.
Вадиг понял, поднялся. Встал и пес.
Снегирев взглянул ему в глаза и спросил:
– Барон, что с тобой? Раньше ты никого к себе не подпускал. Что изменилось?
Пес виновато закрыл морду лапой.
– Барончик, я же не ругаюсь, просто удивляюсь.
Пес завилял хвостом.
– Черт, я ж обещал тебе печенье. – Снегирев достал пачку, содержимое которой исчезло в пасти собаки за считаные секунды.
Вадиг тоже хотел дать Барону что-то мучное, но тут уж тот зарычал, правда, при этом продолжал размахивать хвостом. Это означало, что пес не злится.
– Вот так, да? – Снегирев улыбнулся. – Погладить, значит, пожалуйста, а пищу из чужих рук ни-ни?
Пес уткнулся мордой в колено старшего лейтенанта.
– Вперед!
Барон полез по лестнице.
Спецы группы «Пума» вывели на улицу майора Адамсона и лейтенанта Рамни. С ними уже о чем-то говорил человек в штатском, прибывший сюда вместе с командиром сирийского батальона.
Холин находился у входа в подвал.
Снегирев подошел к нему:
– А вот и мы, Рома.
– Молодцы.
– Это все Барон. Он отработал наемницу в лучшем виде, кисти ей покусал, лишил возможности нанести вред, горло пережал, но не удавил. А надо бы.
Барон словно понял, что сделал что-то не то, поднял голову, посмотрел на старшего лейтенанта.
– Нет, Барончик, все нормально, ты поступил правильно.
Пес опустил морду, принюхался к запахам, исходившим из подвала.
– Определяй задачу, Рома, – сказал Снегирев и поправил амуницию.
Капитан указал на ствол поваленного дерева, лежавший недалеко, в тени от плиты перекрытия, стоявшей вертикально. Как она там оказалась и на чем держалась, сказать было невозможно.
– Вы уже свое отработали, отдыхайте. А хочешь, пройди в первый подъезд. Там Галдин с Султаном.
– А чего они там и какой может быть отдых?
– Работы почти закончены. Осталось проверить квадратов десять, тот участок, где ящики с ПЗРК. Пахомов, Липин и Майсак управятся. Тем более что собаки уже определили места закладок взрывных устройств.
– Все гладко прошло?
– Не совсем. В двух местах обнаружили на минах радиовзрыватели. Пришлось искать генератор, ставить помехи.
– Зачем тогда группа наемников двинулась на арсенал, если могла дистанционно рвануть склад?
– Эта группа не могла. Возможно, Ибрагим Самар надеялся вернуться или прислать человека. Взрыватели довольно мощные, с километра сработали бы. Но ничего не получилось.
К офицерам подошел майор Катаров, пожал руку Снегиреву, хотел погладить Барона, но тот зарычал.
– Какие мы строгие, – проговорил командир «Пумы», убрав руку.
– Да, мы такие. Службу несем, да, Барон?
Пес прилег.
– Как взяли наемников? – поинтересовался Снегирев.
– Легко. Они не сопротивлялись.
– Странно, неужели не понимают, что их ждет?
– Но не расстрел же. Тем более майору и лейтенанту есть что рассказать ребятам из СВР.
– Так штатский наш, что ли?
– Наш, подполковник. Прибыл из Хмеймима.
– На чем?
– На вертушке, которая доставит на базу и нас.
– Ты имеешь в виду Ми-8 майора Макарова?
– Да. Вертолет в районе лагеря стоит.
– Ладно, тогда я к Галдину, да?
– Давай. Но особо не расслабляйся. Ребята закончат, передадим склад Дахару и двинемся к вертушке.
– В подвале еще баба.
– Я помню, Сеня. Ее уже ведут сюда.
– Ладно, я пошел. Барон, вперед!
Снегирев и овчарка прошли в первый подъезд.
Галдин сидел на стуле посредине лестничной площадки и курил. Рядом с ним пристроился Султан, завидел Барона и рванулся к нему.
Галдин попридержал пса.
– Куда, Султан? Корешка увидел?
– Пусть порезвятся, – сказал Снегирев.
Офицеры отпустили собак, которые тут же начали гоняться друг за другом.
Снегирев сел на ступени пролета, ведущего на второй этаж.
Галдин протянул ему пачку сигарет и спросил:
– Будешь?
– Давай.
Закурил и Снегирев.
– Как отработал в подвале с заложниками? – спросил Галдин.
– Ты знаешь, без проблем. Барон понял, что от него требуется, и обезвредил бабу.
– Бабу?.. Ну да, там же оставалась наемница из США. Красивая хоть?
– Ничего. Мордочка симпатичная, фигурка привлекательная, только злая очень.
– И чего она подалась сюда?
– А ты не знаешь?
– Деньги, конечно.
– Что по разминированию?
– Ребята заканчивают. Остальное ерунда. Холин сказал, что мы передадим склад Дахару и двинем в лагерь. Там уже стоит вертушка Макарова.
– Прилетела? Холин вызвал?
– Нет, экипаж доставил сюда какого-то человека из внешней разведки. Он сейчас беседу ведет с америкосами.
– На базе в Хмеймиме не мог?
– Это их дела.
– Значит, скоро домой?
– Точно не знаю. Серданов скажет на базе. А то загремим еще в Алеппо.
– Это вряд ли. Там армейских саперов хватает. Здесь объект повышенной сложности и опасности. В Алеппо таких уже нет.
– Значит, полетим домой.
Галдин затушил окурок и спросил:
– Знаешь, Сеня, что я первым делом сделаю, как окажусь в Москве?
– Знаю, конечно. Пойдешь в бар «Весна» и нажрешься до чертиков. Потом девки тамошние тебя домой доставят, будут приводить в чувство.
– Все-то ты знаешь!
– А что, разве не угадал? Или сразу домой? Отмоешься в ванной, поужинаешь и завалишься спать, а утром пойдешь в Третьяковку?
– Куда? В Третьяковку? Был я там. Не понравилось.
Снегирев улыбнулся.
– В баре-то привычней?
– Не в этом дело. Я музеи люблю, а вот в картины ни хрена не врубаюсь. Как-то с одной знакомой заходил на выставку. Она меня туда затащила. Кругом люди интеллигентные, серьезные, стоят возле картин. Я посмотрел. Квадрат нарисован, на его фоне морда то ли человека, то ли обезьяны, но с длинным, как у Буратино, носом, по углам красные кляксы. В чем смысл, я так и не допер. Знакомая что-то объясняла, а по мне этой хрени место в мусорном баке.
– Все с тобой понятно.
– А что понятно-то? Говорю же, люблю музеи, но не художественные, а, скажем, краеведческие. Вот там есть на что посмотреть.
Собаки внезапно прекратили игры, замерли, глядя на вход в подъезд.
– Что это они? – спросил Снегирев.
– Идет кто-то чужой.
– И кто это может быть?
– Сейчас узнаем.
В проеме нарисовалась физиономия сирийского сержанта Хабура из усиления «Пумы».
– Господа офицеры, свои!
– Ну коль свои, то заходи, – ответил Галдин.
В подъезд вошли сержант и Вадиг, старший сын Карими.
– Кого я вижу? – воскликнул Снегирев. – Ты что пришел, Вадиг?
Мальчишка прошел к собакам, достал что-то из кармана и повесил на шею Барона. При этом псы вели себя спокойно.
– Что ты там ему нацепил? – спросил Снегирев.
– Медаль, – ответил парень.
Сирийский сержант объяснил:
– Да монету пятифунтовую. Проделал в ней дырку, навесил на шнурок и вручил вашему псу.
Саперы рассмеялись.
– Спасибо, Вадиг, – сказал Снегирев.
Он хотел спросить, как семья, но парень убежал, ушел и сержант.
Снегирев подозвал пса, на шее которого болталась монета.
– Ну вот, Барон, теперь у тебя еще одна иностранная награда.
Пес смотрел на старшего лейтенанта.
– Заслужил. Играй!
Собаки вернулись к своим забавам.
Снегирев занял прежнее место и заявил:
– Ты так и не сказал, угадал я или нет.
– Это насчет Москвы?
– Что ты будешь делать в Сирии, я знаю.
– Отпуск буду просить.
Снегирев удивился:
– Отпуск?
– Да. У меня под Переславлем в деревне бывший однокурсник живет. Служба у него не пошла, уволился рано, вернулся домой к родителям. Места там хорошие. Нет, в бар я, конечно, забегу по приезде, водки выпью и девочку домой возьму. Что лыбишься? Это вам, семейным, хорошо, жена встретит, напоит, накормит, обласкает. А меня встречать некому.
– Так женись.
– Нет. Это пока не моя тема. Как думаешь, даст Серданов отпуск?
Снегирев пожал плечами и ответил:
– Серданов-то, может, и не будет против, но решать все генералу Адаксину. А как тот поступит, неизвестно.
– Ну и ладно. Дадут – хорошо, не дадут – ну и черт с ним.
На улице послышался гул тяжелых грузовиков.
– Колонна прибыла под боеприпасы и вооружение из арсенала, – проговорил Галдин.
– При мне майор Дахар с командиром своей бригады на этот счет договаривался.
– Пойдем к объекту. Наши, наверное, уже закончили.
– Пойдем. Тут тоже сидеть не в кайф.
Офицеры кликнули собак и прошли на разминированную площадку перед торцевой дверью.
Холин с кем-то говорил по рации.
Вышли на улицу Пахомов с Липиным и Майсаком. Рядом Амур, Туман и Туча. Барон с Султаном рванулись было к ним, но офицеры удержали их. Будет еще время побегать.
Пахомов доложил Холину:
– Все, Рома! Склад чист! Можно проводить выемку оружия и боеприпасов.
– Понял.
Подошли Дахар с капитаном.
Недалеко встал микроавтобус.
– А это чудо откуда?
– Действительно, чудо, старая «Ныса» польского производства.
– Как этот раритет попал сюда?
– Нормальная машина, недавно отремонтировали, – сказал Дахар. – Все лучше, чем на БТР.
– Так это для нас?
– И для охранения. Пленных доставят на моем «УАЗе».
Офицеры и прапорщики загрузились в микроавтобус, который был изготовлен еще в Польской Народной Республике – социалистической стране, входящей в Варшавский договор. Кто бы мог подумать в восьмидесятые годы, когда мятежную организацию «Солидарность» удалось усмирить, что всего через несколько лет не будет ни Советского Союза, ни Польской Народной Республики, ни Варшавского договора? Но так бывает. История иногда выписывает такие кренделя, что мир переворачивается.
Спустя десять минут микроавтобус подъехал к лагерю.
«УАЗ» обошел их, и саперы увидели Адамсона, Рамни и Софи Келли, дикой кошкой взиравшую на сирийцев и русских.
Галдин взглядом знатока оценил наемницу:
– А она реально ничего. И мордашка, и фигурка. Вот только глаза хищницы.
Холин прошел к палатке комбата.
Туда отвели пленных. С ними постоянно находился человек в штатском.
Капитан вскоре вернулся и сказал:
– Парни, я поговорил с Сердановым. Он приказал нам возвращаться на базу. Так что собираем пожитки и грузимся на борт вертушки. Вылет через полчаса.
Ми-8 благополучно доставил отряд разминирования, группу «Берег» и американцев в Хмеймим. Пленных сразу же отвели в штаб.
К саперам вышел Серданов.
Холин быстро построил отряд и спецназ охраны. Полковник поблагодарил личный состав за отличное выполнение задачи, передал приказ генерала Адаксина о возвращении саперов в Москву. «Берег» переходил в подчинение полковника Северцова. Вылет был назначен на понедельник, 10 октября. В 10.00 в Россию уходил Ил-76.
После построения Галдин подошел к Серданову:
– Разрешите обратиться, товарищ полковник?
– Обращайся.
– Хотел бы попросить предоставить мне отпуск.
– Отпуск? – переспросил Серданов. – А когда он у тебя по графику?
– Зимой, в феврале позапрошлого года должен был быть. Но все дела. Командование как-то подзабыло, наверное, о том, что нам, как и другим офицерам МЧС, положен отдых.
– Ты после Суринама не отдыхал?
– Разве это отдых? На неделю освободили от исполнения, да, не спорю, но с обязательным условием не покидать Москву.
– А ты куда собрался? В Сочи или в Крым? Так там сейчас тоже особо делать нечего, разве что достопримечательности смотреть да тусоваться на всяких шоу.
– В деревню поеду, к старому другу.
– В деревню? Что ж, там всегда хорошо.
– Вот и я о том же.
– Давай так. Прилетим в Москву, поговорю с Адаксиным. До получения лицензии еще достаточно много времени. Если в планах центра нет серьезной работы, то получишь отпуск, как и все остальные.
– Вот спасибо, Леонид Андреевич. Я всегда говорил, что душевный вы человек.
– А ну-ка давай без этого. Да и благодарить рано. Шансов на то, что для нас хотя бы на пару недель не найдется серьезной работы, не так уж и много.
Галдин вздохнул и заявил:
– Понятно. Значит, опять предвидится облом.
– Друга-то давно не видел?
– Да года три. Как раз в крайний отпуск заезжал к нему.
– А он что, не служит?
– Уволился. Вернее, уволили его, а хороший был спец. Сейчас то ли лесником пашет, то ли в рыбоохране. Мы давно не созванивались.
– А когда ты уезжал, чем он занимался?
– Дом родительский приводил в порядок. Мать умерла, еще когда он был ребенком, отец – лет пять назад. Остался один с сестренкой.
– Не в сестренке ли дело, Вадим?
– Это, по-моему, никого не касается.
Полковник улыбнулся.
– Ты прав, конечно, но я был бы не против погулять на твоей свадьбе. Это куда лучше, чем вытаскивать тебя из всяких пикантных ситуаций. А попадаешь ты в них почему? Потому что один. Ладно, ничего не обещаю, но постараюсь решить вопрос.
– Спасибо!
На следующий день Ил-76 ровно в 10 часов взлетел с аэродрома Хмеймим и взял курс на Москву.
Американцы заметно поскучнели. Видимо, перспектива их не особо устраивала.
Члены отряда смотрели в иллюминаторы. Вокруг синева, от которой слезились глаза. Где-то далеко видны белые айсберги облаков. Каждый думал о своем. Наверняка о том, как их встретят дома жены, дети.
Только Галдин размышлял насчет того, кого ему по прибытии снять в баре – скороспелку Вику, чернушку Куну или Лору, барышню опытную, делающую все медленно, но качественно. Может, забрать к себе официантку Надежду?
Эту головоломку старший лейтенант решить никак не мог. Впрочем, размышлял он недолго, чисто по-русски решил, что как получится, так пусть и будет. Старший лейтенант совершенно не предполагал, что мирная жизнь может быть куда опасней и жестче, чем война.
Назад: Глава 9
На главную: Предисловие
