ГЛАВА ПЯТАЯ
Я рада была, что Джейсон несколько опоздал — когда он появился, я уже закончила жарить бекон и выкладывала на сковородку гамбургеры. Упаковку булочек я уже открыла, положила две Джейсону на тарелку, а пакет с картошкой-фри поставила на стол. Налив ему чаю, я поставила стакан рядом с его прибором.
Джейсон вошел без стука, как всегда входил. Он не сильно переменился — по крайней мере, глаза не переменились, — с тех пор как стал пантерой-оборотнем. Был он все также белокур и привлекателен — привлекателен в прежнем смысле: на него было приятно смотреть, но он был еще из тех мужчин, на которых все оборачиваются, когда они входят в комнату. А еще была в нем некоторая злобность, но после перемены он стал будто лучше. Я не очень поняла, почему. Может быть, когда он раз в месяц становится диким зверем, это снимает какую-то жажду зла, которой он раньше за собой не знал?
Поскольку он был укушен, а не рожден, то изменился он не полностью — стал в некотором смысле гибридом. Сперва он был этим разочарован, но потом примирился. Уже несколько месяцев он встречается с прирожденной пантерой-оборотнем по имени Кристалл. Она живет в небольшом сельском поселке за несколько миль от города — и должна вам сказать, что деревня за несколько миль от Бон-Темпс, штат Луизиана, — это настоящая деревня.
Перед едой мы произнесли короткую молитву. Джейсон ел без своего обычного аппетита. Поскольку мне гамбургер показался вкусным, то я решила, что Джейсон приехал с действительно важным вопросом. Прочесть у него из мозга я не могла — мой братец стал оборотнем, и его мысли уже не были для меня так ясны.
В общем, это было к лучшему.
Откусив два куска, Джейсон положил гамбургер на тарелку и подвинулся на стуле. Он был готов разговаривать.
— Должен тебе кое-что сказать, — начал он. — Кристалл просила никому не говорить, но я очень за нее беспокоюсь. Вчера… вчера у нее был выкидыш.
Я закрыла глаза на несколько секунд. Два десятка мыслей промелькнули у меня в голове, и ни одну из них я не додумала до конца.
— Мне очень жаль, — сказала я. — Как она сейчас?
Джейсон посмотрел на меня поверх тарелки с начисто забытой едой.
— Она не хочет идти к врачу.
Я уставилась на него, не понимая.
— Погоди, но ей ведь надо сделать выскабливание, — сказала я рассудительно. Я не очень знала, что это такое, но знала, что после выкидыша надо идти в больницу и там вот это самое и сделают. Моей подруге и коллеге Арлене после выкидыша делали выскабливание, она мне об этом несколько раз рассказывала. Несколько раз. — Вводят инструмент… — начала я, но Джейсон оборвал меня на полуслове:
— Ладно, не надо мне это знать, — сказал он так, будто ему было очень неловко. — Я знаю только, что Кристалл — оборотень, а потому в больницу не хочет. Ей пришлось ложиться, когда ее пырнул клыком тот дикий кабан, как Калвину, когда его подстрелили, но они оба так быстро поправились, что разговоры пошли в ординаторской, она сама слышала. Так что сейчас она не пойдет. Она сейчас у меня дома, но… но она не очень хорошо себя чувствует. И ей становится хуже, а не лучше.
— Ой-ой… Так, что там происходит?
— У нее слишком сильное кровотечение, и ноги не слушаются… — Он сглотнул слюну. — Едва стоять может, не то что ходить.
— Ты Калвину сообщил?
Калвин Норрис, дядя Кристалл, — вожак небольшой общины пантер Хотшота.
— Она не хочет, чтобы я звонил Калвину. Боится, что Калвин меня убьет за то, что я ее трахнул. Она не хотела, чтобы я и тебе говорил, но мне нужна помощь.
Матери у Кристалл не было, но полно было родственниц в Хотшоте. У меня никогда не было ребенка, я никогда не была даже беременна, и я не оборотень. Любая из них лучше помогла бы, чем я. О чем я и сказала Джейсону.
— Я не хочу, чтобы она сидела всю дорогу до Хотшота, особенно в моей машине.
И вид у моего братца был упрямый, как у мула.
Одну жуткую минуту я думала, что он за свою обивку беспокоится, и уже готова была вцепиться ему в глотку, когда он добавил:
— Там подвеску давно надо заменить, и я боюсь, что прыжки грузовика на этой плохой дороге сильно растрясут Кристалл.
Значит, надо родственниц к ней доставить… но я сразу поняла, что Джейсон найдет способ и здесь наложить свое вето. У него какой-то свой план.
— О'кей, так чем я могу помочь?
— Ты вроде говорила, когда была ранена, что есть какой-то доктор, которого вампиры привели посмотреть твою спину?
Мне не хотелось думать об этой ночи. На спине от того нападения до сих пор остались шрамы, яд на когтях менады меня чуть не убил.
— Да, — медленно ответила я. — Доктор Людвиг.
Врач всех жутких и странных, доктор Людвиг сама тоже была диковинкой. Необычайно низкорослая — низенькая-низенькая. И черты лица у нее тоже не совсем правильные. Я бы крайне удивилась, узнав, что доктор Людвиг вообще человек. Второй раз я ее видела на состязании за место вожака. Оба раза дело было в Шривпорте, и можно было предположить, что там доктор Людвиг и живет.
Начиная с простейшего, я сперва вытащила из ящика под телефоном на стене справочник Шривпорта. В книге была доктор Эми Людвиг. Скорее всего, она.
Я очень нервничала, что мне приходится обращаться к доктору Людвиг от своего имени, но когда я увидела, как тревожится Джейсон, не могла ему отказать в одном несчастном телефонном звонке.
Телефон прозвонил четыре раза, автоответчик снял трубку.
— Вы позвонили по телефону доктора Эми Людвиг. Доктор Людвиг не принимает новых пациентов, застрахованных или не застрахованных. Доктор Людвиг не интересуется образцами фармацевтических препаратов, и никакая страховка ее тоже не интересует. Она не хочет никуда вкладывать деньги и не дает ничего на благотворительные мероприятия, которые не сама выбрала.
Настала долгая пауза, во время которой звонящий, очевидно, должен был повесить трубку.
— Да? — буркнул неприветливый слабый голосок.
— Доктор Людвиг? — осторожно спросила я.
— Да, в чем дело? Я же сказала, новых пациентов не принимаю! Очень занята!
Голос у нее был и нетерпеливый, и настороженный.
— Я Сьюки Стакхаус. Вы — та доктор Людвиг, которая меня лечила в офисе Эрика в «Клыкочущем веселье»?
— А вы — молодая женщина, отравленная когтями менады?
— Да. И еще месяц с лишним тому назад мы с вами виделись, помните?
— Где же?
Она отлично помнила, но хотела еще одного доказательства, что я — это я.
— В пустом здании в промышленном парке.
— И кто там вел представление?
— Высокий лысый, звали его Квинн.
— Так, правильно. — Она вздохнула. — И что вам надо? У меня работы много.
— У меня для вас пациентка. Я бы вас просила ее посмотреть.
— Везите ее ко мне.
— Она слишком слаба, чтобы ехать.
Что-то доктор про себя бормотала, но я не разобрала слов.
— Тьфу ты, — сказала она наконец. — Ладно, мисс Стакхаус. Расскажите, в чем проблема.
Я объяснила, как смогла. Джейсон слонялся по кухне — слишком волновался, чтобы сидеть спокойно.
— Идиоты. Кретины, — подытожила доктор Людвиг. — Расскажите, как до вас доехать, оттуда отведете меня к девушке.
— Мне, быть может, придется уйти на работу раньше, чем вы доедете, — сказала я, посмотрев на часы и подсчитав, сколько будет ехать доктор от Шривпорта до меня. — Мой брат вас здесь подождет.
— Он за все это отвечает?
Я не знала, спрашивает она о счете за свои услуги или о беременности. За то или за это, но отвечать ему.
— Она едет, — сказала я брату, объяснив доктору Людвиг дорогу и повесив трубку. — Не знаю, сколько она возьмет, но сказала, что ты заплатишь.
— Конечно, конечно. А как я ее узнаю?
— Ты ее ни с кем не перепутаешь. Она сказала, что у нее водитель — сама она ничего бы из-за баранки не увидела. Я бы на эту примету обратила внимание.
Джейсон суетился, а я тем временем мыла посуду. Он позвонил Кристалл узнать, как она, и вроде его устроило то, что он услышал. Наконец я попросила его выйти и сбить с сарая старые осиные гнезда. Раз все равно не сидится ему на месте, так пусть хоть польза будет.
Загружая стиральную машину и потом, надевая наряд официантки (черные штаны, белая водолазка с вышивкой «У Мерлотта» слева на груди, черные «адидасы»), я продолжала обдумывать ситуацию, и мне она не нравилась. Я волновалась за Кристалл — но Кристалл мне тоже не нравилась. Мне жаль было, что она потеряла ребенка, потому что я знала, что это — грустные переживания, но была довольна, потому что очень не хотела, чтобы Джейсон на ней женился, что наверняка случилось бы, если бы сохранилась беременность. В поисках чего-нибудь, отчего я почувствовала бы себя лучше, я открыла шкаф и посмотрела на свой новый наряд, купленный в «Нарядах от Тары» для свидания. Но даже он меня нисколько не порадовал.
В конце концов, я сделала то, что хотела сделать до того, как услыхала новости Джейсона: взяла книжку и уселась в кресле на веранде, почитывая отдельные предложения и любуясь цветущей грушей во дворе, где гудели пчелы.
Солнце сияло, нарциссы только-только начинали отцветать, а меня ждало свидание в пятницу. И еще я уже сделала в этот день доброе дело, позвонив доктору Людвиг. Тревожный клубок в груди начал потихоньку рассасываться.
Время от времени с заднего двора доносились какие-то звуки: Джейсон, разобравшись с осиными гнездами, нашел себе еще какое-то занятие. Может, сорняки выпалывал с клумб, и я обрадовалась, поскольку бабушкиного энтузиазма в садоводстве у меня не было. Результатами я любовалась, но процесс меня никак не радовал.
Я то и дело смотрела на часы, а потом увидела жемчужно-серый «Кадиллак», заезжающий на парковку перед домом. На переднем пассажирском сиденье виднелась крошечная фигурка. Открылась дверца водителя, и вышла вервольфица по имени Аманда. У нас с ней были свои разногласия, но разошлись мы на справедливых условиях. Мне было приятно видеть знакомое лицо. Аманде, с виду похожей на жизнерадостную мамашу-домохозяйку из среднего класса, было за тридцать. Рыжие волосы казались натуральным, совсем не то, что у моей подруги Арлены.
— Привет, Сьюки. Когда мне доктор сказала, куда мы едем, сразу стало проще, потому что я уже знала, как доехать.
— Ты не ее обычный водитель? Кстати, отличная стрижка.
— Спасибо.
Волосы у Аманды были недавно коротко пострижены в небрежном, почти мальчишечьем стиле, который ей каким-то странным образом шел. Странным — потому что фигура у Аманды была абсолютно женская.
— Еще не привыкла, — призналась она, проводя рукой по шее. — На самом деле обычно доктора Людвиг возит мой старший сын, но сегодня он, конечно, в школе. Это с женой твоего брата плохо?
— С его невестой, — уточнила я, стараясь не поморщиться. — Кристалл. Она пантера.
Аманда сделала почти уважительный вид. Вервольфы презирают прочих оборотней, но иногда нечто столь замечательное, как пантера, привлекает их внимание.
— Я слышала, что где-то здесь живет группа пантер. Но ни с кем из них не знакома.
— Мне пора на работу, но мой брат отвезет вас к себе домой.
— Так ты не слишком дружишь с его невестой?
Меня застало врасплох такое умозаключение — что я не слишком озабочена благополучием Кристалл. Может, мне надо было пойти к больной, а Джейсона здесь оставить показать дорогу доктору? Вдруг мое наслаждение моментами покоя показалось мне черствостью и пренебрежением по отношению к Кристалл. Но сейчас не время предаваться раскаянию.
— Честно говоря, нет, — ответила я. — Не слишком. Да и Джейсон не думал, что я могу что-нибудь для нее сделать полезное, а мое присутствие не было бы благотворным, потому что она ко мне относится ничуть не лучше, чем я к ней.
— Ладно, где он? — спросила Аманда.
Джейсон вышел из-за угла, к моему большому облегчению.
— О, вот это хорошо, — сказал он. — Вы и есть доктор?
— Нет, — ответила Аманда. — Доктор в машине. Я сегодня водитель.
— Я вас туда отвезу. Сейчас я говорил с Кристалл, ей не лучше.
Меня окатила еще одна волна угрызений совести.
— Позвони мне на работу, Джейсон, и дай знать, как она там, ладно? Я могу заехать после работы и переночевать, если я нужна.
— Спасибо, сестрица. — Он быстро меня обнял, и вид у него стал неловкий. — Ты, это… хорошо, что я не сохранил тайну, как просила Кристалл. Она считала, что ты ей не поможешь.
— Хотелось бы думать, что я способна помогать людям в нужде независимо от того, насколько человек мне нравится.
Ну ведь не могла же Кристалл вообразить, что мне будет безразлична ее болезнь? Или даже приятно, что она болеет?
Потрясенная этой мыслью, я смотрела вслед двум таким разным машинам, выезжающим с моей дорожки на Хаммингберд-роуд. Заперев дом, я пошла к своему автомобилю не в лучшем настроении.
Продолжая мотив насыщенного событиями дня: когда я вошла в служебную дверь «Мерлотта», Сэм из своего кабинета меня окликнул.
Я зашла посмотреть, чего он хочет, зная наперед, что там меня кто-то ждет. К моему ужасу, на меня устроил засаду отец Риордан.
Их было четверо в кабинете Сэма, не считая его самого. Что меня мало удивило — отец Риордан не был в восторге от тех, кто пришел с ним. Кажется, я поняла, кто эти люди. Черт побери, отец Риордан привел с собой не только старших Пелтов, но и девушку лет семнадцати — очевидно, сестру Дебби, Сандру.
И эти трое смотрели на меня пристально. Старшие Пелты были высокие и стройные. Он был в очках, лысеющий, уши торчали по бокам головы, как ручки кувшина. Она — привлекательна; может быть, немного слишком накрашена. Одета она была в брючный костюм от Донны Каран и сумочка у нее была тоже с логотипом знаменитой фирмы. Туфли на каблуках. Сандра Пелт была одета не столь официально, джинсы и футболка очень плотно облегали ее тонкое тело.
Я едва слышала, как отец Риордан представляет мне Пелтов — так меня одолевало возмущение, что они столь бесцеремонно вторгаются в мою жизнь. Я же отцу Риордану говорила, что не хочу их видеть, но нет, они приперлись.
Старшие Пелты просто ели меня жадными глазами. «Дикие», назвала их Мария-Стар. Мне на ум пришло слово «отчаянные».
А Сандра — это была совсем другой породы штучка: будучи вторым ребенком, она не была — не могла быть — оборотнем, как ее родные, но и обычным человеком она тоже не была. Что-то привлекло мое внимание, заставило задуматься: Сандра Пелт все же была оборотнем какого-то вида. Я как-то слышала, что Пелты куда сильнее привязаны к своей младшей дочери, чем к Дебби. Теперь, по кусочкам воспринимая от них информацию, я видела, почему так могло быть. Пусть Сандра Пелт еще не выросла, но она весьма многообещающая. Полный вервольф.
Но ведь этого не может быть, разве что… О'кей. Дебби Пелт, лиса-оборотень, была удочерена. Я знаю, что у вервольфов бывают проблемы с деторождением, и Пелты, очевидно, оставив мечту о собственном маленьком вервольфе, удочерили хотя бы оборотня другого вида, не своего. Даже чистокровная лиса казалась предпочтительнее просто человека. А потом Пелты взяли второго ребенка, уже вервольфа.
— Сьюки, — начал отец Риордан с очаровательным ирландским акцентом, но без всякого восторга в голосе, — Барбара и Гордон сегодня пришли ко мне. Когда я им сообщил, что ты по поводу исчезновения Дебби уже рассказала все, что хочешь рассказать, они этим не удовлетворились и настояли, чтобы я их привел сюда.
Моя злость на священника несколько остыла, но вместо нее появилось другое чувство. Я настолько нервничала из-за этой встречи, что сама почувствовала, как расползается по лицу нервозная улыбка, и улыбнулась Пелтам, поймав в ответ волну неодобрения.
— Я очень сочувствую вашей ситуации, — сказала я. — Понимаю, что вы стараетесь выяснить, что случилось с Дебби. Но я ничего не знаю такого, что могла бы вам рассказать. По лицу Барбары Пелт скатилась слеза, и я открыла сумочку, чтобы достать салфетку и протянуть ее Барбаре. Она взяла ее и вытерла слезы.
— Она думала, что вы пытаетесь отбить у нее Олси, — сказала она.
О мертвых плохо говорить не полагается, но в случае Дебби Пелт деваться некуда.
— Миссис Пелт, я буду откровенна, — ответила я. Ну, не до конца откровенна. — Дебби в момент своего исчезновения была помолвлена с другим, с неким Клозеном, если я правильно помню.
Барбара Пелт неохотно кивнула.
— Эта помолвка оставила Олси полную свободу встречаться с кем ему заблагорассудится, и мы какое-то время проводили вместе. — Чистая правда. — Мы уже несколько недель не виделись, и сейчас он встречается с другой девушкой. Так что если Дебби действительно так думала, это была ошибка.
Сандра Пелт прикусила губу. Она была худая, с чистой кожей и темными волосами. Косметики на ней было мало, зубы ослепительно белые и ровные. На обручах серег в ушах мог бы устроиться попугай — такого они были размера. Худощавое тело облегала изящная одежда: лучшее, что можно найти в магазинах.
А лицо у нее было злое. Ей не нравились мои слова, ну никак не нравились. В душе девушки-подростка бушевали взрывы эмоций. Я вспомнила, каково приходилось мне в ее возрасте, и мне стало ее жаль.
— Поскольку вы знали их обоих, — сказала Барбара Пелт, тщательно выбирая выражения и не подтверждая моих слов, — вы должны знать, что у них были… была… такая любовь-ненависть, с кем бы там Дебби ни встречалась.
— Что да, то да, — ответила я, быть может, недостаточно уважительно. Если есть на свете кто-то, кому я оказала услугу, убив Дебби Пелт, то это Олси Герво. Иначе бы они с этой Пелт изводили друг друга годами, если не всю жизнь.
Сэм отвернулся к зазвонившему телефону, и я увидела улыбку, мелькнувшую у него на лице.
— У нас просто такое чувство, что вы что-то должны знать, какую-то мелочь, которая нам поможет выяснить, что случилось с нашей дочерью. Если… если она встретила свою смерть, мы хотим, чтобы ее убийца предстал перед судом.
Я посмотрела на Пелтов долгим взглядом. Было тихо, только голос Сэма в глубине кабинета что-то удивленно говорил в ответ на слова невидимого собеседника.
— Мистер и миссис Пелт, и вы, Сандра, — сказала я. — Когда исчезла Дебби, я говорила с полицией. Я помогла им сем, что было в моих силах. Я говорила с вашими частными сыщиками, когда они пришли сюда, ко мне на работу, как вы сейчас. Я их пустила к себе домой. Я ответила на их вопросы.
Только не правдиво. (Я знаю, что вся эта доктрина построена на лжи, но уж что могу.)
— Я очень сочувствую вашей утрате и понимаю ваши старания выяснить, что случилось с Дебби, — продолжала я медленно, подбирая слова, потом перевела дыхание. — Но с этим пора кончать. Хватит — значит хватит. Я ничего не могу сказать вам нового по сравнению с тем, что уже сказала.
К моему удивлению, Сэм обошел меня и поспешно вышел в бар, ни слова не сказав тем, кто остался. Отец Риордан удивленно глянул ему вслед, а меня присутствие Пелтов стало напрягать еще больше, чем раньше. Что-то сейчас происходило.
— Я понимаю ваши слова, — чопорно произнес Гордон Пелт. Это он впервые заговорил. Он явно не был доволен тем, что оказался здесь и делает то, что делает. — Я понимаю, что мы не лучшим образом подошли к данному вопросу, но вы нас простите, если примете во внимание, что нам пришлось пережить.
— Да, конечно, — сказала я, и это, если не было полной правдой, то не было и полной ложью.
Закрыв сумочку, я сунула ее в ящик стола Сэма, куда все девушки сумки складывают, и поспешила в бар.
Я почувствовала, как меня окатило смятением: что-то было не так. Чуть ли не каждый мозг излучал громкий сигнал интереса в сочетании с беспокойством на грани паники.
— Что случилось? — спросила я у Сэма, заходя за стойку.
— Я только что сказал Холли, что звонили из школы. Пропал ее сын.
У меня холодок пополз по спине вверх.
— Как это случилось?
— Обычно мама Даниэль забирает Коди из школы вместе с Эшли, дочкой Даниэль.
Даниэль Грэй и Холли Клири были лучшими подругами со школьных лет, и эта дружба продолжалась через их неудачные браки, и после развода тоже. Они любили работать в одну и ту же смену. Мать Даниэль, Мэри Джейн Джаспер, была для Даниэль спасительницей, и время от времени ее великодушие распространялось также и на Холли. Эшли сейчас где-то лет восемь, а сыну Даниэль Марку Роберту — четыре. Единственному ребенку Холли, Коди — шесть. Он в первом классе.
— В школе отдали Коди кому-то другому?
Я слыхала, что учителей предупреждали не выдавать детей другому супругу без разрешения.
— Никто не знает, что с ним случилось. Дежурная учительница, Халли Робинсон, стояла на улице, наблюдая, как дети рассаживаются по машинам. Она говорит, что Коди внезапно вспомнил, что оставил на парте картинку для мамы и побежал в школу ее забрать. Она не видела, как он выходил, но, когда пошла его искать, не смогла найти.
— Так миссис Джаспер там ждала Коди?
— Да, она осталась последней, сидела в своей машине с внуками.
— Звучит страшновато. Наверное, Дэвид ничего не знает?
Дэвид, бывший муж Холли, жил в Спрингхилле и был женат второй раз. Я про себя отметила отъезд Пелтов: на один раздражающий момент меньше.
— Очевидно, нет. Холли позвонила ему на работу, и он там был весь день, без всякого сомнения. Он сразу позвонил своей новой жене, а она только что забрала своих детей из школы в Спрингхилле. Местная полиция обыскала у них дом — на всякий случай. Сейчас Дэвид едет сюда.
Холли сидела у стола, глаза у нее были сухие, но выглядели как заглянувшие в ад. Даниэль сидела на полу рядом с ее стулом, держа ее за руку и говоря что-то тихо и настойчиво. Элсэй Бек, один из наших местных детективов, сидел за тем же столом, положив перед собой блокнот и ручку, и говорил по сотовому телефону.
— Школу обыскали?
— Да, именно там сейчас Энди. И Кевин с Кенией. — Кевин и Кения — это двое наших патрульных. — Бад Диаборн сейчас на телефоне — объявляет уровень тревоги «желтый».
У меня мелькнула мысль, каково сейчас Халли. Ей всего-то года двадцать три, и это ее первая работа. Она все правильно делала, — по крайней мере, насколько я могла понять, — но если пропадает ребенок, вина ложится на всех.
Я попыталась подумать, чем я могу помочь. Моему дефекту представляется уникальная возможность поработать ради доброго дела. Я годами молчала о нем — людям неприятно знать, что я знаю. Им не хочется находиться рядом с человеком, который на такое способен. Уцелела я только потому, что держала язык за зубами, потому что окружающим куда проще забыть или не поверить, если только свидетельства моего ненужного таланта не тычут им в морду.
Хотели бы вы быть рядом с женщиной, которая знает, что вы обманываете жену, и знает, с кем? Если вы мужчина, вам хочется быть рядом с женщиной, которая знает, что вы втайне мечтаете носить кружевное белье? А иметь дело с девчонкой, которая знает все ваши самые сокровенные мнения о других и все ваши скрытые недостатки?
Ой, вряд ли.
Но если дело идет о ребенке, как я могу промолчать? Я посмотрела на Сэма, а он на меня грустно.
— Тяжело, да? — спросил он. — Что будешь делать?
— Все, что должна. Но делать это надо сейчас.
Он кивнул.
— Поезжай туда, в школу, — сказал он, и я уехала.
