ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Я проснулась совершенно не освеженной, с ужасным чувством, что вот сейчас вспомню что-то плохое.
Чувство меня не обмануло.
Но это плохое должно было подождать, потому что день у меня начинался с сюрприза. Рядом со мной на кровати лежала Клодина, приподнявшись на локте и сочувственно на меня глядя. А в ногах кровати на стуле сидела Амелия, умостив перевязанную ногу на оттоманку. И читала.
— Откуда ты тут взялась? — спросила я у Клодины. После вчерашней встречи с Эриком и Биллом я уж задумалась, не все ли за мною гоняются. Может, сейчас в двери войдет Сэм.
— Я ж тебе говорила, я — твоя фея-крестная, — ответила Клодина.
Обычно она — самая радостная фея из всех, кого я знала. Она, Клодина, так же красива женской красотой, как ее брат Клод — мужской, может быть, даже красивее, потому что из ее глаз смотрит более приятная личность. И цвета у нее те же, что у него: черные волосы, белая кожа. Сегодня она была одета в светло-голубые бриджи и соответствующую черно-синюю блузку. Смотрелась как неземная красота — насколько можно выглядеть неземной в бриджах.
— Это ты мне объяснишь, когда я выйду из ванной, — сказала я, вспоминая, сколько воды я выхлебала вчера, когда добралась до умывальника. От всех моих приключений мне дико хотелось пить.
Клодина грациозно вспорхнула с кровати, я неуклюже поднялась вслед за ней.
— Осторожнее, — посоветовала Амелия, когда я попыталась встать слишком быстро.
— Как твоя нога? — спросила я, когда мир перестал качаться. Клодина поддержала меня за локоть — на всякий случай. Было приятно ее видеть, и неожиданно приятно было видеть Амелию, даже хромую.
— Саднит, — сказала она. — Но я, в отличие от тебя, из больницы не сбежала, и мне рану обработали как следует.
Она закрыла книгу и положила ее на столик возле кресла. Выглядела она, думаю, получше меня, но не сияла жизнерадостностью, как накануне.
— Зато мы поучительный опыт приобрели, правда? — спросила я, и тут у меня дыхание перехватило — я вспомнила, что вчера услышала.
Клодина помогла мне добраться до ванной. Я ее заверила, что справлюсь сама, и она вышла. Сделав все необходимое, я почувствовала себя лучше — почти человеком — и вышла. Клодина откопала у меня в сумках кое-какую одежду, и на столе возле кровати стояла кружка, от которой шел пар. Я осторожно уселась за стол, закинув ногу на ногу, и поднесла кружку к лицу — вдохнуть аромат.
— Объясни теперь насчет феи-крестной, — попросила я. О чем-либо более насущном мне говорить не хотелось — пока что.
— Фейри — исходный сверхъестественный вид, — сказала Клодина. — От нас пошли эльфы, брауни, ангелы и демоны. Водяные, лешие, духи природы… все это разные формы фейри.
— Так кто же ты? — спросила Амелия. Ей не приходило в голову, что ей следовало бы выйти, и Клодину, похоже, это вполне устраивало.
— Я пытаюсь стать ангелом, — тихо ответила Клодина, сияя огромными карими глазами. — После многих лет бытия… законопослушным гражданином, как вы это называете, я получила охраняемое лицо. Присутствующую здесь Сьюки. И надо сказать, работы с ней хватает.
Вид у нее был гордый и довольный.
— А тебе не полагается предотвращать страдания? — спросила я. Потому что если так, то хреново она работает.
— Хотела бы я иметь такую возможность. — Лицо Клодины погрустнело. — Но я могу помочь тебе оправиться от ударов, а иногда — и предотвратить их.
— То есть в твое отсутствие было бы еще хуже?
Она энергично кивнула.
— Верю тебе на слово. А каким образом я заработала себе фею-крестную?
— Мне не дозволено этого сообщать, — ответила Клодина, и Амелия завела глаза к потолку:
— Значит, это нам мало что дает, — сказала она. — И, учитывая проблемы, с которыми мы столкнулись ночью, может, вы не слишком умелая фея-крестная?
— Уж кто бы помолчал, мисс «Я-запечатала-квартиру-чтобы-все-было-свежим», — возмутилась я при этой попытке поставить под сомнение компетентность моей крестной.
Амелия выбралась из кресла, пылая гневом.
— Да, я ее запечатала! Он бы все равно вот так поднялся, только раньше! Я лишь задержала этот момент!
— Лучше было бы, если бы мы знали, что он здесь!
— Лучше было бы, если б твоя стерва-кузина его не убивала!
И тут мы обе резко заткнулись.
— Ты уверена, что так оно и было? — спросила я. — А ты, Клодина?
— Я не знаю, — ответила она безмятежно. — Я не всемогуща и не всеведуща. Возникаю лишь, чтобы вмешаться, когда могу. Ты помнишь, как уснула за рулем, а я появилась вовремя, чтобы тебя спасти?
При этом она мне чуть сердечный приступ не устроила, появившись на пассажирском сиденье в мгновенье ока.
— Да, — ответила я, пытаясь говорить благодарно и смиренно. — Помню.
— А это очень, очень трудно — вот так быстро где-нибудь появиться. Это я могу сделать лишь в случае настоящей опасности. В смысле, когда вопрос жизни и смерти. К счастью, у меня было чуть больше времени, когда горел твой дом.
Клодина не собиралась излагать нам правила или даже объяснить природу создателя этих правил. Мне просто пришлось перепахивать свою систему верований, которая служила мне всю жизнь. Вообще-то, если я ошибалась во всем, то я и знать об этом не хочу.
— Интересно, — заметила Амелия. — Но у нас тут есть еще о чем поговорить.
Может, она потому изображала равнодушие, что у нее собственной феи-крестной нету.
— О чем ты хочешь говорить в первую очередь? — спросила я.
— Почему ты ночью ушла из больницы? — Лицо ее свела презрительная гримаса. — Надо было мне сказать. Я тащилась вверх по этой лестнице, тебя разыскивая, и вот тут нашла. А ты еще дверь забаррикадировала. Пришлось мне ползти вниз, искать ключи, заходить через стеклянные двери с галереи и бежать — на такой-то ноге! — отключать сигнализацию. А потом на твоей кровати обнаруживается вот эта дурища, которая все сама могла бы сделать.
— А магией ты не могла окна отпереть? — спросила я.
— Слишком устала, — ответила она с достоинством. — Фигурально говоря, мне надо перезарядить магические аккумуляторы.
— Фигурально говоря, — передразнила я сухо. — Ну, в общем, я вчера узнала…
Язык присох к гортани. Я просто не могла сказать этого вслух. Не могла.
— Узнала что? — разозлилась Амелия, и, надо сказать, не без оснований разозлилась.
— Ее первый любовник, Билл, был заслан в Бон-Темпс, чтобы соблазнить ее и войти в доверие, — сказала Клодина. — Вчера он признался в этом прямо ей в глаза и в присутствии единственного, кроме него, ее любовника, тоже вампира.
Безупречное резюме.
— М-да… хреново, — едва слышно произнесла Амелия.
— Именно так, — подтвердила я.
— Ой-ой…
— Совершенно верно.
— Я не могу его для тебя убить, — сообщила Клодина. — Это было бы для меня слишком большим отступлением назад.
— Нормально, — сказала я ей. — Какого лешего тебе из-за него назад скатываться?
— Я не имею отношения к лешим, — терпеливо объяснила она. — Я думала, ты понимаешь. Я — чистокровная фейри.
Амелия покраснела, чтобы не прыснуть, я нахмурилась в ее сторону:
— Колдунья, присохни.
— Слушаюсь, телепатка.
— Так что дальше? — спросила я так, вообще. Обсуждать свое разбитое сердце и упавшую ниже плинтуса самооценку я не собиралась.
— Выясним, что произошло, — сказала колдунья.
— Как? Гила Гриссома с бригадой вызовем?
Клодина посмотрела недоуменно, из чего стало ясно, что феи телевизор не смотрят.
— Нет, — подчеркнуто-терпеливо ответила Амелия. — Сделаем эктоплазменную реконструкцию.
Вот теперь у меня было лицо под стать лицу Клодины.
— Давайте я объясню, — продолжала Амелия, улыбаясь во весь рот. — Вот что мы будем делать.
И Амелия — на седьмом небе от счастья демонстрации своих мощных колдовских способностей — долго рассказывала об этой процедуре мне и Клодине. Требует времени и сил, говорила она, и вот почему ее не применяют чаще. И нужно собрать не меньше… четырех колдуний, прикинула она, чтобы покрыть всю площадь, задействованную в убийстве Джейка.
— И нужны мне будут настоящие колдуньи, — закончила Амелия. — Умеющие работать, а не эти викканки, тискающие деревья.
Викканок она презирала (несправедливо), считая, что они только строят из себя колдуний, ничего не умея. Это ясно читалось у нее в мыслях. Мне прискорбно было ее предубеждение, поскольку среди викканок я знала нескольких весьма впечатляющих.
Клодина посмотрела на меня с сомнением.
— Не уверена, что мне при этом следует присутствовать, — сказала она.
— Ты можешь уйти, Клодина, — сказала я, готовая на любой эксперимент, только бы отвлечь мысли от дыры в сердце. — Я останусь посмотреть. Мне нужно знать, что здесь случилось. Слишком и без того много сейчас загадок в моей жизни.
— Но тебе сегодня вечером надо быть у королевы, — напомнила Клодина. — Вчерашний вечер ты пропустила. На визит к королеве нужно одеться — я должна повезти тебя по магазинам. Вещи своей кузины ты надевать не захочешь.
— Да и задница моя в них не влезет, — согласилась я.
— Твоя задница и не захочет в них влезать, — ответила она столь же резко. — И думать об этом забудь прямо сейчас, Сьюки Стакхаус.
Я подняла на нее глаза, показывая ей свою внутреннюю боль.
— Да, это я вижу, — сказала она, похлопав меня ласково по щеке. — Это действительно чертовски больно. Но придется тебе это просто списать. Он всего лишь один мужик из всех мужиков.
— Он был у меня первым мужиком. А бабушка ему лимонад подавала, — сказала я, и почему-то снова слезы включились.
— Послушай, — сказала Амелия. — Да пошли ты его на фиг, и все.
Я посмотрела на молодую колдунью. Хорошенькая, сильная, и притом полная дура. И все у нее в порядке.
— Ага, — согласилась я. — Когда ты можешь эту самую эктохреновину начать?
— Надо обзвонить народ, — ответила она, — посмотреть, кого удастся собрать. Конечно, ночью магия всегда удается лучше. Когда ты нанесешь свой визит королеве?
Я на секунду задумалась.
— Когда будет совсем темно. Где-то в семь, наверное.
— Займет часа два, — решила она, и Клодина кивнула. — О'кей, я попрошу их быть здесь в десять, с запасом времени. И знаешь, отлично было бы, если бы королева за это заплатила.
— И сколько ты хочешь с нее запросить?
— Я бы сделала бесплатно — чтобы приобрести опыт и возможность говорить, что я уже такое делала, — сказала она откровенно. — Но остальным нужны кое-какие баксы. Скажем, по сотне на каждую, не считая материалов.
— И тебе нужны еще три колдуньи?
— Хотелось бы, хотя смогу ли я собрать тех, кого хотела бы выбрать, за такой короткий срок… ладно, что смогу — сделаю. Может быть, и двух хватит. А материалы обойдутся… — она быстренько про себя прикинула, — где-то в районе шестидесяти долларов.
— А что мне надо будет делать? Какова будет моя роль?
— Наблюдать. Тяжести таскать я буду.
— Спрошу королеву. — Я глубоко вздохнула. — Если она не станет платить, заплачу я.
— О'кей, решили.
Она с довольным видом пошла из спальни, прихрамывая, подсчитывая что-то на пальцах. Слышно было, как она спускается по лестнице.
— Я должна полечить тебе руку, — сказала Клодина. — А потом надо будет поехать поискать тебе, чего надеть.
— Я не хочу тратить деньги ради визита вежливости к королеве вампиров.
Особенно учитывая, что счет от колдуний тоже, быть может, мне оплачивать.
— А и не надо. Это мое дело.
— Пусть ты моя фея-крестная, но деньги тратить на меня не должна. — И тут до меня вдруг дошло: — Это же ты уплатила за меня в больнице в Клариссе!
Клодина пожала плечами:
— Так это же деньги, полученные от стрип-клуба, а не на моей основной работе.
Клодина владела стрип-клубом в Растоне вместе с Клодом, который там в основном и трудился, а сама Клодина работала сервис-менеджером в универмаге. Стоило клиенту увидеть улыбку Клодины, он тут же забывал все свои жалобы. И действительно, потратить деньги от стрип-клуба мне было совсем не так неприятно, как личный заработок Клодины. Нелогично, но так уж получается.
Клодина припарковала машину на круглой дорожке во дворе, и там я ее нашла, когда спустилась вниз. Она достала из машины аптечку первой помощи, перевязала мне руку и помогла кое-как одеться. Рука болела, но инфекции вроде бы не было. Была слабость, как при гриппе или какой другой болезни с высокой температурой и насморком, так что двигалась я медленно.
Одета я была в синие джинсы, босоножки и футболку, потому что ничего другого у меня не было.
— Да, в таком виде к королеве точно идти нельзя, — сказала Клодина мягко, но решительно.
То ли она очень хорошо знала магазины Нового Орлеана, то ли такая карма хорошая выпала, но она поехала прямо в магазинчик в Гарден-дистрикт. Я бы мимо него прошла, не думая, решив, что он для более изысканных женщин с такими деньгами, каких у меня никогда не будет. Клодина заехала на стоянку, и через сорок пять минут у нас было платье. Шифоновое, с короткими рукавами, и разноцветное: бирюзовое, бронзовое, коричневое и светло-желтое. Босоножки с плетеными ремешками к нему — коричневые.
Мне только членской карточки загородного клуба не хватало.
Этикетку с ценой Клодина с него сорвала.
— Волосы оставь распущенными, — посоветовала она. — К этому платью ничего с волосами выдумывать не надо.
— Да, платье не простое. Кто такая Диана фон Фюрстенберг? Оно не слишком дорогое? И не слишком ли открытое для этого времени года?
— В марте в нем действительно прохладно, — согласилась Клодина. — Зато будешь его каждое лето носить годами. Вид у тебя отличный. А королева будет знать, что ты затратила время на покупку платья специально для визита к ней.
— А ты со мной не можешь поехать? — спросила я, чувствуя себя несколько задумчиво. — Да нет, конечно.
Вампиры на фей слетаются, как колибри на сахарную воду.
— Я могу не выбраться живой, — ответила она, сумев вложить в интонацию сожаление, что из-за этого обстоятельства не может быть со мной рядом.
— Не беспокойся. В конце концов, худшее ведь уже случилось? — Я раскинула руки. — Они мне угрожали, ты знаешь? Если я не буду поступать так-то и так-то, Билл за это поплатится. Так знаешь что? Больше я этого не боюсь.
— Ты там думай, что говоришь, — посоветовала Клодина. — С королевой ругаться нельзя. Даже гоблины этого не делают.
— Обещаю, что не буду, — ответила я. — И я очень тебе благодарна, Клодина, что ты проделала такой путь.
Клодина крепко меня обняла. Как будто с мягкой березкой обнимаешься — такая она высокая и стройная.
— Лучше бы не было такой надобности, — сказала она.
