Ли помог Адаму и мальчикам переехать в Салинас, проще сказать — перевез их: уложил вещи, отправил их на вокзал, загрузил заднее сиденье форда, а по прибытии в Салинас распаковал имущество, аккуратно разложил по местам и вообще обустроил Трасков в небольшом дома Десси. Он сделал все мыслимое для их удобства, массу сверх того и тем не менее продолжал хлопотать, дабы оттянуть время. Но вот однажды вечером, когда близнецы уже улеглись, он церемонно подал Адаму ужин. Вероятно, по этой церемонности Адам и догадался, к чему тот клонит.

— Я же вижу, ты давно хочешь что-то сказать мне. Выкладывай.

Ли заранее придумал речь, которую хотел начать так: «В течение многих лет я служил вам в полную меру моих сил и возможностей, однако теперь…», но прямое обращение Адама сбило его с толку.

— Я много раз откладывал объяснение, — сказал Ли. Настоящую речь заготовил. Хотите выслушать?..

— А тебе непременно хочется произнести речь?

— Нет, — признался Ли, — не хочется. Хотя речь хорошая.

— Когда желаешь взять расчет?

— Как можно скорее. Боюсь передумать, если буду откладывать. Вы хотите, чтобы я подождал, пока найдете кого-нибудь на мое место?

— Не стоит. Ты же знаешь, какой я медлительный. Мне понадобится время. Может быть, я вообще никого не возьму.

— В таком случае я еду завтра.

— Мальчишки ужасно расстроятся, — сказал Адам. Прямо не знаю, как они будут без тебя. Может, тебе лучше потихоньку уехать, а я им после все объясню.

— Мои наблюдения говорят о другом. Дети любят преподносить нам сюрпризы.

Так оно и случилось. На другой день за завтраком Адам объявил:

— Арон, Кейл, слушайте: Ли уезжает от нас.

— Правда?.. — переспросил Кейл. — Знаешь, сегодня вечером баскетбольная встреча. Вход десять центов. Ты не против, если мы пойдем?

— Идите. Но вы слышали, что я сказал?

— Факт, слышали, — отозвался Арон. — Ты сказал, что Ли уезжает.

— Совсем уезжает!

— И куда он едет? — поинтересовался Кейл.

— В Сан-Франциско. Он будет там жить.

— А-а… — протянул Арон. — На Главной улице появился один, видел? Поставил свою печку прямо на тротуаре, жарит сосиски и кладет в булки. Всего десять центов за штуку, а горчицы сколько хочешь бери.

Ли стоял в дверях кухни и, глядя на Адама, улыбался. Когда близнецы собрались в школу. Ли сказал:

— До свидания, мальчики.

— До свидания! — выкрикнули оба и выскочили из дома.

Адам уставился в чашку с кофе и пробормотал виновато:

— Бесенята бесчувственные! Вот тебе награда за десятилетнюю службу.

— По мне лучше так, — отозвался Ли. — Притворись они, что опечалены, они покривили бы душой. Для них мой отъезд пустяк. Может, они иногда вспомнят обо мне втихомолку. Я не хочу, чтобы они огорчались. Надеюсь, у меня не настолько мелкая натура, чтобы радоваться, когда по мне скучают. — Он положил на стол перед Адамом пятьдесят центов. — Пойдут вечером на баскетбол передайте им это от меня, и пусть купят булочки с сосисками. Только бы там не оказалось птомаина, в моем скромном прощальном подарке. Были такие случаи.

Адам удивленно смотрел на раздвижную корзину, которую Ли принес в столовую.

— Это все твои вещи?

— Кроме книг. Книги я сложил в коробки и оставил в подвале. Если вы не возражаете, я пришлю за ними или приеду сам, когда устроюсь.

— Конечно. Знаешь, Ли, мне будет здорово не хватать тебя. Не знаю, приятно тебе это слышать или нет. Ты в самом деле собираешься купить книжную лавку?

— Таковы мои намерения.

— Писать-то хоть нам будешь?

— Пока не знаю. Нужно подумать. Говорят, чистая рана быстрее заживает. Для меня самое печальное — общаться по почте. Когда близость держится одним клеем на марке. Если не видишь человека, не можешь его услышать или потрогать — его все равно что и нет.

Адам встал из-за стола.

— Я провожу тебя на вокзал.

— Ни в коем случае! — резко возразил Ли. — Ни к чему это. До свидания, мистер Траск. До свидания, Адам, — добавил он и быстро вышел. Пока Адам успел выговорить «До свидания», тот уже спустился по ступенькам крыльца, а его выкрик вдогонку «Пиши!» совпал со стуком калитки.

В тот вечер после баскетбольной встречи Кейл и Арон умяли по пять булочек с сосисками, и это было кстати, потому что Адам забыл приготовить ужин. По дороге домой братья первый раз заговорили об отъезде Ли.

— Интересно, почему он уехал? — спросил Кейл.

— Он давно об этом поговаривал.

— Как же он будет без нас?

— Не знаю. Спорим, что он вернется, — сказал Арон.

— Как так вернется? Отец ведь сказал, что он хочет книжную лавку открыть. Смех да и только китайская книжная лавка.

— Приедет он, соскучится по нам и приедет. Вот увидишь.

— Спорим на десять центов, что не приедет.

— До какого времени?

— До никакого! Вообще не приедет.

— Идет, — согласился Арон.

Целый месяц Арон ждал своего выигрыша, а еще через неделю дождался.

Ли приехал десятичасовым и вошел в дом, отперев дверь своим ключом. В столовой горел свет, но Адам был на кухне — он яростно скреб консервным ножом чугунную сковородку, стараясь счистить с нее черную корку. Ли поставил свою корзину на пол.

— Надо залить водой и оставить на ночь. Тогда она легко отстанет.

— Правда? Я жарю, а у меня все подгорает. Свеклу варил, тоже подгорела. Вонь — хоть святых выноси! Кастрюлю вот на двор выставил… У тебя что-нибудь случилось, Ли? — спросил Адам.

Ли взял у него сковороду, поставил в раковину и залил водой.

— Будь у нас газовая плита, вмиг бы кофе сварили, сказал Ли. — Впрочем, я и печь могу растопить.

— Печь не горит.

Ли открыл дверцу.

— Вы золу-то хоть раз выгребали?

— Какую золу?

— Вот что, отдохните-ка пока в комнатах, — сказал Ли. — А я кофе заварю.

Адаму не сиделось в столовой, но перечить Ли ему не хотелось. Наконец тот принес две чашки кофе и поставил их на стол.

— В кастрюльке сварил, — сказал Ли, — чтобы побыстрее. — Он нагнулся к корзине, развязал веревку и вытащил глиняную бутылку. — Это китайская настойка на полыни — уцзяпи. Иначе еще лет десять пролежит. Да, я забыл спросить: вы нашли кого-нибудь на мое место?

— Вокруг да около ходишь, съязвил Адам.

— Я знаю. Но я знаю и другое: лучше всего прямо сказать, и кончено дело.

— Ты проигрался в маджонг?

— Если бы. Нет, мои деньги целы… Черт, пробка раскрошилась, придется внутрь пропихнуть. — Ли влил черной жидкости себе в кофе. — Никогда так не пробовал. Вкусно, однако.

— Отдает подгнившими яблоками, — заметил Адам.

— Верно, только помните, как Сэм Гамильтон сказал? Хоть и подгнили, но хороши.

— Может, ты все-таки наберешься духу и расскажешь, что же с тобой произошло?

— Ничего со мной не произошло, — ответил Ли. Мне одиноко стало, вот и все. Или этого мало?

— А как же книжная лавка?

— Не нужно мне никакой книжной лавки. Наверное, я понимал это еще до того, как сел в поезд. Просто время потребовалось, чтобы окончательно в этом убедиться.

— Выходит, пропала твоя последняя мечта?

— Скатертью дорога! — Ли был возбужден до крайности. — Мистел Тласк, китаєза сисас наклюкается.

— Что это вдруг на тебя нашло? — встревожился Адам.

Ли поднес бутылку ко рту, сделал долгий жадный глоток и выдохнул спиртные пары из обожженного рта.

— Адам, — сказал он. — Я бесконечно, безмерно, безгранично счастлив, что снова дома. Никогда в жизни я не был так чертовски одинок.