Уильям Ньюболд, профессор философии университета штата Пенсильвания, был известным и уважаемым ученым. Во время Первой мировой войны он работал на правительство США, расшифровывая военные коды, и считался одним из ведущих специалистов по криптоанализу. В 1919 году он взялся за главную криптограмму своей жизни, которая могла привести его к мировой славе. Расшифровкой таинственного документа Ньюболд занимался до конца дней своих, однако его постигла неудача.

Тайна, разгадке которой Ньюболд посвятил последние семь лет жизни, — так называемый манускрипт Войнича. Книга получила свое название по имени торговца старинными печатными изданиями Вильфрида Войнича, обнаружившего ее в 1912 году в одном из иезуитских владений к югу от Рима.

Манускрипт сразу привлек внимание Войнича. Больше двухсот страниц были заполнены текстом на неизвестном языке, ни одно слово или даже символ которого не были известны книготорговцу. Помимо текста, книга содержала множество не менее загадочных рисунков. Неудивительно, что Войнич выкупил книгу у иезуитов, а вместе с ней и несколько других.

Профессор Ньюболд, возможно, был одной из самых подходящих для разгадки секрета манускрипта фигур своего времени. Помимо своей профессиональной деятельности (криптоанализа и изучения и преподавания философии), Ньюболд, как и Войнич, был страстным коллекционером старинных книг. Впрочем, в отличие от Войнича, Ньюболд приобретал книги в личное пользование, а не для перепродажи. В частности, собрание профессора украшали первые издания трудов Джордано Бруно, Спинозы и Декарта. Кроме того, Ньюболд был признанным знатоком оккультных наук.

В 1921 году, после двух лет трудов, Ньюболд опубликовал свое решение. Возможно, безукоризненная репутация профессора, помноженная на мучительное ожидание разгадки, и стала причиной того, что расшифровка Ньюболда была принята сразу, почти не встретив критики.

Подход, или, точнее, сочетание подходов, которое применил Ньюболд, ему вряд ли приходилось использовать до того при анализе военных шифровок. Ньюболд решил, что строка на последней странице — это ключ к тексту. Хоть она и имеет шрифт, схожий с остальным текстом, но явно написана другим, менее аккуратным почерком, тем самым позволив предположить, что это всего лишь попытка одного из владельцев книги написать что-то на «языке оригинала». У Ньюболда нашлось свое объяснение. Он счел, что строка написана латиницей, хотя и видоизмененной. Ньюболд взял начало фразы — «Michiton oladabas multos te tccr cerc portas», выкинул оттуда ненужные символы; прочтя слово «multos» с лупой, изменил «o» на «a», что дало «Michi dabas multas portas» (в переводе с латыни: «Ты дал мне много дверей»). «Двери», по Ньюболду, это обозначение сочетаний двух букв на иврите в учении каббалы. Основываясь на кодовой фразе, Ньюболд составил шифр, в котором двухбуквенные сочетания соответствуют одной букве латинского алфавита.

Рассмотрев кодовую фразу до мельчайших деталей с помощью лупы, он пришел к выводу, что каждая ее буква состоит из штрихов. Буквы, которые невооруженному глазу кажутся одинаковыми, на самом деле составлены из отдельных черточек и несут разный смысл, являясь сочетаниями сразу нескольких символов. Ньюболд продублировал все символы в этих сочетаниях, кроме первого и последнего. Видоизмененные таким образом сочетания были разбиты на буквенные пары, каждая из которых была заменена на определенную букву латиницы. При этом Ньюболд обращался с заменами вольно, подставляя при необходимости различные буквы, соответствующие похожим звукам, d и t например.

Но и это не все. Чтобы добраться до цели, Ньюболд применил к полученному после всех преобразований тексту метод анаграммы, то есть перестановки букв местами, и получил окончательный текст на латыни. Результат расшифровки Ньюболд назвал «Opus Magnum» Роджера Бэкона (не путать с Фрэнсисом Бэконом, известной фигурой эпохи Возрождения), францисканского монаха и ученого, жившего в XIII веке. Согласно Ньюболду, Роджер Бэкон обладал знаниями, опередившими свое время на несколько столетий. Текст описывал строение внутренних органов человека, клеток, сперматозоидов, а также затмение Солнца и строение туманности Андромеды.

Результат был сенсационным, а решение — необычайно сложным, запутанным и странным. А главное, оно было противоречивым и содержало множество плохо аргументированных допущений и предположений. Сам Ньюболд признавался, что каждый раз, расшифровывая текст заново, он приходил к новому результату. Крах исследования наступил в 1931 году, через пять лет после смерти Ньюболда. Британский криптолог Джон Мэнли, поначалу поддержавший решение американца, опубликовал статью, в которой доказывал, что мелкие штрихи, казавшиеся Ньюболду носителями скрытого смысла, появились из-за старения и сопутствующего растрескивания чернил.

Помимо этого, Мэнли продемонстрировал, что предложенный механизм расшифровки позволяет преобразовать текст Войнича практически в любое желаемое сообщение. В качестве примера Мэнли «расшифровал» один из отрывков текста как «Paris is lured into loving vestals», что можно перевести как «Париж соблазнен влюбленными девами».

После появления статьи Мэнли решение Ньюболда было отвергнуто, а его самого стали считать чудаком, одержимым манускриптом. Тем не менее на сегодняшний день публикация Ньюболда остается единственной досконально разработанной расшифровкой всего текста с осмысленным результатом и у нее есть свои приверженцы.

Ньюболд был не первым, кто «попробовал на зуб» манускрипт Войнича. После приобретения книги коллекционер разослал ее копии нескольким экспертам для расшифровки. В их числе был и Мэнли, который служил в американской разведке и во время Первой мировой, как и Ньюболд, зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Другим известным криптологом, пытавшимся найти решение, был Герберт Ярдли, американский эксперт, руководивший Мэнли. Ярдли известен тем, что расшифровал японский дипломатический код. Однако усилия этих и других не менее достойных господ оказались тщетными.

Сложность задачи, которую поставил манускрипт Войнича перед криптоаналитиками, можно оценить, если сопоставить две истории XX века: история успехов выдающихся криптоаналитических талантов в разведывательной борьбе во время обеих мировых войн и история неудачных попыток разгадать манускрипт. Часто триумфаторы и неудачники оказывались одними и теми же людьми.

Разгадка японского кода PURPLE — один из самых известных эпизодов криптологического противостояния Второй мировой войны. Руководителем группы американских криптоаналитиков был уроженец Кишинева Уильям Фридмен, которого называют одним из самых выдающихся криптологов за всю историю. К концу войны ему удалось даже создать копию японской шифровальной машины, ни разу ее не видя.

В 1944 году, когда основные военные задачи были уже решены, Фридмен организовал особую рабочую группу. После окончания трудового дня он вместе с некоторыми своими коллегами работал над расшифровкой манускрипта Войнича. Увы, группе не удалось и близко подойти к разгадке. Ее крупнейшим достижением стала транскрипция текста на латинский алфавит и подготовка машиночитаемой версии текста на перфокартах. Впрочем, перфокарты эти были похоронены в архивах разведки и всплыли на свет лишь спустя полвека. Уже в 1950-е годы Фридмен опубликовал важное заключение: текст написан на искусственном языке, имеющем четкую логическую структуру. К такому выводу он пришел на основании анализа словаря текста — тот оказался довольно скуден, причем два или даже три слова зачастую идут подряд; нередко повторяются и слова, отличающиеся всего на одну букву. С другой стороны, в тексте практически отсутствуют слова, состоящие из одной или двух букв. Здесь Фридмен увидел сходство с другими искусственными языками — в частности, с созданным в XVII веке ученым Джоном Уилкинсом «философским языком». Концепция его основана на том, что какой-либо обобщенной категории ставится в соответствие определенный слог. И этот слог (обычно в качестве префикса или суффикса) входит в состав любого слова, которое означает объект, явление или понятие внутри данной категории.

Еще одним взломщиком кодов, посвятившим свою жизнь расшифровке манускрипта, был Джон Тилтмен, считающийся лучшим британским криптоаналитиком всех времен. Во время Второй мировой он руководил британским дешифровальным разведцентром и лично участвовал во взломе кодов немецкой шифровальной машины Lorenz. Более известна история с захватом и расшифровкой сообщений машины Enigma (заслуга того же центра), однако Lorenz была более совершенной и использовалась для кодирования сообщений высшего командования.

Независимо от Фридмена Тилтмен пришел к выводу, что манускрипт написан на синтетическом языке. Однако ни обоим светилам, ни другим исследователям не удалось объяснить значение префиксов и суффиксов в тексте.

С появлением доступных вычислительных мощностей и переводом манускрипта в машиночитаемый вид исследования текста в основном сосредоточились на поиске статистических закономерностей между символами, частями слов, словами, словосочетаниями и их расположением в абзаце, на странице или в книге в целом. Несмотря на то что было найдено множество таких закономерностей, значительных выводов на их основании было сделано очень мало.

В частности, в 1976 году Прескотт Курьер показал, основываясь на подсчете пар символов и слов, что текст написан на двух разных языках или диалектах либо использовались два разных алгоритма шифрования. При этом каждая из страниц написана целиком либо на одном, либо на другом языке: их назвали Currier A и Currier B. Он также продемонстрировал, что текст написан двумя разными почерками, полностью соответствующими двум разным языкам. Свой вывод Курьер, правда, сделал на основании анализа только части книги. Доктор технических наук Рене Цандберген, работающий в Европейском космическом агентстве и изучающий манускрипт в свободное время, позднее показал, что текст более разнообразен и что два языка тесно «переплетены» в книге друг с другом. Этот вывод, однако, оспаривается некоторыми учеными.

Другой важный вывод был сделан после того, как текст проверили на соответствие так называемому закону Ципфа. Проанализировав тексты на многих языках, в том числе вымерших, в 40-х годах прошлого века ученый Гарвардского университета Джордж Ципф для каждого из них построил распределение частоты встречаемости слов по убыванию. Все построенные таким образом кривые имели форму гиперболы. Это явилось основой вывода, что такое распределение является характерной и отличительной чертой натуральных языков.

Как оказалось, текст манускрипта Войнича также подчиняется закону Ципфа. Этот результат стал аргументом в поддержку того, что манускрипт — это не тарабарщина, а действительно зашифрованное послание. Однако поскольку закон Ципфа носит эмпирический характер, то полученный результат не может служить доказательством осмысленности текста.

Несколько экзотических решений было предложено в последние десятилетия. В 1978 году Джон Стойко опубликовал книгу, в которой расшифровывал манускрипт Войнича. Его версия сводилась к тому, что текст представляет собой собрание писем, написанных на украинском без использования гласных. Однако содержание писем, объясненное Стойко, расходится с общеизвестной историей Древней Руси (Стойко описывает манускрипт как собрание писем властителя Киевской Руси по имени Ора хазарской предводительнице по имени Маня Коза, написанных во время войны между Русью и хазарами). Более того, тяжело понять даже смысл отдельных фраз, не говоря уже о тексте в целом, несмотря на множественность, как и в решении Ньюболда, возможных вариантов расшифровки.

Десятилетия безуспешных попыток склоняли многих исследователей к версии о том, что манускрипт Войнича является подделкой, представляющей его как зашифрованный текст алхимика, хотя на самом деле никакого смысла в нем нет (кое-кто даже считал, что книгу написал сам Войнич ради извлечения выгоды от продажи таинственной книги, однако эту версию опровергают исторические ссылки на книгу из различных источников). Несколько лет назад версия подделки получила широкую огласку.

В январе 2004 года доктор Гордон Рагг, профессор Кильского университета (Англия), опубликовал статью в журнале «Cryptologia». В ней он описывал, каким образом фальсификатор Cредних веков мог изготовить манускрипт Войнича без применения неизвестных в ту пору интеллектуальных методов или технических средств.

Рагг использовал так называемую решетку Кардано — широко известный стеганографический инструмент (и его модификация — поворотная решетка), названный по имени изобретателя, итальянского математика Джироламо Кардано, и предназначенный для того, чтобы скрывать закодированные сообщения внутри текста другого содержания. Решетка Кардано — это карточка с несколькими вырезанными окнами, примерно как на перфокарте. Когда карточка накладывается на зашифрованный текст, в ее окнах появляется скрытое сообщение. Таким образом, зашифровать и прочитать исходный текст можно, имея одну и ту же карточку.

По мнению Рагга, создатель манускрипта Войнича использовал решетку по-иному. Сначала был придуман алфавит текста. После этого из вымышленных букв были составлены сочетания, которые стали префиксами, суффиксами или средними частями слов. Все эти сочетания были записаны в таблицу, разбитую на соответствующие разным частям слов три колонки. После этого автор взял карточку с окошками и с ее помощью стал выбирать из таблицы сочетания букв, слагая их в слова. Чтобы разнообразить текст, на месте многих частей слов в таблице оставались пустоты, таким образом создавались более короткие слова. Разумеется, такой большой текст, как манускрипт Войнича, созданный с помощью единственного варианта решетки, имел бы очень скудный «словарь» и легко был бы раскрыт. Поэтому, по мнению Рагга, автор использовал несколько разных решеток. Для создания манускрипта, как считает ученый, было достаточно семи.

Помимо своей версии способа создания манускрипта Рагг указывает и на возможное его авторство. По его мнению, документ был создан Эдвардом Келли, известным алхимиком и мистификатором своего времени. Известно, что Келли пользовался решетками Кардано и был соратником ученого и алхимика Джона Ди, одного из предполагаемых ранних владельцев манускрипта. Келли давно был «под подозрением» как создатель манускрипта.

Статьи о работе Рагга были опубликованы в 2004 году в нескольких популярных журналах, и она приобрела широкую известность. Вследствие активной популяризации на нынешний момент версия Рагга считается основной, по крайней мере широкой публикой. Неудивительно, однако, что выводы ученого встретили шквал критики со стороны исследователей, многие годы посвятивших свое время поиску разгадки таинственной книги. И Раггу еще предстоит доказать состоятельность своей гипотезы.

Как объясняет Рене Цандберген, правило построения слов «префикс-середина-суффикс», которое Рагг положил в основу своего метода, было обнаружено в свое время другим исследователем, бразильцем Жорже Столфи, однако оно соотносится только с одной частью документа, написанной на языке Currier B. Слова языка Currier A, на котором написана «ботаническая» часть, построены по другому принципу и не могут быть получены «методом Рагга».

Доктор Рагг не скрывает, что его выводы далеки от окончательных и не могут служить доказательством версии о фальсификации, а лишь демонстрируют возможный, хотя и наиболее вероятный, по его мнению, механизм создания текста. Рагг не считает, что манускрипт слишком сложен лингвистически, чтобы быть мистификацией. В настоящий момент он работает над развитием своей версии и намеревается подобрать решетки, с помощью которых можно создать текст, повторяющий все описанные доселе структуры и обладающий обнаруженными в манускрипте статистическими свойствами. Если Раггу это удастся, версия о фальсификации получит дополнительную поддержку. С другой стороны, изучение манускрипта продолжается, и, возможно, будут обнаружены новые характеристики, которые Раггу снова потребуется воспроизвести.

В настоящее время над расшифровкой манускрипта работают десятки добровольцев по всему свету, объединенных в онлайн-сообщество списком рассылки на сайте www.voynich.net. Изучается все: текст, рисунки, нумерация страниц, сама книга — чернила, пергамент — и, разумеется, происхождение манускрипта. Несмотря на значительные усилия, за последние годы достичь серьезного прогресса не удалось. Появляются новые теории, обнаруживаются новые характеристики структуры текста и слов, ранее не замеченные детали рисунков и текста. Но разгадка все так же далека.

Манускрипт Войнича — документ во всех отношениях уникальный. Прежде всего тем, что прошло уже более девяноста лет после его обнаружения, а приемлемой трактовки содержания книги при всех достижениях современного криптоанализа и интеллектуальной мощи ученых, участвовавших в расшифровке манускрипта, до сих пор нет. Нет ответа ни на один из важных вопросов о происхождении книги — кто, где и когда ее написал. Но несмотря на сложность и масштаб задачи, попытаться внести свой вклад в ее решение может каждый — достаточно доступа в интернет. Манускрипт Войнича — это шанс почувствовать себя Шампольоном, не выходя из дома. И то, что ключ к разгадке пока не найден, не означает, что задача невыполнима. Это означает только то, что самое интересное еще впереди.