Пендергаст, сидя за своим столом на пункте оперативного реагирования, возился с древней китайской головоломкой из бронзы и шёлкового шнурка с узелками. Казалось, он полностью поглощён этим занятием. Из маленького кассетного магнитофона за его спиной лились звуки струнного квартета. Когда вошёл д’Агоста, агент ФБР не поднял головы.

— Струнный квартет Бетховена фа-мажор, опус сто тридцать пятый, — сказал он. — Но вам наверняка это известно, лейтенант. Сейчас звучит четвёртая часть аллегро, названная «Der schwer gefabte Entschlub» — «Трудное решение». Название, которое вполне можно дать этому делу, не так ли? Поразительно, как искусство отражает жизнь.

— Одиннадцать часов, — произнёс д’Агоста.

— А, да-да, — ответил Пендергаст поднимаясь. — Начальник охраны должен устроить нам экскурсию. Идёмте?

Дверь дежурной части отдела охраны открыл сам Ипполито. Д’Агосте эта комната с массой приборов, кнопок, рычагов показалась похожей на диспетчерскую атомной электростанции. Возле одной из стен размещалось причудливое, ярко освещённое решётчатое устройство. Двое охранников наблюдали за экранами мониторов. В центре комнаты лейтенант узнал реле ретранслятора, подававшего сигнал на рации, которые носили полицейские и охранники музея.

— Это, — заявил Ипполито, обводя руками комнату и улыбаясь, — одна из самых сложных охранных систем в мире. Разработана специально для нас. И поверьте, обошлась недёшево.

Пендергаст огляделся.

— Впечатляет.

— Произведение искусства, — сказал начальник охраны.

— Вне всякого сомнения, — ответил агент ФБР. — Но сейчас, мистер Ипполито, меня волнует безопасность пяти тысяч гостей, ожидаемых здесь сегодня вечером. Объясните, как действует эта система.

— Создавалась она в первую очередь для предотвращения краж, — заговорил Ипполито. — На многих ценных экспонатах установлены в незаметных местах крохотные датчики. Каждый датчик посылает лёгкий радиосигнал серии приёмников, расположенных по всему музею. Стоит передвинуть предмет хотя бы на дюйм, сработает сигнализация, указывающая его местонахождение.

— А что потом? — спросил д’Агоста. Ипполито усмехнулся и нажал на одном из пультов несколько кнопок. На большом экране высветились поэтажные планы здания.

— Внутри, — продолжал Ипполито, — музей разделён на пять секций. Каждая включает в себя несколько выставочных залов и хранилищ. Границы между секциями проложены по вертикали, однако из-за особенностей архитектуры здания периметры второй и третьей секций несколько более сложные. Когда я передвигаю на этой панели тот или иной выключатель, с потолка опускаются стальные двери и перекрывают проходы между секциями. Все окна в музее зарешечены. Когда мы перекрываем определённую секцию, вор оказывается в западне. Он может передвигаться по секции, но лишён возможности из неё выйти. Двери расположены так, что выходы остаются снаружи. — Ипполито подошёл к поэтажным планам. — Допустим, злоумышленнику удалось похитить какой-то предмет и скрыться из комнаты до появления охранников. Это ему не поможет. В течение нескольких секунд датчик пошлёт сигнал компьютеру, а тот даст команду перекрыть всю секцию. Процесс автоматизирован.

— А что, если перед бегством вор снимет датчик? — поинтересовался д’Агоста.

— Это предусмотрено, — ответил Ипполито. — Сигнализация сработает, и двери моментально опустятся. Убежать вор никак не успеет.

Пендергаст кивнул.

— А как открываются двери, когда пути к бегству у вора отрезаны?

— Любой комплекс дверей можно открыть отсюда из дежурной части. Кроме того, на каждой из них установлена кнопочная панель. Если набрать нужный код, дверь поднимется.

— Замечательно, — негромко произнёс Пендергаст. — Однако вся система приспособлена для того, чтобы не дать кому-то выбраться. А мы имеем дело с убийцей, которому нужно оставаться внутри. Как система поможет обеспечить безопасность вечерних гостей?

Ипполито пожал плечами.

— Ничего сложного. Создадим непроницаемый периметр вокруг зала и выставки. Все празднества проводятся во второй секции. — Показал на схеме. — Приём состоится в Райском зале, вот здесь. В конце его расположен вход на выставку. Все стальные двери, ведущие в эту секцию, будут заблокированы. Открытыми останутся всего четыре обычные двери — восточная дверь Большой Ротонды, которая ведёт в Райский зал, и три запасных выхода, возле которых будет выставлена усиленная охрана.

— А какие, собственно, помещения входят во вторую секцию? — спросил Пендергаст.

Ипполито нажал на пульте несколько кнопок. На панели засветилась зелёным центральная часть музея.

— Вторая секция, — пояснил начальник охраны. — Расположена от подвала до потолка верхнего этажа, как и все остальные. Входят в неё Райский зал, компьютерный и вот эта комната, дежурная часть отдела охраны. А также сохранная зона, центральный архив и разные ценные кладовые. Выйти из музея можно будет лишь через четыре оставленные открытыми стальные двери. За час до начала торжеств мы перекроем все доступы в секцию, а возле оставленных проходов выставим охрану. Поверьте, секция будет не менее защищённой, чем банковский сейф.

— А остальные секции?

— Мы собирались перекрыть все пять, но передумали.

— Правильно, — сказал Пендергаст, — переводя взгляд к другой панели. — Если возникнет критическая ситуация, надо, чтобы вызванные на помощь службы могли действовать без помех. — Указал на светящуюся панель. — А как насчёт нижнего подвала? Подвальная часть секции вполне может соединяться с ним. А по нему можно пройти куда угодно.

— Туда никто не посмеет сунуться, — фыркнул начальник охраны. — Это лабиринт.

— Речь ведь идёт не о каком-то воришке! Мы говорим об убийце, который сумел улизнуть от вас, меня и д’Агосты. Убийце, который, судя по всему, обитает в этом подвале.

— Райский зал соединяет с другими этажами всего одна лестница, — принялся терпеливо объяснять Ипполито, — её, как и запасные выходы, будут охранять мои люди. Поверьте, мы об этом позаботились. Весь сектор будет в безопасности.

Пендергаст некоторое время разглядывал светящуюся карту.

— Откуда вы знаете, что эта схема точна? — спросил он.

На лице Ипполито отразилось лёгкое волнение.

— Точна, разумеется.

— Я спросил, откуда вы знаете?

— Охранная система разрабатывалась в соответствии с архитектурными чертежами перестройки двенадцатого года.

— С тех пор ничего не менялось? Не пробивали новые дверные проёмы, не заделывали старые?

— Все перемены были учтены.

— Среди тех архитектурных планов были чертежи нижнего подвала?

— Нет, перестройка его не коснулась. Но, как я уже сказал, выходы оттуда будут либо закрыты, либо взяты под охрану.

Наступило долгое молчание. Пендергаст продолжал разглядывать панели. В конце концов агент ФБР со вздохом повернулся к начальнику охраны.

— Не нравится это мне, мистер Ипполито. Позади них кто-то откашлялся.

— Что ему не понравилось на сей раз? Оборачиваться д’Агосте не было нужды. Скрипучий голос с лонг-айлендским акцентом мог принадлежать только особому агенту Коффи.

— Я просто рассматриваю меры безопасности с мистером Пендергастом, — ответил начальник охраны.

— Так вот, Ипполито, тебе придётся рассмотреть их ещё раз со мной. — Коффи обратил свои узкие глаза на Пендергаста и раздражённо сказал: — Впредь не забывайте приглашать меня на свои тайные сборища.

— Мистер Пендергаст… — начал было Ипполито.

— Мистер Пендергаст приехал с далёкого Юга, чтобы быть на подхвате, если потребуется. Главный теперь здесь я. Ясно?

— Да, сэр, — ответил Ипполито. И стал всё излагать снова, тем временем Коффи сидел в кресле оператора, вертя на пальце наушники. Д’Агоста бродил по комнате, разглядывая контрольные панели. Пендергаст внимательно слушал Ипполито, будто впервые. Когда начальник охраны умолк, Коффи откинулся на спинку кресла.

— Ипполито, у тебя четыре дыры в секторе. — Для пущего эффекта новоявленный начальник выдержал паузу. — Три из них заткнуть. Пусть будет только один вход и один выход.

— Мистер Коффи, противопожарные правила требуют…

Коффи махнул рукой.

— О противопожарных правилах предоставь заботиться мне. А сам позаботься о дырах в своей системе охраны. Чем больше дыр, тем больше нужно ждать неприятностей.

— Боюсь, это совершенно ошибочный подход, — сказал Пендергаст. — Если вы закроете эти три выхода, гости окажутся взаперти. Случись что, у них будет один-единственный путь наружу.

Коффи досадливо развёл руками.

— Пендергаст, так в том-то и суть. Либо одно, либо другое. Либо надёжное ограждение, либо нет. Да и всё равно, по словам Ипполито, стальные двери открываются экстренным способом. Чего тебе ещё надо?

— Совершенно верно, — сказал Ипполито. — В чрезвычайных обстоятельствах двери можно открыть с помощью кнопочных панелей, нужно только знать код.

— Можно поинтересоваться, чем контролируются панели? — спросил Пендергаст.

— Центральным компьютером. Компьютерный зал рядом.

— А если компьютер выйдет из строя?

— У нас есть резервные системы. Контролируются они вон теми пультами на задней стене. На каждом своя аварийная сигнализация.

— Вот и ещё одна проблема, — негромко сказал Пендергаст.

Коффи шумно вздохнул и, обращаясь к потолку, произнёс:

— Опять ему что-то не нравится.

— Только вот на этой контрольной панели я насчитал восемьдесят одну сигнальную лампочку, — продолжал Пендергаст, не обращая внимания на Коффи. — В чрезвычайной ситуации большинство их начнёт мигать. И никакой бригаде операторов тут не справиться.

— Надоел ты мне, Пендергаст, — отчеканил Коффи. — Тут мы с Ипполито разберёмся сами, идёт? Осталось меньше восьми часов до открытия.

— Система апробирована? — спросил Пендергаст.

— Мы испытываем её еженедельно.

— Подвергалась ли она проверке в реальных условиях? Например, при попытке кражи?

— Нет, и надеюсь, такого случая не будет.

— К сожалению, — сказал Пендергаст, — мне эта система кажется непригодной. Я большой сторонник прогресса, мистер Ипполито, однако в данном случае настойчиво рекомендую какой-нибудь старый подход. Право же, на время празднеств я бы отказался от этой системы. Просто-напросто отключил бы её. Она слишком сложна, и в чрезвычайной ситуации я бы ей не доверился. Тут нужен испытанный подход, что-нибудь знакомое нам всем. Патрули, вооружённые охранники у дверей. Уверен, лейтенант д’Агоста обеспечит столько людей, сколько потребуется.

— Только прикажите, — отозвался д’Агоста.

— Я говорю «нет». — Коффи рассмеялся. — Чёрт возьми, он хочет отключить систему, именно когда она больше всего нужна.

— Я обязан высказать категорические возражения против этого плана, — сказал Пендергаст.

— Ну так изложи их на бумаге, — заявил Коффи, — и отправь судном в Новый Орлеан. На мой взгляд, Ипполито держит всё под контролем.

— Благодарю, — сказал Ипполито, заметно надувшись.

— Ситуация необычная и опасная, — как ни в чём не бывало продолжал Пендергаст. — Сейчас нельзя полагаться на сложную, неопробованную систему.

— Пендергаст, — продолжал хамить Коффи, — У меня уже уши вянут. Может, уберёшься к себе в кабинет, примешься за бутерброд с рыбой, который жена положила тебе в жестяную коробку?

Д’Агоста поразился тому, как изменилось лицо Пендергаста. Коффи инстинктивно попятился. Но Пендергаст лишь повернулся на каблуках и вышел. Д’Агоста шагнул вслед за ним.

— А ты куда? — спросил Коффи. — Побудь здесь, пока мы обговорим детали.

— Я согласен с Пендергастом, — сказал лейтенант. — Для компьютерных игр сейчас не время. Речь идёт о человеческих жизнях.

— Послушай, д’Агоста. Командуем здесь мы, ФБР. Нас не интересует мнение уличного регулировщика из Куинси.

Д’Агоста поглядел в красное, потное лицо Коффи.

— Ты позор для стражей закона. Коффи захлопал глазами.

— Спасибо, я отмечу факт беспричинного оскорбления в рапорте своему близкому другу, начальнику полиции Хорлокеру. Он наверняка примет надлежащие меры.

— Раз так, добавь туда ещё: ты мешок дерьма. Коффи, запрокинув голову, рассмеялся.

— Люблю людей, которые сами роют себе могилу, избавляя тебя от трудов. Мне уже приходило в голову — дело слишком серьёзное, чтобы связь взаимодействия с полицией осуществлял какой-то лейтенант. Через двадцать четыре часа тебя отстранят от этого дела, д’Агоста. Не знал? Я и не собирался говорить тебе до конца празднества — не хотел портить настроение, но, кажется, время пришло. Так что проведи последний день работы над этим делом с пользой. В четыре приходи на инструктаж. Смотри не опаздывай.

Д’Агоста промолчал. Он почему-то даже не удивился.