Глава 44
В тихом омуте
Как только доктор выдал свой вердикт, Глаша тут же юркнула в комнату. Бриус бросился за ней, но она захлопнула дверь перед самым его носом со словами:
– Зурим нужно время немного прийти в себя после осмотра врача.
Следующим порывом принца было догнать доктора и вытребовать у него полный отчёт без всяких пугающих таинственных оговорок. Крайс раскусил намерения брата и притормозил его:
– Устраивать допрос врачу – плохая идея.
Бриус внял разумному доводу. Но беспокойство его не отпускало.
– Ты понял, что доктор имел в виду? – растерянно спросил он.
– Не уверен, конечно, – слегка улыбнулся Крайс, – но, по-моему, он пытался деликатно намекнуть, что у Зурим критические дни.
Бриус озадачено потёр подбородок.
– Когда ещё девушки чувствуют себя не очень и в то же время опасности для здоровья нет? – продолжил мысль Крайс.
Он пронаблюдал, как взгляд брата постепенно трансформировался из недоумённого и растерянного в понимающий. Бриус с минуту помолчал, а потом ринулся в сторону лестницы.
– Надо отдать распоряжение, чтобы в комнату девушек принесли свежие фрукты, – на ходу пояснил он. – Слышал, что в такие дни повышенная потребность в витаминах.
Крайс проводил брата улыбкой. Таким он его ещё никогда не видел. Последнее время Бриус ходил пьяный от счастья. Чувствовалось, как глубоко он увяз. Какой трепет вызывает у него робкая малышка Зурим. И так хотелось порадоваться за брата, но не получалось. Юристы перелопатили уже горы материала, но так и не нашли ни единой лазейки в законах ООМ, которая позволила бы оставить Зурим в Дарлите. Крайс поднял все свои связи, вышел на главу совета ООМ, но тот был непреклонен: если сделать исключение в данном конкретном случае, то начнётся цепная реакция – такого же исключения потребуют и другие.
Крайс знал, что брат не сдастся. Но боялся, что тому придётся принимать кардинальные решения – возможно даже, нарушить закон и даться в бега в один из миров, который не является членом ООМ. Но какая судьба тогда ждёт малышку Лайми? Она окажется оторванной от бабушки, дедушки и других близких.
Глаша влетела в комнату. Сердце выпрыгивало из груди от догадок, которые родились после завуалированных намёков доктора. Что ещё за врачебная тайна? Какое такое состояние у Зурим, про которое он не захотел говорить открыто, но при этом заверил, что угрозы здоровью нет. Зурим что, беременна? У неё токсикоз? Но как такое может быть? Отношения с Бриусом начались всего несколько дней назад и никак не могли успеть дать такие последствия.
Глянув на подругу, которую била мелкая дрожь, поняла – догадки могут оказаться правдой. Она села рядом, обняла за плечи и скомандовала:
– Рассказывай.
Рассказывать Зурим ещё долго не могла. Но, к счастью, вскорости явилась прислуга, которая принесла свежие фрукты и лекарство, которое передал доктор. До фруктов восточная красавица даже не дотронулась, но микстуру, которая оказалась успокоительным, по настоянию Глаши приняла. И спустя минут пятнадцать дрожь начала ослабевать и к Зурим вернулся дар речи.
– Даже не знаю, радоваться или плакать, – растерянно сказала она.
– Ты беременна?
– Доктор уверен, что да. Провёл какой-то тест.
– Эх, Зурим, Зурим, – Глафира покачала головой. – В тихом омуте…
Такого она совсем не могла ожидать от робкой восточной красавицы. Как обухом по голове. Только-только всё начало налаживаться, и у подруги появился шанс стать счастливой. А тут выясняется такое.
Зурим прижалась щекой к плечу подруги.
– Глаш, вообще-то этого никак не могло случиться. Хотя я так этого хотела. Так хотела, – начала сбивчиво говорить восточная красавица. – Думала, раз уж у меня никогда не будет суженого, то хотя бы малыш. Какой смысл жить, если ты не можешь подарить жизнь другому? Я создана для того, чтобы кого-то любить. Кого-то, а не небеса с их светилами. Но тогда я не знала, что всё же встречу суженого, только в другом мире. А теперь не знаю, радоваться или плакать.
И она всё же заплакала. Беззвучно. Просто слёзы неконтролируемо текли по щекам.
– Расскажи по порядку, – попросила Глаша. – Как это случилось?
– Это Абеллиин…
– Ваш главный астролог? – переспросила Глафира. – Он отец ребёнка?
– Он начал странно вести себя ещё год назад. Делал такие двусмысленные намёки. Какая я красивая, и, быть может, моя судьба принадлежать не одному мужчине.
– Козёл он, а не Абеллиин, – в сердцах прокомментировала Глаша.
– Я не обращала внимания. Ждала своего суженого. Потом, когда мне исполнилось 21, – Зурим тяжко вздохнула, – ты уже знаешь, мне объявили волю небес. Выяснилось, что я должна стать невестой ночи, монашкой. Меня начали готовить к обряду посвящения.
Зурим замолчала. Было видно, как воспоминания о тех днях невыносимо терзают душу.
– Я каждую ночь проводила в слезах, не могла принять волю небес, не могла смириться, что никогда-никогда не стану матерью. И вот накануне обряда Абеллиин снова пришёл ко мне.
Зурим опять начала бить дрожь.
– Я решилась, Глаш. Невесты ночи после обряда уже не могут забеременеть. У меня оставалась последняя возможность. Я знала, как неприятна близость с человеком, который не является твоим суженым, но я всё стерпела ради того, чтобы получить шанс стать матерью.
Глафира прижала подругу к себе. Что ж так светила-то подкачали? Что ж эти дневные и ночные поставили перед таким поганым выбором? Но Зурим молодец. Пыталась бороться с системой, как могла. Она боец.
– Однако Абеллиин разгадал мой план. Перед тем как уйти, заставил выпить снадобье на основе яда жёлтого пустынного паука. Просто влил мне его в горло.
– Противозачаточное зелье? – догадалась Глаша.
– Да. Моя последняя надежда рухнула.
– Но, получается, снадобье не подействовало?
– Снадобье действует стопроцентно. Не понимаю, как так получилось. Возможно, Абеллиин перепутал бутыльки.
Зурим немного помолчала, потом сказала с философской грустью:
– Знаешь, Глаш, никогда не думала, что можно быть счастливой и несчастной одновременно.
Глафира понимала, что подруга имеет в виду. Она так мечтала о ребёнке. Пошла на хитрость, переступила через себя, наплевала на дурацкие законы своего мира ради счастья стать матерью, а теперь, когда узнала о будущем малыше, радость перечёркивается тревогой потерять только что приобретенную любовь и надежду на семейное счастье. Глаша не представляла, как Бриус отреагирует на неожиданную новость. Она полагала: пока он вряд ли догадался, что доктор имел в виду. Но когда узнает, не передумает ли связывать свою жизнь с Зурим. Будет ли готов к тому, чтобы воспитывать её малыша как своего? Будет ли способен полюбить его так, как восточная красавица полюбила Лаймиетту? В любом случае известие будет для него шоком. Даже для Глаши новость показалась поначалу убийственной. Но если чувства принца к Зурим глубоки и искренни, то он должен осознать, что ребёнок никак не может стать препятствием для счастливой жизни – наоборот.
– Глаш, как думаешь, Сильвий разочаруется во мне, когда узнает?
Зурим опять начало трясти. Чёрт! А ведь в её положении нельзя волноваться.
– С чего вдруг разочаруется? – попыталась поддержать Глаша. – Разве ты разочаровалась в Сильвии, когда узнала, что у него есть дочь?
– Нет, наоборот, обрадовалась.
– Вот и он обрадуется.
– Думаешь? – недоверчиво посмотрела Зурим.
– Конечно, – голосом, полным оптимизма, заверила Глафира. – Только надо его сначала к этой радости немного подготовить, – осторожно добавила она.
У Глаши уже созрел план действий. Правда, он опять был связан с Крайсом. Видно, не судьба ей держаться от него подальше. Но Крайс, как недавно выяснилось, не просто друг, он родной брат Бриуса. А, значит, знает его лучше, чем кто-либо другой, плюс наверняка желает ему счастья не меньше, чем Глаша своей подруге. Крайса можно сделать сообщником в деле обеспечения счастьем этих двоих.
Пришлось опять дать команду Зурим не переживать и спокойно дожидаться возвращения подруги, а самой отправиться в разведку боем.
Первым делом заглянула в соседнюю комнату к Агнессе и Киприс, предупредила, что сегодня их с Зурим на репетиции «Золушки» не будет, но чтобы девочки не расслаблялись и готовились как следует, потому что их роли ключевые для успеха всей постановки.
Потом нашла Крайса и сказала, что если он не передумал проводить её в лазарет навестить девушек, то она готова. Ей казалось, говорить на деликатную тему легче в пути, чем сидя рядом на небольшом диванчике в комнате Крайса. Там у него мысли могут постоянно не на те темы перескакивать. Да и проведать девушек действительно не помешает.
