Глава 38
Первая репетиция
Первая репетиция прошла сумбурно, но весело. Глафира не помнила, когда последний раз так смеялась. Девушкам даже пришлось переместиться из холла на одну из дальних лужаек парка, иначе существовал риск развалить хохотом стены дворца.
Обещанные Агнессе и Киприс роли, каких в классической «Золушке» предусмотрено не было, заставили кардинально изменить сценарий известной сказки. В первозданном виде было оставлено только самое начало. Зурим, в роли затурканной мачехой бедной девушки, подметала полы и чистила котлы. А Глаша, перевоплотившаяся в её злобную сводную сестру, всячески ею помыкала. Невзрачная роль второго плана была выбрана Глафирой специально. Редко появляющийся на сцене персонаж, к тому же наделённый скверным характером, не должен был привлечь внимание принца и других зрителей, чего Глаша, собственно, и добивалась.
Сюжет «Золушки» претерпевал сильные изменения с момента появления феи, которая в оригинале помогает крестнице собраться на бал. Предсказуемая фея была заменена на непредсказуемого дракона в сапогах, роль которого, понятное дело, досталась Агнессе. В изменённом варианте Золушка выходила пораненного юного дракона, и вот теперь он вырос и окреп и готов помогать спасительнице.
Дракон, сшивший себе не одну пару сапог, легко смог изготовить обувь и для Золушки – изумительные хрустальные туфельки. Однако он не был силён в портняжном деле и уж совсем не умел превращать тыкву в карету, а мышей – в лошадей, поэтому решил обратиться за помощью к колдунье. Этот персонаж был введён в сценарий специально для Киприс. Колдунья, она же Баба-яга, она же одинокая профессор-алхимик, живёт на отшибе, в избушке на курьих ножках. Яга-то как раз умеет проделывать с тыквой и мышами разные фокусы. Зря что ли посвятила алхимической науке долгие годы и изучала влияние вытяжки из корней Магур-Диобразы на циклические псевдоактивные сдвиги ментальных полей летучих крыс.
Внешне сухая и чёрствая Яга-алхимик на самом деле способна на глубокие чувства. Она прониклась горем сиротки и дала дракону в сапогах зелье, способное сделать из тыквы и мышей роскошное транспортное средство, а грязное залатанное платье превратить в изысканный бальный наряд.
С этого момента сюжет вновь возвращался в привычное русло: Золушка едет на бал, где в неё влюбляется принц. Ей приходится покинуть праздник в полночь, но принц находит свою возлюбленную по потерянной ею хрустальной туфельке.
Видоизменённый сюжет устраивал всех конкурсанток. И девушки с упоением оттачивали театральное мастерство. Глаша и не ожидала, какими талантливыми актрисами они окажутся.
Восточной красавице роль Золушки подходила идеально. Ей даже можно было особо не вживаться. Зурим обладала всеми теми же качествами, что и героиня сказки: исполнительная, покладистая, добрая и сногсшибательно красивая что с метлой в руках, что в бальном платье.
Киприс, в роли одинокой Яги-алхимички, тоже смотрелась неподражаемо. В общем-то, как и Зурим, она играла себя. И хоть вкладывала во фразы излишний трагизм, всё равно смотрелась естественно. Но больше всех поражала Агнесса. Вот по ком Оскар плакал. От неё исходил такой зашкаливающий энтузиазм – не знай Глаша её настоящей профессии, решила бы, что та всю жизнь проработала в театре. Выразительная мимика и амплитудные эмоциональные жесты, громкий, чёткий поставленный голос и изумительная дикция. Единственный нюанс – она постоянно забывала слова. Но ничего, быстро находилась и импровизировала. Киприс-Яга, сбитая с толку импровизациями дракона в сапогах, немного терялась и начинала выдавать реплики не из той оперы. Вернее, не из той сказки. А ещё точнее, из своего горячо любимого «Алхимического романа». И тогда уже Агнессе приходилось впадать в ступор или кидать настолько неуместную фразу, что остальные актрисы, находящиеся на импровизированной сцене и вне её, грохались со смеху.
Погонщица драконов, да и другие девушки по поводу не совсем удачной репетиции не комплексовали, ведь это был первый пробный прогон. У них ещё будет время отточить все шероховатости. Больше их тревожило то, что остались вакантные места на роль мачехи и принца.
– Если Барба и Ядалина не выздоровеют, у нас в актёрском составе будет сильный некомплект, – озадаченно отметила Агнесса.
– Мачеху может сыграть Сапфира, – предложила Глаша, – должна же она рано или поздно найтись. Если не будет участвовать в конкурсах без уважительной причины – это же нарушение договора.
– Точно-точно. Конюшни давно по ней плачут, – съязвила Киприс.
– Боюсь, у Сапфиры не хватит темперамента сыграть злую мачеху, – усомнилась Агнесса. – Она какая-то индифферентная.
– Ничего, – скривилась профессорша. – Пусть учится плеваться ядом у своей двуглавой подружки.
– Без мачехи ещё можно обойтись, – Агнесса задумчиво потёрла виски, – но как без принца?
– Без принца никак, – согласно пискнула Зурим.
– Надеюсь, принц будет, – хитро улыбнулась Глаша. – Есть у меня одна идея.
Девушки устремили на неё горящие любопытством взгляды, но Глафира расшифровывать фразу не собиралась. Сначала нужно убедиться, что план сработает. А пока переключила внимание конкурсанток на не менее важную проблему:
– Какие будут идеи насчёт декораций и костюмов?
– Костюмы могу взять на себя, – вызвалась Киприс. – Моя халитесса чудесная портниха. По крайней мере, всё время этим кичится.
– Тогда я займусь декорациями, – проявила энтузиазм Агнесса.
Отлично. Значит, у Глаши единственная забота – доукомплектовать актёрский состав.
Договорившись продолжить репетиции завтра, девушки разошлись.
В комнате Глафиру ждал сюрприз.
– Ой, Глаш, смотри, какая прелесть! – воскликнула Зурим, вошедшая в апартаменты следом. И указала рукой в сторону Глашиной прикроватной тумбочки.
– Вижу.
Разве можно не заметить? Роскошная ярко-красная роза на длиннющей ножке изящно выглядывала из вазы, дразнила и, кажется, даже посмеивалась. Вот что это, спрашивается? Ни цветка, ни ёмкости, в которую он был помещён, перед уходом не было. Мысль даже не метнулась в сторону, что украсить комнату растением могла горничная или халитесса. Глаша знала, от кого подарок.
Вообще-то, она любила розы. Не за их внешнюю красоту – за аромат. Обожала нежный волнующий коктейль запахов, исходивший от цветов. Могла несколько минут стоять возле растения и просто дышать.
Вот и сейчас подошла к кровати, села рядом с вазой и сделала несколько глубоких вдохов. Так пахнет весна. Кроме привычного цветочного аромата ощутила ещё и запах клубники. Умопомрачительное сочетание!
Чёрт! Как приятно! Роза – это так избито и так до мурашек трогательно. И так… бесит! Да, именно бесит. Бесит, потому что Глафира собиралась всеми силами избегать подобных эмоций. Скоро домой – напомнила себе. Отсела подальше от розы, чтобы не чувствовать аромата, и дала себе слово серьёзно поговорить с Крайсом. Надо настоять, чтобы прекратил ухаживания. Ни к чему хорошему они не приведут.
– Глаш, это от него, да? – проницательно произнесла Зурим, всё это время пристально наблюдавшая за подругой.
– От кого, от него? – недовольно проворчала Глаша.
– От Крайса. Ты ему нравишься. Это заметно. И он тебе. Я давно догадалась.
Вот же провидица. Догадалась она.
– Это горничная комнату украсила.
Зурим кивнула. Можно подумать, поверила. Осталась при своём мнении – видно по блеску в глазах.
Глаша поднялась и, стараясь не смотреть на розу, направилась к двери.
– Пойду, попробую договориться, чтобы роль принца в спектакле сыграл Бриус.
– Принц в роли принца? – Зурим мечтательно закатила глаза.
– Не просто принца, а твоего принца, Золушка, – подмигнула Глафира.
Она вышла из комнаты и направилась к Крайсу. Во-первых, попробует узнать, где находятся апартаменты Бриуса, а во-вторых, поговорит о розе. Вернее, о том, что их больше быть не должно.
Настроена Глаша была решительно. И, чтобы не растерять это боевое расположение духа, действовала стремительно. Влетела в комнату и с порога заявила:
– Не дари мне розы, потому что… я их люблю.
Сама не заметила, что от волнения впервые обратилась к Крайсу на ты.
Тот сидел на диванчике в наушниках. И улыбнулся её приходу, как Чеширский кот. Ей, как всегда, очень понравилась его улыбка, но она мужественно переборола это чувство.
– Не дари мне цветов, – повторила снова, потому что, похоже, он не услышал её первой фразы – мешал громкий звук в наушниках.
Крайс похлопал по дивану рядом с собой, приглашая сесть. Какая наглость! Это вместо того, чтобы убавить звук.
Глаша подошла, но садиться не стала. Вместо этого попыталась вынуть один наушник. Реакция Крайса оказалась молниеносной. Он поймал её руку и прижал к щеке. Щека немного кололась. От ладони покалывание прокатилось по всему телу. Крайс потёрся щекой о руку, коснулся губами и только потом отпустил. На минуту Глаша забыла, зачем пришла.
