5
Мы вышли из ресторана и пошли по плохо освещенному коридору к своим местам. На Вестал было белое вечернее платье с белой пелериной, скрывающей ее костлявые плечи. Она вся сверкала бриллиантами: бриллиантовые кольца, бриллианты в волосах, бриллианты украшали лиф ее платья, бриллианты были на запястьях ее рук. Это был поистине королевский выход. При каждом движении Вестал бриллиантовые брызги ослепляли меня. Эффект был ошеломляющий.
Мы прибыли на стадион в огромном, как линкор, «роллс-ройсе». Джо, шофер, был облачен в кремовую форму, лаковые сапоги, перчатки и кремовое кепи с кокардой. Мне показалось, что я попал на съемки очередного голливудского фильма, особенно когда директор стадиона торжественно спустился по ступенькам, покрытым ковром, чтобы лично поприветствовать мисс Шелли, впервые посетившую стадион. Примерно в середине нашего обеда прибыла пресса, и нас фотографировали до конца обеда. Было похоже на то, что Вестал Шелли редко появляется в обществе, и ее приезд на стадион явился сенсацией. Поэтому во время обеда у нас не было возможности разговаривать друг с другом, так как фотографы и журналисты докучали нам, но это в некоторой степени устраивало меня.
Я видел, что Вестал наслаждалась. Я подумал, что она возбуждена из-за всей этой суеты вокруг своей персоны, но позже понял, что именно мое общество сделало ее такой оживленной. Когда мы пили кофе и коньяк, к нашему столику подошел огромный парень с мужественным лицом, одетый в хорошо выглаженный серый костюм. Его черные волосы, чуть с сединой в висках, были коротко подстрижены. Он поклонился Вестал и слегка улыбнулся.
— Вот это сюрприз, мисс Шелли! Вы на боксе?
Я ожидал, что она холодно отреагирует на это, но она оказалась весьма довольной тем, что этот крепкий мужчина подошел к нам.
— Мистер Винтерз уговорил меня, — ответила она, застенчиво посмотрев на меня. — В конце концов, должна же я была попробовать все. — Она коснулась моего рукава.
— Это лейтенант Сэм Легит из городской полиции. Лейтенант, это мистер Винтерз, банкир.
Так впервые я увидел Легита и сразу же заметил, что не понравился ему так же, как и он мне.
— Не мог ли я вас видеть в «Пасифик», мистер Винтерз? — спросил он, сверкая своими серыми глазами.
Он не принял мистера Винтерза за банкира. Он ясно давал понять, что отлично знает, что я всего лишь простой клерк, которого хозяин может уволить в любой момент.
— Может быть, — ответил я безразличным тоном.
Лейтенант посмотрел на Вестал, потом опять на меня.
— Рад был с вами познакомиться, мистер Винтерз. — Я не понимал, для чего было так лицемерить и поэтому промолчал. — За вашими бриллиантами присматривают, мисс Шелли, так что не беспокойтесь.
Он поклонился ей, слегка кивнул мне и растворился в толпе.
— Так вас охраняет полицейский? — спросил я непринужденно.
— Мы с ним хорошие друзья. Я познакомилась с ним, когда он был однажды на дежурстве. Он иногда приходит ко мне обедать и рассказывает мне о различных происшествиях. Он симпатичный парень, не правда ли?
— Это, должно быть, очень интересно, — с сарказмом в голосе проговорил я. — Однако, если вы хотите увидеть большой бокс, то нам пора идти.
Мы заняли свои места, когда представляли главной бой вечера. Это была 15-раундовая схватка между Джеком Слейдом, чемпионом в среднем весе, и Деки Джоунсом, почти неизвестным боксером. Боксеры уже появились на ринге, и Вестал с интересом разглядывала их. Я сказал ей, что Слейд имеет больше шансов на победу и спросил, не желает ли она сделать ставку.
— Я ставлю на негра, — сказала Вестал. — В нем есть что-то такое, что мне импонирует. Посмотрите на его мускулы. Конечно, он должен победить.
— На это очень мало шансов. Слейд не знает поражений в двадцати последних боях. И сейчас он в отличной спортивной форме. У Джоунса хороший удар, но сумеет ли он воспользоваться им?
— Я ставлю на негра сто долларов, — упорствовала Вестал.
— О’кей! Но не говорите мне потом, что я не предупреждал вас.
Я миновал две дюжины колонн, прежде чем пробрался к выходу и нашел букмекера.
— Добрый вечер, мистер Винтерз, — сказал Лефти Джонсон, улыбаясь мне. — Вы высоко сегодня поднялись.
— Сотня на Деки, Лефти.
— Вам надоели деньги, мистер Винтерз?
— Это не моя ставка. Я ставлю полсотни на Слейда.
Я успел до гонга вернуться на свое место.
Джоунс вышел из своего угла так стремительно, будто им выстрелили из пушки. Он мелькнул коричневой молнией моментально и уже ждал Слейда на середине ринга.
Все произошло так быстро, что только завсегдатаи состязания боксеров поняли, что произошло. Кулак негра врезался в челюсть Слейда со скоростью выстрела. Боксеры находились справа от нас, и я заметил пустоту в глазах Слейда и то, как подкосились его ноги. Джоунс нанес еще один удар слева. Его перчатка, скользнув по подбородку Слейда, попала ему в скулу. Выступила кровь. Слейд опустился на четвереньки. Челюсть его отвисла, глаза были пусты, а все чувства парализованы.
Я заметил, что Вестал подалась вперед, ее пальцы сжали мое запястье, а рот полуоткрылся. В зале стоял такой шум, что я не слышал ее криков, но я был уверен в том, что она тоже кричала вместе со всеми. Большинство зрителей вскочили на ноги. Зал ревел и свистел. Рефери оттолкнул Джоунса назад, показывая ему на нейтральный угол. Джоунс был настолько возбужден, что рефери пришлось прикрикнуть на него, чтобы он исполнил его приказание. Эта предусмотренная правилами пауза дала Слейду передышку. Я наблюдал за ним и увидел искру жизни, промелькнувшую в его глазах. Рефери наклонился над ним, отсчитывая секунды, и рука его методично поднималась и опускалась.
— Удар новичка! — прокричал я на ухо Вестал. — Вот чертов новичок!
Думаю, она даже не слышала моих слов. Вся она по-прежнему была устремлена на ринг, глаза ее сверкали, как огни, лицо пылало. При счете «девять» Слейд был уже на ногах. По знаку рефери Джоунс подлетел к своему противнику, но тот ушел в захват и безнадежно повис на негре, скользя перчаткой по черным рукам и пытаясь выиграть время. Рефери разнял боксеров, и Джоунс сразу же нанес серию ударов. Слейд, отступая, прикрывался глухой защитой, а Джоунс преследовал его, осыпая ударами. Толпа требовала эффектной концовки, но у Джоунса еще не было опыта окончания боя. Гонг прозвучал именно тогда, когда негру удалось загнать противника в угол и нанести ему серию ударов.
— Так! — сказал я с раздражением, когда Джоунс направился в свой угол. — Вот так новичок! А Слейд-то хорош! С его-то опытом прозевать удар новичка! Бой закончится в следующем раунде.
Вестал продолжала держать меня за руку.
— Я никогда еще не была так возбуждена, — выдохнула она. — Это великолепно!
— К тому же у Слейда сломана челюсть, — продолжал я.
— Это действительно так? — с оживлением спросила Вестал.
— Вы только посмотрите. Видите, как она отвисла? Джоунсу стоит только зацепить ее, и все кончено.
Вестал опять подалась вперед. Она с жадным любопытством смотрела на Слейда, полулежащего в своем углу. Его грудь тяжело поднималась и опускалась. Челюсть его отвисла, а в глазах зияла пустота. Прозвучал гонг, и Джоунс вскочил. Его лицо было полно решимости. Слейд как только мог защищал свою челюсть. Когда Джоунс подскочил к нему, Слейду удался удар левой, отбросивший негра назад. Теперь Слейд двигался вперед, стараясь развить свой успех. Его левая, словно молот, наносила удары.
Вестал кричала, и она была не одинока. Секунданты Джоунса кричали ему, чтобы он заканчивал бой и добивал Слейда. Но негр был слишком возбужден и ничего не слышал. Как только негр собирался нанести решающий удар, левая Слейда доставала его и выводила из равновесия. Слейду долго удавалось держать таким образом негра на расстоянии, достаточно долго, но затем Джоунсу все-таки удалось достать его голову сильным ударом левой.
Вестал закричала, как сумасшедшая. Слейд опустился на колени. Он был похож на разгневанного льва, когда он зарычал на негра, отступившего в свой угол. Кровь текла из глаз и рта Слейда. Гонг прервал счет, и секунданты Слейда бросились на ринг. Толпа бушевала и ревела. Слейда волоком оттащили в угол.
— О, как это здорово! — Вестал бурно дышала. — Я не думала, что бокс — такое интересное зрелище. О, Чад, как я рада, что пошла с вами. О, Чад! Меня так захватило зрелище боя этих двух разъяренных людей.
Третий раунд был последним. Наконец-то советы секундантов дошли до Джоунса: не спешить, выбрать момент и нанести свой удар, который должен покончить с противником. Развязка наступила на второй минуте. За сильным левым ударом последовал удар правой. И оба удара пришлись в челюсть Слейда. Струйка крови потекла у него изо рта. Он как сноп упал на ринг. Его лицо исказила гримаса боли. Он попытался было встать, цепляясь за канаты, но это было выше его сил. Он упал на спину, еще в сознании, но уже не в состоянии продолжать этого боя.
Вестал вскочила на ноги. Мне пришлось удерживать ее, а то она бы бросилась прямо к рингу.
— Спокойнее, — сказал я.
Она пыталась освободиться от меня, но я крепко держал ее за руку.
В зале стоял такой рев, что, казалось, могли лопнуть барабанные перепонки. Когда рефери закончил счет и Слейда потащили с ринга, Вестал почти упала на меня. Мне удалось подхватить ее на руки, а то она бы упала на пол.
— Выведите меня отсюда, Чад, — выдавила она из себя. — Я сейчас потеряю сознание.
Из ложи прессы неожиданно возник агент.
— Вам помочь, мистер Винтерз? — спросил он.
— Нужно поскорее вывести ее отсюда.
— Следуйте за мной.
Он двинулся вперед, расчищая дорогу так, как это умеют делать только полицейские. Мы пробирались за ним. Агент провел нас сквозь толпу в служебное помещение.
— Подождите здесь, а я схожу за вашей машиной.
И в это время мы стояли в полуосвещенной комнате, где было так душно, как и в зале. Наклонившись к Вестал, я спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Все хорошо. Я слишком переживала все это.
Она подняла свое лицо и посмотрела на меня. У нее был такой вид, что я невольно отступил назад. Я довольно часто имел дело с женщинами и хорошо знал, что означает такой их взгляд. В этот момент Вестал также сильно хотела меня, как и всякая другая женщина в определенный момент хочет мужчину. Это было и в ее глазах, и вдруг в смягчившемся лице, это было видно и по пульсирующей жилке на горле. Я мог бы сейчас с нею сделать все, что угодно, — прямо тут, в грязной полутемной убогой комнате. Но этого-то мне как раз меньше всего хотелось. Но вид настолько откровенного желания в Вестал потряс меня. Вестал была настолько непривлекательным, сморщенным существом, что я бы никогда не подумал, что она способна на такие чувства. Применительно к ней это казалось не только невозможным, но и просто неприличным.
— Ваш полицейский пошел за машиной, — сказал я, держа ее за руку, но стараясь находиться на расстоянии.
Я отвернулся, делая вид, что жду появления Легита. Я не хотел, чтобы Вестал прочитала отвращение в моих глазах. Она вдруг отпрянула от меня.
— Я уже вполне хорошо себя чувствую, — проговорила она хрипло. — Здесь очень душно.
— Тогда нужно пойти поискать лейтенанта.
Я протянул Вестал руку, но она сделала вид, что не замечает ее.
— Вы забыли о моем выигрыше. Вы не могли бы принести его сюда?
— Деньги никуда не денутся. Сначала я провожу вас до машины.
— Нет, принесите, пожалуйста, сейчас.
В ее голосе прозвучала резкая нотка. Когда я взглянул на нее, она отвернулась, но не настолько быстро, чтобы я не заметил отчаяния и страдания на ее изможденном лице.
— О, пожалуйста, идите! — проговорила она.
Казалось, что она вот-вот разрыдается. Я оставил Вестал, раздумывая над тем, что все же происходит. Я не мог ничего понять, пока не вернулся с выигрышем для нее. Мне вдруг пришла в голову мысль, от которой я даже остановился. Неужели она думала, что я стану заниматься любовью в этой полутемной комнате? Неужели ее страдальческий взгляд был результатом того, что она остро сознавала свою непривлекательность? Ведь она не могла не заметить отвращения на моем лице. «Ты чудак, — сказал я потом сам себе. — Ты просто сошел с ума, если так думаешь. Не стоит думать, что она влюбилась в тебя только лишь потому, что многие женщины в тебя влюбляются. Но только не она с ее миллионами и властью. Она не может быть настолько легкомысленной, чтобы влюбиться в простого банковского служащего, или может?..».
Я ускорил шаг, но когда подошел к выходу, то Вестал там не было. Я распахнул дверь и вдохнул жаркий воздух ночи. Ко мне подошел Легит.
— Мисс Шелли уехала домой, — сообщил он, пристально гляди на меня из-под козырька своей фуражки. — Она была очень расстроена.
— Я думаю, что это просто возбуждение от бокса и жары.
Неужели она все-таки влюбилась в меня? Или просто неожиданное животное желание овладело ею под влиянием зрелища двух здоровых мужчин, избивающих друг друга?
— Да, но какой был бой! — продолжал Легит, продолжая пристально разглядывать меня.
— Неожиданный финал, — поддержал я разговор.
— Я никак не ожидал, что Слейд свалится от первого удара новичка. Парень с его-то опытом…
Легит достал пачку сигарет, угостил меня и закурил сам.
— Это происходит тогда, когда человек очень уверен в себе и открывается для удара новичка, — резюмировал он. — Я часто встречался с подобным явлением в своей работе. Некоторые люди совершают преступление, стараются скрыть его, создают себе алиби или делают так, чтобы казалось, что преступление совершено кем-то другим. Им кажется, что они сделали все, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но это не так, мистер Винтерз. Парень, которому кажется, что он в полной безопасности, почти всегда открывается для удара новичка, и именно тогда, когда он меньше всего ожидает этого. Удар — и он на лопатках! Только положение его при этом намного хуже, чем просто сломанная челюсть.
— Думаю, что вы правы, — сказал я, не обращая никакого внимания на его разглагольствования. — Ну, я пошел.
— Спокойной ночи.
Я не вспоминал об этом разговоре до сегодняшнего утра. Только сейчас ж понял, что Легит говорил тогда дельные вещи. Убийца, который думает, что он в безопасности, открыт для удара новичка. Я должен был это знать. Именно тогда, когда я думал, что мне удалось спрятать концы в воду, случилось именно так, как говорил Легит.
Когда я вернулся к себе домой в тот вечер, то застал там Глорию, ту самую блондинку, с которой я договорился встретиться перед боксом и о которой совершенно забыл, когда Вестал напросилась на то, чтобы составить мне компанию. Глория сидела в кресле. На ней были только штанишки, бюстгальтер и чулки, прикрепленные голубыми резинками.
Мне нравилась Глория. Ее шелковистые волосы были коротко подстрижены. Личико можно было назвать даже хорошеньким.
— Дорогой, я жду тебя уже несколько часов. Боюсь, что я выпила весь твой бар.
— Хорошо. Дай мне то, что еще осталось в бутылке и ложись в постель. Только лежи тихонько. Я еще должен окончить кое-какие свои дела.
Я подошел к телефону и набрал номер Вестал. Пока я ждал, когда меня соединят с ней, Глория покопалась в шкафу и из дюжины рубашек выбрала красную, которую сама когда-то добавила к этой коллекции.
— Ради бога, только не эту. Ты в ней похожа на пожарника.
Она хитро посмотрела на меня через плечо.
— А именно поэтому я ее и выбрала. Я хочу сегодня быть пожарником.
В трубке прозвучал голос:
— Резиденция мисс Шелли.
— Это мистер Винтерз. Соедините меня с мисс Шелли.
— Минуточку, сэр.
В ожидании я проводил Глорию взглядом, когда она направлялась в ванную, но тут в трубке щелкнуло и прозвучал голос мисс Доллан.
— Я вас слушаю, мистер Винтерз.
— Я просил к телефону мисс Шелли.
— Извините, но она ушла к себе.
— Я не могу поговорить с нею немного?
— Боюсь, что нет.
— Жаль. Но ничего не поделаешь. Передайте ей, что я звонил. Я хотел только узнать, как она себя чувствует.
— Я передам ей.
— Спасибо. — Я помолчал немного, а потом добавил: — О, мисс Доллан, я еще не поблагодарил вас за…
Последовали гудки. Второй раз она бросала трубку. Я тоже положил свою и выпил немного виски. Мисс Доллан начинала интересовать меня. Глория появилась из ванной комнаты в ярко-красной ночной рубашке.
— Ты звонил Вестал Шелли? — поинтересовалась она, вытягиваясь на кровати.
— Да, — ответил я, набирая номер Внекстоуна.
— Это ее ты взял на бокс вместо меня?
— Да.
В трубке отозвался Внекстоун.
— Это Чад. Слушай, Ронни, ты можешь продолжать. Я договорился насчет четверти миллиона и завтра открываю специальный счет на имя Вестал Шелли в «Вестерн-Калифорния-банк». Пускай эти деньги в оборот и обеспечь мисс Шелли ежемесячную прибыль. Мы один раз можем дать потерять двадцать тысяч, но если мы потеряем больше, то она заберет эти деньги.
— Я не допущу потери и в пять тысяч. Я буду обращаться со счетом мисс Шелли, как со своим собственным. Я думаю, что мы с тобой неплохо заработаем на этом деле.
— И вот еще что, — продолжал я. — Ты будешь давать мне отчет о том, что сделал и что собираешься делать каждый понедельник.
— Хорошо.
— Начинай завтра же. Когда тебе будут нужны деньги, скажешь мне.
— О’кей! Остальное я все беру на себя, Чад!
Когда я положил трубку, Глория промурлыкала:
— Чад, дорогой!
Я вздохнул.
— Я совсем забыл о тебе. Что ты хочешь?
Глория сидела на кровати с напряженным выражением на личике. Она часто моргала своими голубыми, как у ребенка, глазами.
— Ты сказал, что у тебя есть четверть миллиона?
Иногда Глория бывала надоедливой, но у нее имелось одно хорошее качество: она умела, когда надо, молчать. Мне вдруг захотелось поговорить с кем-нибудь о Вестал.
— С тех пор, как ты была здесь в последний раз, я успел стать советником мисс Шелли по экономическим вопросам. Если мне повезет, то я смогу неплохо заработать на этом деле.
— Я слышала, что она ужасно жестокая, — сказала Глория, откидываясь назад.
— Это так, — согласился я непринужденно. — Но мне кажется, что мои мужские достоинства очаровали ее. Сегодня она чуть было не соблазнила меня.
Глори приподнялась, чтобы посмотреть на меня.
— Ты, конечно, шутишь?
— Почему же? Вовсе нет. Я сделал все, чтобы сдержать ее порыв. Если бы она не была так похожа на обезьяну, то, возможно, я уже почил бы на ее шелковом ложе. Но, к счастью, я устоял.
— Почему же, глупец? — воскликнула Глория. — Я всегда считала, что в твоей очаровательной голове все-таки есть мозги.
Я так удивился, что чуть не выронил стакан.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Если бы мужчина, владеющий миллионами, попытался соблазнить меня, то я не стала бы останавливать его, даже если бы у него была деревянная нога и вставные зубы. Я знаю, что такое деньги! Ты скажешь, что она худышка, ну и что? Между прочим, сколько она стоит?
— Точно не знаю. Но по крайней мере, не менее семидесяти миллионов. А, может быть, и больше.
— Ух! Семьдесят миллионов! Ты сказал, что уговорил ее на четверть миллиона?
— Да. А что в этом плохого? Подвинься, я хочу лечь.
— Подожди. Давай еще поговорим. Этот вопрос меня очень заинтересовал. — Глория встала и принялась расхаживать по комнате. — Что же все-таки случилось сегодня вечером? Расскажи мне подробнее.
Я рассказал ей о матче боксеров, о реакции Вестал, о том, что произошло в полутемной комнате и как Вестал сбежала от меня.
Глория сидела на краю стола, обхватив руками колени. Она слушала очень внимательно, не перебивая меня.
— Это ты ей только что звонил?
— Я не мог уговорить ее секретаря соединить меня с ней.
— Просто ты не очень старался.
— Нет, я старался. Я просил передать ей о моем звонке.
— Просил передать! О, господи! Когда ты, наконец, поймешь, что для девушек этого мало? Необходимо давать ей более убедительные доказательства. Что-нибудь трогательное… Пошли ей цветы. Букет фиалок, например…
— Ты думаешь, что это хорошая идея, а я вовсе так не думаю. Она подумает, что физически привлекает меня, я же меньше всего хочу этого.
— Что с тобой случилось, Чад? — спросила она, уставившись на меня. — Ты хочешь упустить такой шанс?
— Что ты имеешь в виду?
Она закурила.
— Я тоже могла бы использовать часть ее денег. Я хотела бы иметь роскошную квартиру на Парк-авеню, куда ты мог бы приходить отдохнуть. Это все могло бы быть, если бы ты получил ее миллионы.
— Ты просто рехнулась!
— Неужели ты не понимаешь, что в ее возрасте, да еще с такой внешностью, как у нее, встретить тебя, молодого и с такой внешностью, означает то, что она уже твоя жертва. Играй наверняка! Послушайся моих советов, и ты женишься на ней не позже, чем через месяц.
— Жениться на ней? — воскликнул я. — Да это последняя женщина на земле, на которой я мог бы жениться. Жениться на ней? Да никогда в жизни! Представляю себя связанным с этой высохшей, вздорной обезьяной на всю оставшуюся жизнь. Ты с ума сошла!
Глория пристально посмотрела на меня.
— Ты только представь себе: быть женатым на семидесяти миллионах долларов! — мягко проговорила она. — Представь!
Я хотел возразить, но она перебила меня.
— Предположим, что ты будешь связан с ней, но это вовсе не означает, что ты никуда не сможешь пойти развлечься. Я всегда буду ждать тебя в своей роскошной квартире. Посмотри на это с другой стороны. Как ты думаешь, сколько времени ты будешь управлять этой четвертью миллиона? Если ты не станешь оказывать ей должного внимания, она станет еще более раздражительной и несносной, и все твои успехи полетят вверх тормашками. Она отберет у тебя эти деньги при первой же возможности. Женись на ней, и ты будешь купаться в золоте. Будь ласков с ней, и ты получишь все, что будет угодно твоей душе. Я знаю тебя. Ты не передумаешь, если только примешь правильное решение.
— Помолчи. Я действительно должен это обдумать.
Глория послушно села и стала молча наблюдать за мной.
Я сидел минут десять, уставившись в потолок, затем резко поднялся.
— Ты решился, Чад? — спросила Глория.
— Думаю, да, — ответил я нахмурившись.
В темноте нет особой разницы между той или другой женщиной, а семьдесят миллионов — это семьдесят миллионов, как на них ни смотри.
