Миклем долго сидел, задумчиво уставясь в стену. Он не часто терял самообладание, однако сейчас был в раздражении. Он был одурачен, и это задевало его гордость. Если бы этот человек не сказал по телефону лишнего, Дону пришлось бы слетать в Париж. После того как удалось обнаружить ловушку, он понял, что люди, от которых прятался Трегарт, хотят отвлечь его и выманить из Венеции. Самым отвратительным было то, что Мария Нецке хотела его обмануть.

«Ты здорово в ней обманулся, — сказал себе Миклем и с досадой ударил кулаком о стул. — Она и ее братец, безусловно, играют в этой истории не последние роли. Можно было бы догадаться и раньше, но до чего же ловко они все это устроили! Надо быть осторожным. Так вот всегда и бывает, когда увлекаешься хорошенькими глазками».

Правда, он ничем себя не выдал, сказал только, что они с Трегартом были друзьями.

Пообедал он на скорую руку, чем окончательно расстроил бедного Черри. Но ему нужно было спешить. В голове Дона созрел план дальнейших действий. Он подошел к телефону и, позвонив в отель «Тритти», попросил соединить его с Марией Нецке. Ему пришлось подождать, пока Мария подойдет к телефону.

— Привет, Дон! Мне очень жаль, что заставила вас ждать. Но я была в ресторане.

— Надеюсь, я не слишком помешал вам, — сказал Дон голосом, полным раскаяния, — мне нужно срочно поговорить с вами. Я только что звонил в Париж, в отель «Четхем», и разговаривал с Трегартом. Я очень обеспокоен его состоянием. Он просит меня немедленно вылететь в Париж.

— С ним действительно что-то случилось? — спросила Мария с тревогой.

Если бы Дон не знал, что его обманывают, стараясь спровадить из Венеции, он бы не заметил в этом голосе излишне подчеркнутой озабоченности.

— Я не знаю. Мне не удалось ничего из него вытянуть, но, похоже, он немножко свихнулся. У него, вероятно, нервное расстройство. Он плакал и, казалось, пребывает в совершенной растерянности.

— Это ужасно! — воскликнула Мария. — Наверное, ему не на кого там положиться.

— Вы правы. Похоже, он там совсем один. Он очень просил меня приехать. Я закажу самолет и тотчас же отправлюсь в Париж. Я только хотел спросить, не полетите ли вы со мной? В его нынешнем состоянии необходимо женское участие и уход.

Последовала долгая пауза, и Дон ухмыльнулся холодно и безжалостно.

«Интересно, как она выкрутится», — подумал Миклем. Если бы он не знал точно, что его разыгрывают, он не решился бы попросить Марию о таком одолжении.

— Боюсь, это невозможно, — сказала Мария, наконец. — Вы же знаете, что Карл устраивает большой прием, и мне придется развлекать гостей.

— Жаль. Хотелось бы узнать, когда же мы снова с вами встретимся. Я поговорю с Джоном и, если ему будет плохо, отвезу домой. К концу недели надеюсь вернуться.

— Это очень мило с вашей стороны. Может быть, я тоже смогу что-то сделать. Если нам удастся выбраться отсюда пораньше, мы сразу же приедем в Париж.

— Нет, если вы сегодня не сможете вылететь, думаю, тогда не стоит и торопиться. Если Трегарту плохо, мне кажется, нужно немедленно отправлять его в Англию.

— Так, пожалуй, будет лучше. Только сообщайте мне обо всех новостях. Мы останемся здесь еще дня на четыре.

— Через два-три дня я вернусь. Постараюсь увидеться с вами прежде, чем вы уедете отсюда. А теперь я должен поторопиться. Мне еще нужно собраться, а потом я отправляюсь в аэропорт. До свидания.

— До свидания, Дон, — сказала Мария, и в голосе ее проскользнула нотка удовлетворения от хорошо сыгранной роли. — Это замечательно, что вы так много делаете для своего друга.

— Ах, пустяки, — ответил Миклем и повесил трубку.

«Ты увидишь меня быстрее, чем рассчитываешь, хитрая стерва, — подумал он. — И с твоим грязным братцем мы тоже скоро встретимся».

В дверь постучали, и в комнату вошел Черри.

— Очень кстати, — сказал Дон. — У меня есть для вас поручение. Закройте-ка дверь и садитесь.

— Что вам угодно, сэр? — спросил слуга, который уже не ожидал ничего хорошего и собирался кротко снести очередной удар судьбы.

— Да садитесь же, — поторопил его Дон. — У нас совсем нет времени для всех этих церемоний. Мне надо кое-что вам рассказать, а вы поберегите силы — они вам еще понадобятся, поэтому садитесь.

Черри медленно опустил свое полное тело на стул.

В нескольких словах Миклем рассказал ему о Хильде Трегарт, ее просьбе и обо всем, что за этим последовало. Черри слушал очень внимательно. Он, кажется, позабыл о необходимости всем своим видом демонстрировать оскорбленную добродетель, и выражение его лица постепенно менялось. А когда Дон поведал о встрече с Росси, о несчастной Луизе Покатти и о том, как его избили на улице, глаза Черри широко раскрылись и он забыл о тех неприятных минутах, которые пережил благодаря хозяину. Черри обожал детективы, и рассказ Дона Миклема был тем самым бальзамом, которого жаждала его измученная непорядком в доме душа.

Когда Дон рассказал о телефонном разговоре с человеком из отеля «Четхем», возбуждение слуги достигло апогея.

— Вот такая история, Черри, — закончил Дон. — Я не могу обойтись без вашей помощи. А теперь можете задать мне любые вопросы. И еще одно. Я должен предупредить вас об опасности всей этой затеи. Люди, о которых я вам говорил, ни перед чем не остановятся.

— Уже если вы на кого и можете положиться, так… — горячо начал Черри, но тут же спохватился. Он вспомнил о своем положении в этом доме и, прокашлявшись, ответил с тихим достоинством: — Конечно, сэр. Я сделаю все, что в моих силах.

Дон улыбнулся.

— Я знал, что вы так ответите, Черри. Рад, что не ошибся в вас. А теперь вы полетите в Париж, пойдете в отель «Четхем» и спросите Джона Трегарта. Я совершенно уверен, что его там не окажется. Но, если вам ответят, что он там, проверьте, правда ли это. Я готов поставить все свое состояние, что там живет подставное лицо, но все же в этом необходимо убедиться. — Он вынул из ящика письменного стола фото Трегарта. — Это очень хорошее фото, здесь Джон снят сразу после войны. Возьмите его и сравните с тем человеком, который выдает себя за Трегарта. Но, если окажется, что вас обманывают, не подавайте виду, что догадались. Расскажите этому человеку, что меня срочно вызвали в Лондон и что я прислал вас забрать Трегарта и привезти его туда же. Я не уверен, что придется это делать, но версия должна быть такой. Скорее всего этого человека там уже нет. Если это так, покажите фото портье и спросите, узнает ли он этого человека? Сможете вы это для меня сделать, Черри?

Черри облизал пересохшие от волнения губы. Глаза его блестели. Все это было гораздо интересней, чем организовывать званный ужин.

— Конечно, сэр! Я должен вести себя, как заправский сыщик, не так ли?

— Именно так, — подтвердил Дон, с усилием подавляя улыбку. — Но будьте осторожны, эти люди очень опасны.

— Я приму все меры предосторожности, сэр. Мой прежний хозяин, герцог, подарил мне кинжал, спрятанный в трость. Я научился ловко обращаться с ним, и каждый, кто посмеет напасть на меня, очень скоро в этом убедится.

Дон взглянул на него с удивлением. Мысль о том, что Черри будет защищаться кинжалом, так развеселила его, что он с трудом удержался от смеха.

— А что в это время предпримете вы? — спросил Черри тоном заговорщика. — Если я не ошибаюсь, наш план заключается в том, чтобы обмануть этих людей: они должны думать, что вы летите в Париж, в то время как вы остаетесь здесь. Не так ли?

— Совершенно верно, — ответил Дон, несколько удивленный тем, что слуга так быстро разобрался в этой истории.

— Как только вы уложите вещи, мы возьмем Джузеппе и отправимся в аэропорт. В Падуе мы приземлимся, и я поездом вернусь в Венецию. С вами полетит мой знакомый пилот — Джек Плейделл. Думаю, что Мария Нецке проследит, покинул ли я Венецию. Поэтому вы наденете мою одежду, чтобы хоть на какое-то время обмануть ее. А Джек прямо из Парижа полетит в Лондон. Там он должен разыскать моего шофера Гарри Мейсона и отправить его сюда. Думаю, что он мне понадобится. Гарри сообразительный парень, прекрасный шофер и к тому же силен, как горилла.

Черри взглянул на хозяина с облегчением:

— Я сам хотел предложить вам, сэр, вызвать Гарри. Думаю, он будет здесь очень кстати. К тому же рискованно оставлять вас совсем одного.

— Итак, договорились. Вы будете держать связь со мной через Джузеппе. Вы знаете, где он живет, а я стану сообщать вам о своем местонахождении. — Дон взглянул на часы. — Кстати, он уже должен меня ждать. Мы собирались посетить отца Луизы Покатти, но с этим придется повременить. Укладывайте вещи, Черри, а я закажу самолет.

— Слушаюсь, сэр.

Высокий бородатый мужчина в темно-синем твидовом костюме и маленькой темной шляпе вышел из вокзала и отправился вдоль набережной. Смешавшись с группой только что прибывших туристов, он стал ожидать мотобот. Как только открылся барьер, бородач схватил свой рюкзак и вместе с группой американских туристов прошел на палубу. Даже близкие друзья не могли бы узнать сейчас Дона. Сразу же после приземления в Падуе он зашел в костюмерную, куда обращался уже однажды перед балом-маскарадом, который он давал два года назад по приезду в Венецию. Он предупредил Бонавенуто, владельца костюмерной, о строжайшей тайне и попросил превратить его в совсем другого человека. Бонавенуто сделал из Дона бедного американского художника, путешествующего по Италии, и очень гордился результатом своих усилий.

Борода скрывала шрам в форме «z». Она очень мешала и попадала в рот, но Дон понимал, что с этим надо примириться. Мешковатый костюм, широкополая шляпа и тяжелые ботинки делали его фигуру тяжелой и громоздкой, и он надеялся, что теперь никто не узнает его.

Миклем сошел с бота на пристани Сан-Хакарио и медленно пошел по площади мимо базилики Маркуса и через торговый центр к дому Джузеппе вблизи собора Святой Марии Прекрасной. Завернув в переулок, Дон оглянулся и увидел, как дорогу пересек мужчина в белом костюме. Он невозмутимо прогуливался вдоль набережной; руки в карманах, белая шляпа сдвинута на затылок, солнце блестит в золотых серьгах.

Дон замедлял шаги. Не выдаст ли он себя, прогуливаясь так близко от дома Джузеппе?

Человек в белом костюме оглянулся и равнодушно посмотрел на Дона. Видно было, что бродячий художник ничуть не интересует шпиона. Дон вздохнул с облегчением.

В конце переулка находилась пивная. Человек в белом костюме вошел внутрь и уселся вблизи от входа. Дон подождал какой-то миг, а потом с видом праздношатающегося туриста тоже вошел. Шпион посмотрел на него еще раз и отвернулся. Дон сел за столик, и к нему тотчас подошла девушка.

— Красного вина, — сказал он громко.

Девушка кивнула и подошла к шпиону, который заказал себе белого вина.

Дон закурил и уставился в открытое окно. Девушка принесла графин скверного красного вина и стакан. Потом она подошла ко второму столу.

— Ты не видела сегодня синьора Буссо? — спросил человек с серьгами. — Он мне нужен.

— Нет, синьор Куриано, еще слишком рано.

Дон выпил глоток вина, потом открыл свой рюкзак, достал оттуда газету и сделал вид, что погрузился в нее. Мужчина, которого девушка назвала Куриано, выпил уже полбутылки вина, когда дверь распахнулась и в проеме возник коренастый человек, одетый в черное.

— Я опоздал, — сказал он. — Но с моей головой творится что-то непонятное. Я едва поднялся с постели.

— Теперь не время заниматься твоей головой, Буссо, — грубо прервал его Куриано. — Это твои проблемы. Я жду тебя уже двадцать минут.

Коренастый натянуто улыбнулся.

— В следующий раз… — начал он.

— В следующий раз, в следующий раз! Следующего раза не будет. Он улетел в Париж.

— Но он же вернется.

— Но тогда мы будем уже далеко отсюда, — Куриано встал. — Пойдем, нам нужно еще кое-что сделать.

Буссо выругался:

— Но я могу хоть что-то выпить?

— Некогда. Мы и так опаздываем. Вставай.

Они вышли из бара, и Дон смотрел им вслед, пока они не скрылись в конце переулка. Тогда он быстро встал и пошел следом. Свернув за угол, он снова увидел обоих шпионов.

Они пошли через площадь, а потом остановились возле невысокого дома. Куриано достал ключ и открыл старую грязную дверь. Дон заметил номер дома и название улицы. Через несколько минут он уже стучал в дверь Джузеппе.

— Добрый день, — сказал Миклем резко, когда Джузеппе открыл ему. — Я слышал, здесь живет лучший гондольер во всей Венеции. Это так?

Джузеппе выпрямился во весь рост, и глаза его заблестели.

— Я — лучший рулевой Венеции, — гордо ответил он. — Кто вы такой и чего хотите?

Дон засмеялся:

— Ты меня не узнаешь, Джузеппе?

Джузеппе посмотрел на него внимательнее и отступил внутрь дома, пропуская гостя:

— Вот это да, синьор!

Дон вошел в большую, бедно меблированную, но чистую комнату.

— Я сейчас без крыши над головой, — признался он. — Могу я в этом доме устроить свою штаб-квартиру? Я буду здесь спать несколько часов в сутки.

— Конечно, синьор, — обрадовался Джузеппе, — чувствуйте себя как дома.

— Спасибо. А теперь слушай меня. Парни, с которыми мы вчера имели дело, находятся в доме двадцать два на площади Селизо. Может быть, они там живут, но я в этом не уверен. За домом надо понаблюдать. Ты знаешь кого-нибудь, кому можно это доверить? Меня интересует, кто входит в дом и кто из него выходит. Там напротив есть кафе, так что это будет несложно.

— Нет ничего проще, — ответил Джузеппе. — Одна моя знакомая птичка как раз работает в этом кафе. Она понаблюдает до полуночи, а потом я ее сменю. Но… возможно, она потребует, чтобы ей заплатили за это.

— Хорошо. Дай ей столько, сколько она попросит, — ответил Доя, доставая из кармана бумажку в сто тысяч лир. — Заплати ей, а остальное — тебе за квартиру.

Джузеппе просиял:

— Хорошо, синьор.

— И еще одно. Лучше, чтобы нас не видели вместе. Сейчас у меня нет для тебя поручений, но скоро ты понадобишься. А сейчас ступай в кафе и поговори со своей птичкой. Ну, а я пока поговорю с этим беднягой Покатти. Через пару часов встречаемся снова.

Стефано Покатти сидел в своей коляске в маленькой пыльной комнатке, где было еще два стула, стол и на полу лежал потрепанный коврик. Его морщинистое лицо выражало глубокую скорбь.

— Я не могу сегодня с вами говорить, синьор, — сказал он тихо. — Я потерял свою единственную дочь.

— Поверьте, я искренне сочувствую вам, — ответил Дон. — Но я знаю кое-что о том, как погибла ваша дочь. И мне кажется, что вы тоже должны знать об этом.

Лицо старика стало суровым.

— Кто вы такой и что можете знать о моей бедной девочке?

— Я — Дон Миклем. Возможно, ваша дочь называла мое имя.

— Я видел Дона Миклема, и он на вас не похож. Так что уходите отсюда.

— Возможно, вы видели шрам на щеке Миклема? — поинтересовался Дон. — Смотрите сюда, — предложил он, слегка отодвигая бороду. — Видите?

Покатти растерялся:

— Я ничего не понимаю.

— Вы все поймете, если выслушаете меня. Говорит ли вам что-нибудь имя «Джон Трегарт»?

— Да. Это имя мне знакомо. Но почему вы спрашиваете?

— Он мой друг, и я разыскиваю его.

Дон в нескольких словах рассказал о том, как он встретился с Луизой:

— Ваша дочь успела назвать мне адрес, но и только. Сразу после этого меня сбил с ног человек по имени Буссо. Когда я пришел в себя, то отправился на улицу Монделло, по тому адресу, который мне дала Луиза. В этом доме, видимо, скрывался Трегарт, но, когда я пришел, его там уже не было, а на полу одной из комнат лежала ваша дочь. Она была мертва, на ее теле остались следы пыток.

Старик кивнул головой и сжал кулаки.

Дон отошел к окну, чтобы дать ему время успокоиться. Через некоторое время раздался голос Покатти:

— Синьор, вы хотите сказать мне что-нибудь еще?

— Нет. Теперь вы должна рассказать мне все, что знаете. Дело в том, что я должен опасаться шпионов. Кто-то заинтересован в том, чтобы меня не было в Венеции, поэтому я загримировался. Иначе мне не дадут до конца разобраться в этом деле. Поймите, я должен знать все. Мне нужно не только найти Трегарта, но и рассчитаться за вашу дочь. Вы поможете мне?

— Как я могу помочь? Перед вами всего-навсего беспомощный инвалид, — сказал Покатти горько. — О, если бы я только мог!

— Вы очень поможете мне, если расскажете все, что знаете. Скажите, ваша дочь была знакома с Трегартом?

Старик кивнул:

— Синьор Трегарт был другом нашей семьи. Во время войны он спас жизнь моему сыну.

— Где же ваш сын теперь?

— Я не знаю. Уже шесть лет от него нет никаких известий. Говорят, его как-то видели в Риме.

— Трегарт сейчас в Венеции?

— Думаю, да. Конечно, он мог уехать, но вряд ли.

— Расскажите же мне, что произошло. Он заходил к вам?

— Да.

— Когда?

— Семь дней назад. Мы уже спали. Около двух часов ночи я проснулся от стука. Луиза тоже проснулась, и я сказал ей, чтобы она не открывала. Но это был условный стук, которым мы пользовались во время войны. Это была просьба о помощи. И все же я не хотел, чтобы она открывала. Мне вдруг стало страшно. Но, видите сами, синьор, я стар и беспомощен, я не смог помешать моей девочке, и она открыла. За дверью стоял синьор Трегарт. Он был страшно слаб, смог сказать только, что его преследуют, и упал без сознания. Луиза сразу же закрыла дверь. Она перетащила синьора Трегарта в свою комнату и перевязала его. Он был ранен. Луиза потом сказала, что рана старая, дней десять, гноится и доставляет Джону страшные страдания. Джон бредил. Пока моя девочка перевязывала рану, я подъехал в коляске к окну и увидел на улице двух мужчин: высокого и низенького, коренастого. Они повертелись около нашего дома, а потом исчезли.

— Высокий был в белом костюме?

Старик кивнул.

— Эти мужчины убили вашу дочь, — сказал Дон.

— Я понял это. Умоляю вас, отомстите этим подонкам.

— Я сделаю это. Сколько дней жил у вас Трегарт?

— Только один день. Ему стало чуть лучше после перевязки, и он даже поел. Я не знаю, что он рассказал Луизе. Думаю, не слишком много. Утром я спросил, и она ответила мне, что Трегарт прибыл из Вены и что за ним следят. Он только этой ночью прилетел в Венецию, а эти двое уже идут за ним по пятам. Они его почти настигли, но он вспомнил, что мы живем поблизости, и укрылся в нашем доме.

— Он сказал, что за люди преследовали его?

Покатти покачал головой:

— Мы его не спрашивали об этом.

— Значит, он оставался у вас весь день? Что было потом?

— Да, было воскресенье, и Луизе не нужно было уходить на работу. Синьор Трегарт сказал, что ему необходимо другое убежище. Мы оба просили его остаться у нас, но он не хотел подвергать нас опасности. Луиза знала об одном доме на улице Монделло. Это пустой, заброшенный дом. В одной из комнат оставалась кровать от прежних жильцов. Ночью она отвела его туда. Они шли очень долго, так как синьор был очень слаб. Он сказал, что должен набраться сил, а потом попытается вернуться в Англию.

— Он так и сказал — вернуться в Англию?

— Да. Он сказал, что, как только сможет, сразу же отправится в Англию.

«Если это так, — подумал Миклем, — сэр Роберт Грехэм ошибался, считая Трегарта предателем. Но можно ли быть уверенным, что эта история соответствует действительности?»

— Что же было потом? Стало Трегарту лучше?

— Нет, синьор. Луиза не могла часто ходить в тот дом, а больному нужен был уход. У него начался сильный жар. Через два дня человек в белом появился на фабрике синьора Росси. Луиза сразу узнала его по моему описанию. Росси знал, что Трегарт помог нашей семье во время войны, а этот, в белом, помнил, что он исчез вблизи нашего дома. И они догадались, что мы прячем Трегарта. Тогда они стали следить за нашим домом. Луизе стало еще трудней выбираться к больному. Она сказала ему, что за ней следят, и тогда я вспомнил, что вы собираетесь в Венецию. Синьор Трегарт тоже знал об этом из газет. Он написал открытку своему сотруднику в Лондон. Трегарт боялся писать жене, это могло повредить ей. Вы получили эту открытку, синьор?

— Да. Жена Трегарта принесла мне ее.

— Время шло, а мы никак не могли помочь бедняге. Он был совсем болен. Оставалось ждать вашего приезда. Однажды ночью, когда Луиза ушла, в дом ворвался какой-то человек. Он молча перевернул все вверх дном, но, ничего не найдя, ушел. Я не мог ему помешать. Тогда я окончательно понял, что Луизе грозит опасность. Я очень просил ее не ходить больше к синьору Трегарту, но она сказала, что не может оставить его одного. На следующее утро она ушла на работу и больше уже не вернулась. Ночью пришла полиция и сообщила, что моя бедная девочка мертва.

— Как вы думаете, удалось Трегарту от них уйти?

— Не знаю. Вряд ли. Он был так слаб и почти не мог двигаться. Боюсь, они схватили его.

— А вы не знаете, что этим людям надо от Трегарта?

— Нет, синьор, не имею ни малейшего понятия.

— Я постараюсь его разыскать, — сказал Дон. — Но как же вы теперь будете жить один? У вас нет никого, кто бы мог о вас позаботиться?

Старик вздохнул и покачал головой.

— Ну, что ж. Я возьму это на себя. Ваша дочь помогла моему другу, и теперь, надеюсь, вы не откажетесь от моей помощи?

Старик пожал плечами:

— Ничего не поделаешь. Мне неловко, но другого выхода я не вижу.

— Я пришлю кого-нибудь, кто о вас позаботится. И не тревожьтесь, вы ни в чем не будете нуждаться.

— Я не обременю вас надолго, синьор, — ответил старик. — Я уже стар и очень устал, а теперь, когда нет больше Луизы, жизнь утратила для меня смысл. Спасибо вам за то, что вы зашли ко мне, и, если хотите сделать последние мои дни счастливыми, найдите и накажите этих людей.

— Обещаю это вам. До свидания, — сказал Дон и решительно направился к двери.

На улице было совсем темно. Выйдя из дома, Дон задержал шаги и осмотрелся.