Джеймс Хедли Чейз
За все рассчитаюсь с тобой!
Глава 1
Грехопадение
1
Мне сказали, что Парадиз-Палм очаровательное место, но действительность превзошла все мои ожидания. Это было настолько захватывающее зрелище, что я остановил «Бьюик», дабы получше все рассмотреть.
Город дугой окаймлял бухту, выходящую в океан. Три прямых проспекта рассекали город на прямоугольные кварталы, вдоль тротуаров тянулась живая изгородь из благоухающих цветов. Здесь были представлены все разновидности тропических растений, которые только можно вообразить. Обилие красок причиняло боль глазам.
После того, как я устал пялиться на цветы, я сконцентрировал внимание на женщинах. Они проезжали мимо меня в роскошных автомобилях, прогуливались пешком и даже катались на велосипедах. И все были хороши, как графиня Кэррол. Много лет мои глаза не любовались столь блистательным зрелищем.
Лучшего места для отпуска нечего было и желать. А я действительно находился в отпуске, как ни трудно в это поверить. Те четыре месяца, что я провел в весьма сомнительных местах Нью-Йорка, зарабатывая себе на хлеб насущный, были весьма утомительными. Я пообещал устроить себе отпуск со всеми мыслимыми удовольствиями, едва только заработаю двадцать грандов. Но к тому времени, когда на моем счету скопилось пятнадцать тысяч, я был готов все бросить, так как получил две пули и обзавелся большим количеством врагов. И лишь мысль о том, что заработать двадцать грандов, не нажив врагов, просто невозможно, удержала меня от этого шага. Дело дошло до того, что я был вынужден ездить в бронированном автомобиле, а перед тем, как лечь спать, принимал определенные меры предосторожности, чтобы меня не застали врасплох во время сна. Я держал оружие под рукой, даже находясь в ванной.
Я приобрел деньги и определенную репутацию. Утверждали, что никто в стране не может вытащить оружие быстрее меня. Вполне возможно, но никто не знал, что я каждый день не менее двух часов упражняюсь перед зеркалом. Да, мне пришлось убить несколько парней, но это не было убийством. Даже копы признавали это, а уж они-то доки в делах подобного рода. Всякий раз, вынужденный стрелять в человека, я, тем не менее, давал ему возможность выхватить свою пушку, а уж потом успевал выстрелить раньше, чем противник нажмет на курок.
Собрав нужную сумму, я купил «Бьюик» и отправился в Парадиз-Палм с очевидным намерением отдохнуть.
Пока я в восхищении пялился на женщин, дорожный коп подошел к машине.
— Здесь нельзя останавливаться, сэр, — сказал он, ставя ногу на подножку машины.
Представьте себе, коп назвал меня «сэр»!
— Я только что приехал, — миролюбиво ответил я, запуская двигатель. — От подобного зрелища у меня перехватило дыхание. Мой Бог! Потрясающее зрелище!
Коп улыбнулся.
— Впечатляет, а? Я тоже был поражен, когда приехал сюда впервые.
— Есть от чего. Полюбуйтесь хотя бы на этих девочек!
— Посмотрели бы вы на них на пляже, — доверительно сказал полицейский. — Они делают вид, что не замечают зевак, глядя на вас, как на деревья.
— Ну, это просто девушки моей мечты!
— Моей тоже. — Коп покачал головой. — Но, когда всего слишком много, наступает пресыщение. Глаза сами закрываются, появляются боли в шее, и все.
— Неужели они такие высоконравственные?
Он присвистнул.
— Нужно сильное впечатление, чтобы их встряхнуть.
— Это мне хорошо известно, — вздохнул я и спросил, где можно найти Палм-Бич-отель.
— О! — уважение копа к моей персоне сразу возросло. — Это лучший отель в городе. Даже кормят там превосходно. — Он указал, куда ехать, и через две-три минуты я уже поднимался по ступенькам.
Встреча, которую мне устроили, удовлетворила бы даже Рокфеллера. Швейцар и коридорный тут же занялись моим багажом, какой-то шустрый малый отвел «Бьюик» в гараж, а еще двое бездельников в синих с золотом ливреях были готовы вознести меня на мой этаж, если бы у них хватило на это сил и я позволил бы им это сделать. Дежурный администратор только что не встал на четвереньки и не завилял хвостом.
— Мы рады приветствовать вас у себя, мистер Кейн, — сказал он, протягивая книгу регистраций и авторучку. — Ваш номер готов, и если он вас чем-то не устроит, уведомите нас.
Я не привык к такому обслуживанию, но сделал вид, что принимаю все как должное. Улыбнувшись, я сказал, что очень привередлив в выборе жилья, и они поступили правильно, предоставив в мое распоряжение лучший номер.
Номер был хорош! Балкон, уютная гостиная, а спальня, достойная Сесл ван дер Милле, просто поражала.
Я вышел на балкон и, облокотясь о перила, посмотрел на пляж, пальмы и океан. Это было потрясающе! Слева от меня хорошо просматривались другие номера отеля. В соседнем номере я увидел девушку, которая, держа в руках гантели, занималась чем-то вроде зарядки. Наши взгляды встретились.
Прежде чем скрыться из поля зрения, она адресовала мне улыбку, означающую: «Мы можем как-нибудь позабавиться вместе, милый мальчик!»
Я сказал служащему, который сопровождал меня, что номер вполне устраивает. Выпроводив его, я вернулся на балкон в надежде вновь увидеть девушку с гантелями, но спектакль, по всей видимости, был окончен.
Я пробыл на балконе едва ли больше трех минут, как вдруг зазвонил телефон. Уверенный, что ошиблись номером, я снял трубку.
— Мистер Кейн? Добро пожаловать в Парадиз-Палм, — пророкотал сочный баритон с иностранным акцентом. — Я Спераца, директор казино-клуба. Надеюсь, вы нанесете нам визит. Мы наслышаны о вас.
— Даже так? — довольно проговорил я. — Разумеется, я с удовольствием загляну к вам. Я в отпуске, но ведь это не помеха для хорошей игры.
— У нас прекрасное казино, мистер Кейн, — любезно продолжал он. — Вам понравится у нас. Что вы скажете о сегодняшнем вечере? У вас нет никаких неотложных дел?
— Пока нет, так что рассчитывайте на меня.
— Спросите дона Сперацу. Все будет устроено в лучшем виде. Кстати, у вас уже есть подруга?
— Пока нет, но, как я заметил, недостатка в женщинах здесь не ощущается.
— Не всякая девушка может вам подойти, мистер Кейн, — со смехом возразил он. — Мы подыщем достойную кандидатуру. Надеюсь, вы будете довольны своим пребыванием здесь. Мы не так часто принимаем у себя столь известных людей.
Я поблагодарил словоохотливого директора и повесил трубку.
Не прошло и десяти минут, как телефон вновь зазвонил. На этот раз громыхающий бас поведал, что звонит Эд Киллиано. Я не знал никакого Эда Киллиано, но тем не менее сдержанно поблагодарил за звонок.
— Я рад приветствовать вас в нашем городе, Кейн. Если смогу чем-нибудь помочь, чтобы сделать ваше пребывание более приятным, только скажите. В отеле вам сообщат, где меня можно найти. Приятного времяпрепровождения! — и прежде чем я успел осведомиться, кто он такой, Эд повесил трубку.
Я тут же позвонил дежурному клерку и справился, кто такой Эд Киллиано. Оказалось, что это мэр города, и его голос дрожал от пиетета, словно разговор шел о дядюшке Джо Сталине.
Я поблагодарил его и вышел на балкон. Солнце сияло над золотым пляжем, солнечные зайчики слепили глаза, пальмы склонялись под дуновением ласкового бриза. Парадиз-Палм был восхитителен, но я уже начал подумывать, не слишком ли все хорошо, чтобы быть настоящим.
Я начинал бояться, что вскоре все это лопнет как мыльный пузырь.
2
Я спускался вниз по Оушен-драйв. Движение было весьма интенсивным, и я ехал медленно. Соленый морской воздух щипал ноздри, а шум океанского прибоя убаюкивал. Это была одна из тех ночей, которые воспевают в книгах. Звезды походили на россыпи бриллиантов на голубом бархате. Миновав ворота, я проехал к большому зданию с ярко освещенным парадным входом — фантазии из мрамора и стекла. Большие голубые буквы, горевшие над входом, складывались в слово «КАЗИНО». Все здание было освещено до такой степени, что казалось, свет излучали сами стены. Это выглядело довольно необычно. Медные пуговицы на ливрее негра-швейцара были надраены так, что блестели, как золотые. Он распахнул дверь моего «Бьюика», а другой негр тут же отогнал машину в гараж. Я вошел под синий навес и очутился в коридоре, по обе стороны которого находились двери кабинетов, каждая под своим номером. В конце коридора была арка, а слева, в гардеробе, царила молодая блондинка.
— Вашу шляпу, мистер? — спросила блондинка гнусавым голосом.
Я пожирал ее глазами. На ней была небесного цвета кофточка, плотно облегавшая тело и открытая до талии, весьма небрежно зашнурованная черным шелковым шнуром. Никакого бюстгальтера, никакого белья. Такой костюм вызывает жар у всех, не считая его обладательницы. Я протянул ей шляпу и дружески подмигнул.
— Вы прекрасно выглядите, — любезно сказал я.
— Мне кажется, что я скоро сойду с ума, если каждый день буду слышать один и тот же комплимент, — девица томно вздохнула. — Это не более чем моя униформа.
Я сделал паузу, чтобы закурить сигарету.
— Что ж, она вам к лицу.
— Ладно, ведь вы же пришли сюда не для того, чтобы расточать мне комплименты?
— Извините. Я не так часто попадаю в столь изысканное общество, так как по натуре домосед и давно перестал следить за модой.
Она глянула более внимательно и решила, что я достаточно безобидный человек.
— Все в порядке, — сказала она, улыбаясь. — Я люблю разнообразие. Это так утомительно, когда все мужчины похожи друг на друга.
— Но ведь всегда найдется какой-нибудь простофиля, глупее всех остальных, — возразил я.
Она расхохоталась. В это время появились трое мужчин, и девушка вернулась к исполнению своих прямых обязанностей. Я прошел под аркой и оказался в помещении, роскошь которого подавляла. Мягкая цветовая гамма, подсвеченная невидимыми источниками света, великолепный бар, радующий глаз разнообразием напитков, просторный зал с возвышением для оркестра и небольшой площадкой для танцев в центре, пол которой, казалось, был залит черным стеклом. Банановые пальмы с зелеными плодами росли в кадках, инкрустированных хромом. Цветущие лианы на стенах создавали неповторимую мозаику. Крыша была лишь над половиной зала, над другой половиной сверкало звездное небо.
Толстый тип, обнажив зубы, что, без сомнения, обозначало крайнюю радость по поводу моего прихода, приближался ко мне. На нем были черные брюки, черные лакированные туфли, красный пояс и белый приталенный сюртук.
— Мне нужен Спераца… — начал я.
Он еще больше обнажил зубы, так что стала видна даже пара золотых коронок.
— К вашим услугам, — сказал он. — Могу я что-нибудь для вас сделать?
— Само собой. Найдите Сперацу. Сообщите, что пришел Честер Кейн.
Если бы я сказал, что я король Георг V, то более быстрой реакции нельзя было и ожидать.
— Тысяча извинений, что я не сразу узнал вас, мистер Кейн, — он буквально сложился пополам. — Сеньор Спераца будет в восторге. Мы сейчас же доложим о вашем прибытии. — Полуобернувшись, он сделал знак служащему. Тот исчез с такой быстротой, будто у него загорелось одно место. Этот отработанный прием произвел на меня впечатление, на что, видимо, и было рассчитано.
— У вас здесь очень мило, — сказал я дежурную фразу, чтобы только что-то сказать, а сам пожирал глазами женщин.
Нужно было их видеть! Даже у лошади закружилась бы голова! Брюнетка в красном платье как раз проходила мимо, когда я собрался вновь расточать похвалы заведению. Я замер. У нее была самая провокационная походка, какую я когда-нибудь встречал. Ее бедра были обтянуты материей настолько туго, что в ней отражался свет. Тело ее извивалось, как расплавленный металл.
— Мы надеемся, вам здесь понравится, мистер Кейн, — продолжал служащий, как будто он построил эту коробку специально к моему приезду. — Гильермо к вашим услугам. Хотите выпить?
Мне удалось оторвать взгляд от женщин, и я сказал Гильермо, что рад знакомству и с удовольствием выпью чего-нибудь приличного.
Мы подошли к бару. Стойка сверкала чистотой, но бармен еще раз машинально протер ее. Глаза его были устремлены на Гильермо.
— Что будете пить? — осведомился тот.
— Немного бурбона.
Бармен налил в бокал на три пальца самого лучшего бурбона, который я когда-нибудь пробовал. Я счел своим долгом отметить это вслух.
В этот момент высокий мужчина с мощным торсом остановился возле меня.
— Сеньор Спераца, — представил его Гильермо.
Я повернулся и посмотрел на подошедшего. Его телосложению мог бы позавидовать любой мужчина. Черные глаза, белки белее фарфора, длинные волосы, немного завитые на висках. Настоящий образчик красавца-мужчины латиноамериканского типа.
— Мистер Кейн? — спросил он, протягивая руку.
— Он самый, — ответил я, пожимая ее.
У него было железное рукопожатие, но и я парень не из слабых. Мы заставили буквально трещать кости друг друга, делая вид, что не замечаем этого. Он сказал, что рад знакомству со мной и надеется, что я останусь доволен своим пребыванием здесь. Эта дежурная фраза уже успела мне надоесть, но я ответил тем же, похвалив его коробку, сказав, что подобной нет даже в Нью-Йорке. Это ему понравилось.
Я уже допил свой бурбон, и Спераца пальцем подозвал бармена.
— Два, — распорядился он. — Посмотри внимательно на мистера Кейна. Я хочу, чтобы ты запомнил его. Все, что он закажет, оплачивает заведение, включая и выпивку его друзей.
Бармен утвердительно кивнул и осмотрел меня с ног до головы. Я понял, что он никогда не спутает меня с кем-нибудь другим.
— Все в порядке? — спросил Спераца, улыбаясь.
— Еще бы!
— Я не знаю, каковы ваши планы на данный момент, мистер Кейн, — продолжал он, — но, если вы хотите хорошо отдохнуть и получить массу удовольствий, вам лучше проводить большую часть времени здесь.
— Это как раз то, что я и намереваюсь сделать. — Поворачивая бокал пальцами и глядя сквозь него на свет, я продолжал: — Не хочу показаться невежливым, но, честно говоря, я несколько удивлен таким вниманием.
Он рассмеялся.
— Вы известный человек, мистер Кейн, — ответил он, пожимая плечами. — Даже здесь, в этом маленьком, забытом Богом городишке, мы слышали о вас и счастливы оказать гостеприимство такому удачливому игроку, как вы.
— Тронут, — сказал я, внимательно глядя на него. — Но тем не менее хотелось бы внести ясность: я в отпуске. Говоря другими словами, я не работаю. Никакие дела меня не интересуют. Я не думаю, что вы хотите мне что-то предложить, но согласитесь, вся эта шумиха по поводу моего приезда несколько неестественна. Я не настолько знаменит и не строю иллюзий на свой счет. Следовательно, доведите до сведения всех, что я не намерен влезать в какое-либо дело. И, если вы все же и после этого собираетесь на меня тратиться, нет проблем, но, если предпочтете закрыть счет и отправить меня спать, я пойму и это.
Он засмеялся, не раскрывая рта, как будто я сказал нечто забавное.
— Уверяю вас, мистер Кейн, вам нечего опасаться. Наш город маленький, но очень богатый. Мы гостеприимные люди и рады, когда высокие гости хорошо себя здесь чувствуют. Все, чего мы хотим, так это, чтобы вы хорошо отдыхали и развлекались.
Я поблагодарил его и заверил, что именно так и поступлю. Но, несмотря на его отменную вежливость, у меня возникло ощущение, что он вышел на охоту за мной.
3
Мы еще немного поболтали и выпили по порции бурбона. Затем Спераца осведомился, не надоел ли он мне и не хочу ли я провести немного времени в женском обществе.
— Вы и это предусмотрели?
— Я попросил мисс Уондерли познакомиться с вами, — сказал он, обнажая в улыбке безупречные зубы. — Она вскоре придет. Но если этот тип женщин вам не нравится, нет проблем — слово, и я предложу других. На нас работает много женщин, но мы высоко ценим мисс Уондерли.
— Надеюсь, и я буду самого высокого мнения о мисс Уондерли.
— Я удивлюсь, если это будет не так, — еще раз обворожительно улыбнувшись, он прошел через ресторан и исчез за портьерой.
Я проводил его взглядом, спрашивая себя, как долго еще продлится эта возня вокруг моей персоны. Я был полностью убежден, что мне готовили какую-то гадость.
Высокий седоволосый мужчина с темным энергичным лицом смотрел на меня. Он был похож на врача или юриста, и смокинг сидел на нем безупречно.
Я видел, как он подозвал бармена и что-то спросил у него. Тот утвердительно кивнул, бросил на меня быстрый взгляд и удалился. Джентльмен направился в мою сторону.
— Как я понял, вы Честер Кейн, — отрывисто произнес он.
— Он самый. — Он не был мне симпатичен, и я не протянул ему руки.
— Я Джон Херрик, — представился он. — Вы вряд ли слышали обо мне. Но я о вас наслышан. Честно скажу, что огорчен вашим прибытием сюда, мистер Кейн. Похоже, вы приехали сюда отдохнуть, и я надеюсь, это окажется правдой.
— Благодарение Богу, наконец-то нашелся хоть один человек, который не рад меня видеть здесь, — сказал я, рассматривая его. — А я уже начинал думать, что такой радушный прием был искренним.
— В нашем городе и без вас достаточно неприятностей, и лишний гангстер принесет только вред, — спокойно сказал Херрик.
— Вы ошибаетесь, — засмеялся я. — Не такой уж я и плохой. И послушайте, если меня оставить в покое, я приятнейший человек на земле. Но когда меня начинают задевать, это заставляет меня нервничать, а когда я нервничаю, я становлюсь немножко диким.
— Простите мою назойливость, мистер Кейн, — сказал он, задумчиво глядя на меня. — Я не сомневаюсь, что, если бы вас оставили в покое, вы вели бы себя так же хорошо, как и большинство обывателей. Но мне кажется, этого не случится, и было бы лучше, чтобы вы уехали из Парадиз-Палм. Я думаю, впереди вас ожидают крупные неприятности, да и нас тоже.
Я внимательно изучал бурбон в бокале.
— У меня такое же ощущение, но, несмотря на это, я остаюсь.
— Очень жаль, мистер Кейн. Вероятно, вы еще пожалеете о своем решении.
И тут я обнаружил, что Спераца стоит возле меня. Херрик резко повернулся и вышел из ресторана. В глазах Сперацы застыла неприязнь, и я видел, что он несколько растерян.
— Этот тип, безусловно, не принадлежит к комитету по моей встрече.
— Не обращайте внимания, — Спераца вновь вернул на лицо улыбку, что далось ему нелегко. — Он выдвигает свою кандидатуру на выборы в следующем месяце, — губы Сперацы скривились в гримасе, и он продолжил: — У него своя программа реформ.
— Кажется, ему очень хочется, чтобы Парадиз-Палм стал честным и чистым городом, — сухо добавил я.
— У всех политиканов существуют избирательные трамплины, — сказал Спераца, пожав плечами. — Никто его всерьез не принимает. Он не пройдет. Пройдет Эд Киллиано, которого наши сограждане уже выбрали.
— А что хорошего в Эде Киллиано?
Мы вновь посмотрели друг на друга, затем Спераца махнул рукой. И к нам поспешила яркая блондинка. На ней были болеро и жакет из синего крепа и той же расцветки и материала юбка с разрезом на боку, а блуза красного цвета. Держу пари, что каждый раз, когда она входила в часовню, святые с легким свистом приподнимались со своих мест, чтобы полюбоваться ею. Когда мое дыхание восстановилось, она уже стояла рядом со мной. Она употребляла духи «Русская императрица», которые, если верить рекламе, заставляют пульс биться чаще. Реклама не врала — кровь молоточками застучала в моих висках!
Спераца с беспокойством наблюдал за мной.
— Мисс Уондерли, — представил он девушку.
Я посмотрел на нее, и она улыбнулась, продемонстрировав маленькие блестящие, словно жемчужины, зубки.
— Полагаю, вы позволите нам с мисс Уондерли познакомиться поближе, — сказал я, обращаясь к Спераце. — Я думаю, мы проведем вместе много прекрасных часов.
Он облегченно вздохнул, что заставило меня рассмеяться.
— Прекрасно, мистер Кейн. Может быть, чуть позже вы подниметесь наверх. У нас там четыре стола с рулеткой, и мы можем организовать небольшую партию в покер.
Я покачал головой.
— Что-то подсказывает мне, что сегодня вечером мне будет не до игры в покер. — Взяв мисс Уондерли под руку, я прошел с ней к бару. Краем глаза я следил, как уходил Спераца, затем сосредоточил все внимание на девушке. Я находил ее неотразимой. Мне нравились ее длинные локоны, но особенно изгибы ее фигуры. Ее груди были похожи на кубинские ананасы.
— А не выпить ли нам по случаю знакомства, — я щелкнул пальцами, подзывая бармена. — Из какого уголка рая вы убежали?
— Я не убегала, — весело ответила она. — Большую часть времени я провожу именно здесь.
Бармен вопросительно глядел на нас.
— Что ты будешь пить?
— Коктейль «Зеленый попугай». Это как раз специальность Тони.
— О'кей, — кивнул я бармену. — Два «Зеленых попугая».
Пока бармен готовил коктейль, я спросил:
— Так у тебя нет другой работы?
Она покачала головой.
— Разве умение разбираться в людях и общаться с ними не профессия? — ответила она серьезно. — Мне кажется, с вами мне будет хорошо.
— Не сомневайся, — я подмигнул. — Что, если для начала мы составим небольшую программу?
— Как скажешь… Итак, для начала мы выпьем, потом поздний ужин, затем потанцуем, дальше поход на пляж, купание, еще выпьем, потом еще, а потом…
— Что — потом?
Ресницы девушки дрогнули.
— А дальше по настроению.
— Выглядит заманчиво.
Она перевела взгляд на танцевальную площадку.
— Может, нам потанцевать?
— Разумеется!
У меня появилось ощущение, что эта ночь надолго останется в памяти. Бармен поставил перед нами два высоких бокала, на три четверти наполненных какой-то зеленой жидкостью. Я сделал движение, намереваясь достать бумажник, но он уже ушел.
— Никак не могу привыкнуть, что все здесь за счет заведения, — сказал я, поднимая бокал.
— Привыкай.
Я сделал большой глоток и быстро поставил бокал. Схватившись за горло, я закашлялся. Мне показалось, что в мой желудок проник расплавленный металл, но через несколько секунд я почувствовал себя на седьмом небе.
— Черт побери! Вот это напиток! — воскликнул я, когда дыхание вернулось.
— Тони очень гордится этим коктейлем. Его изобретение, — сказала она, потягивая напиток. — Он прошибает до кончиков пальцев.
Когда мы прикончили выпивку, казалось, мы знакомы уже много лет.
— Не пора ли нам поужинать? — сказала она, соскальзывая с табурета и беря меня под руку. — Гильермо приготовил для вас специальный ужин. — Она сжала мое запястье и улыбнулась. Ее глаза откровенно завлекали.
Гильермо провел нас к столику. Звезды сверкали над нашими головами, теплый океанский бриз овевал лица. Оркестр наигрывал приятную мелодию. Ужин был превосходен, как и вино. Нам даже не приходилось заказывать блюда и напитки, все возникало на столе, словно по мановению волшебной палочки.
Затем мы танцевали. На площадке было не очень много пар, так что мы могли дать выход своему настроению. Она танцевала превосходно, совсем как Джинджер Роджерс.
И только я подумал, что никогда не проводил такого чудесного вечера, как возле оркестра заметил коренастого мужчину, одетого в зеленоватый костюм из габардина. У него была плоская мерзкая рожа, и он следил за мной глазами, полными ненависти. Едва он увидел, что я смотрю в его сторону, как резко повернулся и исчез за портьерой.
Мисс Уондерли тоже заметила его. Я почувствовал, как напряглась ее спина. Она сделала неверный шаг, и я наступил ей на ногу. Она остановилась.
— Поехали купаться, — резко сказала она и, не глядя на меня, направилась к выходу.
Я увидел ее отражение в зеркале. Она была бледной как полотно.
4
Я поехал боковой дорогой до Дайден-Бич, уединенного пляжа в нескольких милях от казино. Ничего, кроме песка и пальм.
Мисс Уондерли сидела рядом со мной и тихонько напевала. Казалось, хорошее настроение вновь вернулось к ней.
Мы ехали, освещенные лунным светом. Ночь была душной, но легкий бриз, проникая в салон «Бьюика», приятно освежал наши лица.
— Мы почти на месте, — сказала мисс Уондерли. — Как тебе это нравится?
Место выглядело симпатичным. Пальмы подступали почти к самому океану. Не было видно ни души. Я свернул с дороги и поехал по песку, пока почва не стала сырой. Выключив мотор, мы вышли.
Вдалеке светились огни Парадиз-Палм, откуда-то доносилась негромкая мелодия. Ночь была очень тихой, и мелодия слышалась отчетливо.
— Прекрасное местечко! — заявил я. — И что мы будем делать?
Мисс Уондерли подняла юбку до колен и начала снимать чулки. Ее ноги были стройными и мускулистыми.
— А то непонятно…
Я вернулся к машине, открыл багажник, достал плавки, полотенце и разделся менее чем за две минуты. Бриз ласкал мое разгоряченное тело. Это было восхитительно. Я обошел вокруг «Бьюика» и вернулся к девушке. Она ждала меня. На ней были только белый бюстгальтер и трусики.
— Это мало похоже на костюм для купания, — заметил я.
Без лишних слов она сняла с себя остатки одежды. Я невольно отвел глаза.
Мы прошли по пляжу рука об руку. Песок был теплым, и наши ноги погружались в него по щиколотку. Когда мы подошли к воде, я рискнул взглянуть на девушку. Если бы скульптор захотел отлить из бронзы скульптуру, лучшей модели у него и быть не могло. Мое спокойствие удивило меня самого.
Мы бросились в воду и поплыли до спасательного плотика. Когда мисс Уондерли взобралась на плотик, она была похожа на нереиду. Я барахтался вокруг плота, чтобы таким маневром хорошенько ее рассмотреть. Я знал многих женщин! Но здесь было нечто особенное!
— В чем дело? — нетерпеливо спросила она. — Ты меня смущаешь.
Я влез на плотик и сел рядом с ней.
— Все в порядке, — сказал я.
Она посмотрела через плечо, затем оперлась о меня. Ее спина была теплой и влажной от воды.
— Расскажи мне о себе, — попросила она.
— Вряд ли это будет интересно.
— И все же.
Я улыбнулся.
— Ничего существенного не происходило до моей демобилизации из армии. Я вернулся из Франции с коллекцией медалей, вконец расшатанными нервами и страстным желанием играть. Меня никто не ждал, я никому не был нужен и никак не мог найти работу. Однажды я сел сыграть партию в покер. Игра затянулась и продолжалась три недели. Мы брились, ели, пили, не покидая стола. Я сумел выиграть пять тысяч долларов. Но кому-то это не понравилось. Пришлось разбить бутылку о его голову, чтобы научить хорошим манерам. Он схватился за револьвер. Это было смешно, ведь я вышел живым из ада Арденн. Вырвав оружие, я оглушил парня рукояткой его же револьвера. Мы продолжили игру, и его тело служило нам подстилкой под столом.
Она скрестила руки на груди и забарабанила ногами по воде.
— Ты жестокий парень.
— Не сказал бы. Но история мне не понравилась и заставила задуматься. Я сказал себе, что в один прекрасный день могу нарваться на типа, который успеет достать револьвер быстрее и к тому же будет уметь с ним обращаться. Я решил тоже обзавестись оружием. Видишь ли, армия дает многое, в том числе и желание делать все как можно лучше. Лучше всех. Поэтому я поселился во второразрядном отеле и начал практиковаться как можно быстрее вытаскивать «пушку» и нажимать на курок. Я проделывал это шесть часов в день в течение недели. Тренировка дала свои плоды. Я еще не встречал парней, способных вытащить револьвер быстрее меня. Эта неделя тренировок спасала мою жизнь уже пять раз.
Она вздрогнула.
— Говорили, что ты человек без совести, но я почему-то не верю в это.
— Это ложь, — я положил руку на ее бедро. — Могу объяснить, как происходят такие вещи. Появляется парень, который считает себя непревзойденным и полагает, что никто не достает ему даже до щиколоток. Или у него крыша поехала, или он слишком много выпил, или еще по какой причине, но он считает себя настолько выше всех, что хочет доказать это всему миру. Все плюют на него, но он этого не замечает. И что он делает? Он ищет парня с определенной репутацией. И когда находит его, ищет с ним ссоры. Он думает, что если победит его, то поднимет свой авторитет в глазах общества. Как правило, мишенью выбирают меня. — Я поболтал ногами в воде. — Я разрешаю ему говорить что угодно, дабы вызвать меня на ссору, хотя и не люблю убивать людей. Я остаюсь спокойным и разрешаю ругать меня. И тут он хватается за револьвер. А здесь уже не до шуток, я очень хочу жить. Люди утверждают, что у меня нет совести, но это не так, я просто раб обстоятельств.
Она молчала.
— Нечто подобное происходит и здесь. В этом городе имеется парень, который считает себя выше всех. Он хочет доказать своим согражданам, что сможет победить меня. Я не знаю, кто и когда собирается начать свою игру, но что-то подсказывает мне, что ты тоже замешана в этом деле. Теперь остается узнать, действительно ли ты в курсе дела или ты только часть декорации, — с улыбкой закончил я.
— У тебя разыгралась фантазия.
— Ты должна сказать, за меня ты или против.
— Я с тобой.
Я обнял ее за талию и посадил себе на колени. Она прильнула к моей груди, моя щека прижалась к ее волосам, мокрым и душистым.
— Я знала, что с тобой это будет забавным, — сказала она.
Я зажал ее подбородок между пальцев и приблизил ее лицо к своему. Она закрыла глаза. При свете луны ее тело было совсем белым и казалось фарфоровым. Я долго смотрел на нее, потом поцеловал. Ее губы были солеными и крепкими, свежими и приятными. Мы долго оставались неподвижными, лишь плотик слегка покачивался на волнах. Я был уверен, что-то должно произойти, но сейчас меня это не волновало. Неожиданно она оттолкнула меня и встала. Ее красота сводила с ума. В тот момент, когда я хотел ее схватить, она прыгнула в воду. Я сел и стал ждать. Вскоре она повернула и поплыла к плоту. Я накренил его так, чтобы она могла легко взобраться. Она уселась возле меня, положив подбородок на руки и согнув ноги в коленях. У нее была красивая спина.
— Теперь ты расскажи историю своей жизни, — сказал я.
Она пожала плечами.
— Нечего рассказывать.
— Но все же. Сколько времени ты находишься здесь?
— Около года.
— А до этого?
— Нью-Йорк.
— Танцовщица?
— Да.
— Как ты познакомилась со Сперацой?
— Случайно.
— Он тебе нравится?
— Пустое место.
— Твоя работа развлекать клиентов казино?
— Приблизительно так.
— Кто еще, кроме меня, был удостоен твоего внимания?
— Никто.
— Получается, что я первый важный гость в Парадиз-Палм?
— Может быть.
— Тебе нравится работа?
Она перевернулась на спину.
— Да, — сказала она с таким выражением, что я понял — зря трачу время, торча здесь на спасательном плотике.
— Уходим, — сказал я. — Вперед!
Она первой прыгнула в воду.
5
— Я хочу показать этой молодой леди вид с моего балкона, — сказал я ночному дежурному в отеле, забирая ключ от номера.
Я ожидал возражений с его стороны, дескать, это респектабельный отель и тому подобное, или усмешки. Ничего подобного! Он поклонился.
— Мы счастливы, что вы находите вид достойным, чтобы показать его мадам. Не нужно ли вам еще чего-нибудь, мистер Кейн?
Я внимательно вслушался в тембр его голоса, пытаясь уловить саркастические нотки. Нет, ничего подобного.
— Бутылочка скотча не помешала бы.
— В вашей гостиной в стенном баре имеется запас напитков. Час назад мистер Киллиано прислал их с самыми наилучшими пожеланиями, мистер Кейн.
— Прекрасно, — изо всех сил я старался скрыть свое удивление.
Мы пересекли просторный холл и вызвали лифт. Девушка смотрела на меня глазами, округлившимися от удивления.
— Он просто сумасшедший, но полон рвения угодить, — сказал я. — Еще немного, и он придет поправить одеяло на моей кровати.
Она усмехнулась.
Нос к носу мы столкнулись с детективом, работающим в отеле. Я догадался о его профессии по величине ног. Он смотрел сквозь нас, не замечая. Лифтер восторженно уставился на мисс Уондерли, но тоже не подавал вида, что знает — эта девушка не живет здесь. Все эти бездельники, безусловно, обладали тактом. А чего еще ожидать в первоклассном отеле!
Часы на столике коридорного показывали двадцать два. Мне совсем не хотелось спать.
— Ты знаешь Киллиано? — спросил я, пока мы шли в мой номер по толстому ковру.
— А мне казалось, твои мысли только обо мне, — с упреком сказала она.
— У меня замечательный мозг. Он способен думать о двух вещах сразу.
Я открыл дверь, и мы вошли в номер. Она так и не ответила на мой вопрос. Когда я закрыл дверь, то вдруг обнаружил, что мой мозг не настолько совершенен, чтобы думать обо всем сразу.
Мисс Уондерли освободилась из моих объятий, но не настолько быстро, чтобы я не успел прошептать ей кое-что на ушко.
— Не забывай, мы пришли, чтобы полюбоваться видом с балкона, — прошептала она, но по тому, как высоко вздымалась ее грудь, я понял, что она, как и я, возбуждена до предела.
— Панорама стоит того. — Взявшись за руки, мы прошли на балкон. По пути я мельком глянул в зеркало и отметил, что губы испачканы помадой, но это не было мне неприятно.
Мы стояли на балконе. Луна была похожа на тыкву. Движения на дороге почти не было, лишь два автобуса проехали по маршруту. Я расстегнул пуговицы ее блузки. Мисс Уондерли доверчиво прижалась ко мне и взяла за руки.
— Я не хочу, чтобы ты подумал, что я занимаюсь этим с кем попало, — тихо прошептала она.
— Все в порядке. Я хочу, чтобы эта ночь принадлежала только тебе и мне.
— Я знаю, но хочу, чтобы ты поверил мне…
— Я никому не верю.
Она закинула руки мне на шею, глядя в глаза. Мы долго стояли обнявшись, и это было приятно. Затем я перенес ее в комнату и уложил на кровать.
— Подожди, — шепнул я. Я быстро разделся в ванной, надел шелковый халат и вернулся в гостиную. Подойдя к бару, я открыл его и обнаружил подарок Киллиано: четыре бутылки скотча, бутылку бренди и бутылку ликера. Прихватив бутылку бренди, я вернулся в спальню.
Она лежала в постели. Ее волосы рассыпались по подушке и сияли нимбом. Она улыбнулась.
Я наполнил два бокала и один протянул ей, отпив из второго. У бренди был отменный букет.
— За тебя и меня, — сказал я.
— Нет, только за тебя, — прошептала она.
— Нет проблем! А потом за тебя.
Я выпил.
Она поставила свой бокал на ночной столик, не прикоснувшись к напитку. Ее темные глаза внимательно следили за мной.
Я глянул на нее, чувствуя холод, прокатившийся по спине.
— Я должен был это предусмотреть, — только и успел сказать я. Спальня начала медленно кружиться, затем опрокинулась на меня. Мысль о подарке Киллиано была последней.
Я смотрел в потолок. Лампы постепенно гасли, как в кинотеатре перед началом сеанса. Я не мог даже пошевелиться, тело совершенно не слушалось меня. Я скорее почувствовал, чем увидел, что мисс Уондерли поднялась с кровати. Я хотел сказать ей, чтобы она была осторожной и не простудилась, но язык мой превратился в кусок тряпки…
Я слышал голоса — мужские голоса. Чьи-то чужие тени шевелились на стене. Я медленно погружался в темную бездну.
6
Я начал карабкаться по стенам темного колодца, пока не увидел слабый свет, едва брезживший на самом верху. Мне было нелегко это делать, но я старался, так как рядом кричала женщина. Внезапно я достиг края колодца. Солнце меня ослепило. Кто-то стонал, и внезапно я понял, что слышу собственный стон. Я попытался сесть, и мне показалось, что мой череп сейчас разорвется. Я схватился за голову обеими руками; матерно ругаясь, пытался успокоить боль. Женщина продолжала орать так, что кровь стыла в жилах. Несмотря на то, что пол ходуном ходил под ногами, мне все же удалось сделать несколько шагов. Казалось, меня поразила молния. Я дошел до двери спальни и выглянул в гостиную.
Мисс Уондерли стояла, вжимаясь в противоположную стену, совершенно голая, с широко раскрытым ртом. Увидев меня, она заорала октавой выше. У меня было такое ощущение, что голова моя забита ватой, но вопли девушки пробивались сквозь ее толщу, с трудом доходя до сознания. Я заскрипел зубами. С мисс Уондерли мой взгляд перешел на ковер.
Джон Херрик лежал на спине, а согнутые в локтях руки указывали в потолок, кулаки сжаты. Его лоб был разбит, и почерневшая кровь запачкала седые волосы, образовав зловещий ореол вокруг головы.
В дверь номера энергично стучали, кто-то кричал. Мисс Уондерли конвульсивно вдохнула воздух и вновь принялась вопить.
Я пересек гостиную и отвесил ей сильную оплеуху. Ее глаза закатились, и она, как сноп, повалилась на пол.
Дверь широко распахнулась. Мне показалось, что огромная толпа ввалилась в номер. Люди замерли, не сделав и двух-трех шагов. Они смотрели на меня, на мисс Уондерли, на тело Джона Херрика… Я смотрел на них. Тут были служащие отеля, детектив отеля, пара женщин в вечерних платьях, трое мужчин в пижамах, упитанный мужчина в пиджаке. Впереди стоял незнакомец в габардиновом костюме, чью мерзкую рожу я запомнил еще в казино. Женщины при виде тела принялись кричать. Я смотрел на них молча. Это почему-то обозлило типа в габардиновом костюме.
— Выбросьте этих сучек отсюда! — заорал он. — Быстро! Быстро! Вон!..
Коридорный клерк и детектив отеля остались, но всех прочих выпроводили из номера. Когда дверь за ними закрылась, тип в габардине повернулся ко мне.
— Что здесь происходит? — угрожающе спросил он, сжимая кулаки и выставив вперед подбородок. По идиотскому вопросу я сразу сообразил, что это коп.
— Я бы тоже хотел это знать, — устало сказал я. Слова с трудом выходили из меня, мне казалось, что рот набит большими круглыми камнями.
Двигаясь, словно он находился в церкви, детектив прошел в спальню и вскоре вернулся, неся покрывало. Им он стыдливо прикрыл мисс Уондерли, лежащую в неестественной позе.
— Кто он? — требовательно спросил тип в габардине, поворачиваясь к коридорному клерку. Служащего, казалось, сейчас стошнит, лицо бедняги позеленело.
— Это мистер Честер Кейн, — ответил он дрожащим голосом.
Эти слова, казалось, пробудили типа с мерзкой рожей.
— Вы уверены в этом?
Коридорный кивнул.
Тип повернулся, внимательно глядя на меня.
— Твоя репутация нам прекрасно известна, — сказал он. — Я Флаггерти, инспектор уголовной полиции. — С тобой покончено, Кейн! Больше тебе не отвертеться!
Я знал, что нужно что-то сказать, иначе этот коп пришьет мне убийство.
— Вы сумасшедший. Я не делал этого.
— Когда я нахожу мошенника с репутацией как у тебя рядом с телом убитого человека, нет необходимости проводить расследование, — ухмыльнулся Флаггерти. — Ты арестован, так что будет лучше, если начнешь рассказывать.
Я пробовал найти выход из создавшегося положения, но мозг напрочь отказывался соображать. Чувствовал я себя неважно. Боль толчками билась в голове.
Коридорный отвел Флаггерти в сторону и что-то зашептал. Но коп вначале не хотел слушать. Я услышал обрывок предложения, где упоминалось имя Киллиано. Казалось, это имя произвело впечатление на Флаггерти. Он с сомнением посмотрел на меня и пожал плечами.
— Хорошо, — сказал он коридорному. — Но это даром потраченное время.
Клерк вышел из номера. Он должен был пробивать себе дорогу сквозь толпу, которая собралась за дверью. Трое или четверо особенно настырных пытались проникнуть в номер, но Флаггерти захлопнул дверь перед их носом. Затем он подошел к окну и выглянул наружу.
Детектив отеля дотронулся до моей руки. Он подал мне бокал виски. Я взял и залпом выпил, так как это было именно то, в чем я нуждался. Протягивая ему пустой бокал, я заметил, что не мешает повторить. Парень снабдил меня еще одной порцией. В его глазах светились ужас и раболепство, и он глупо улыбался мне.
Совершенно неожиданно вата, которой, как мне казалось, была заполнена моя голова, исчезла. Боль прекратилась, и я почувствовал себя настолько хорошо, насколько это вообще было возможно в подобных обстоятельствах. Я попросил у детектива сигарету, и он дал мне ее. Его толстая волосатая рука дрожала.
— Прекрасно, пусть этот мерзавец придет в себя, — проворчал Флаггерти, стоя у окна. Он внимательно следил за мной, держа под прицелом короткоствольного автоматического пистолета. — Без шуток, Кейн! Я слишком хорошо знаю твою репутацию.
— Как скажете! — ответил я. — Я понимаю, что оказался в скверном положении, но как только она придет в себя, то расскажет, что произошло. Я и сам ничего не понимаю.
— Как всегда, — насмешливо заметил Флаггерти.
— На вашем месте я бы ничего не говорил, мистер Кейн, — предупредил меня детектив. — Нужно подождать прихода мистера Киллиано.
— А он придет?
— Разумеется. Вы его гость. Мы сделаем все возможное, чтобы вытащить вас из этой переделки, если только предоставится такая возможность.
Я удивленно уставился на него.
— На свете не существует другого отеля с сервисом такого высокого класса, — с чувством сказал я.
Он улыбнулся, но все же старался не встречаться со мной взглядом.
Я посмотрел на мисс Уондерли. Она по-прежнему была без сознания, и я сделал движение в ее сторону.
— Стой где стоишь, Кейн! — прорычал Флаггерти. — Замри!
Я понял, что он выстрелит. Пожав плечами, я сел.
— Вы бы лучше привели в сознание эту женщину, — заметил я. — Она много чего может рассказать.
— Займитесь ею, — отрывисто приказал Флаггерти детективу.
Тот встал возле девушки на колени. Чувствовалось, что он не знает, с чего начать.
Я осмотрел гостиную. Пепельницы были полны окурков, две пустые бутылки из-под скотча стояли на каминной доске, третья валялась на ковре, и большое мокрое пятно свидетельствовало о том, что там пролилось виски. Ковер был весь загажен, стул опрокинут. Мне стало ясно — кто-то хотел показать, что здесь происходила оргия. Что ж, им это удалось. На полу возле трупа лежал большой пистолет «люгер». На его стволе виднелись седые волоски и запекшаяся кровь. Я узнал этот пистолет, так как он принадлежал мне. Глядя на него, я понял, что пропал. Если мисс Уондерли будет молчать, все для меня кончено.
Мы просидели около получаса, не произнеся ни слова. Мисс Уондерли пошевелилась несколько раз, но в сознание не пришла. Это был глубокий обморок или же она была великолепной актрисой и хотела поставить рекорд притворства.
Я уже начинал терять терпение, когда дверь резко распахнулась и маленький коренастый мужчина в черной шляпе влетел в номер. Он заставил меня вспомнить Муссолини, того Муссолини, который некогда потрясал руками, выступая с балкона. Окинув взглядом гостиную, он направился ко мне.
— Кейн? — спросил он, протягивая руку. — Я Киллиано. Не беспокойтесь. Я прослежу, чтобы с вами обращались корректно. Вы мой гость, и я сделаю все возможное, чтобы оградить вас от неприятностей.
Я не подал ему руки и не встал.
— Ваш конкурент на ниве политики мертв, Киллиано, — сказал я, глядя на него снизу вверх. — Так что вы тоже можете ни о чем не беспокоиться.
Он отдернул руку и перевел взгляд на тело Херрика.
— Бедняга! — пробормотал он, и, клянусь, слезы показались в его глазах. — Это был честный человек. Муниципалитет многого лишился, потеряв его.
— Приберегите свое красноречие для журналистов, — сыронизировал я.
Мы все застыли, как манекены, когда мисс Уондерли вновь начала кричать.
7
Киллиано вовсю демонстрировал свои организаторские способности.
— Мы должны быть справедливы к Кейну, — сказал он, ударяя кулаком по спинке стула. — Все факты против него, но это мой гость, и я прослежу за тем, чтобы ему дали шанс.
Флаггерти пропускал его тирады мимо ушей, но Киллиано все же был босс.
— Это ни о чем не говорит, — Флаггерти флегматично пожал плечами. — К чему терять время? Я отвезу этого типа в комиссариат и там допрошу.
— Я протестую против его ареста без достоверных доказательств и не уверен, что вы беспристрастно подойдете к делу, — не унимался Киллиано. — Да и имеются ли у вас веские улики? Ведь можно допросить его и здесь.
— Вы очень любезны, — заметил я.
Киллиано даже не посмотрел в мою сторону.
— Заставьте эту женщину замолчать, — он указал на мисс Уондерли, которая продолжала плакать, вытирая слезы носовым платком детектива. — Я не хочу, чтобы она открывала рот раньше других свидетелей.
Я продолжал курить, глядя в окно, пока Киллиано названивал по телефону. Наконец, по его мнению, все было организовано. Служащий отеля, детектив, мальчишка-лифтер, Спераца и бармен из казино были вызваны в качестве свидетелей. Их заставили ждать в коридоре.
Мисс Уондерли отвели в спальню, предварительно попросив ее одеться, и поручили заботам толстой чернокожей женщины, словно вызванной из полицейской тюрьмы. Позади моего кресла встали два копа. Это были крепкие парни, готовые спустить с меня шкуру, если такая возможность им представится, хотя их лица сохраняли полное безразличие. Здесь же находились Флаггерти, еще двое копов в штатском, фотограф и полицейский врач. Кроме того, в уголке сидел полный служебного рвения стенографист, маленький человечек с раскосыми глазами. И, разумеется, Киллиано.
— О'кей, — сказал Киллиано. — Почему бы нам не начать?
Флаггерти не скрывал своего удовольствия, что я попал в его лапы. Он встал передо мной, победоносно выставив подбородок и сверля меня тяжелым взглядом.
— Подтверждаешь ли ты, что действительно являешься Честером Кейном? — требовательно спросил он, хотя и так это отлично знал.
— Подтверждаю, — ответил я. — А вы действительно лейтенант Флаггерти, у которого нет ни одного друга, чтобы подтвердить это?
Киллиано подскочил.
— Послушайте, Кейн, ведь вы в очень скверном положении. Так что лучше воздержитесь от дерзостей.
— Я — козел отпущения, — улыбнувшись, ответил я. — Так не все ли равно, что я отвечу этому полицейскому.
— Это вам только повредит, — пробормотал Киллиано и вновь уселся.
Флаггерти нервно зашагал по гостиной.
— О'кей, итак, ты, Честер Кейн, — профессиональный игрок? — снова спросил он.
— Я бы не назвал игру профессией, — заметил я.
Он покраснел.
— Но ты признаешь, что зарабатываешь на жизнь игрой?
— Я еще не заработал на жизнь, так как лишь недавно демобилизовался из армии.
— С тех пор прошло четыре месяца, и все это время ты играл?
Я кивнул.
— Ты выиграл достаточно денег?
— Немного.
— Ты считаешь, что двадцать тысяч грандов — это немного?
— Это неплохая сумма.
Он поколебался и решил на время оставить эту тему. Ведь он доказал факт того, что я играл.
— Это правда, что ты убил пять человек за четыре месяца? — внезапно спросил он.
Киллиано вновь вскочил на ноги.
— Попрошу не заносить это в протокол, — воскликнул он, — Кейн убил этих людей, защищаясь.
— Но все же он их убил! — рявкнул Флаггерти. — Пять человек за четыре месяца! Хорошенькое дело! Законная защита или нет, но каждый добропорядочный человек в стране будет в ужасе.
Киллиано с ворчанием сел. Он, вероятно, тоже хотел выглядеть добропорядочным гражданином.
— Итак, — громыхал Флаггерти, возвышаясь надо мной, — ты убил этих пятерых, не так ли?
— Пять мошенников мечтали продырявить меня, — спокойно ответил я. — Я защищался. Если законную защиту вы называете убийством, тогда я их убил.
Флаггерти повернулся к стенографисту, воздев руки к потолку.
— В порядке самозащиты он убил пятерых невиновных людей! — завопил он.
Киллиано вновь вскочил, и мне это начинало уже надоедать.
— Не беспокойтесь обо мне, — обратился я к нему. — Все факты зарегистрированы у генерального прокурора Нью-Йорка, который меня полностью оправдал. Совершенно безразлично, что думает по этому поводу какой-то провинциальный полицейский. Поберегите слюну.
Флаггерти, казалось, сейчас хватит апоплексический удар.
— Увидим, так ли уж безразлично, — произнес Флаггерти, сжимая кулаки. — Послушай, что я тебе скажу. Ты приехал в Парадиз-Палм, потому что этот город — золотая жила для людей подобного сорта. Ты планировал и здесь сесть за карточный стол.
— Ты больной! Я приехал сюда отдыхать.
— И тем не менее, не успев явиться сюда, ты тут же побежал в казино, — с насмешкой парировал Флаггерти.
— Меня пригласил Спераца. А так как я не нашел ничего лучшего на вечер, то пошел туда.
— Как долго ты знаешь Сперацу?
— Я его совсем не знаю.
Флаггерти поднял брови.
— Как это ты его не знаешь? А не кажется ли тебе странным, что незнакомый человек запросто приглашает тебя в казино?
— Кажется, — я улыбнулся ему.
— Ха! — Флаггерти сделал шаг вперед. — А вдруг он тебя не приглашал? Вдруг ты пришел туда по собственной инициативе, так как хотел побыстрее сорвать куш? — Он махал руками возле моего лица, непрерывно повышая голос.
— Кончай, — тихо прошептал я, — или сейчас схлопочешь по роже!
Он резко повернулся, пересек гостиную и вытащил из коридора Сперацу. На Спераце были шикарные брюки, светло-голубые, со складками на бедрах. Его пиджак коричневого цвета имел плечи такой ширины, что соперничал со шкафом. В бутоньерке красовалась белая роза. Уверяю, многие женщины упали бы в обморок при виде этого типа. Он улыбнулся присутствующим, затем глянул на тело Херрика, прикрытое покрывалом, и улыбка погасла. Посмотрев на меня, он быстро отвел глаза. Я закурил новую сигарету, с интересом ожидая развития событий. Это было недолго. Спераца заявил, что никогда не звонил мне по телефону. Он уверял, что ему вообще не было известно о моем приезде в город, пока он не увидел меня в казино. Он также сказал, что знает мою репутацию и огорчен, что я приехал сюда.
С этого момента я окончательно убедился, что они хотят моей шкуры. Я назвал Сперацу лжецом. Это, кажется, огорчило его, но не особенно. Мое слово против его в настоящий момент немногого стоило. Флаггерти проводил Сперацу и вернулся ко мне, облизываясь, как кот, поймавший канарейку.
— Ложь тебе не поможет, Кейн, — заявил он. — Так что давай, выкладывай все начистоту.
— Ты мне надоел, — я выпустил дым ему в лицо.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда очутишься в комиссариате!
— Этого пока не случилось.
— Ты встречался с Херриком в казино? — спросил он, когда справился со злобой.
— Да.
— Он сказал, чтобы ты покинул город?
— Он посоветовал мне покинуть город, — уточнил я.
— А что ты ответил?
— Сказал, что останусь.
— Ты сказал ему, чтобы он катился ко всем чертям, иначе ты с ним разделаешься.
— Глупости.
Флаггерти позвал бармена казино, и тот подтвердил, что я угрожал Херрику.
— Он ему сказал: «Если будешь совать нос в мои дела, тебе не поздоровится», — не моргнув глазом, солгал бармен.
— Сколько тебе заплатили, чтобы ты сочинил эту маленькую историю? — съязвил я.
— Не вижу ничего смешного, — оборвал меня Флаггерти. Он повернулся к бармену: — О'кей, это все. Вы понадобитесь на суде.
Бармен вышел, продолжая возмущенно качать головой.
— После этого вы вернулись с женщиной в отель, — продолжал Флаггерти, указывая на мисс Уондерли, которую только что ввели в гостиную. При дневном свете ее костюм из синего крепа выглядел неуместно. Я подмигнул ей, но она избегала моего взгляда и выглядела печальной. — Вы вместе напились. Она уснула, а вы решили дать выход своему раздражению. И чем дольше думали о Херрике, тем больше злились. Вы подумали, что он явится помехой вашим планам. Позвонив ему по телефону, вы попросили его приехать, надеясь, что его удастся запугать и заставить не вмешиваться в ваши дела.
— Не будь идиотом, — прервал я его. — Это я, как новичок, потерял сознание. Спроси у малышки. Или, что лучше всего, поищите бутылку с бренди в спальне. Она наполнена наркотиком и моментально сшибает человека с ног.
— Бренди? — спросил Флаггерти, делая знак копу.
Тот вошел в спальню, но через минуту вернулся.
— Там нет никакой бутылки, — сказал он.
— Это разумно, — я пожал плечами. — Тогда расспросите девушку. Уж она-то скажет.
— Мне нет необходимости спрашивать ее, — взорвался Флаггерти. — Телефонистка отеля записала вызов, который ты сделал в два часа ночи. Это был номер Херрика. Херрик приехал через десять минут. Он спросил у дежурного номер твоей комнаты, и лифтер проводил его до двери. Что ты на это скажешь?
— Неплохо разыграно.
— Ты и Херрик сразу начали спорить. Ты был пьян и зол. Ты — убийца! Ты убиваешь, не раздумывая. Так как Херрик не соглашался, ты оглушил его пистолетом. Ты был до такой степени пьян, что тут же забыл об этом. И я тебе скажу почему: ты хотел эту девушку. Она ожидала тебя в кровати, не так ли?
Я рассмеялся.
— Спроси ее. Она — моя единственная свидетельница, — я посмотрел на мисс Уондерли. — Послушай, малышка, вчера вечером ты сказала мне, что на моей стороне. Настало время доказать это. Ты единственная, кто может разрушить эту ловушку. Я рассчитываю на тебя. Если у тебя есть смелость, будь честной.
— Один момент! — Киллиано встал. Лицо его было подозрительным и недружелюбным. Его вид говорил, что, несмотря на желание помочь мне, он все же полностью убежден в моей виновности. Комедия продолжалась. Он подошел к мисс Уондерли. — Ваши слова немногого будут стоить в суде. Вы ведь тоже в довольно щекотливом положении. Если Кейн не убивал Херрика, значит, его убили вы. И знаете, как это докажут? Дверь была заперта изнутри. Кейн, должно быть, был с вами очень мил, и все же вы не можете позволить себе такую роскошь, как ложь, так как рискуете очень многим.
Я понял, что приняты все меры предосторожности. Если мисс Уондерли скажет, что я потерял сознание, ей пришьют это преступление. А на кого его взвалить, им все равно.
— О'кей, малышка, — сказал я, — можешь солгать, если хочешь. Эти ловкачи все предусмотрели.
— Я ничего не скажу! — девушка расплакалась.
Флаггерти только этого и ждал. Он схватил ее за руку и оторвал от кресла.
— Ты будешь говорить, маленькая ведьма! — заорал он, тряся ее за плечи, так что голова болталась, как у тряпичной куклы.
Я вскочил и прыгнул на него раньше, чем два копа успели пошевелиться, и сильно ударил Флаггерти в челюсть. Мой кулак пришел в соприкосновение с его зубами. Он повалился, как сноп, доставив этим мне огромное удовольствие. Копы тут же набросились на меня, и один из них огрел меня дубинкой по голове. Когда я пришел в себя, Флаггерти уже сидел на стуле. У меня на черепе была приличная шишка, а у лейтенанта не хватало двух зубов. Киллиано стоял между нами. Вскоре атмосфера стала поспокойнее, но Флаггерти был слишком взбешен, чтобы продолжать допрос. Даже Киллиано понял это. Он встал перед мисс Уондерли, широко расставив свои коротенькие ножки.
— Если вы не скажете, что произошло, мы будем вынуждены вас арестовать.
— И что это вам даст? — спросил я, потирая голову. — Скажи им, что ты упала в обморок и ничего не видела. У них и так достаточно свидетелей.
— Заткнись! — рявкнул один из копов, влепив мне затрещину.
— Ты заплатишь за это! — Я так глянул на него, что коп неволько отступил назад.
Взгляд мисс Уондерли переходил с меня на Киллиано и обратно. Она была очень бледна, но в глазах разгорался огонек, вселявший в меня надежду.
— Это не он! — сказала она. — Это все заранее спланировано. Делайте со мной все, что хотите, но это не он! Слышите меня? Это не он!
Киллиано не верил своим ушам. Его толстое лицо пожелтело от злости.
— Мерзавка! — закричал он, ударив ее по щеке.
Один из копов держал дубинку поперек моего горла. Я не мог пошевелиться, даже дышал с трудом. Флаггерти и Киллиано смотрели на мисс Уондерли. Прижимая руку к горящей щеке, она смотрела на них.
— Это не он! — твердо повторила она. — Можете забрать ваши грязные деньги.
Я облегченно вздохнул. Киллиано повернулся к Флаггерти.
— Арестуйте их обоих! — свистящим шепотом сказал он. — Мы обвиним их в сговоре. И образумьте обоих. — Он посмотрел на мисс Уондерли. — Ты еще пожалеешь! — добавил он.
Он вышел, тихо притворив дверь за собой.
8
— Дайте этому подонку одеться, — приказал Флаггерти. — И не спускайте с него глаз!
Оба копа и два типа в штатском провели меня в спальню.
— Мы уж отведем душу, когда ты окажешься в комиссариате, — заявил мне тип в штатском.
Это был широкоплечий мужчина с красным лицом и зелеными жесткими глазами. Его звали Хеймс. Другой был худым, с большим красным носом и такими большими ушами, что напоминал такси с открытыми дверцами. Его звали Солли.
— Надеюсь, я тоже приятно проведу время, — улыбнулся я.
Коп, ударивший меня, ткнул в бок дубинкой.
— Одевайся! — рявкнул он. — Я как раз и буду одним из тех, кто займется твоей персоной.
Я принялся одеваться. Копы предварительно обшаривали мою одежду, а уж потом передавали ее мне, ничего не упуская.
— Надеюсь, Флаггерти даст мне возможность заняться этой мышкой, — сказал Солли, кивнув в сторону мисс Уондерли.
— Он сам ею займется, — возразил Хеймс. — Но я бы очень хотел на это посмотреть.
— Да уж! — Солли облизал губы. — Заняться малышкой с такой фигурой!..
— И к тому же на совершенно законных основаниях, — добавил Хеймс. Они обменялись улыбками.
Я завязал галстук. Надо было действовать быстро, иначе потом будет поздно. Когда они привезут меня в комиссариат, веселье закончится. Судя по рожам этих типов, ничего хорошего меня там не ждало.
— Топай, подонок, — сказал Хеймс. — И заруби себе на носу: если ты сделаешь хоть одно движение в сторону, тебя вначале пристукнут, а уж потом будут извиняться. Мы не хотим убить тебя так скоро: надо вначале разукрасить твой портрет. Но, если ты захочешь выкинуть какой-нибудь фокус, нам не останется иного выхода.
— Можете не беспокоиться. Я только читал про крутых ребят, которые стирают парней в порошок. Хочется убедиться в этом на собственной шкуре.
— Ты будешь обслужен по высшему разряду, — заверил меня Солли.
Мы вышли в гостиную, которую из угла в угол мерил Флаггерти. Мисс Уондерли сидела в кресле. Толстая женщина стояла позади нее. Флаггерти злорадно улыбнулся. Выглядел он неважно. Губы распухли, на месте передних зубов зияла дыра.
— Пять человек за четыре месяца! — сказал он, становясь напротив меня. — Убийца! Что ж, ты увидишь, как мы расправляемся с убийцами. Суд состоится не раньше чем через две недели. Две недели ада для мистера Убийцы Кейна!
— Не надо так драматизировать, — ответил я.
Высокий коп-ирландец, который уже бил меня, снова ударил сзади дубинкой. Я наклонился вперед, чтобы удержаться на ногах, и с ходу ударил в подбородок Флаггерти. Последовали два удара по моей спине, и я упал на четвереньки.
Флаггерти принялся бить меня по ребрам носком туфли. Я старался, как мог, защитить голову, но получил сильнейший удар по шее.
— Не хотелось бы тащить его в участок, — с беспокойством сказал Хеймс.
Флаггерти отступил.
— Вставай! — прошипел он.
Я лежал возле прикрытого покрывалом тела Херрика, притворившись, что потерял сознание. Я закрывал руками глаза, не давая им возможности проследить направление моего взгляда. Я смотрел на мой «люгер», очертания которого угадывались под покрывалом. Они явно забыли о его существовании.
Флаггерти бесновался рядом:
— Встань, подонок, или я продолжу!
— Встаю, встаю, — я медленно поднялся на колени, делая вид, что мне очень плохо. Запачканное кровью дуло пистолета находилось рядом. Я пытался вспомнить, был ли у кого-нибудь из копов в руке револьвер. Вроде бы нет. Обыскав меня и не обнаружив оружия, они были уверены в себе.
Флаггерти опять ударил меня ногой. Я упал на тело Херрика. Это было странное ощущение — лежать на окоченевшем человеческом теле. Мои пальцы сомкнулись на рукоятке пистолета. Кровь сделала его скользким.
Я поднялся на ноги. Физиономия Флаггерти позеленела, когда он увидел «люгер» в моей руке. Все замерли на месте, как восковые манекены.
— Хэлло, ребята! — сказал я. — Помните меня?
Не направляя оружия ни на кого персонально и держа его стволом вниз, я сделал два шага к стене. Так я мог держать всех в поле зрения.
— Подходите, — я подарил присутствующим очаровательную улыбку. — Разве мы не собирались отправиться в комиссариат забавляться?
Они не двигались и не открывали ртов.
Я посмотрел на мисс Уондерли. Она сидела на краешке кресла с широко раскрытыми от удивления глазами.
— Эта банда решила поиграть в крутых парней. Так ты идешь со мной, малышка?
Она встала и подошла ко мне. Ее колени дрожали, так что я вынужден был обнять ее за талию.
— Ты можешь мне помочь? — спросил я, прижимая ее к себе.
— Да.
— Пройди в спальню и собери чемодан. Бери только самое необходимое, остальное оставь. И поторопись!
Она прошла мимо высоких манекенов, даже не удостоив их взглядом.
— Есть ли среди вас кто-нибудь, кто хочет проверить, с какой сноровкой я вытаскиваю пистолет? Если вас интересует, сделайте движение, и я это продемонстрирую, — весело сказал я, засовывая оружие за пояс.
Никто не пошевелился. Их было восемь и толстая негритянка. Они боялись даже часто моргать. Я закурил и пустил струю дыма в сторону Флаггерти.
— Вы хорошо повеселились, ребята, — сказал я. — Теперь моя очередь. Я приехал сюда отдохнуть. Все, чего я желал, — это весело провести время и потратить денежки. Но кто-то захотел быть очень умным. Вам нужно было убрать Херрика, и вы решили свалить вину за убийство на меня. И почти преуспели в этом. Да, вам бы удалось это, если бы вы были поумнее. Что ж, Херрика вы убрали, но меня убрать значительно труднее. Я узнаю, почему Херрик так мешал вам. Я останусь в этом городе и переверну все вверх дном, пока не доберусь до сути. А вы попробуйте помешать мне.
Они молчали. Я сделал знак копу-ирландцу.
— Подойди ко мне!
Тот медленно двинулся в мою сторону, держа руки вверх и ступая, словно шел по яйцам. Я дал ему возможность приблизиться на шесть шагов и ударил кулаком в нос. Он повалился прямо на Флаггерти, и оба осели на пол. Кровь закапала из носа полицейского.
Мисс Уондерли вышла из спальни, неся чемодан.
— Подожди около двери, моя прелесть. — Я подошел к окну, отодвинул штору и взял коробку из-под сигар, которая там стояла. В ней находилось ровно восемнадцать грандов — деньги, которые я рассчитывал потратить за время отпуска. Я даже не утруждал себя следить за этими подонками — моя репутация, видимо, была очень хорошо известна в Парадиз-Палм, или они были жалкими трусами.
— Пошли, — сказал я мисс Уондерли. Она открыла дверь. — Пока! — Я повернулся к Флаггерти: — Ты можешь последовать за мной, если храбрый. Я никогда не стреляю первым, — я помахал им рукой. — До встречи!..
Он остался сидеть на полу. Его глаза были полны ненависти, но он молчал.
Я забрал чемодан у мисс Уондерли и, взяв ее под руку, пошел к лифту. Через одну-две секунды двери лифта открылись.
— Вам вниз, сэр? — спросил лифтер, и вдруг глаза его удивленно расширились. Я узнал типа, который клялся, что поднимал ко мне Херрика. Вытащив его из лифта, я от души врезал мерзавцу между глаз. Толкнув мисс Уондерли в кабину, я последовал за ней.
— Мы спускаемся! — улыбнувшись лифтеру, я нажал кнопку.
