Глава 7
Никто не пошевелился, пока не затих шум автомобиля, в котором уехал Эйб. Потом Джонни протянул руку за сигаретой. Возвращая Эйбу деньги, он заявил, что накануне проиграл пять тысяч в казино. Эйб не поверил, но был вынужден проглотить заведомую ложь… Ему не терпелось поскорее получить деньги и убраться, поэтому он не стал спорить. Он был счастлив и тем, что вернул свои 95 тысяч.
— Нет смысла волноваться, — спокойно заговорил Джонни. — Давайте-ка подсчитаем наши капиталы. У меня пять тысяч Эйба. — Он взглянул на Генри. — Полковник?
После короткого колебания Генри пожал сутулыми старческими плечами.
— Пятьсот.
— Джильда?
— Я? — она беспомощно развела руками. — Двадцать долларов.
— Толстуха… сколько у тебя осталось?
— Еще раз назови меня толстухой, убийца проклятый, и я тебе горло перережу!
— Речь идет не о моем горле… Сколько у тебя?
— Слушай ты, мерзавец! — Лицо Марты побагровело. — Я финансировала эту затею. Я уже истратила на подготовку больше пяти тысяч. И что у нас вышло? Ничего! А почему? Потому что я, дура, связалась с таким полоумным убийцей, как ты!
— Я не просил комментариев. Сколько у тебя?
— Нисколько! На мое рот не разевай!
Джонни пожал плечами.
— Ладно, старая жадюга. Будем считать, что у тебя ничего нет. Что ж, во всяком случае, у нас есть пять тысяч и машина. Я продам ее. Четыре тысячи за нее дадут. И всего получается девять тысяч. На две недели нам хватит с лихвой. — Он указал на чемоданчик, лежащий на столе. — Плюс драгоценности.
— Ты спятил? — завопила Марта, грохнув по столу толстым кулаком. — Слышал ведь, что сказала эта крыса… они все равно что динамит!
Джонни смотрел на нее с невозмутимым видом. В его глазах светилась насмешка.
— Да, сейчас это динамит, но через пару лет шум уляжется и их можно будет продать. Два года — и мы с деньгами.
Гарри одобрительно кивнул.
— Он прав, Марта. Меньше чем через два года я берусь сбыть их в Нью-Йорке Милксу. Он возьмет. Пусть за четверть цены, но это лучше, чем ничего.
Марта тяжело перевела дух.
— А сейчас куда их девать?
— Положу пока в сейф в аэропорту, — сказал Джонни. — Сейчас я съезжу, а потом продам «Кедди». «Опель» нам еще пригодится. Но сначала нужно избавиться от моей рубашки, парика Джильды и платья. Копы уже наверняка знают про компанию «Акме». Неси-ка, — бросил он Джильде. — Положим все в костер и сожжем.
Через час окровавленная рубашка, парик, платье и темные очки превратились в пепел. Джонни взял со стола чемоданчик.
— Оставайтесь здесь и не волнуйтесь. Я припрячу товар и разделаюсь с машиной. — Он взглянул на Джильду: — Хочешь поехать со мной?
Она кивнула и вслед за ним спустилась к машине. Когда машина выбралась на прибрежное шоссе, Джильда сказала:
— Я знала, что где-нибудь да сорвется… слишком уж легко все получалось. Я знала.
Бросив на нее взгляд, Джонни пожал плечами.
— Все уладится. Мы заработаем меньше, чем рассчитывали, но если не спешить с продажей, можно выручить вполне достаточно.
— То есть достаточно на твой гараж?
— Конечно.
— Похоже, ты о нем только и думаешь.
— А о чем мне еще думать? Я хочу гараж, и он у меня будет.
Опустив глаза, Джильда уставилась на свои руки.
— А Марта, Генри… тебе до них и дела нет, так?
Нахмурясь, Джонни заерзал на сиденье.
— С чего ты так заговорила? Да… до них мне нет дела. Эта жирная старая сука… А Генри, тот, считай, уже мертвец. Почему я должен о них думать?
— А я? Тоже пустое место?
Джонни издал театральный вздох.
— У тебя блажь в голове, — сказал он после долгого молчания. — Через полгода ты меня совсем забудешь. Мало у меня было девушек? Все с ума по мне сходили… не спрашивай почему. А встретишь через пару месяцев — в лицо не узнают.
Джильда отвернулась к окну. Море, песок, веселая толпа на пляже — все сливалось перед ее затуманившимися от слез глазами в одно разноцветное пятно.
— Тебя-то это, конечно, устраивало, — произнесла она с горечью.
Джонни покосился на нее. «Женщина», — подумал он.
Часом позже они вышли из Флоридского банка депозитных сейфов, арендовав сейф на имя Пола Уитли с вымышленным адресом в Лос-Анджелесе. Чемоданчик заперли в одной из многих ячеек, и Джонни решил, что здесь с ним ничего не случится.
— Теперь отделаемся от машины.
Джильда стояла поодаль, пока Джонни торговался с хозяином автомагазина. Торг был долгим и ожесточенным, но, в конце концов, Джонни настоял на своей цене — четыре тысячи долларов. Он засунул деньги в задний карман и подошел к Джильде.
— Ну вот, порядок. Теперь только сидеть тихо и переждать. Мы чистенькие.
Они направились к стоянке такси через дорогу.
— Как мы протянем два года? — спросила Джильда.
— Когда кончится срок аренды, мы уедем. Двинем все вместе в Майами. Я что-нибудь накоплю… Марта идейку подбросит… Она хоть и жирна, но не дура. Придется перебиваться, пока шум не уляжется, а там заберем камушки и будем с деньгами.
Джильда пытливо посмотрела на него.
— Так ты с нами останешься?
Джонни усмехнулся.
— А как ты думала? От своей доли я не откажусь. Само собой, мы будем держаться вместе, пока не продадим товар.
Джильда вздохнула с облегчением. Может, за месяцы, которые они проведут рядом, Джонни начнет относиться к ней по-другому.
Дэвид Хэкет собирался закрывать офис и ехать домой, когда появился Хармас. Хотя раньше они не встречались, Хэкет знал его репутацию лучшего сыщика в страховом бизнесе. Он встретил приход Хармаса с радостью и облегчением. Дайна Лоувз, изящная и миловидная секретарша Хэкета, ввела Хармаса в хорошо обставленный кабинет.
— Хорошо, Дайна, отправляйся, — сказал Хэкет, пожимая руку Хармасу. — Запри наружную дверь. У меня есть свой ключ.
Когда девушка ушла, Хэкет взмахом руки показал Хармасу на кресло, а сам сел за стол. Хэкет, красивый, высокий тридцативосьмилетний мужчина, был безукоризненно одет. Его ясные серые глаза смотрели твердо и уверенно. Хармасу, как и всем, кто с ним сталкивался, он сразу пришелся по душе.
— Рад вас видеть, Хармас, — сказал Хэкет, когда они уселись. — Неприятнейшая история. Я понимаю, что подозрение прежде всего ложится на меня. Держу пари, Мэддокс велел вам покопаться в моей личной жизни, а заодно и в жизни Дайны.
Хармас лениво, благодушно улыбнулся.
— В точности его слова. Ему не дает покоя вопрос, как могли открыть сейфы. До сих пор мы считали ваши сейфы лучшим другом страховщика, и все же три из них были открыты и очищены.
Хэкет развел руками.
— Не воображайте, будто Мэддокс одинок. На меня уже наорали в дирекции. Просто не понимаю, как это получилось. И выходит — я теперь подозреваемый номер один. — Он пожал плечами. — Ведь мы принимаем строгие меры безопасности. За Дайну я поручусь. Джолсон, наш мастер, работает в фирме 23 года. За него я тоже поручусь. — Он криво улыбнулся. — Я даже за себя поручусь… Как-то, значит, эта банда раздобыла схемы установки нескольких сейфов. Не представляю, как им это удалось.
Хармас почесал нос.
— А где вы держите схемы?
— Вот в этом шкафу, — Хэкет показал на картотечный шкаф у противоположной стены.
Хармас выбрался из кресла и, подойдя, стал осматривать замок.
— Замок — ерунда, — сказал Хэкет, — но у нас тут всюду сигнализация. Когда кто-нибудь входит в кабинет, он пересекает луч, и в полицию подается сигнал. Прикосновение к шкафу — тревога. Не думайте, Хармас, этот кабинет защищен как полагается.
— Сейчас сигнализация работает?
— Нет. Я включу ее, когда буду уходить.
— Вы не могли случайно забыть включить ее?
— Нет. Это вошло у меня в привычку, все равно, что бритье по утрам. О таких вещах не забываешь.
— Что будет, если не станет тока?
— У нас свой генератор.
— С ним не могли что-нибудь сделать?
Хэкет опешил.
— Вряд ли. Он в подвале. Сторожу строго наказано никого туда не пускать.
Хармас в раздумье заходил по кабинету.
— Кто-то заполучил ваше досье, — сказал он через некоторое время. — Из этого определенно следует, что генератор вывели из строя. Мне понадобится список всех, кто побывал здесь за последний месяц. Вы ведете регистрацию?
— Конечно.
— Отлично… Составьте мне список. Я хочу знать имена всех, кто сюда заходил. Сделаете?
— Получите с самого утра.
Выйдя из офиса, Хармас спустился на лифте в подвал и поговорил со сторожем. Часом позже он поднимался по истертым ступенькам, ведущим в здание полицейского управления.
Чарли Тэннер, дежурный сержант, как раз собирался уходить домой. Он встретил Хармаса профессиональным взглядом копа, жестким и холодным.
— Шеф у себя? — спросил Хармас, останавливаясь перед столом Тэннера.
— Да, но он занят.
— Я тоже, — сказал Хармас со своей обычной непринужденной улыбкой. — Скажите ему, что его хочет видеть Хармас из страховой компании «Нейшнл Фиделити».
Теннер снял трубку, проговорил в нее несколько слов, затем ткнул пальцем в сторону лестницы.
— Вон туда.
Хармас застал Террела за разбором груды донесений. Сержант Джо Бейглер с сигаретой во рту и с контейнером кофе под рукой тоже читал донесения. Хармас представился, и Террел встал, чтобы пожать ему руку. Он был наслышан о Хармасе и о талантах Мэддокса.
— Рад вашему приезду. Выпьете кофе?
Хармас покачал головой и уселся на жесткий стул с прямой спинкой.
— Мэддокс прислал меня помочь вам в случае надобности, — объяснил он. — Вы уже что-нибудь выяснили?
Террел откинулся в кресле.
— Это хорошо продуманные кражи. Банда явно воспользовалась информацией, недоступной для посторонних. Они должны были иметь схемы сигнализации, иначе сейф не откроешь. Скорее всего Ловенстейнов и Джексонов обокрали за несколько дней, а может, и недель раньше, чем Льюисов. Думаю, они знали, что миссис Ловенстейн и Джексоны в отъезде. Такие сведения можно получить из колонки сплетен местной газеты. Меня беспокоит дело Льюисов. Оно стоит особняком. Первые два раза воры сработали чисто. В обоих случаях они знали, что в доме остались только слуги. Иначе у Льюисов. Они должны были знать, что миссис Льюис лежит в комнате, где находится сейф. Убийство задумали заранее. Почему я так говорю? Убийца взял в холле бронзовую фигурку, поднялся в спальню и размозжил ей голову этой фигуркой. Тот факт, что он запасся оружием заранее, а не схватил первое попавшееся под руку в самой спальне, указывает на преднамеренность. Это выпадает из общего ряда с другими кражами. Похитители драгоценностей редко убивают. Словом, с Льюисами у нас получается что-то непонятное.
Хармас кивнул, соглашаясь с ним.
— Я разговаривал с Хэкетом, — сказал он. — Вы правы. Банда действительно получила доступ к его архиву. Как вы знаете, его офис защищен сигнализацией, но ток к ней идет от своего генератора. Я расспросил смотрителя. Оказывается, десять дней назад приходил монтер в униформе городской электрической компании и сказал, что у них авария. Сторож впустил его в подвал. Советую проверить это и поискать на генераторе отпечатки.
Террел энергично повернулся в кресле.
— Джо, займись! Сейчас же пошли туда экспертов!
Бейглер выскочил из комнаты с проворством, неожиданным для человека его комплекции.
— Сдается мне, между ограблениями Льюисов и двумя другими кражами нет прямой связи, — продолжал Террел, обращаясь к Хармасу. — Возможно, я ошибаюсь, ведь во всех трех случаях чувствуется рука профессионала. Нет никаких следов взлома, хотя все замки нестандартные. Однако у Льюисов оставили открытым окно, будто хотели показать, каким путем пробрался вор. Я вот думаю, не следует ли рассматривать дело Льюисов в отдельности от прочих?
Хармас потянулся и подавил зевок.
— Угу… хорошая мысль. Ладно, шеф, время позднее, мне надо отдохнуть. Если я понадоблюсь, ищите меня в отеле «Плаза». Будем поддерживать связь.
Но, выйдя из полицейского управления, он поехал не в отель, а к Алану Фрисби, уверенный, что тот уже дома.
Окружной агент «Нейшнл Фиделити» радушно встретил Хармаса. Он представил его своей жене Джаннет и семилетним близнецам, потом провел на террасу и усадил. Джаннет, миловидная брюнетка, сказала, что уложит детей, а после они поужинают на террасе. Пока она хлопотала, Хармас и Фрисби обсуждали дела.
— Банда работает четко, — сказал Хармас. — Меня больше всего интересует, откуда они узнали, где искать драгоценности. Разведка у них поставлена основательно. Они знали заранее, что миссис Ловенстейн в клинике, иначе девушка не явилась бы к ней в дом со своей сказочкой. То же самое в случае с Джексонами.
— Они могли прочитать об этом в газетах, — заметил Фрисби.
— Мне кажется, они добыли сведения у Рэйсона и у вас без вашего ведома. Я попрошу вас составить список всех, кто посещал ваш офис за последние четыре недели.
— Проще простого. Мы заносим имена всех посетителей в журнал, но, по-моему, вы попусту тратите время.
Хармас улыбнулся.
— Послушал бы вас Мэддокс. Он твердо убежден, что я все время только и делаю, что попусту трачу время.
Гарри Льюис сидел у себя в кабинете, прислушиваясь к тяжелым шагам гробовщиков, направляющихся в спальню Лизы. Каждый шаг заставлял его вздрагивать. Затем наступила продолжительная тишина, и он представил, как обезображенное тело поднимают с кровати и перекладывают в гроб. У него сжались кулаки. Но жалости он не испытывал. Лиза обрекла его на одиночество и оставила ему лишь деньги. Он слышал тяжелую поступь людей, спускавшихся с гробом по лестнице, и шепот, когда они предупреждали друг друга на поворотах, и, наконец, стук захлопнувшихся дверок катафалка. Ну, вот ее и нет, подумал он, протягивая руку за стаканом. Гарри пил с самого возвращения в огромный дом, принадлежавший теперь ему. Он услышал, как отъехал катафалк. Вот он и освободился от нее, но это еще не настоящая свобода. Нужно избавиться от дома. Вообще — начать новую жизнь.
Таня! Примирится ли она с положением любовницы? Он помнил ее вопрос, женится ли он на ней, если с Лизой что-нибудь случится. Гарри устало провел рукой по лицу. Надо подипломатичней объяснить ей ситуацию. Неожиданно привалившее огромное богатство позволит ему дать ей все, чего она пожелает, за исключением брака. Членам яхт-клуба, которые будут считать его своим, не понравится, если он станет жить с вьетнамской официанткой, они этого не потерпят. В раздумье он откинулся на спинку кресла. Пожалуй, это даже к лучшему, что ему нельзя жениться. Он хотел и дальше оставаться в хороших отношениях с друзьями Лизы. Но расстаться с Таней… нет, эта мысль была невыносимой. Она, как вирус, проникла в его кровь. Он объяснит ей все помягче, и она обязательно поймет.
Гарри взглянул на часы. Четверть девятого. Он решил поехать в ресторан «Сайгон». Есть ему не хотелось, но можно будет поговорить с Таней. Это необходимо. Встав, он вдруг осознал, что теперь ничего не мешает ему поехать к ней. Не придется больше украдкой выбираться из дома по ночам. Некому следить за ним. Через несколько дней, как только завещание войдет в силу, он избавится от прислуги, продаст дом и подыщет что-нибудь поменьше, более подходящее для холостяка. Когда он шел через холл, появился То-то.
— Я обедаю в городе, — отрывисто бросил он и, не взглянув на японца, направился в гараж.
Донг Тхо приветствовал Гарри низким поклоном. Его желтое лицо было серьезным. Он провел его через шумную сутолоку ресторана в отдельный кабинет. О Лизе не было сказано ни слова, но манерой поведения, низкими поклонами он выражал свое огорчение и сочувствие.
— Я возьму суп… больше ничего не надо, — сказал Гарри, садясь за стол. — Таня здесь?
— Я пришлю ее, мистер Льюис.
Нервничая, Гарри закурил и угрюмо уставился в окно.
Официант принес суп, Гарри догадался, что Таня ждет, когда он поест, и тогда придет. Разделавшись с супом, он отодвинул тарелку и, несколько успокоившись, стал наблюдать за туристами на набережной.
Дверь открылась, и вошла Таня. На ней был длинный белый пиджак, надетый поверх черных брюк. На лице никакой косметики, под глазами черные круги. Закрыв дверь, она помедлила на пороге. Их взгляды встретились. Таня подошла и села напротив.
— Я слышала обо всем по радио, — тихо сказала она. — Я хотела тебе позвонить, но не решилась. Как это страшно, Гарри… — Он кивнул. — Помнишь, я говорила тебе про судьбу? — продолжала она. — Я поставлю за нее свечку.
Гарри вновь кивнул. Как ни всматривался он в лицо Тани, ее чувства оставались для него загадкой. Даже выражение ее миндалевидных глаз ничего не говорило ему.
— Теперь ты свободен, — сказала она после долгой паузы.
— Да.
Таня уловила неуверенность в его голосе и наклонилась вперед, положив на скатерть маленькие узкие руки.
— Ты свободен, Гарри?
Гарри колебался. Потом, глядя на нее, проговорил:
— Мне достались все ее деньги, но настоящей свободы я не получил.
Ее руки сжались в кулачки.
— Объясни, пожалуйста, я не понимаю.
Гарри решился. Какая разница, пусть узнает сейчас. Рано или поздно, сказать все равно придется.
— В завещании есть одно условие…
Усилием воли он заставил себя взглянуть ей в лицо. Не двигаясь, они смотрели друг на друга. Он с трудом узнавал ее. Лицо Тани словно окаменело, черные глаза затянулись поволокой.
— Какое условие?
— Я все потеряю, если снова женюсь. Наследство целиком перейдет приюту для калек.
Таня сидела неподвижно — руки сжаты в кулаки, глаза невидящие. Она молчала. Гарри непослушной рукой загасил сигарету.
— Прости, дорогая. Она осталась стервой до самого конца. Но теперь у меня есть деньги. Ты можешь иметь все, что захочешь…
— Спасибо. Я понимаю, но мне придется остаться твоей девкой?
Гарри потянулся к ее рукам, но она отдернула их и опустила на колени.
— Не говори так, Таня, — взмолился он. — Теперь я столько смогу сделать для тебя, а если мы поженимся, то не смогу ничего. Ты должна понять.
— Что же ты можешь для меня сделать? — требовательно спросила она.
— Все… только пожелай… Прекрасный дом, какую угодно мебель, любую машину, платья, драгоценности… нет такого, чего я не смог бы тебе дать.
— Но я не смогу стать твоей женой?
Гарри развел руками.
— Нет.
— Я не смогу познакомиться с твоими друзьями? Я должна остаться девкой?
— Таня! Ты ведь знаешь, как я тебя люблю… Ты делаешь мне больно, когда так говоришь.
— Правда часто причиняет боль.
Гарри закурил новую сигарету. Неужели он ее потеряет? Его мутило от волнения.
— Прошу тебя, милая, постарайся понять. Пожалуйста…
Она подняла плечи.
— Я постараюсь. Мне нужно подумать. — Таня встала. — Пожалуйста, не приходи ко мне несколько дней, — и она вышла из комнаты.
Еще некоторое время Гарри сидел, тупо уставясь в окно. Потом с трудом встал и вышел в оживленный зал. Улыбающийся официант получил десять долларов на чай. У выхода из тени выступил Донг Тхо.
— Прошу вас, будьте с ней терпеливы, мистер Льюис, — сказал он, кланяясь. — Она еще очень молода и еще не рассталась с фантазиями.
Гарри кивнул и вышел на улицу к своей машине.
Пробуждение было внезапным. Джонни рано лег, Марта и Генри еще сидели на террасе, а Джильда смотрела телевизор. Ему хотелось побыть одному. Лезли мысли о гараже, которого придется ждать еще два года. Он почти не сомневался, что к тому времени гараж в Кармеле продадут, и ему придется искать другой. Но Джонни понимал: нужно запастись терпением. Всякая спешка теперь гибельна. В конце концов он забывался тревожным сном под голос Марты, долетавший с террасы, и звук телевизора. А сейчас, чем-то разбуженный, он увидел, как дверь спальни медленно открывается. В распахнутое окно лился серебристый свет луны. Он взглянул на часы. Шел третий час ночи. Он ждал в напряжении, готовый вскочить с постели. В комнату проскользнула Джильда, и он расслабил мышцы.
— Ты не спишь?
— Нет. Чего тебе?
Она приблизилась к кровати и присела на краю, кутаясь в халатик.
— Я хотела поговорить с тобой.
Он потянулся к лампе, но она подняла руку.
— Пожалуйста, не надо.
Вопросительно взглянув на нее, Джонни пожал плечами.
— Нечего тебе тут делать… Зачем пришла?
— Джонни, мне страшно.
— Почему?
— У меня такое чувство, будто мы в западне. Марте тоже так кажется.
— Жирная, старая сука…
— Она это чувствует, и Генри тоже. Теперь они надеются на тебя… и я тоже.
— О Господи! Мы рискуем, но все устроится, — раздраженно сказал Джонни. — Даже, если нас найдут, доказать ничего нельзя. Главное — не трусить.
— Мне бы твою уверенность.
— Если у тебя трясутся поджилки, это твоя забота… ничем не могу помочь.
— Ты не думаешь ни о ком, кроме себя, да, Джонни.
— Черт, с какой стати? Давай не заводить эту музыку сначала!
— Да, прости. — Она сидела тихо, опустив руки на колени. Луна освещала ее волосы, оставляя лицо в тени. Она показалась Джонни очень красивой. — Знаешь, я все думала и поняла: я люблю тебя. Я чувствую, что скоро всему придет конец. Нас всех ждет какая-то беда. Ты меня не любишь, я знаю, но мне так хочется, чтобы было чем тебя вспомнить… возьми меня, прошу.
— Беда? О чем ты говоришь, черт возьми?
— Разве это важно? — Она встала и сбросила халатик. — Хочешь меня?
Джонни во все глаза смотрел на ее обнаженное тело. Лунный свет обрисовал ее груди.
— Шла бы ты лучше отсюда, — грубо сказал он. — Слышишь? Убирайся! Я не христосик, но морочить тебе голову не стану… Уходи!
Джильда шагнула вперед, скользнула в постель рядом с ним и обхватила его руками.
— Только на память, Джонни, — шепнула она. — Пожалуйста…
Секунду он противился прикосновению податливой плоти, потом грубо привлек ее к себе.
Капитан Террел просматривал груду донесений, которые нашел у себя на столе, придя на работу. Было уже половина одиннадцатого, и он принялся за третий стаканчик кофе, когда вошел Стив Хармас.
— Привет, шеф. — Хармас шлепнулся на стул. — Как идут дела?
— Ищем белый «Опель», — Террел скорчил гримасу. — Поверите ли, в нашем округе зарегистрировано 203 белых «Опеля», да у Герца 15. Похоже, мы долго провозимся, пока проверим все.
— Могу избавить вас от лишней работы. Посмотрите в список Герца. Есть ли там полковник Шелли?
Бросив на него непонимающий взгляд, Террел взял список, быстро просмотрел его и кивнул.
— Угу… полковник Шелли, проживающий на вилле «Бельвью», взял напрокат белый «Опель» 27 августа.
Хармас радостно улыбнулся.
— Уже горячо.
— «Бельвью»… это дом Джека Карсона. Он сдает его за полторы тысячи в месяц.
— Похоже, это они. Я велел Фрисби, нашему агенту, и Хэкету составить списки всех посетителей за последние четыре недели. — Хармас закурил. — В обоих списках значится полковник Шелли с супругой. И вот оказывается, они же взяли «Опель». Аккуратная получается картинка.
Террел в раздумье почесал щеку.
— Пошлю-ка я туда пару человек, пусть на них глянут.
Хармас покачал головой.
— Не будем спешить, шеф. Я позвоню Мэддоксу. Он знает всех сколько-нибудь заметных воров. Миссис Шелли очень толста. И Фрисби, и Хэкет говорят, что в жизни не видели такой толстой женщины. Давайте сначала посмотрим, что скажет Мэддокс.
Террел махнул рукой на телефон.
— Звоните.
Понадобилось только пять минут, чтобы связаться с Мэддоксом.
— У меня тут появилась одна подозрительная толстуха, — начал Хармас. — Не припоминаете такую? Необыкновенно толстая, возраст около шестидесяти пяти, блондинка. С ней человек, который называет себя полковником Шелли, похож на пожилого аиста, повадки старосветского джентльмена из Кентукки.
— Толстуха Гаммрич и Джеймс-Герцог, — сразу же ответил Мэддокс. — Ха! Такая работенка как раз по части этой старой коровы! Я пришлю их фото, Стив. Встречай трехчасовой самолет. Отличная работа!
— У нас совсем нет улик, — заметил Хармас.
— Так добудь их! — рявкнул Мэддокс и положил трубку.
Хармас поежился и положил свою.
— Он их знает, — сообщил он Террелу. — Мы получим их фото трехчасовым самолетом. — Пересказав то, что он услышал от Мэддокса, он добавил: — Лучше подождать фотографии, а?
Капитан кивнул.
— Но у нас и с фото не к чему будет прицепиться.
— Получилось ли что из моей идеи поискать отпечатки пальцев?
— Я жду. Мы сняли массу отпечатков. Их отослали в Вашингтон. Скоро должен прийти ответ. — Террел придвинул телефон и позвонил Хессу: — Фред? Есть вести из Вашингтона?
— Нет, шеф. Они обещали сразу же позвонить, если что-нибудь найдут.
Террел хмыкнул и положил трубку.
— Придется подождать.
Хармас лениво встал.
— Посмотрю-ка я пока ваш город. В три часа заеду за фото, а потом сюда. Идет?
— Хорошо, — согласился Террел.
Утро прошло для Хармаса быстро и приятно. Он вернулся в отель, надел плавки и спустился на пляж. Побольше отдыхать — был его девиз. Если бы Мэддокс видел, как он лежит под зонтом, разглядывая девушек в крошечных бикини, резвящихся в воде, его хватил бы удар. Хармас блаженствовал. Инстинкт подсказывал ему, что он раскроет это дело, а раз так — нет смысла лезть из кожи вон. Он познакомился с хорошенькой веселой блондинкой и пригласил ее на ленч. Тем все и ограничилось, хотя Хармасу казалось, что блондинка не прочь углубить знакомство при малейшей инициативе с его стороны. Но он воздержался, верный жене, которую обожал.
В аэропорт он прибыл одновременно с самолетом из Фриско. Приняв из рук стюардессы конверт, он немного задержался для невинного флирта. Хорошенькие девушки были его слабостью — до известного предела. Оттуда он поехал в офис «Рэйсон сейф компани» и показал Хэкету фотографии.
Хэкет взял их и кивнул.
— Это они. Кто такие?
— По словам Мэддокса, она — толстуха Гаммрич, а он — Джеймс-Герцог… оба опытные воры.
— И вы думаете, что они добрались до моей картотеки?
— По всей видимости.
Хэкет беспомощно воздел руки.
— Мой босс будет в восторге!
— Ничего, со всяким может случиться.
Хармас заглянул еще к Алану Фрисби и показал ему те же снимки, после чего, окончательно убежденный, поехал в полицию.
— Получайте, — он бросил снимки на стол Террела.
— Хэкет и Фрисби опознали их. Теперь нужны какие-нибудь улики против них.
— Улики уже есть, — с удовлетворением сказал Террел. — Только что пришел ответ из Вашингтона. Отпечатки пальцев, найденные на генераторе, принадлежат парню по имени Джонни Робинс. — Он вкратце изложил Хармасу биографию Джонни. — Считается склонным к насилию, — заключил он. — Я послал навести справки в агентстве Герца. Там говорят, что «Опель» брал человек, отвечающий описанию Робинса. Маклер, который сдал виллу Шелли, точно так же описал их шофера.
— Это еще ничего не доказывает.
— Правильно. Теперь нам придется рискнуть. Я получил ордер на обыск. Мы сейчас же поедем туда и перетряхнем виллу снизу доверху. При удаче возьмем их с поличным.
— А если ничего не найдете?
— У нас достаточно оснований для ареста Робинса. Привезем его сюда и обработаем. Он может расколоться. — Террел встал.
— Не возражаете, если я с вами?
— Конечно, нет. Буду рад.
Вслед за капитаном Хармас вышел в коридор, где их ждали Хесс, Бейглер и Лепски. Шестеро полисменов в форме уже сидели в машине на служебной стоянке.
Джонни плавал кругами вокруг Джильды, а та лежала на спине, подставив лицо теплым солнечным лучам и глядя в голубизну неба, лениво перебирая руками, чтобы удержаться на воде. Джонни приблизился к ней. Чувствуя на себе его взгляд, она повернулась к нему и улыбнулась.
Их первая ночь удалась. Сначала он грубо овладел ею, причинив ей боль. Но позже, на заре, когда красное солнце выползло из-за горизонта, было так, как в ее мечтах. Медленно, ритмично погружаясь в нее, он доставил ей желанное, но до сих пор ни разу не испытанное наслаждение. Джонни прижимал ее к себе с нежностью, казавшейся ей почти невероятной.
Теперь Джильда обрела уверенность. Она поняла, что поступила правильно, отдавшись ему. Когда они улыбались друг другу, Джонни смотрел на нее с каким-то новым выражением.
— Давай вернемся, — сказал Джонни. — До обеда еще два часа… Я хочу тебя.
— И я тебя.
Они медленно поплыли рядом и, достигнув пляжа, зашагали по песку, держась за руки. Белое бикини облепило тело Джильды, и Джонни захотелось повалить ее прямо на горячий песок. Он до боли стиснул ее руку. Она угадала его мысли и сама ответила пожатием.
— Скорее, — сказала она и, вырвавшись, взбежала по ступенькам террасы, встряхивая мокрыми волосами.
У нее екнуло сердце при виде четырех мужчин, неподвижно сидевших в бамбуковых креслах лицом к Марте. Позади них стояло пятеро полисменов в форме в настороженных позах. Она вздрогнула, почувствовав на своей спине руку Джонни. Он мягко отодвинул ее в сторону и, перейдя террасу, остановился рядом с Мартой, которая сидела, похожая на огромную глыбу неодушевленной плоти, уставясь на капитана Террела, как кролик на удава.
— Что происходит? — спокойно спросил Джонни.
Ободренный его поведением, Генри сказал:
— Здесь какая-то ошибка… Эти господа из полиции, — он повел в их сторону старческой рукой.
— Джонни Робинс? — спросил Террел, приподнимаясь.
— Да, я.
— У нас есть основания считать, что вы и эти трое имеете отношение к следствию, которое мы ведем по делу об ограблении Ловенстейнов и Джексонов, а также к убийству миссис Льюис. Вот ордер на обыск. Вы хотите что-нибудь сказать?
Джонни подошел к креслу, на спинке которого висело полотенце, взял его и начал вытираться.
— Понятия не имею, о чем вы говорите. Полковник прав, здесь какая-то ошибка.
Террел повернулся к белой, как мел, Джильде.
— У вас есть что сказать?
Она попыталась побороть охвативший ее ужас.
— Н-нет.
На террасу вышел Хесс. Его колючие глаза торжественно блестели.
— Ты! — он указал на Джонни тупым пальцем. — Твоя комната третья по коридору?
Джонни напрягся, чувствуя, как по спине у него вдруг побежали холодные мурашки.
— Да… ну и что?
— Идем, — сказал Хесс, — я тебе кое-что покажу.
Сбитый с толку и немного испуганный, Джонни пошел за Хессом. Они пересекли просторную гостиную, миновали коридор и вошли в спальню.
— Я все оставил как нашел, — сказал Хесс. — Теперь скажи, что видишь это в первый раз.
Коп с суровым лицом, державший один из пиджаков Джонни, вынул из кармана нитку жемчуга.
— Твое? — пролаял Хесс.
Джонни уставился на жемчуг. Вся кровь отлила от его лица. Он начисто забыл, что взял его у Эйба Шулмана, чтобы проучить за подлость, а потом оставил у себя в качестве доплаты за риск. Он быстро оправился от шока, но все же недостаточно быстро. Следивший за ним Хесс заметил его смятение и бледность.
— Я ничего не знаю. — Слыша хрипоту в собственном голосе, Джонни прочистил горло и продолжал: — Вы его подсунули.
— Расскажешь это суду, — насмешливо улыбнулся Хесс. — Ну и влип же ты, морда!
К Джонни уже вернулось самообладание, но он понимал, что теперь поздно.
— Пошел ты! — огрызнулся он. — Эту штуку вы мне подсунули и ничего не сможете доказать.
— Посмотрим, что скажет толстуха, — взяв жемчуг, Хесс вышел. На террасе он бросил его на стол перед Мартой. — Полюбуйся, — сказал он. — Ладно, я знаю, что не ты ее убила, но если ты не расколешься, Толстуха, мы привлечем тебя за соучастие, и уж тогда, сестрица, тебе влепят длинный-предлинный срок!
Марта узнала жемчуг. Ее жирное лицо превратилось в трясущийся студень.
— Это он, зверь проклятый! — пронзительно завизжала она. — Я ничего не знала! Он хотел нас обмануть! Он пошел туда, убил ее и забрал алмазы Эсмальди! Мы ничего не знали… клянусь!
— Перестань! — крикнула Джильда, метнувшись к ней. — Перестань, ужасная старуха! Он не виноват!
На террасу вышел Джонни. Всхлипывая, Джильда рвалась к нему, но ее не пустили.
— Ох, Джонни… Джонни… я же знала!
Марту и Генри увезли в первой полицейской машине. Джильду, не перестававшую рыдать, усадили вместе с Фло во вторую. Джонни, уже в наручниках, поехал с Хессом в третьей.
Дрожащая Марта положила руку на локоть Генри, ища одобрения.
— С собой у тебя те таблетки? — спросил Генри, едва шевеля губами.
Марта замотала головой. Генри пожал плечами и оттолкнул ее руку. Он вдруг подумал, что вряд ли принял бы яд, даже если бы он оказался у Марты. Нужна смелость, чтобы хладнокровно лишить себя жизни, а Генри порастерял ее с годами.