Комфортно расположившись в просторной ванне, Грейс перестала думать об Эллисе. Он выпал из ее памяти с такой же быстротой, с какой ртуть скатывается с пальца. Положив голову на резиновую подушечку, она отдалась приятной истоме, зажмурившись и наслаждаясь купанием.

Ванная комната была небольшой, но очень удобной и красивой. Стены, окантованные хромированной полоской, были облицованы зеленым кафелем. Пол покрывали черно-зеленые плитки. Маленький туалетный столик, лакированный и тоже зеленый, сиял флаконами, пробками и всякими туалетными мелочами, столь милыми каждой женщине.

Грейс часто видела в кино такую роскошную обстановку, но при мысли, что она сама оказалась среди подобной красоты, у нее перехватывало дыхание. Она ошалела от этой фантастической смены существования. Еще несколько часов тому назад Грейс сидела на корточках в мокрой траншее, на ней была краденая одежда, грязная и сырая, ее преследовала полиция. Теперь она была чистой, в относительной безопасности и — влюбленной.

Ей приходилось читать истории о любви с первого взгляда, видеть такое в кино, но она никогда не верила, что подобное возможно в жизни. А теперь это произошло с ней.

Она говорила Эллису: «Никто и никогда не был добр ко мне». Она испытывала благодарность уже за то, что ей бросили в лицо раздавленный пирожок, когда она погибала от голода. Девушка посчитала это милосердием. А потом появился Ричард Крейн. Он был по-настоящему добр, предложил ей такое щедрое гостеприимство, дал одежду, ее и сравнить нельзя с лохмотьями, которые она обычно носила: в гардеробе платья от лучших модельеров, новейшего фасона, которые можно видеть лишь иногда в шикарных витринах Уэст-Энда. Он спас ее от полиции, привел к себе домой, не требуя никаких документов. И он пощадил ее глухоту.

Сперва Грейс сомневалась в его намерениях, но теперь, когда ее панический страх развеялся, она, размышляя, спрашивала себя: а что, если и он тоже влюбился в нее? Быть может, именно в этом разгадка его великодушия, желания защитить ее? Ну конечно, ни один мужчина не стал бы так рисковать ради незнакомой девушки, если бы не был влюблен.

Внезапно Грейс вспомнила о своих обязанностях. Как она может так долго нежиться в ванне, когда Ричард — мысленно она уже так его называла — занимается Эллисом! Она должна ему помогать.

Грейс торопливо выбралась из воды, насухо вытерлась и, невзирая на свою решимость как можно скорее присоединиться к Крейну, не удержалась от искушения напудриться огромным пушком, который привлек ее внимание на туалетном столике, а также продегустировать по запаху дорогие духи.

Голая, с лебединым пушком в руке, она рассматривала себя в большом, в полный рост, зеркале. Она не могла не отметить, что у нее прекрасная фигура. Ее охватило безудержное желание отдаться Крейну, подарить ему это доказательство своей благодарности и любви. Но тут же отогнала эту мысль: в памяти ожили нагоняи приемного отца, его жестокие уроки. Силой кулаков он убеждал Грейс в том, что нет большего греха для женщины, чем отдаться первому встречному мужчине, как это сделала ее распутная мать. И девушка усвоила это правило.

Устыдившись своих недостойных мыслей, она проворно облачилась в шелковый пеньюар и уселась на табурет перед столиком. Промытые волосы блестели и кудрявились. Она расчесала их и в глубокой задумчивости решала, следует ли ей подкрасить губы. Их бледность заставила ее позаботиться о макияже: она горела желанием понравиться Ричарду.

В спальне Грейс выбрала в шкафу платье цвета морской синевы, с глубоким декольте и рукавами на три четверти. Она глянула в зеркало, пораженная произошедшей с ней переменой. Платье было как на заказ, Грейс едва узнавала себя и с наслаждением констатировала, что на нее теперь приятно смотреть. «Однако не время задирать нос», — упрекнула она себя, напоследок еще раз повертевшись перед зеркалом. Открыв дверь, она вышла из комнаты.

Запах жареного бекона направил Грейс в сторону кухни. Но вдруг ее охватила паника при одной мысли предстать перед Крейном. А если взгляд его зеленых глаз скажет ей, что Ричард не любит ее, что, несмотря на все ее усилия понравиться ему, он вовсе не найдет ее очаровательной…

Грейс боязливо вступила в бело-голубую кухню, оборудованную по последнему слову домашней техники. Крейн стоял перед электрической плитой с сигаретой в зубах, с вилкой в руке. Он обернулся, приветствуя ее улыбкой, но неожиданно отшатнулся, и улыбка застыла у него на губах.

Воцарилась долгая пауза. Оцепенев от ужаса, Грейс наблюдала за лицом Крейна: потеряв свою смуглость, оно превратилось в иссиня-бледное; страх читался в его глазах, рот остался полуоткрытым. Казалось, что ему не хватает воздуха.

Вилка упала на пол, ее легкий звон нарушил тишину. Крейн с усилием овладел собой и попытался выдавить улыбку на бледных губах.

Грейс отступила, поднеся руку ко рту, с расширенными от испуга зрачками.

— Мне показалось, что я увидел Джулию. — Лицо Крейна все еще было искажено. — Я… я принял вас за Джулию.

И, пройдя мимо нее, он быстрым шагом покинул кухню.

Грейс нашла в себе силы преодолеть вспыхнувшее тревожное чувство. Она подняла с пола вилку, машинально стала переворачивать кусочки бекона на сковороде. Электронагреватель выпустил струйку пара, и девушка занялась кофейником, все внимание сосредоточив на приготовлении завтрака. Когда он был готов, выдержка вернулась к Грейс, и она встретила Крейна беззаботно.

— Я очень огорчен, что так напугал вас, — начал Ричард. Он него исходил легкий запах спиртного, и девушка отстранилась. — Извините меня, очень прошу вас. Я задумался и не слышал, как вы вошли. Сестра очень любила именно это платье, и — да-да, я не ошибаюсь! — вы похожи на нее. Это поразительно, но и причесывалась она так же, как вы. Вот почему вы меня так сильно напугали.

— О! — воскликнула она, немедленно проникнувшись сочувствием и совершенно успокоившись. — Я тоже огорчена… Я не могла понять, что произошло…

Поддавшись бессознательному порыву, она положила свою руку ему на плечо.

— Какая глупость с моей стороны, — пробормотал Ричард, отодвигаясь.

И, хотя он дружески похлопал ее по руке, этот жест не порадовал девушку: ее задело, что он так демонстративно уклонился от прикосновения.

— Не прошло еще и месяца, как Джулия умерла, и мне очень ее недостает, просто ужасно. Когда вы неожиданно появились, мне показалось, что она вдруг вернулась. Это меня потрясло.

Он взял кофейник.

— Надо бы перекусить. Подыхаю от голода. И вы, наверное, тоже. — Ричард бросил на нее быстрый взгляд. — Вы так ошарашили меня, что я не успел сделать вам комплимент. Вы просто очаровательны!

Она сразу поняла, что впервые с момента их встречи он был неискренен, он вовсе не находил ее очаровательной и не доволен выбором платья. Грейс чуть не заплакала от досады и упрекала себя, что испортила такую важную минуту.

— Берите блюдо, я понесу кофе и сандвичи, — продолжал Ричард, направляясь к двери.

Она прошла за ним в гостиную — небольшую узкую комнату. Ричард накрыл на стол, расставил кофейник и разложил бутерброды, затем взял у нее блюдо с беконом и поставил на нагреватель.

— Пожалуйте к столу! — пригласил он.

Но Грейс решила сперва переодеться.

— Я мигом! — бросила она и выбежала из гостиной.

Мгновенно сброшено злосчастное платье, растрепана прическа, из нее посыпался водопад шпилек. Грейс извлекла из шкафа скромное платье в серых квадратах. Потом присела к туалетному столику и пригладила волосы, рассыпавшиеся теперь по плечам. Она знала, что в такой одежде выглядит хуже, но — пускай. Грейс не желала слушать лживые комплименты и не хотела больше напоминать ему покойную сестру.

В дверях гостиной она одернула свой наряд и смело переступила порог.

Задержав взгляд на девушке, Крейн расцвел улыбкой:

— Вы действительно очень милы, причиняя себе столько хлопот… А я вел себя как болван. Платье вам очень к лицу. Вы знаете, что вы красивы… но вам, наверное, уже говорили об этом.

Вспыхнув от радости, Грейс ощутила, что на этот раз комплимент искренний.

— Вы не сказали мне свое имя. Как же вас зовут?

— Грейс, — ответила она, но, вспомнив о газетах, напечатавших ее фамилию, решила соврать. — Грейс Стюарт.

Он усмехнулся:

— Историческое имя. Могу я называть вас Грейс?..

Девушка зарумянилась.

— Конечно! — с готовностью откликнулась она, опустив взор в тарелку. — О! Конечно, пожалуйста…

Ричард весело рассмеялся:

— Нам нужно будет серьезно поговорить, и как можно скорее. Но сначала неотложные дела. Завершайте трапезу не спеша, а я после завтрака должен спрятать носилки. Нельзя, чтобы их обнаружили у меня.

Она подумала об Эллисе:

— Как он там?

Крейн качнул головой:

— Неважно. Но я уложил его в постель, и, кажется, он немного успокоился. Вы поступили бы хорошо, присматривая за ним, пока я отлучусь. Но я скоро вернусь. Он все еще без сознания и бредит. А знаете, ведь он говорит по-немецки… Уж не немец ли он?

Грейс заметила, как внимательно он смотрит на нее.

— О! Нет… его зовут Дэвид Эллис… я… я видела его удостоверение.

— Интересно. Он очень тихо говорит странные вещи по-немецки.

— Странные вещи? — переспросила Грейс.

— А, не имеет значения!

Крейн опорожнил чашечку кофе и отодвинул стул.

— Извините, я убегаю. Хочу спрятать носилки до того, как обнаружат их исчезновение. Я также положу на место одежду, которую вы позаимствовали.

Поскольку она тоже поднялась, он дал ей знак садиться:

— Спокойно завтракайте. Вы же, наверное, проголодались. Когда приду, поговорим.

Грейс осталась за столом, спрашивая себя, что же будет дальше. Как он поступит с ней? Она не была уверена в его любви. Смотрел он на нее довольно равнодушно, хотя и вел себя с дружеским вниманием. Она кусала губы, переживая тот страх, который ему причинила. Конечно, все объяснилось, но в тот момент она была просто ошеломлена. Вид у него был ужасный… ужасный… Как будто… Но она оборвала нить своих мыслей. Убийцы? Зачем думать, будто у него был вид убийцы? Разве это корректно с ее стороны после всего, что он для нее сделал? Девушка поднялась, прибрала на столе и отнесла посуду на кухню.

Следовало взглянуть на Эллиса, хотя он уже и не имел для нее значения.

Крейн завладел всеми ее помыслами. Эллис только мешал, он не преминул бы разрушить планы Крейна или ее.

Грейс отворила дверь и вошла в комнату.

Эллис лежал на спине, с побагровевшим лицом, вытянутыми вдоль тела руками, сжав пальцы в кулаки. Он раскрыл глаза и внимательно смотрел на приближавшуюся девушку.

— Я ждал вас, — слабым голосом промолвил он. — Откуда вы?

— Не беспокойтесь. — Она склонилась над ним. — Вы больны, но сейчас уже все в порядке.

Она говорила, не очень задумываясь над смыслом своих слов, пристыженная, что стала совершенно равнодушной к его судьбе.

— Что вам известно… — пробормотал он, уставившись на нее злыми глазами.

— Успокойтесь…

Вдруг железные пальцы Эллиса впились в ее горло. Она чуть не задохнулась. Он притянул ее к себе, и она упала поперек кровати совершенно парализованная.

— Маленькая потаскуха! — с ненавистью выкрикнул он. — Сейчас ты ведешь себя нахально, потому что нашла фраера. Продаешь свою шкуру, а?.. Знаю! Все вы одинаковы! Вы готовы продаться за шмотки, за кусок, чтобы набить себе глотку… — В припадке ярости Эллис переходил на «ты», потом незаметно возвращался к вежливому обращению. — То, что случится, вам безразлично… И ему тоже… Он вышвырнет меня за дверь… выдаст полиции… а какого же черта, если вы дадите ему то, чего он жаждет!

Полузадушенная, Грейс ударила его вслепую. Кулак попал в лицо, пальцы разжались, руки упали на постель. Вспышка ярости миновала, Эллис мгновенно обессилел.

Грейс вскочила с кровати, растирая шею, и прижалась к стене, смертельно бледная, тяжело дыша.

— Вы ошибаетесь. Я буду ухаживать за вами… Я же говорила об этом… и сдержу свое слово, но не следует разговаривать со мной таким тоном. — Она дернулась в гневе. — И как вы смеете нападать на него? Он добрый! Вы слышите! Добрый! Это слово вам неизвестно.

Эллис зажмурил глаза.

— Хватит, — сказал презрительно. — Он хочет только одного, и он это получит, бедный осел. Убирайтесь прочь, не желаю вас больше видеть!

— Не надо так говорить, — заметила она, глубоко уязвленная. — Я хочу вам помочь, но не сумею, если вы будете вести себя таким образом. И потом, все это вас только нервирует. Необходимо, чтобы вы сохраняли спокойствие.

Эллис показал ей на дверь, но неожиданно сел.

— Кто это? — Он прислушался. — Там кто-нибудь есть, во дворе?

Грейс бросилась к окну. Сердце у нее заколотилось, когда она вдруг увидела высокую фигуру в форме полицейского, он приближался к дому.

— Полиция! — Девушка резко отшатнулась от стекла.

— Да сделайте что-нибудь, кретинка! — громыхнул Эллис, оскалив зубы. — Дайте нож или что-нибудь… Они не возьмут меня живым!

Его панический страх, по-видимому, придал ей мужества.

— Не орите и не поднимайте шума! Я его не впущу. Если удастся, задержу до прихода Ричарда.

— Ну дайте же нож! — шептал Эллис запекшимися губами.

Прозвучал звонок. Потом дважды стукнули в дверь. Не глядя на Эллиса, побледневшая Грейс покинула комнату и направилась по коридору к входной двери.