Глава 2
Три дня спустя я получил то, чего ожидал.
Часов в девять Нетта принесла мне завтрак. Около поджаренных тостов лежали три письма. Нетта поставила поднос на прикроватный столик и начала изучать рекламный проспект, пытаясь скрыть пожиравшее ее любопытство.
В двух конвертах содержались счета к оплате, а на третьем была наклеена марка стоимостью в два с половиной пенни. На моей обычной корреспонденции пестрели марки лишь в один пенни. Так я догадался, что, скорее всего, это и есть ответ на мое предложение стать телохранителем.
Нетта старательно делала вид, что не интересуется письмами. И я не торопился вскрыть тот конверт.
Я изучил счета: три фунта за бензин, три фунта, четыре и восемь — за джин. Я показал последний Нетте.
— Джин, разумеется, хороший напиток, но это уж слишком для работающей женщины. Две бутылки джина за неделю!
— Но, дорогой, ты пьешь гораздо больше, чем я.
— Я пью? Да, когда мне хочется пить, я пью. И не такими дозами, как ты.
— Ну, вот опять! Что я такого плохого сказала?
Я мог бы продолжить перебранку, но все же благоразумно допил кофе и взялся за конверт. Оттуда выпал листок плохой бумаги с напечатанным на машинке текстом и неразборчивой подписью, почти как у банковского клерка.
— Ты помнишь, — сказал я Нетте небрежно, — как-то вечером я показывал тебе объявление? Какому-то парню требовался телохранитель.
Как будто она не переставала изводить себя этим каждый час.
— Да. И ты ответил на объявление? — спросила Нетта осторожно.
— Не притворяйся. Ты хорошо знаешь, что я ответил. Когда ты, обругав меня, отправилась спать, я сочинил шедевральное письмо и в тот же вечер отправил по указанному адресу. А это ответ. Должен признать, он меня разочаровал. Я уже не чувствую запаха больших денег. Письмо не на фирменном бланке. Но, с другой стороны, этот парень сразу берет быка за рога. Я должен явиться к нему сегодня в полдень, имея при себе соответствующие рекомендации.
— И они у тебя имеются, дорогой?
— Что имеется?
— Рекомендации.
— Нет. И даже ты не дашь их мне. Ты всегда говоришь, что я грубый и невоспитанный; так что, даже если я буду водить твою руку, ты вряд ли напишешь что-нибудь оригинальное.
— И все же я надеюсь, мой Фрэнки останется дома.
— Разумеется, нет. Это, может быть, самый большой шанс за всю мою жизнь. Здесь подписано — «современный предприниматель», а я тоже современен и предприимчив, и никак иначе.
— Фрэнки…
— Что еще?
— Ты же ведь понимаешь, что делаешь безрассудный шаг! Остановись!
— Я ужасно безрассуден, и именно этим утром!
— Но ты говорил ужасные и невероятные вещи. Надеюсь, ты шутил?
— Тебе-то что? Даже если я несколько перегнул палку, то чем-то мне надо зарабатывать на жизнь. Я помню, отец часто повторял, что люди должны быть осторожны, если хотят завести ребенка, и прежде всего подумать о его будущем. А ведь ты хочешь завести ребенка, Нетта, не так ли?
Лицо Нетты немного прояснилось.
— Будь там очень осторожен, Фрэнки. О, дорогой, я так беспокоюсь! Ты говорил об убийстве. У меня от твоих слов до сих пор холод…
— Возьми поднос и унеси на кухню. Может быть, это поднимет твою температуру.
«Современный предприниматель» работал на четвертом этаже довольно запущенного здания на Вардур-стрит. Лифта не было, холл больше смахивал на курятник, лестница с выщербленными ступенями выглядела так, словно ее не убирали со времен Римской империи.
Я взбежал на четвертый этаж и обнаружил искомый офис в конце коридора, провонявшего табачным дымом.
Я начинал сердиться. Мои радужные планы развеивались, как легкие облачка. Чем выше я поднимался, тем дальше отодвигались от меня перспективы сорвать солидный куш. Я уже начинал думать, а не разыграли ли меня, и дал себе слово оставить свой след на челюсти доморощенного шутника.
Не постучав, я повернул ручку двери и вошел. А войдя, не увидел ничего способного убедить меня, что речь не идет о глупом розыгрыше.
Комнатка была маленькая, грязная и убогая. Около окна без намеков на шторы располагался металлический стеллаж, на полу лежал вытертый коврик, под окном чернел электрический камин, а посредине стоял древний письменный стол. Все.
За столом сидела женщина: толстое безобразное чудовище, которому с равным успехом можно было дать и двадцать и сорок лет, такая же сексуальная, как осьминог, и привлекательная, как гора грязной посуды в раковине.
Она была облачена в закрытое до горла черное сатиновое платье. Глаза за толстыми стеклами очков походили на неспелые ягоды крыжовника.
Мои подозрения усиливались. Наверняка эта женщина коварна, хитра, изворотлива и остра на язык, как бритва. Разница между ней и Неттой была такая же, как между тигрицей и кошкой. Видимо, и босс ничем не лучше этой мегеры. Скорее всего, он был за дверью — там, за спиной секретарши.
Я бросил письмо на стол.
— Сейчас полдень. И я здесь.
Она держала письмо на расстоянии шести дюймов от своего куцего носа и делала вид, что никогда раньше его не видела. Затем перевела взгляд на меня и толстым грязным пальцем указала на стул. Я успел заметить сверкнувший на пальце перстень с бриллиантом.
— Садитесь. Я посмотрю, сможет ли мистер Зерек принять вас.
Я был поражен, так как рассчитывал услышать акцент жителя промышленных районов. А это был безупречный английский выговор дамы высшего света.
Я уселся.
Она не торопилась сообщать о моем прибытии. Сначала просмотрела колонки цифр в толстом гроссбухе, который находился здесь явно для солидности. Потом еще раз перечитала письмо, которое я ей дал, и еще раз взглянула на меня. Такое ощущение, что она сосчитала мелкие монеты в моем кармане и даже количество волосков на моей груди. Это был тот еще взгляд!
Наконец, она стащила грузное тело со стула и направилась к двери. Я знаю женщин, но такое чудо-юдо видел впервые. Плотная, массивная, сзади она походила на бочонок с пивом. Но самое забавное было то, что у нее были изящные, маленькие ноги, ступни которых легко уместились бы на моей ладони, — ноги, которые свели бы с ума от зависти Нетту.
Я ждал, прислушиваясь, но ничего не услышал, даже шепота, и начал недоумевать. Запущенное помещение, протертый ковер, секретарь-страшилище, прекрасный английский, кольцо… Я немного разбираюсь в бриллиантах, так что это «колечко» стоило, по крайней мере, три или четыре сотни фунтов. Такие штучки не валяются в канавах, и это не обручальное кольцо. Вероятнее всего, это подарок за оказанную услугу или плата за молчание, или еще что-нибудь в таком роде. Нечто вроде премии, которую может позволить себе гангстер, оплачивающий свои маленькие причуды. Такие, например, как телохранитель.
Запах денег с каждой секундой усиливался. В предвкушении я начал немного насвистывать.
На моих часах было 12.20, когда мегера открыла дверь смежной комнаты.
— Мистер Зерек примет вас. Вы можете войти.
Когда я шел на эту встречу, то долго раздумывал, что мне надеть. Нетта предложила синий шерстяной костюм, чтобы я выглядел более респектабельно, но я ей не поддался. Я решил щегольнуть в коричневых габардиновых брюках и легком бледно-голубом свитере с отложным воротником. Я знал, что это выгодно покажет мою мускулатуру: когда я сгибаю в локте руку — зрелище весьма убедительное.
Я шел эластичной, упругой походкой, которой вышагивают петухи перед приглянувшейся им курочкой, желая произвести впечатление. Вышагивая так, я представлял собой нечто среднее между Фредди Миллсом и Скафи Муни.
Второе помещение выглядело не лучше первого. Оно было даже более убогим: такой же дешевый письменный стол, вытертый ковер, вездесущая пыль; не было даже электрокамина у окна.
За столом сидел маленький смуглый человек, вырядившийся в пальто.
У меня перехватило дыхание: я никогда не видел подобного пальто. Это было нечто умопомрачительное, напомнившее мне виденный в детстве костюм Макса Миллера: нечто рыжее с квадратами кроваво-красного цвета размером в три дюйма. Общую картину дополняли безобразные ярко-зеленые карманы.
Первой моей мыслью было бегство. От этой дамы и этого придурка, которого даже побить за розыгрыш с объявлением в газете не хотелось. Если что и действует мне на нервы, так это люди, у которых не в порядке с мозгами.
— Входите, мистер Митчел, — сказал коротышка. Он обладал тем же поющим акцентом, как и его секретарша. — Понимаю, вас несколько обескуражило мое пальто. Не вас одного. Садитесь. Я объясню этот феномен, пока вы будете курить.
Его голос был вполне нормален, но с шизофрениками никогда нельзя ни в чем быть уверенным. Я пододвинул стул и уселся так, чтобы между мной и этим экстравагантным человеком находился стол.
— Я сижу в этом кабинете вот уже три года. — Коротышка сунул тонкий палец в нос. — И знаете, за три года у меня украли восемь пальто. Как вам нравится? Тогда я купил это. Вряд ли хотя бы одному вору придет в голову мысль украсть его. Так что пальто может служить всю жизнь. Мне тоже оно не по душе, но, знаете, я легко подвержен простуде и не хочу рисковать своим здоровьем. — Он достал сомнительной чистоты носовой платок и громко высморкался. — Более того, это делает мне определенную рекламу. Увидев меня, люди хотят узнать, кто я такой. И кто я такой? Я известен всей Вардур-стрит как человек в пальто.
— Видимо, вы правы в своих… хм… рассуждениях.
Маленький человек изобразил нечто похожее на улыбку.
— У иностранцев всегда есть некоторое преимущество перед вами. Нам всегда позволена некоторая вольность.
— Да.
А он вовсе не сумасшедший, каким показался с первого взгляда.
Некоторое время мы изучающе смотрели друг на друга. Человечек был темнолицым, но это еще ни о чем не говорило. Нос! С таким носом он походил на попугая. К крючковатому носу лепились маленькие черные глазки, непроницаемые и проницательные. Безгубый рот скрывал тайну. А мощный бугристый лоб внезапно заканчивался плешью.
Он был уродлив, этот человек. Некрасив до икоты. Но, посмотрев в его глаза, я мгновенно забыл про заплеванный коридор, обшарпанный офис и рыжее пальто. Это были глаза человека, способного ворочать миллионами, могущего создать свою империю. Теперь я знал, что эта грязная конура — ширма, не более, и что я не зря пришел сюда. Я попал по назначению.
Он задавал мне разнообразные вопросы, уточнял детали, о которых я упоминал в письме. И все это с невозмутимым видом. Время от времени я напрягал свои мускулы: ведь именно этот товар, как я надеялся, он собирался покупать. Выкурил две сигареты — не его, свои собственные.
Вдруг:
— Мистер Митчел, вы не упомянули в письме, что были в тюрьме.
На какой-то момент я растерялся. Это был неожиданный удар.
— Вы же понимаете: гордиться нечем и незачем. Упоминание этого прискорбного факта показало бы меня не с самой лучшей стороны.
— Вы убили мужчину и женщину, управляя автомобилем в нетрезвом состоянии.
— Это был несчастный случай. Тормоза отказали. Такое могло случиться с каждым.
— Пьяницы действуют мне на нервы.
— И на мои тоже. Но этот случай произошел четыре года назад. Я многому научился с тех пор.
— Люди, которых я нанимаю, должны вести трезвый образ жизни, мистер Митчел.
— Нет проблем! Я давно бросил пить.
Маленькие черные глазки внимательно изучали меня. Мое преимущество перед многими людьми — то, что я непобедим во лжи. Мое лицо оставалось совершенно бесстрастным.
— В таком случае…
Я чувствовал себя уже на три четверти принятым. Сейчас самое время ему спросить о рекомендациях.
— Я могу представить вам, мистер Зерек, соответствующие рекомендации, но, боюсь, они ничего не скажут вам. Вы нуждаетесь в телохранителе, но я никогда не был им, и нельзя судить, хорош я или плох в этом ремесле. Вы должны решить это сами.
— Меня больше интересует, честный ли вы человек и до какой степени я могу вам доверять.
— Люди, знающие меня, могли бы об этом сказать, но будут ли их слова весомыми? Не лучше ли и это решить самому?
Он изучал меня еще добрых девять секунд.
— Может быть, вы и правы, мистер Митчел.
Итак, я почти выиграл. Теперь осталось договориться об обязанностях и об оплате. Это все, что мне требуется узнать.
— По определенным причинам, характер которых вы узнаете позже, мне необходимо, чтобы кто-то сопровождал меня во время деловых поездок. Это занимает много времени. Я полагаю, что десять фунтов в неделю на полном пансионе — достаточно хорошая оплата.
— А в перспективе?..
Он моргнул.
— Об этом мы поговорим, когда лучше узнаем друг друга. Если вы действительно окажетесь в порядке, перед вами откроются и другие двери. Но об этом — в конце месяца.
— Я с нетерпением буду ждать конца месяца.
В этот момент в кабинет вошла толстуха с пачкой писем в руке. Она бросила их Зереку прямо через стол.
— Эмми, это мистер Фрэнк Митчел. Он намеревается работать у меня. Мистер Митчел, это мисс Перл.
Если бы я знал, что она намеревается сделать в ближайшем будущем, я бы никогда не был таким вежливым.
Я адресовал мисс Перл улыбку, и она ответила мне тем же.
