Глава 8
Клер вошла в комнату, внеся с собой поток холодного воздуха. Капельки дождя блестели на ее манто.
— Гарри, ты еще не спишь? Что случилось? — Она замерла и удивленно посмотрела вокруг, принюхиваясь. — Ты курил сигару?
Гарри сидел перед камином. Многочисленные окурки валялись на каминной доске и возле камина. Между пальцами, желтыми от никотина, горела еще одна сигарета.
— Приходил Брэдли, — сказал он, не глядя на жену.
Клер снимала перчатки, направляясь к камину. Услышав это, она замерла на месте.
— Сюда?
Гарри смотрел на нее. От ее жесткого, холодного лица с ярко накрашенными губами у него перехватило дыхание. Как-то он сказал Клер, что признает шлюху с первого взгляда, и уверял ее, что она совершенно не похожа на них. Сейчас она была очень похожа на шлюху. Его не мог обмануть этот взгляд, который он слишком часто видел у женщин, шагающих по тротуарам Уэст-Энда. Эта странная смесь непроницаемости, бесчувствия и хитрости.
— Да, сюда, — ответил Гарри и повернул голову.
Клер машинально продолжала раздеваться: сняла шляпу, перчатки, вместе с сумочкой положила их на стол, потом взяла сигарету.
— Что он хотел? — спросила она голосом таким же жестким, как и ее взгляд.
— Ты не догадываешься? Садись. Он приходил, чтобы отравить нам жизнь.
Вместо того, чтобы сесть, она налила себе стакан виски.
Гарри не нужно было даже смотреть на жену, чтобы понять ее состояние. Горлышко бутылки стучало о край стакана.
— Он мне сказал, что женат на тебе уже пять лет. Это правда?
Она медленно села возле камина напротив Гарри:
— Да, это правда. Он мне говорил, что уедет в Америку, и я думала, что мы больше никогда не увидимся. — Клер выпила виски и поставила стакан на камин. — Мне очень неприятно, Гарри, но тебе очень хотелось жениться на мне, а я не хотела разочаровывать тебя.
— Я понимаю, — сказал Гарри. Некоторое время он молча смотрел на нее. Потом продолжал: — Что сделано, то сделано. Я понимаю. Во всем этом, разумеется, есть и моя вина. Жаль, что ты мне всего этого не сказала, Клер. Ты не доверяла мне?
— Я очень боялась тебя потерять.
— Ему нужны деньги. Он придет к тебе завтра вечером.
Она не сказала ни слова.
Гарри смотрел на Клер.
Его жена сидела, уставившись на огонь в камине. Выглядела она постаревшей, потасканной и напоминала выставленную в витрине старьевщика замусоленную вещь.
— Он хочет нас, по-видимому, шантажировать. Нужно предупредить полицию. — сказал Гарри.
Опять тишина, которая казалась бесконечной.
Клер не шевелилась. Ее взгляд переходил с одного предмета на другой.
— Мне нужно знать точно, что произошло, — наконец сказала она. — Расскажи мне все. Я уверена, что он наговорил тебе кучу гадостей обо мне. Но повтори мне все, не упуская подробностей.
Холодным, безразличным тоном Гарри повторил ей все, что рассказал ему Брэдли.
— Он сказал, что следил за тобой, — закончил он. — Сказал, что ты ходишь к Симпсону…
Клер подскочила:
— Он врет, Гарри! Не верь ему! Ты ему не поверил, скажи?
Он посмотрел ей прямо в глаза, и она отвернула лицо в сторону.
— Я не хочу этому верить, — ответил Гарри.
— Брэдли также утверждает, что ты и Леман… — Он замолк, наткнувшись на ее загнанный взгляд. — Это правда?
— Я тебя предупреждала, — воскликнула она. — Я тебе говорила, что я порочная женщина, и я действительно такая. Я не буду тебе рассказывать сказки. Мне наплевать на Симпсона и Лемана. Но не буду тебе лгать. Я действительно хожу к ним.
— Но, Клер, как ты могла?!
— Ты не подумал, почему я постоянно нахожусь с ними в контакте?
— Почему ты это сделала?
— А как ты думаешь, смогла бы я получить контракт в театре? Да пойми, наконец, Гарри. Они ничего для меня не значат. Ты у меня единственный, кто меня интересует. Как только я с тобой познакомилась, мне все время хочется сделать для тебя что-нибудь хорошее, я же делаю тебя только несчастным. Я не могла удержаться с Леманом и Симпсоном, да это и было так просто. Я знала, что проведу их…
— У тебя деньги на первом месте. В этом твоя ошибка. Клер, подумай. Мы могли бы быть так счастливы, если бы тебя поменьше интересовали деньги. Мы не купались бы в золоте, но ты ни за что бы не оказалась в таком неприятном положении.
— Ты сейчас должен меня ненавидеть, — произнесла она. — Но ты неправ.
Не отвечая, он подошел к окну, отодвинул занавески и посмотрел на улицу, залитую дождем.
Клер подошла к нему и положила руку ему на плечо.
— Что ты будешь делать? Уйдешь от меня?
Он покачал головой и, не оборачиваясь, ответил:
— Нет. Забудем пока обо всем, за исключением Брэдли. Когда мы покончим с ним, займемся собственными проблемами, но не раньше.
— Это означает, что ты покинешь меня, но только немного позже. Мне нужно знать, Гарри. Я не смогу вынести такую неопределенность. Ты, значит, не веришь, что Симпсон для меня ничего не значит. Я люблю тебя, и вся моя жизнь принадлежит тебе. Все, что я делала: эта квартира, деньги, машина, все принадлежит тебе. Если ты намереваешься покинуть меня, скажи сразу.
Гарри повернулся к ней:
— Лучше бы ты не делала всего этого, Клер! Нет, я не уйду от тебя. Если бы я тебе сказал, что ничего не изменилось, то солгал бы. Но я тебя по-прежнему люблю, и если ты постараешься измениться, забудешь о своей безудержной страсти к деньгам, мы еще сможем быть счастливы. Поймешь ли ты это, наконец! Откажись от работы в театре. Начнем все сначала. Какое имеет значение, что будем бедны. Не лучше ли быть бедным, чем оказаться в таком положении?
— Ты думаешь, что Брэдли позволит мне отказаться от всего этого? Ему нужны деньги, и он будет требовать, чтобы я зарабатывала их для него. Это настоящий кровопийца. И он не отстанет до тех пор, пока во мне будет теплиться хоть искорка жизни.
— Предупредим полицию. Это единственное средство избавиться от него.
— Полицию? Но я дважды замужем. Ты думаешь, что я хочу вернуться в тюрьму?
— Но если ты ему будешь давать деньги, он никогда не отвяжется от тебя. Ни один шантажист не отказывается от своей жертвы, пока полностью не выкачает ее.
— Единственное, что я знаю, это то, что я ни за что не вернусь в тюрьму. Я скорее покончу с собой.
— Клер, я тебя умоляю…
— Я скорее предпочту умереть, чем попасть туда хоть на неделю. Ты не представляешь, что такое жизнь в тюрьме! Это худшее, что только можно себе представить! Оказаться запертой вдали от всего! Быть обязанной делать отвратительные вещи. Сидеть за решеткой, как дикое животное! Нет! Я никогда не вернусь туда!
— Клер, не нужно так говорить. Мы не имеем права так поступать.
Она неприязненно улыбнулась.
— Что? Это моя жизнь, моя, и я могу делать с ней все, что хочу! Ладно. Пора спать. Уже поздно. Я устала, пошли, Гарри.
Она взяла вещи, которые положила на стол, и направилась в спальню.
Видя ее такой расстроенной, Гарри почувствовал, как его охватывает жалость.
«Это моя вина, — подумал он. — Я оказался слишком слаб».
— Ты хочешь спать со мной? — спросила Клер. — Я поняла бы тебя, если откажешься.
— Ну, что ты, милая, забудем все. Будем решать проблему вместе. Я не знаю, чем все это кончится, но раз это случилось, я буду с тобой.
Глава 9
На другой день ровно в три часа в дверь позвонили. Клер бросилась в прихожую.
— Я открою, — заявил Гарри.
Клер настаивала на том, чтобы встретиться с Брэдли наедине, но Гарри не согласился.
— Нужно, чтобы он сразу же понял, что я в курсе дела, — сказал он. — Будем выкручиваться вместе.
После обеда супруги в ожидании назначенного прихода неприятного гостя сидели на кушетке и непрерывно курили. Раздавшийся звонок снял нервное напряжение.
Брэдли, как всегда, был прекрасно одет. За ним виднелся другой гость, коренастый мужчина с квадратным подбородком, серыми, немигающими глазами и ртом, застывшим в жесткой улыбке.
Гарри сразу же узнал этого человека по волосам. Это он ударил Гарри велосипедной цепью и он же сделал Рона инвалидом на всю жизнь.
— А, вы тоже здесь, — сказал Брэдли с улыбкой. — Прекрасно. Вам я тоже хотел сказать пару слов. Замечательно. Хочу представить вам Бена Диллона. Вы уже встречались, кажется…
Диллон смотрел на Гарри. Улыбка его стала шире.
— Салют, старина, — поздоровался он.
Гарри посторонился. Во рту у него стало сухо, а сердце билось из всех сил.
Брэдли прошел мимо него в салон. Диллон подал Гарри знак пройти вперед.
— Вперед, старина, — сказал он со зловещей улыбкой. — Я за тобой присмотрю.
Когда Гарри вошел в гостиную, Брэдли уже разговаривал с Клер.
— Представляю, как ты взволнована встречей со мной, дорогая. Я привел Бена. Для него будет праздником встреча со своей любимой напарницей.
— Привет, куколка! — оскалился Бен. — Как провела время за решеткой?
Клер стояла, прислонившись к камину. Она побледнела, но, кажется, владела собой. Ее твердый и решительный взгляд взволновал Гарри.
— Там не курорт, — промолвила Клер. — Но, в конце концов, везде можно жить.
Брэдли засмеялся:
— Молодец, ты всегда и во всем видела только хорошее. — Он повернулся к громиле. — Как тебе нравится эта квартирка, Бен? Ты можешь осмотреть ее, Клер тебе позволяет. Давай, посмотри, Бен, — настаивал Брэдли.
Диллон прошел в спальню.
— Я видел твое выступление на сцене, малышка. Первоклассно. Маска — это уже из разряда гениальности. Под ней чувствуешь себя в безопасности.
— Да, — холодно ответила Клер. — Гарри, не приготовишь ли нам выпить?
Клер выглядела совершенно спокойной.
Гарри взял стаканы и бутылку. Его руки дрожали.
— А у твоего малыша контора на Эбби-роуд, — продолжал Брэдли с гадкой улыбочкой. — Вы оба проделали феноменальный путь. А я-то думал, что последний раз вы зарабатывали кусок хлеба на асфальте…
— Неплохая каморка, — сказал Диллон, возвращаясь в гостиную. — Я все осмотрел.
Он отрицательно качнул головой, отвечая на безмолвный вопрос Брэдли.
Клер ободряюще посмотрела на Гарри и налила себе виски.
— Ты сколько зарабатываешь, Клер? — спросил Брэдли, вытягивая ноги.
— Сто фунтов.
— Неплохо. Цель нашего маленького семейного сборища — финансовые вопросы. Я хотел бы взглянуть на твой банковский счет. Покажи, пожалуйста?
— У меня его нет с собой.
— Ты предпочитаешь, чтобы я назначил цену произвольно? — улыбаясь сказал Брэдли. — Не забывай, что этой профессии тебя обучил я и поэтому имею право на вознаграждение. Если бы я тебя плохо учил, ты не смогла бы стать звездой сцены, не так ли? Я не хочу доставлять вам неприятности, но не верю ни единому твоему слову в том, что касается денег. Или ты покажешь банковский счет, или я произвольно рассчитаю свои комиссионные, исходя из двухсот фунтов.
Мгновение Клер колебалась, но потом достала конверт и бросила Брэдли на колени.
— Спасибо, — ответил Брэдли немного удивленно, как будто ожидал большего сопротивления. — Ты становишься сговорчивее с каждой минутой, моя милая.
— Значит, все-таки сто пятьдесят фунтов в неделю, — заглядывая через плечо, удовлетворенно отметил Диллон.
— Неплохо. Значит, теперь определим условия. — Брэдли допил свой стакан и протянул его Гарри, — Вы позволите еще? Виски — прекрасный стимулятор работы мозга.
Пока Гарри наполнял его стакан, Брэдли делал какие-то вычисления на оборотной стороне конверта, слегка посвистывая.
Клер стояла, облокотившись на камин.
Диллон, согнувшись в кресле, наблюдал за Гарри.
— Хорошо, — подвел итоги Брэдли. — Ты дважды замужем. И поскольку ты только что вышла из тюрьмы, самый опытный адвокат не поможет тебе избежать самого максимального срока за многомужество — восемнадцать месяцев. В целом ты зарабатываешь сто пятьдесят фунтов. Вычтем налоги плюс двадцать пять фунтов не облагаемых, — это будет примерно сто фунтов. Я не хочу твоей голодной смерти и удовлетворюсь половиной. Бен будет приходить каждую субботу за деньгами. Пока платишь, я буду молчать.
Клер смотрела ему в лицо, и в глазах ее зажегся опасный огонек, но лицо осталось непроницаемым.
— Ты пожалеешь об этом, Роберт, — произнесла она наконец. — Я работала с тобой на пару, и ты прекрасно понимаешь, что стоило мне сказать хоть слово — ты бы сел лет на пять.
Он засмеялся:
— Не блефуй, милая. Ты знаешь, что бывает в таком случае? Тобой занялся бы Бен. Ты понимала, что делала, когда села посте маленькой клоунады с портсигаром… Вы, возможно, знакомы с нашими законами, — продолжал Брэдли, обращаясь к Гарри. — Девушка, которая становится слишком болтливой, оказывается чуточку политой серной кислотой. — Он повернулся к Клер. — А ты, милашка, если заговоришь, все-таки получишь свои восемнадцать месяцев, а по выходе из тюрьмы тебя будет ожидать Бен. — Он отпил виски и посмотрел на часы. — Меня ждут в другом месте. Значит, восемнадцать месяцев или пятьдесят фунтов в неделю.
— Я буду платить, — сухо сказала Клер.
— Замечательно! — произнес Брэдли, аплодируя. — Что ты скажешь на это, Бен? Как это было сказано: «Я буду платить!»
— Ей больше нечего делать, — усмехнулся Бен.
— Хорошо, — продолжал Брэдли. — Значит, договорились. Бен придет на будущей неделе. Никаких чеков, никаких крупных купюр. Все в банкнотах по фунту. Еще одно. Ты работаешь уже восемь недель. Значит, ты должна мне четыреста фунтов. Так?
Клер не шевелилась. Ее лицо сжалось, взгляд стал жестче.
— Значит, — продолжал Брэдли, — начнем с урегулирования счетов. У тебя, я думаю, нет четырехсот фунтов?
— У нас нет даже цента.
— У нее всегда были дырявые карманы. — произнес с улыбкой Брэдли, обращаясь к Гарри. — Я никогда не мог заставить ее откладывать понемногу на черный день. Но не будем слишком требовательными; скажем двести пятьдесят в субботу и двести через месяц.
— У меня нет таких денег.
— Мне очень жаль тебя. Нужно найти. Ты можешь продать машину… Она слишком заметна. Во всяком случае, меня не волнует, где ты добудешь эти двести фунтов. Значит, двести пятьдесят фунтов в субботу, иначе тюрьма. Поняла?
Клер ничего не ответила.
— Не будь такой суровой, — продолжал Брэдли, — ты поняла, что я сказал?
— Да. Я поняла.
— И не пытайся схитрить. Это ни к чему не приведет. Ты меня достаточно хорошо знаешь.
Клер улыбнулась.
— Браво! — восхитился Брэдли. — Ты еще улыбаешься. Замечательно! Посмотрим, долго ли ты еще будешь улыбаться. — Он повернулся к Гарри. — А сейчас, что касается вас. Вы тоже замешаны. Если вы не будете делать свою часть работы, ей будет плохо: НАШЕЙ ЖЕНЕ!
— Оставь Гарри в покое, — прервала его Клер.
— О, мы больше не улыбаемся? Вы, старина, тоже замешаны, — повторил вымогатель. — И ваша студия нам пригодится. У меня есть куча негативов, с которых нужно сделать отпечатки. Это не совсем обычные фотографии, но они хорошо продаются по пять шиллингов за штуку. Разумеется, я ничего не буду платить за работу. Негативы сделать легко. Самое трудное в этом деле, это, чтобы полиция не обнаружила ателье, в котором «шлепаются» отпечатки. Вас ни за что не заподозрят — такая шикарная студия.
— Нет! — завопила Клер. — Он ничего не будет делать. Я лучше пойду в тюрьму, и ты туда же — получишь намного больше меня, сволочь!
Брэдли медленно поднялся. Повернувшись к Гарри, он сказал:
— Поговорите между собой. Бен придет к вам завтра с негативами. У вас есть время до завтра, чтобы подумать. Если вы откажетесь, малышка отправится загорать в тюрьму.
— Гарри ничего противозаконного не будет делать, — продолжала Клер. — Я завтра же предупрежу полицию.
Брэдли улыбнулся:
— Пошли, Бен, я не хочу это слушать.
Клер бросилась ему наперерез. Лицо у нее побледнело, глаза были безумными.
— Я знаю, что мне делать, и не воображай, что ты выкрутишься так просто.
Она принялась ругаться такими словами, что Гарри вздрогнул.
— Клер, достаточно, — закричал он, поворачивая ее к себе и закрывая ей рот рукой.
— Довольно! Убирайтесь! — велел он Брэдли.
Тот уверенным шагом направился к двери.
— Прекрасная малышка, не так ли? Бабы все одинаковы. Значит, договорились на завтра. Диллон придет к вам в студию с негативами в девять часов. До свидания.
Они вышли из квартиры.
— Прости, — сказала Клер. — Это сильнее меня. — Она налила себе большой стакан виски и залпом выпила. — Ну, вот. Теперь все в порядке.
— Послушай, Клер… — начал Гарри.
Она жестом остановила его.
— Есть только одно средство избавиться от шантажа, Гарри. Я все утро думала о нашем поражении. Все произошло, как я и предвидела. Я знала, что они постараются втянуть и тебя в свои дела. Есть только одно средство. Нам нужно разойтись, милый. Я исчезну, и они никогда меня не найдут.
— Мы уедем вместе. Мы сможем уехать через час. Да, вдвоем мы скорее выкрутимся.
Она покачала головой.
— Нет, Гарри, это невозможно. Я слишком погрязла в этом дерьме и могу утопить тебя. Ты должен остаться, чтобы свидетельствовать против Диллона. Его, по крайней мере, нужно посадить в тюрьму и надолго. Как ты думаешь, Рон его узнает?
— Оставь в покое Диллона и слушай меня, — сказал спокойно Гарри, усаживаясь и притягивая жену к себе. — С момента нашего знакомства ты руководишь мной. Теперь все изменится. Если бы я не был таким бесхарактерным, мы никогда бы не попали в такое положение. Нам обязательно нужно ехать вместе. Мы оставим все, за исключением одежды. Брэдли никогда не подумает, что мы собираемся скрыться и сможем все оставить. Мы исчезнем, и нас никто никогда не найдет.
Она посмотрела на него.
— Ты это серьезно, Гарри?
— Да, — сказал он, поднимаясь. — Собирай вещи, не будем терять ни секунды.
— Но, Гарри, нужно подумать, что мы будем делать, прежде чем все бросать очертя голову.
— Мне все равно, милая. Лишь бы мы были вместе.
Она обняла его за шею и прижалась всем телом к мужу.
Гарри поцеловал ее:
— Я пойду в банк и возьму все, что у нас осталось. Потом повидаю Муни. Он обещал помочь в случае необходимости. Нам нужны документы. Я думаю, он сможет их достать.
Клер вдруг сразу же изменилась. Она стала веселой и полной энтузиазма.
— Это замечательно! Исчезнуть и жить в другом месте под другим именем. Я перекрашусь в блондинку. Ты меня будешь любить в образе блондинки?
Гарри нетерпеливо покачал головой.
— Клер, это будет не так весело. Мы будем жить бедно. Наверняка в одной комнате, и все время придется быть настороже.
Она со смехом погладила его по лицу.
— Мне это понравится, ты увидишь. Никого, только ты и я! Ты знаешь, на нашем автомобиле можно увезти все: одежду, приемник, бар с виски. О, Гарри, возьмем автомобиль?
— Ты сошла с ума! За него еще не все уплачено, и нет ничего проще, как найти большой американский автомобиль в Англии. Напиши записку Морису, чтобы он забрал его. Напиши, что нам срочно надо уезжать и машина нам больше не нужна.
Клер нахмурилась.
— Ладно. Я не подумала. Было бы шикарно уехать на «кадиллаке», но ты, несомненно, прав. Я договорюсь с Морисом.
— Хорошо. Я пошел к Муни. Боже, банк уже закрыт, а нам нужны деньги.
Клер побежала в спальню и вернулась, держа в руках кольца и другие драгоценности.
— Сдай мои драгоценности. Здесь немного, но фунтов шестьдесят-семьдесят получишь.
Он положил безделушки в карман.
— Ну что ж, — произнес он, — плакали наши пятьдесят фунтов в банке. Как только уедем отсюда, мы больше не будем иметь ничего общего с мистером и миссис Рикк.
— А Симпсон?
— Позвони ему и скажи, что уезжаешь путешествовать. Скажи ему все, что угодно, за исключением правды.
— Хорошо, Гарри, я так и сделаю. Возвращайся быстрее.
— Я приду сразу же, как только освобожусь. Ни шагу отсюда, понятно?
— Да, конечно.
— Слово чести?
Она поцеловала его.
— Если ты еще веришь мне, слово чести.
Гарри вышел и оставил ее, укладывающей чемоданы.
Со страхом он думал, что их ожидает в будущем. Клер, казалось, не отдавала себе отчета и не понимала всей сложности обстановки. Ей будет тяжелее, чем ему. Она даже думает об автомобиле. Для себя он решил, что больше не выпустит вожжи из рук. Он не позволит больше втягивать его в неприятности.
Гарри быстро прошел холл дома и не заметил Диллона, устроившегося в большом кресле за колонной. Но Бен видел, как Гарри вышел, и усмехнулся.
Глава 10
Химчистка, где Муни служил управляющим, находилась на углу маленькой улочки. Это была крохотная, убогая лавчонка. Через витрину можно было разглядеть машину для глажения, трех девушек, которым едва исполнилось по шестнадцать лет, а за перегородкой — самого Муни.
Когда Гарри открыл дверь, девушки подняли глаза. Муни говорил, что они все страшны, как семь смертных грехов. Это, конечно, было преувеличением, но незначительным. У всех были серые помятые лица и грязные волосы.
— Мистер Муни у себя? — спросил Гарри.
Самая молодая показала на дверь в перегородке с таким видом, что Гарри понял, если он найдет там Муни с перерезанным горлом, никто из девиц об этом не пожалеет.
В маленькой клетушке, меблированной столом, креслом и металлическим шкафом, согнувшись в кресле, сидел Муни, положив ноги на стол.
Гарри давно не видел своего бывшего компаньона и заметил, что старик сильно изменился. Он казался еще более старым, убогим и отчаявшимся. Ботинки его были давно не чищены. Шляпа, как всегда, сдвинутая на затылок, еще более деформировалась, манжеты рубашки обтрепались и засалились.
Муни широко раскрыл глаза, увидев Гарри.
Он опустил ноги и протянул ему руки.
— Здравствуй, малыш, — сказал он улыбаясь. — Вот это сюрприз! Я сейчас как раз думал о тебе.
— Рад вас видеть, Альф, — сказал Гарри немного смущенно, пожимая ему руку.
— Как дела? Вы неплохо выглядите.
— Ты находишь? Усаживайся на стол, старый жмот Джимми никак не разорится на покупку второго стула. Он не любит, когда у меня посетители. К сожалению, не могу предложить тебе сигару. Дела идут очень плохо.
Гарри сел на уголок стола и закурил.
Муни вздохнул и потер лоб грязными пальцами:
— Заметь, это не удивляет меня. Что касается моих неприятностей, то они никогда не длились долго. Ты видел этих девок. Представь, каково быть с ними целый день. Мне явно не хватает маленьких танцовщиц. Больше всего на свете мне нравится запах девушек.
Гарри рассеянно слушал Муни, слишком занятый своими неприятностями.
Муни внимательно посмотрел на него.
— Что произошло, Гарри? У тебя написано на лице, когда дела идут плохо. Я могу тебе помочь? Девушки слишком глухи, чтобы подслушивать под дверью.
— Мы крепко влипли, Альф. Я не могу тебе обо всем подробно рассказать, но это слишком серьезно. Мы должны исчезнуть.
— Кредиторы? Я подозревал, что рано или поздно, это должно было случиться. Что я могу для вас сделать?
— Нам нужны документы и продуктовые карточки. Вы знаете, где их можно достать?
Муни поднялся со стула, подошел к двери и, приоткрыв ее, убедился, что девушки болтают между собой.
— Возможно, — прошептал он. — Но это стоит очень дорого.
— Тогда я попрошу вас это сделать и побыстрее, Муни. Это вопрос жизни и смерти.
— Работа будет стоить тебе фунтов тридцать, и это не дорого. Парень, который делает такие вещи, — мой приятель. Если бы ты пошел к нему сам, это стоило бы тебе фунтов пятьдесят.
Гарри вытащил из кармана портмоне и положил на стол тридцать пять фунтов.
— Спасибо, Альф. Эти пять фунтов для тебя.
Муни поколебался, потом покачал головой.
— Нет, парень, у тебя неприятности, и деньги нужны больше вам. Я рад уже тому, что смогу помочь, — сказал Муни, отодвигая банкнот в пять фунтов.
— Спасибо, Альф. Действительно, мне нужно подсчитать все деньги, которые у меня есть, до последнего цента. Но вот чек на пятьдесят фунтов. Это все, что осталось у меня в банке, и я не успею эти деньги забрать. Я оставлю чек, и вы получите их. Отдадите двадцать пять фунтов Дорис, а остальное оставьте себе.
Муни колебался. Искушение получить деньги было так велико, что он покрылся потом.
— Нет, еще раз нет, Гарри, — сказал он, тяжело дыша. — Вам нужны эти деньги больше, чем мне и Дорис.
— Нечего и говорить о том, чтобы оставить Дорис без денег. Я прошу вас сделать именно так. Мы как-нибудь выкрутимся и с тем, что у нас есть.
Муни пожал плечами и положил чек в карман.
— Ладно. Спасибо, Гарри. Ты не представляешь, какую оказываешь мне услугу. Эти двадцать пять фунтов спасают мою жизнь. Ты действительно хочешь, чтобы я их взял?
— Да, а теперь, Альф, поспеши за бумагами. В котором часу мне позвонить?
— Твои документы будут у меня часов в шесть.
— Хорошо. Я приду за ними. Сделай их на имя Дугласа и Элен Кент, последнее место жительства — Сант-роуд, Уэст-хэм, Лондон. Хорошо?
— Ладно, старина.
— Да, еще одно, Альф. Что бы не случилось, никому ни слова. Возможно, полиция будет проводить следствие. Это не обязательно, но вполне возможно. Надеюсь, что ты ничего не скажешь?
— О чем говорить. За кого ты меня принимаешь? Это Клер, не ты?
— Да, это она, но я ее не оставлю.
Муни потер подбородок.
— Ты прав, малыш. Мне она в глубине души нравится. Немного ненормальная, но для тебя сделает все.
— Я знаю… Ну, пока, Муни. Я приду в шесть часов.
— Не приходи сюда. Я принесу их тебе в шесть часов в «Дьюк Веллингтон». В любом случае мне нужно идти в Сохо. Я поеду с тобой. Ты возьмешь такси и высадишь меня на Пиккадилли.
— Договорились. Но ты же не можешь уйти просто так?
— Уйду и все.
Муни поднялся, затянул узел галстука, натянул пиджак и аккуратно положил окурок сигары в ящик письменного стола.
— Это отвратительно! Вот уже третью неделю, как я сосу этот окурок, — пробурчал он. — У меня нет денег даже на курево. Оно сейчас так дорого стоит.
Он вышел вслед за Гарри.
— Послушайте, девочки. Я должен уйти. Пусть одна из вас останется до моего возвращения. Я вернусь примерно в половине седьмого. Если мистер Джимми позвонит, скажите ему, что я был вынужден пойти к зубному врачу.
Бывшие компаньоны остановили такси и сели.
— А Рон? — спросил внезапно Муни. — Если ты исчезнешь…
— Я ему не нужен. Но было бы хорошо, если ты найдешь время повидать его. Передай ему, что я напишу, как только все устроится.
— Я наверняка навещу его, — пробормотал Муни. — Будь осторожен, Гарри, и ради бога не закончи так же, как и я. Если человек ничего не достигнет к сорока годам, значит, все кончено. Не забывай об этом. В наше время сорокалетний мужчина никому не нужен.
Гарри высадил Муни на Пиккадилли и направился в свою студию.
Дорис была еще там.
— Я думала, что вы не придете сегодня, Гарри, — сказала она. — У меня две встречи для вас на завтра, и миссис Герсон приказала…
— Дорис, случилось непредвиденное. Я уезжаю. Не задавайте мне лишних вопросов. Я должен исчезнуть.
— Клер… Клер уезжает с вами?
— Да.
— Значит, это с ней случилось несчастье? Не с вами?
— Неважно. Я должен исчезнуть. Аннулируйте все встречи и займитесь ликвидацией дел. Я больше не вернусь.
— Но это невозможно и глупо. Как раз, когда все начало устраиваться и есть договор…
— Я должен вас оставить. Будьте разумны, Дорис, и не осложняйте ситуацию. Я встречался с Муни. Он вам передаст двадцать пять фунтов. Это все, что я могу сделать для вас. Мне жаль, Дорис. И не смотрите на меня такими глазами. Я действительно не могу ничего сделать.
— Вы не должны были на ней жениться! Я всегда знала, что она принесет вам неприятности. Эта девка не стоит доброго слова. Бросьте ее и про все забудьте. Пусть она идет своей дорогой, а вы идите — своей.
— Я люблю ее. Я знаю, что она многого не стоит, и она знает. Но, когда любят, это не имеет никакого значения.
— Но что делать с материалом? — воскликнула Дорис.
— Делайте, что хотите. Если сможете заработать, пожалуйста. Это — ваш личный доход. Я возьму с собой только фотоаппарат и несколько увеличителей. Мне вас будет очень не хватать, Дорис.
Гарри забрал фотоаппарат, прижал к себе Дорис, поцеловал ее в лоб и вышел, чувствуя, как у него сжимается сердце.
Было еще только пять часов. Нужно было где-то убить еще час.
Он зашел в телефонную будку и набрал номер.
Ответила Клер.
— Как у тебя дела? — спросил он.
— Прекрасно, — ответила она. — Я все упаковала и занимаюсь перекрашиванием волос.
— Не говори этого по телефону, милая. Ты написала Морису?
— Да. И звонила Вилли. Он в бешенстве. Сказал, что Симпсон будет преследовать меня за нарушение контракта. Я ответила: только пусть попробует. Я была права?
— Мы не можем поступить иначе, — сказал Гарри, пытаясь замаскировать удар, который она только что нанесла ему. — Жди меня, я вернусь около семи часов.
Проблуждав по улицам в районе Пиккадилли, Гарри, наконец, добрался до «Дьюка Веллингтона».
Как только он вошел, хозяин удивленно посмотрел на Рикка.
— О, здравствуйте, — сказал он, подумав мгновение. — Давно вас не было видно. Насколько я помню… этот небольшой инцидент был в июле прошлого года?
— В октябре, — сказал Гарри, довольный тем, что его узнали. — Время бежит, не так ли? Но меня не было все это время в Лондоне.
— Мы всегда рады поставить вам стаканчик. Что вы желаете?
«Раньше в „Дьюке Веллингтоне“ можно было брать только пиво», — подумал Гарри.
— А та девушка, с которой вы были. Лакомый кусочек. Ваша подружка?
— Нет. Я ее после этого не видел.
— Жаль… Она, конечно, не ангел, но в постели с ней должно быть приятно.
Гарри пробурчал что-то неопределенное и развернул газету, вынутую из кармана.
Бар постепенно начал заполняться.
Гарри осмотрелся: вокруг были те же лица — трое мужчин в черных шляпах негромко разговаривали и пили «порто».
Стрелки часов в баре медленно двигались. Наконец в шесть часов с четвертью дверь открылась, и вошел Муни.
— Ну, как? — сразу же спросил Гарри шепотом.
— Все в порядке. У меня была небольшая схватка по поводу цены, но он в конце концов уступил. На вот, возьми и спрячь в карман. Не открывай здесь.
Гарри положил в карман толстый пакет.
— Я не знаю, как мне вас и благодарить, Альф.
— Не будем об том говорить, малыш. Поспеши. Желаю удачи и пожелай ей удачи от меня. Если у тебя будет необходимость со мной срочно повидаться, вот номер моего телефона. — Он протянул карточку Гарри. — Не говори ничего лишнего парням, которые ответят, но тебе всегда сообщат мой адрес, если я перееду.
Гарри благодарно пожал руку Муни.
— Еще раз спасибо, Альф. Я думаю, мы еще увидимся.
— Пока.
Гарри похлопал его по плечу и быстро вышел.
Расставание с Муни взволновало его больше, чем он мог предположить.
Забавный человек, Муни, но настоящий друг.
Гарри остановил такси и дал адрес своей квартиры. По дороге он открыл конверт.
Удостоверения, которые там лежали, были выписаны на имя Дугласа и Элен Кент. Внутри находился второй конверт, на котором Гарри прочел такие слова:
«Я отдал двадцать пять фунтов Дорис, но сам не могу принять деньги, зная, как вам они нужны. Альф».
В конверте было двадцать пять фунтов банкнотами по одному фунту.
Глава 11
Рядом с дверью он увидел четыре чемодана и коробку для шляп, на которой лежало пальто из норки. Гарри закрыл за собой дверь. Этот багаж тяжело будет тащить, но слишком глупо не захватить с собой все, что у них есть из одежды. Неизвестно, будут ли у них деньги, чтобы купить себе новую.
— Ты готова, Клер? — спросил Гарри, входя в гостиную. — Все в порядке, Муни…
Он замолк на полуслове, увидев совершенно пьяную Клер, лежащую в кресле.
Она посмотрела на Гарри бессмысленным взглядом. Глаза у нее щурились, как у близорукой, отказывающейся носить очки. Она была растрепана, шелковое розовое платье порвано. Один чулок отстегнулся и собрался гармошкой на лодыжке.
Гарри показалось, что перед ним незнакомка.
Образ прошлого возник у него перед глазами, как на экране телевизора. Он увидел обшарпанную дверь и мегеру, занятую выбиванием ковра перед соседним домом. Он снова почувствовал запах грязи и вина, услышал хриплый голос, предлагавший удовольствие за один фунт.
Под бледной кожей мышцы лица Клер дрожали, как вода под дуновением ветра.
— Я себе обожгла руку, — вдруг сказала она.
Он посмотрел на правую руку Клер, покрытую желтоватыми пятнами. Сигарета догорала у нее между пальцами и должна была обжигать их, но Клер, казалось, не чувствовала боли.
Гарри увидел многочисленные дырки на ковре и мебели в тех местах, куда она бросала непотушенные окурки.
— Но, Клер, что случилось? Почему ты так напилась?
— Ты мне должен сделать ребенка, — сказала она, грустно и пьяно глядя на него. — Я все продумала. Они меня не тронут, если ты мне сделаешь ребенка.
— Но, Клер, о чем ты говоришь? Нам нужно уезжать.
— Ты не понимаешь? Ты хоть уловил, что я тебе сказала? — продолжала она, стараясь твердо смотреть на него и дыша перегаром. — Я где-то читала, что беременных женщин не трогают. Ты мне должен сделать ребенка. Если не хочешь, я найду себе кого-нибудь другого.
Он схватил ее за плечи, поднял и потряс:
— Достаточно! Ты не понимаешь, что говоришь.
Она вдруг оттолкнула его с непонятно откуда взявшейся силой.
— Это ты не понимаешь! — закричала она. — Ты немедленно должен сделать мне ребенка. Это единственное средство выбраться отсюда, Гарри! — Вцепившись в него, она зарыдала. — Я так боюсь, — рыдала она, — ты мне должен сделать ребенка. Беременных женщин не вешают.
Гарри почувствовал, как ледяная дрожь пробежала у него по спине. Он обнял жену за плечи и посмотрел ей в глаза. От ужаса, который он прочитал там, у него закружилась голова:
— Что ты сделала?
— Он там. Я не знаю, почему я это сделала. Он неожиданно появился, когда я собирала вещи, и заявил, что нам не удастся скрыться. Я пошла на кухню, а он за мной. На столе лежал нож. Я схватила его и…
— Что? Что ты говоришь? — закричал Гарри, чувствуя, как сердце у него забилось с бешеной силой. — Ты пьяна?
— Ты мне должен сделать ребенка! Я не хочу умирать, Гарри! Что нам делать?
Он оттолкнул ее и бросился на кухню. Открыл дверь, сделал шаг вперед и замер.
Бен Диллон лежал на полу, подтянув ноги к подбородку и сжав кулаки. Его мертвые глаза с ненавистью смотрели в потолок.
Глава 12
Чета Кент жила в сорок третьем доме по Бефилд-роуд в старой, скудно меблированной, двухкомнатной квартирке в одном из самых бедных кварталов Гастингса.
Дом номер сорок три принадлежал миссис Бейтс, которая сдавала его уже в течение двадцати лет и весьма гордилась тем, что знает все тонкости своей профессии. Мистер Бейтс, жизнерадостный здоровяк, часто подвергал нервы своей жены всевозможным испытаниям, отказываясь выполнять какую-либо домашнюю работу.
Свой конец он нашел под трамваем и своей супруге оставил пятьсот фунтов, на которые она и купила этот меблированный дом на Бефилд-роуд.
Миссис Бейтс была явно не красавица: маленькая, толстая, с выпуклостями в самых неожиданных местах. Кожа на ее лице напоминало подгоревшее тесто, а само лицо было покрыто оспинами. Глаза маленькие, проницательные, рот тонкий.
У нее было пять квартирантов. Кенты и трое худых пятидесятилетних мужчин, работавших на железной дороге.
Эти трое мужчин, давние друзья, каждое утро поднимались в пять часов, шли на работу и возвращались домой около девяти. Бейтс видела их очень редко и практически никогда не слышала. Они жили уже больше десяти лет в доме сорок три. В конце концов она решила, что если и можно кому-то доверять в той мере, в какой можно вообще кому-то доверять, то эти трое являются идеальными квартирантами.
Супружеская чета Кентов ей нравилась меньше, в особенности, жена. Молодой человек казался безобидным, но жена не уступала самой миссис Бейтс, которая очень гордилась твердым характером.
Каждый раз, когда они вступали в словесную перепалку, а это происходило довольно часто, миссис Бейтс была вынуждена признать себя побежденной.
Мистер Кент старался сгладить острые углы женских взаимоотношений. Кажется, он боялся беспокоить миссис Бейтс, и этот страх смягчал хозяйку, потому что она любила, когда ее боятся.
Настоящие неприятности начались с того дня, когда миссис Бейтс обнаружила, что женщина беременна.
— Во всяком случае, не у меня, — заявила она. — У меня никогда не было детей и не будет. А вам нужно найти другую квартиру.
Миссис Кент на этот раз удовлетворилась тем, что усмехнулась и захлопнула дверь перед самым носом оскорбленной хозяйки. Потом однажды, когда Кентов не было дома, миссис Бейтс осмотрела их комнату и обнаружила под кроватью пустые бутылки из-под виски и джина. Это вызвало новый скандал.
— В моем доме никогда не пили спиртного! — завопила она, тряся бутылкой. — Я не позволю этого.
С непроницаемым лицом миссис Кент попросила у нее список других действий, которые запрещены в ее доме, и посоветовала:
— Теперь иди и занимайся своей стиркой, старая перечница.
Потребовалась вся ловкость Кента, чтобы уладить этот скандал. Он попросил хозяйку, чтобы та вошла в их положение и пообещал, что никогда больше такое не повторится. Если бы Кент не платил квартплату так регулярно, а ее доход был бы повыше, миссис Бейтс охотно вышвырнула бы молодую супругу за дверь после такой сцены. Но она не собиралась терять сорок пять шиллингов квартирной платы.
Кент работал у Мехона в портовом фотомагазине. Он проявлял пленки, делал фотокарточки, проводя долгие часы в темной комнате, и возвращался домой в семь часов вечера сильно уставший. Бейтс не знала, сколько он зарабатывает, но, судя по костюму, который он носил, — не очень много. Жена одевалась лучше, по крайней мере, вначале, когда она появилась в шубе из меха, напоминавшего норку. Но это манто вскоре исчезло, по-видимому, его заложили, а новые платья, которые молодая женщина покупала, чтобы скрыть все увеличивающуюся полноту, были дешевы и вульгарны.
Это была странная пара. Они ни с кем не общались, и за шесть месяцев пребывания в Гастингсе ни с кем не сблизились. Когда они выходили гулять, то всегда направлялись на вершину холма рядом с замком и никогда не ходили в город.
Кент рассказывал хозяйке, что раньше они жили в Лондоне в одном из кварталов Уэст-Хэма, но всегда очень хотели пожить на берегу моря. Его мечтой было приобрести домик, и миссис Бейтс почти жалела его, видя, как он волнуется каждый раз, когда распространяется о своих проектах. Ей хотелось, чтобы Кент остался у нее, но его жена… Настоящая ведьма. Иногда она принималась заводить своего мужа, но тому удавалось довольно быстро заставить ее замолчать, и миссис Бейтс ни разу не смогла прибежать достаточно быстро, чтобы узнать повод, по которому они ссорились.
Кент говорил, что ребенок родится только через три месяца, и у них достаточно времени, чтобы найти новую квартиру, и они ее обязательно найдут.
— Три месяца? — возразила миссис Бейтс, усмехаясь. — Пьющие рожают быстрее, чем другие. Это случится не позднее, чем через пару месяцев.
Миссис Бейтс прекрасно помнила тот день, когда Кенты появились у нее. Она пила чай и читала в газете статью под названием «Кровавое дело».
Человек, разыскиваемый полицией, был обнаружен убитым в шикарной квартире на Парк-Лейн. Разыскиваются Гарри и Клер Рикк. Эта пара исчезла, не оставив никаких следов.
Инспектор Паркинс активно продолжает следствие, но до сих пор ему не удалось ничего обнаружить. Известно только, что наиболее вероятным мотивом преступления был шантаж.
В этот момент, когда она была погружена в изучение деталей дела, в дверь позвонили.
С первого же взгляда женщина ей не понравилась: одна из тех блондинок в меховых пальто, от которых всегда жди неприятностей. Но мужчина выглядел очень приятным и согласился заплатить за две недели вперед.
Миссис Бейтс была удивлена, обнаружив, что блондинка практически никуда не выходит. Но Кент объяснил ей, что его жена больна. Однако все же ей показалось странным это затворничество.
Хотя с момента их бегства прошло уже полгода, Гарри не чувствовал себя спокойно. Ему не раз приходилось испытывать страх, когда он встречался с полицейским или открывал газету. Если кто-нибудь приближался к нему на улице, сердце начинало колотиться изо всех сил.
Удивительно, как им удалось ускользнуть от полиции, ведь труп Диллона был обнаружен практически сразу же после их бегства.
Клер была настолько потрясена всем случившимся, что если бы была одна, то отдалась бы в руки полиции.
Бывали дни, когда Гарри не верил, что она снова может стать сама собой.
Клер всегда была готова к бегству при малейшей тревоге: уличные крики, резко тормозящие автомобили доводили ее до истерики. Со временем она пришла к мысли, что совершила ошибку, захотев иметь ребенка. Теперь, когда приближающееся материнство приносило физические затруднения, она чувствовала себя попавшей в ловушку. Во всяком случае, во всем случившемся она винила Гарри, проклиная тот день, когда они встретились.
Гарри старался быть снисходительным и обращался с женой крайне вежливо. От его любви осталось уже немного, но верность он хранил. Он не мог забыть того, что она сделала для него. Гарри всегда помнил, как она отдалась в руки полиции, когда Паркинс обвинил его в краже портсигара.
Теперь он должен был ее содержать, но за шесть фунтов в неделю, которые зарабатывал, они с трудом могли существовать. После продажи драгоценностей Клер у них оставалось еще тридцать фунтов, но эти деньги быстро испарялись. Клер требовала каждую неделю бутылку джина, и Гарри подозревал, что когда его нет дома, она ходит выпивать еще и в соседний кабачок. Он пытался ее урезонить, но Клер заявляла:
— Мне нужно что-то делать. Ты хочешь, чтобы я все дни проводила в четырех стенах. И не строй такую кислую мину.
Кроме того, она все время курила, в то время, как Гарри курить бросил.
Вначале он очень волновался при мысли о предстоящем отцовстве, но Клер быстро лишила его иллюзий.
— Послушай, — сказала она, — ты думаешь, что я хочу ребенка? Если бы я хоть на секунду могла быть уверена, что можно выкрутиться и без него, я бы ни за что его не сохранила. Посмотри, что это животное сделало с моей фигурой. И не делай такую физиономию. Это ты во всем виноват.
Иногда она становилась совсем другой, плача обнимала его, уверяя, что любит и сделает все, чтобы он был доволен.
— Не обращай внимания на то, что я говорю, милый. Я так несчастна и так боюсь. О, Гарри! Что с нами будет? Представь, что ребенок родится до того, как они обнаружат нас, и он не помешает им повесить меня. Я бы предпочла, чтобы они схватили нас сейчас и не смогли бы меня казнить. Пойми меня правильно, дорогой. Чем больше проходит времени, тем это ужаснее для меня. — Она вцепилась руками в волосы. — Я чувствую, что схожу с ума. Я так не хочу ребенка, потому что страшно боюсь боли. Иногда я думаю, что покончу с собой и это, может быть, лучший выход.
Клер все время говорила о самоубийстве, и Гарри боялся, что она так и поступит.
Она действительно может попытаться покончить с собой в момент возбуждения.
Он изо всех сил старался успокоить ее в моменты депрессии. И она снова становилась прежней Клер. Потом приступы нежности проходили, на нее опять накатывали злоба и отчаяние, и Клер начинала упрекать мужа, что он зарабатывает мало денег, и поэтому им приходится прозябать в этих убогих комнатах.
Гарри жил в постоянном кошмаре. Он думал, что именно вынужденное одиночество так отрицательно действует на нервную систему Клер. Он заставлял жену выходить почаще гулять.
Сначала она отказывалась, опасаясь, что ее узнают на улице, но через несколько месяцев, когда сенсационное дело о трупе на кухне исчезло с первых страниц газет, она стала выходить на прогулки даже в город.
— Вдвоем ходить неосторожно, — говорил Гарри, — какой-нибудь ловкий флик может нас обнаружить.
Они выходили только по вечерам, поднимаясь к старому замку, где никогда не было полицейских. Там они усаживались на скамеечку и осматривали прохожих, прогуливающихся по набережной.
Однажды, когда ему казалось, что они все-таки пришли к какому-то соглашению, Гарри стал искать свою ручку и случайно открыл ящик шкафа, принадлежащий Клер. Заглянув в него, он покрылся холодным потом. В это время Клер в соседней комнате занималась полировкой ногтей.
— Где ты взяла это? — спросил он, протягивая ей небольшую сумочку. — Я нашел ее в твоем ящике. Она совершенно новая… она новая. Где ты ее взяла?
Клер покраснела и вскочила:
— Как ты смеешь рыться в моем ящике?!
Гарри внимательно посмотрел на жену.
Клер пыталась спокойно выдержать его возмущенный взгляд, но ей это не удалось. Она отвернулась и подошла к окну.
— Ты ее украла?
— Ну и что с того? Мне нужны вещи, а ты не можешь мне их купить.
Гарри резко повернул ее к себе.
— Дура! — бросил он дрожащим голосом. — Ты не понимаешь, что именно этого и ожидает полиция. Они знают про твои подвиги карманницы. Как только магазин, где ты крадешь, сообщит о воровстве, они тут же заподозрят, что это твоих рук дело и тогда жди их в Гастингсе.
Клер побледнела.
— Ну и что? Ты надеешься, что я проведу всю жизнь в этой дыре без денег? Моя сумочка совершенно истрепалась. Ты уверен, что полиция подумает, что это именно я ее взяла?
— Ну, знаешь! — возмутился Гарри. — Ты совершенно неспособна отличить хорошее от плохого и правильное от неправильного. Опасность попасть за решетку и даже на виселицу не могут остановить тебя от воровства какой-то паршивой сумки и все из-за того, что твоя сумочка истрепалась. Ты не понимаешь, что это идиотизм. Ты недостойна…
— Да, я недостойная, — ответила Клер с вызовом. — Я никогда не делала из этого тайны. Так что же, у меня никогда больше не будет красивых вещей и навсегда покончено с развлечениями?
— Дай мне время, Клер, и все образуется, — взмолился Гарри. — Я буду зарабатывать больше денег. Я тебе это обещаю. Но ты должна мне в свою очередь пообещать, что больше не будешь воровать.
После долгих препирательств она все же пообещала не воровать, но вырвала у него разрешение оставить сумочку.
— Не могу же я, во всяком случае, положить ее на место. Раз уж она у меня, то лучше ее оставить.
Гарри решил, что пора искать квартиру, где их примут вместе с ребенком.
Все вечера он блуждал по маленьким улочкам, входил во все дома, где висели объявления: «Меблированные комнаты», но нигде не хотели принимать квартирантов с грудным ребенком.
Кое-кто из хозяев выражал ему свои симпатии. Они заверяли, что хотели бы ему помочь, но не могут этого сделать, так как другие жильцы не любят, когда их беспокоят крики новорожденных.
Что же касается Клер, то она не уставала ему выговаривать за свои длинные одинокие вечера.
— Ты, надеюсь, не думаешь, что я оставлю ребенка? — сказала она ему однажды. — Как только выйду из больницы, я положу его под первую же попавшуюся дверь и уйду.
Это было уже слишком!
— Клер, как ты можешь так говорить о нашем ребенке? Я тебе не позволю! Ты же будущая мать!
— Ладно, перемени пластинку и не морочь мне голову историями о материнской любви. Хорошо, я его оставлю, но уж не думаешь ли ты, что я буду его кормить грудью? Я страшно боюсь маленьких детей, да и форма груди от кормления ухудшается. Смотри, как они набухли! — Она бесстыдно оголила правую грудь. — Нет, лучше выброшу ребенка в море.
Гарри когда-то читал, что у беременных женщин бывают странные мысли, и он думал, что Клер не понимает того, что говорит. Все это заставляло его еще активнее искать квартиру.
Один из служащих ателье, с которым он работал, воспылал к Гарри дружескими чувствами. Это был веселый, хитроватый парень с лунообразным лицом. В петлице он носил значок секты, в которой был проповедником.
— Я попытаюсь вам найти что-нибудь среди своих, — пообещал он, — но вы должны вместе со своей женой прийти к нам на моление.
Гарри с трудом представил себе Клер на таком собрании. Он сказал, что его жена нездорова, а ему не хотелось бы оставлять ее одну.
Однажды вечером, вернувшись домой, Гарри с удивлением обнаружил, что Клер нет дома. В комнатах было неубрано, и ожидая ее возвращения, Гарри решил немного прибрать.
Когда он вешал халат Клер в шкаф, то заметил за одним из платьев легкий плащ, который наверняка Клер не могла купить, так как это была дорогая вещь в их нынешнем положении.
Гарри внимательно оглядел ящики и шкаф.
От того количества ворованных вещей, которое он обнаружил, ему сделалось дурно. Очевидно, нужно было довольно долго воровать, чтобы собрать такую массу различных предметов. Несколько потертых бумажников, спрятанных под матрацем, неопровержимо доказывали, что Клер снова принялась за карманные кражи.
Гарри неподвижно стоял перед кроватью, на которой были разложены украденные вещи, когда вернулась Клер.
Она шла тяжело, и лицо у нее было бледным. Беременность стала слишком заметной, и Гарри внезапно понял, что Клер нельзя больше называть даже хорошенькой. Черты ее лица стали грубыми и вульгарными. Она все больше становилась похожа на ту, кем была на самом деле — уличной девкой.
Заметив свидетельства своего привычного ремесла, она вздрогнула.
— Ты начинаешь шпионить? — прошипела она. — Ты, гестаповец!
Гарри ничего не ответил. Он отвернулся и подошел к окну, прижавшись лицом к стеклу. Послышался скрип кровати.
— Прости меня, мне не следовало это говорить, — раздался жалобный голос Клер.
— Ничего, — ответил Гарри тихо. — Я уже привык к подобному отношению.
— Я объясню. Все это произошло еще до сумочки, я тебя уверяю… После этого я ничего не крала.
Она лгала. Гарри чувствовал это по ее тону.
— Хорошо, — сказал он, отправляясь в соседнюю комнату.
Клер не замедлила появиться на пороге:
— Ты мне не веришь?
— Да, я тебе не верю, — сказал Гарри, не глядя на жену. — Но это не важно.
Стараясь не встречаться с ней взглядом, он вышел на улицу.
Глава 13
На следующее утро в автобусе Гарри не смог развернуть газету, так как было очень тесно. Только выйдя из автобуса, он смог просмотреть внутренние страницы.
Он онемел от того, что там увидел:
«УБИЙСТВО НА ПАРК-ЛЕЙН.
Инспектор Паркинс из Скотланд-Ярда сегодня заявил, что полиция обнаружила новый след, благодаря которому в ближайшем будущем можно ожидать ареста убийцы. Клер и Гарри, которых разыскивают, до сих пор не найдены. Новая нить, возможно, дает полиции направление, где их можно найти».
Гарри неподвижно стоял на тротуаре. Может это хитрость инспектора, ставящая целью заставить их выдать свое местопребывание, или полиция действительно что-то обнаружила?
Он не мог решиться: идти ли ему на работу или вернуться домой. Может полиция уже там?
Бедняга с трудом заставил себя спокойно подняться по лестнице, ведущей в темную каморку.
Нужно взять себя в руки. Может быть, сказаться больным и уйти домой? Ведь нельзя же оставлять Клер один на один с опасностью.
С другой стороны, если он попросит несколько дней отпуска, то рискует потерять работу. А что они будут делать без денег? Но времени принять решение у него не оказалось.
В комнату вошел Бертрам, управляющий, держа в руках пленки для проявления.
— За работу, Кент! Сразу же после вашего ухода домой нас завалили работой. Я обещал, что они будут готовы сегодня вечером.
Гарри подождал, пока Бертрам выйдет, зажег красную лампу и погасил обычный свет.
Что делать! Вернуться домой и потерять работу, или остаться и рискнуть предоставить Клер возможность выпутываться самой из положения?
Эта мысль беспокоила его все время.
Но нужно было заниматься работой, так как денег у них не было, а завтра нужно было платить за квартиру.
Все утро было настоящим кошмаром. Он без устали проявлял рулоны пленок, а незадолго до перерыва вновь появился Бертрам.
— На перерыв сегодня не пойдете, Кент, — заявил он. — Новая работа поступает каждые пять минут. Я пришлю вам Вилкинса на помощь.
Гарри пытался было сказать, что ему крайне необходимо сделать ряд покупок во время перерыва, но у Бертрама был такой вид, что Гарри не осмелился даже открыть рот.
Через некоторое время появился Вилкинс. Он был в хорошем настроении и непрерывно болтал. Гарри хотел бы остаться один, но был вынужден выслушивать разглагольствования напарника.
— Да, кстати, я забыл вам рассказать одну забавную вещь. — заявил вдруг Вилкинс. — Ко мне привязался инспектор и начал задавать кучу всевозможных вопросов.
Гарри едва не выронил флакон, который держал в руке.
— Большой такой мужчина. Он попросил сначала у меня мои документы, а потом спросил, чем я занимаюсь. Когда я сказал, что работаю фотографом, мне показалось, что он этим очень заинтересовался. Он спросил меня, есть ли другие служащие у моего патрона.
— И что же вы ему ответили? — спросил Гарри, благодаря небо, что красный свет мешает Вилкинсу различить страх, который исказил черты его лица.
— Ничего, — ответил Вилкинс. — Снабжать полицию сведениями — не мое хобби. Я сказал инспектору, что если ему нужна информация, то пусть он обращается к дирекции.
— То же самое сказал бы и я на вашем месте, — прокомментировал Гарри, с трудом сдерживая себя, чтобы не броситься бежать домой.
— Мне показалось, что полиция кого-то ищет, — продолжал Вилкинс. — Я недавно читал книгу о методах Скотланд-Ярда. Это феноменально. И если бы Скотланд-Ярд гонялся за мной, я не чувствовал бы себя спокойно ни на минуту.
Вторая половина дня показалась Гарри еще более тягостной, чем первая. Он надеялся, что ему удастся вернуться до катастрофы и с трудом выслушивал непрекращающуюся болтовню Вилкинса.
За несколько минут до конца работы он услышал то, что ожидал целый день.
— Кент, спуститесь, пожалуйста, — позвал его Бертрам.
Гарри вытер руки. Может быть, попытаться убежать? Но из темной комнаты нельзя было выйти иначе, чем через ателье.
Гарри надел пиджак.
Если это полиция и если его арестуют, то что станет с Клер?
Если бы он смог предупредить ее по телефону! Но это бесполезно. У полиции будет описание, которое даст им Бейтс, и у Клер не будет ни малейшего шанса ускользнуть от них.
Он спустился вниз и увидел разговаривающего с Бертрамом мужчину, от которого пахло полицией за три мили.
— Этот господин — инспектор полиции, — объявил Бертрам. — Он проводит следствие. Покажите ему, пожалуйста, ваши документы.
Гарри почувствовал на себе проницательный взгляд полицейского. Он вытащил из кармана удостоверение и протянул инспектору.
— Спасибо, мистер Кент. Прошу прощения за беспокойство. Здесь ваш настоящий адрес?
— Да.
— Вы давно в Гастингсе?
— Примерно шесть месяцев.
— А прежде вы жили в Сант-роуд, 27 в Уэст-Хэме.
— Да.
— Где вы работали в то время?
— У Джексона в аптеке на Хайнс-стрит, — ответил Гарри, удивляясь легкости, с которой он отвечал на вопросы.
— Вы женаты, мистер Кент?
— Да.
— Жена Кента ожидает ребенка, — улыбаясь вмешался Бертрам.
В глазах полицейского промелькнуло удивление. Это длилось только мгновение, но Гарри все же успел заметить.
— Вы живете вместе?
— Да, разумеется. Вы позволите мне спросить, почему задаете мне эти вопросы?
Лицо полицейского смягчилось, и он улыбнулся.
— Мы ищем одного парня, — сказал он, протягивая документы. — Я прошу прощения за беспокойство, — обратился он к Бертраму, — но ваш парень по профессии фотограф, а нам приказали проверить всех фотографов в городе.
— А вы побывали в других ателье? — спросил Бертрам.
— Нет еще, но я туда схожу, — ответил полицейский, внимательно глядя на Гарри. — Ваша жена ожидает ребенка скоро, мистер Кент?
— Я думаю, через месяц, — ответил Гарри, гадая, почему так сказал.
Глава 14
Направляясь к своей квартире, Гарри подумал вдруг, что за домом может быть установлена слежка.
Как вывести Клер, чтобы их не заметили? Куда им деться? Все, что у них есть — это три шиллинга, и никакой возможности достать еще денег.
Вдруг впереди себя он заметил медленно идущую Клер. Она была в какой-то сотне метров от дома. Он прибавил шаги и догнал ее.
— А, Гарри, — сказала она, поворачиваясь. — Привет!
— Продолжай идти и не останавливайся перед домом, — прошептал он.
Она вздрогнула от страха, но Гарри взял ее за руку.
— Полиция напала на след. Ателье посетил инспектор. Я почти уверен, что он меня заподозрил и ему только достаточно навести справки по лондонскому адресу. Возможно, за домом наблюдают.
— Куда мы пойдем?
— Я не знаю. У меня не было времени думать об этом.
— У тебя есть деньги?
— Практически нет. Может быть, десять шиллингов. Не смотри на дом, продолжай идти дальше. Возможно, они ожидают нас в квартире.
— Но как быть с одеждой?
— Придется оставить.
Они прошли мимо дома.
— Гарри, это конец! Это не может долго продолжаться. Я не могу еще раз очутиться в тюрьме, — захныкала Клер.
— Пошли куда-нибудь, где можно поговорить спокойно. Давай поднимемся к замку?
— Оставь меня, Гарри. Один ты сможешь выкрутиться. Я больше не могу. Я покончу с собой, брошусь в море.
— Замолчи! — в бешенстве сказал Гарри. — Мы выкрутимся. Продолжай идти.
— Но зачем, Гарри? Ты же понимаешь, все окончено. Без денег нам некуда идти. К тому же скоро родится ребенок. Это конец.
— Я не хочу отказываться от малейшей возможности попытаться выкрутиться. Может быть, поможет Муни… Пойдем на вершину холма, нужно подумать.
Она пожала плечами, но продолжала идти рядом.
Дорога пошла в гору, подъем давался им с трудом. Рядом с ними проехал автомобиль, и Гарри обратил внимание, что за рулем женщина.
Подумав, он сделал знак остановиться.
— Я еду в гольф-клуб, — заявила женщина. — Это вам по дороге?
— Я вам очень благодарен. Нам немного дальше.
Гарри открыл дверь и устроился на заднем сиденье, посадив Клер рядом.
— Вам не следует напрягаться и подниматься вверх, — сказала женщина. — Это у вас первый ребенок?
— Да.
Автомобиль двинулся вперед.
— Я вас подвезу до места, куда вам надо, — предложила женщина. — Мой муж, вероятно, еще не готов, и мне не трудно подвезти вас.
— Я вам благодарен, но… но мы хотели бы часть дороги пройти пешком, — сказал Гарри.
— Хорошо. Действительно, от гольф-клуба дорога начинается ровная. Вы пойдете в лес влюбленных, не так ли?
— Мы как раз о нем и думали…
Клер вонзила ногти ему в руку. Автомобиль перегонял полицейского, который вел рядом с собой велосипед.
— Сегодня везде полиция, — заметила женщина. — Это, по крайней мере, уже шестой, которого я вижу. Интересно, что произошло?
— Не знаю.
— Может быть у них пересменка.
— Вы думаете? В сквере возле замка полицейский. Еще один полицейский автомобиль на берегу моря. Может быть, вы и правы, но мне кажется, что полиция кого-то ищет. Удивительно, что все преступники стремятся к морю. В наших местах уже был мужчина, который засунул труп своей жены в чемодан, был еще… А в прошлом году в Брайтоне…
Гарри больше не слушал. Он смотрел на Клер. Та спрашивала взглядом, вспомнит ли эта женщина о них. Появится ли что-нибудь в вечерних газетах?
Автомобиль остановился перед гольф-клубом:
— Ну, вот мы и приехали. Вы действительно хотите, чтобы я не подвозила вас дальше?
— Да, спасибо.
Гарри и Клер вышли из автомобиля. Гарри бросил взгляд назад, но полицейского с велосипедом еще не было видно.
— Но все-таки зайдите в бар и выпейте стаканчик, — настаивала женщина.
— Спасибо, но моя жена не была на свежем воздухе целый день…
— Тогда до свидания. Желаю удачи.
Гарри взял Клер под руку, и они пошли по дороге.
— Полицейский на велосипеде нас догонит, — сказал Гарри. — Нам нужно уйти с дороги. Пошли перелезем через забор.
Женщина ставила машину перед гольф-клубом.
Вдруг Гарри вздрогнул. В руке Клер он заметил голубую сумочку.
— Где ты ее взяла?
— В машине, — ответила Клер, открывая сумочку.
— Ты взяла ее в машине!!
— Нам нужны деньги, не так ли? Ты думаешь, что я настолько глупа, чтобы упустить подобную возможность.
— Но ты сошла с ума! Женщина сообщит о воровстве в полицию и даст наши приметы. Она может предупредить даже полицейского с велосипедом, который поднимается сюда.
— Нам ведь нужны деньги, — упрямо продолжала Клер.
Она порылась в сумочке и бросила на траву все ее содержимое.
— Черт возьми, только пять шиллингов! А я думала, что она набита билетами по пять фунтов.
Гарри вырвал у нее деньги и сумочку из рук.
— Жди меня за изгородью. Я брошу сумочку у входа в клуб. Женщина подумает, что потеряла ее.
Гарри подбежал к тому месту, откуда они только что ушли. Он быстро оглянулся по сторонам.
Полицейского нигде не было видно.
Гарри бросил сумочку на середине дороги.
Возможно, полицейский найдет ее и сам принесет в клуб. И потеряет на этом, примерно, минуту.
Бегом он вернулся к Клер.
— Я тебя умоляю, не делай больше этого. Пошли быстрее, — воскликнул он, беря жену под руку.
— Зачем? — спросила Клер устало. — Лучше прекратить борьбу. Что мы будем делать завтра, что кушать?
— Мы бы наверняка выкрутились, если бы ты не принялась снова за воровство. Именно твои кражи и навели полицию на след. Я в этом уверен. Мы вернемся в Лондон. Муни достанет нам новые документы. И мы еще раз начнем все сначала. Но нужно, чтобы ты перестала делать глупости.
Она посмотрела на него и вдруг улыбнулась.
— Ты называешь это «глупостью»? Какой ты милый, Гарри… Ладно, давай вернемся в Лондон и начнем все сначала. Но куда мы вернемся?
— Я еще не решил, но мы вернемся туда. Как только наступит ночь, я позвоню Муни, попрошу его достать немного денег и приехать сюда. Я уверен, что он это сделает.
— Ты думаешь, он достанет деньги?
— Наверняка, — убежденно ответил Гарри, прекрасно понимая, что это маловероятно. — Пошли. Мы напрасно теряем время.
— Ты бы лучше оставил меня. На этот раз мы не выкрутимся, я чувствую. Один ты легко ускользнешь. Доставь мне последнюю радость, милый, уходи.
— Пойдем поищем грот, — сказал Гарри, беря Клер под руку. — Я не оставлю тебя и прекрати об этом говорить.
— Неужели до тебя не доходит, что ты мне не нужен? Одна бы я выкрутилась! Я смогла бы сделать это, а если мы будем вместе, они наверняка нас поймают, — шипела она сквозь зубы.
Видя ее осунувшееся, перекошенное от ужаса лицо, Гарри почувствовал, как в нем вновь закипает прежняя страсть.
— Неважно то, что случится, когда мы будем вместе. Я знаю, что надежды почти нет, но будем держаться до конца. Не порти наши последние мгновения.
— Уходи, Гарри, я тебя умоляю. Я тебя так люблю, а принесла столько горя.
— Я знаю, что нам надо делать! Грот. Я не оставлю тебя! Запомни это раз и навсегда! — сказал он, прижимая к себе.
* * *
Волны набегали и с шумом разбивались о скалы. Брызги долетали до грота. В глубине грота было сухо и спокойно, и Гарри, сидя на песке, смотрел на стену воды, поднимающуюся перед входом.
— Я довольна, что мы сюда пришли. Здесь я чувствую себя в безопасности, — проговорила Клер.
— На сегодня сойдет, — сказал он. — Через полчаса я пойду, позвоню Муни.
Клер на ощупь нашла руку Гарри и сжала ее.
— Не ходи, Гарри, не надо. Муни не сможет нам помочь. Я хочу, чтобы ты остался со мной.
— Не будем обсуждать это.
— Я тебе не позволю делать глупости. Пусть полиция найдет нас, если сможет.
— Я надеюсь, что Муни найдет способ помочь нам. На этот раз шанс, конечно, мизерный, но рискнуть стоит.
— Ты слишком хорош для меня, Гарри. Я этого не заслуживаю. Мне многое хотелось сделать для тебя, но так мало удалось.
— Не будем говорить об этом. Попробуем устроить наше будущее. Тебе не холодно?
— Немного. Я жалею, что не захватила с собой пальто. Казалось так тепло.
— А я жалею, что не взял еду. Если бы Муни смог приехать завтра утром…
— Не ходи, Гарри. Там мокро и скользко. Это опасно.
— Я буду внимателен. Вспоминаю, в котором часу будет прилив. Как ты думаешь, вода поднимется высоко?
— О да. Но вода не добирается до грота, пол сухой.
Он поднялся, сделал подобие подушки для Клер из пиджака и направился к выходу.
Обрушившаяся волна обдала его ледяным душем. Клер была права. Выйти из грота было значительно труднее, чем забраться в него. Но следовало попытаться. Это был их единственный шанс.
Гарри вернулся и сел рядом с Клер. Он взял ее за руку, и она немедленно вцепилась в него. Через несколько минут ее рука разжалась. Он наклонился над ней.
Клер спала.
Гарри выпрямился над вытянувшимся телом жены и понял всю абсурдность своих надежд. Как может убежать женщина, которую так легко узнать. Миссис Бейтс наверняка даст детальное их описание полиции. Вдвоем они не имеют ни малейшего шанса уйти и скрыться отсюда.
Однако Муни оставался их единственной надеждой, и Гарри решил попытаться счастья. Если повезет, он вернется прежде, чем Клер проснется.
От выхода из грота извилистая тропинка поднималась на вершину скалы. Спуститься вниз было не слишком трудно, потому что вечером практически не было ветра. Но сейчас, как только он высунул нос наружу, сильный порыв заставил его потерять равновесие. Когда Гарри наконец добрался до вершины, его трясло как в лихорадке. Со страхом он подумал, что нет никакой возможности спуститься той же дорогой, пока дует ветер.
Ночь была ясной, и дорога напоминала белую ленту. Гарри шел по обочине, стараясь не производить шума и прислушиваясь. Он вспомнил, что видел телефонную будку на дороге.
Ему казалось, что дорога никогда не кончится.
Телефонная кабина была закрыта, и Гарри оглянулся вокруг в поисках предмета, которым можно было бы выломать дверь. Он заметил большой камень в канаве и наклонился, чтобы взять его.
— Я бы не стал делать это на вашем месте, Рикк, — произнес голос из темноты.
Из-за кабины появился массивный силуэт, и Гарри с приглушенным восклицанием выронил камень. Он резко повернулся, пытаясь убежать, но увидел двух агентов перед собой. Один из них схватил его за руки.
— Не усложняйте свое положение, Рикк, — сказал инспектор Паркинс.
— Ладно, — пробормотал Гарри.
— Отлично, кажется мы установили взаимопонимание. Где она?
— Мы расстались, — ответил он, стараясь говорить спокойно. — Я не знаю, где она.
Один из агентов просигналил фонариком и тут же зажглись фары автомобиля, спрятанного в темноте.
— Прочешите все кругом, — приказал Паркинс. — Она, возможно, где-то поблизости.
Со всех сторон послышались голоса. Казалось, темнота была наполнена мужчинами.
Медленно подъехала машина.
— Садитесь, и никаких историй, — приказал Паркинс.
Ни слова не говоря, Гарри сел в машину.
Клер одна в гроте…
Может быть, все же сказать Паркинсу? Она никогда не сможет выбраться оттуда одна. Забраться туда гораздо легче, чем выбраться. Нужно, чтобы кто-то ей помог. Он не может ее оставить умирать с голода. А если она вдруг начнет рожать?
Паркинс сел рядом с ним.
— Курите? — любезно предложил он.
— Спасибо.
Гарри думал о Клер. Он не мог оставить ее умирать в одиночестве. Она говорила, что покончит с собой, если попадет в ловушку. Лучше пойти к ней с ними вместе.
— Вы давно в Гастингсе? — спросил Паркинс.
— Да.
— Вы могли бы не попасться, если Клер не принялась за старое. Я верил, что она рано или поздно начнет. Вся полиция была предупреждена и ожидала только какого-нибудь случая. Пошли, Рикк, она не в состоянии выкрутиться одна. Ведь скоро она будет матерью, не так ли?
— Да.
— Вы же не оставите ее там одну?
— Да. Что вы с ней сделаете?
— Я этого не знаю. Ее будут судить. Ведь это она убила. Правда?
— Не знаю.
— Нет. Вы прекрасно знаете. За себя не беспокойтесь, Рикк. Мы уверены, что вы ни при чем. Конечно, если скажу, что вас не будут судить, как сообщника, я бы солгал. Но, во всяком случае, к убийству вы не причастны. Самое забавное то, что алиби вам обеспечил Брэдли.
— Брэдли?
— Да. Его задержали несколько дней назад с девушкой, которая работала на него. Она попалась и начала говорить. Он получит минимум пять лет. Кажется, он изо всех сил пытается выгородить вас и все взвалить на Клер. Он рассказал, что следил за вами, так как считал, что вы попытаетесь скрыться. Он подтвердил, что вы встречались с Муни в то время, как Диллон был убит. Я встретился с Муни, и тот мне сказал то же самое. Когда вы вернулись домой, то, наверное, нашли труп еще теплым.
Гарри ничего не ответил.
— Где Клер? — вновь спросил Паркинс. — Не осложняйте свою судьбу.
— Я вам сказал, что ничего не знаю. С ней мы расстались.
— Мы думали, что вы спрятались в одном из гротов. Местные жители сообщают, что вода нынче поднимается очень высоко. Значит, она в гроте?
— Нет.
— Прилив достигнет максимума через полчаса. Если она в гроте, то скажите.
Гарри не доверял Паркинсу, но, с другой стороны, зачем инспектору было лгать? А Клер нельзя оставлять одну.
Внезапно он почувствовал усталость.
Жена ему говорила, что нет никаких шансов выскользнуть и выкрутиться. И их действительно нет. Нельзя оставлять ее одну в гроте.
— Она в гроте, — сказал он. — Я вас туда провожу.
— Наконец-то вы начинаете понимать, — облегченно вздохнул Паркинс.
Высунувшись в дверцу, он приказал:
— Соберите ваших людей, Джексон, мы едем к гротам. Она там.
Машина начала подъем на вершину скал.
— Это здесь, остановитесь, — сказал Гарри, показывая место на холме.
Машина остановилась.
В сопровождении двух полицейских Гарри взобрался на вершину, от которой петляла вниз извилистая тропинка.
— Это там, внизу, — сказал он. — Я не представляю, как можно туда сейчас спуститься.
Один из полицейских достал фонарь и осветил мокрую и блестящую от дождя тропинку.
— Нужна веревка, инспектор, — заявил он. — Слишком скользко, без страховки никак не спуститься.
Паркинс выругался вполголоса:
— Где мы найдем веревку?
— В спасательной лодке внизу есть.
— Хорошо. Берите машину и поезжайте побыстрее.
Двое полицейских ринулись выполнять приказания.
Паркинс приблизился к Гарри и направил свой фонарь вниз.
Гарри увидел Клер, стоявшую у входа в грот и смотревшую на них.
— Все будет хорошо, — прокричал Паркинс, — сейчас привезут веревку, и вас вытащат наверх.
— Гарри там? — раздался голос Клер, едва слышный за порывом ветра.
— Я здесь. Держись, Клер. Сейчас привезут веревку. Как ты себя чувствуешь?
— Я прыгну, Гарри, — завопила Клер. — Я одна во всем виновата.
— Будьте благоразумной, — прокричал Паркинс. — Ради бога, только не шевелитесь.
Гарри ринулся вниз настолько быстро, что Паркинс не успел его задержать.
— Клер! — кричал Гарри. — Я иду, Клер. Подожди меня.
Он продолжал спускаться по тропинке, цепляясь за кустарники.
— Осветите его! — приказал Паркинс.
Тропинку осветили.
Гарри стоял на четвереньках, вцепившись в кустарник, и под его ногами сыпались камни.
— Помогите ему! — вопила Клер, высовываясь и пытаясь что-нибудь увидеть в свете фонаря. — Он упадет!
— Не шевелитесь, Рикк. Держитесь из всех сил! — кричал Паркинс. — Сейчас принесут веревку.
Целая лавина камней обрушилась на Клер в тот момент, когда ноги Гарри соскользнули. Он балансировал над пустотой, и кустарник, за который он держался, начал уступать.
Клер начала карабкаться по направлению к Гарри.
— Я тебя жду, Клер, — кричал Гарри, — скорее, мы уйдем вместе.
— Я иду. Я…
Она замерла и вскрикнула. Ветер едва не опрокинул ее. Она посмотрела на бушующее море, упала на колени и вцепилась в мокрую траву.
— Клер! — кричал Гарри. — Я больше не могу!
Она ничего ему не ответила.
Гарри чувствовал, как трещат ветки, за которые он держался.
Отчаянно он пытался восстановить равновесие, но ноги его нащупывали только пустоту.
Какое-то мгновение он видел Клер, стоявшую на четвереньках, но она не шевелилась. Мысль о неродившемся ребенке мелькнула у него в голове и, прежде чем корни кустарника вырвались из почвы, он взмолил небо, чтобы Клер не решилась прыгнуть вслед за ним.
Но она не прыгнула. Она даже не видела, как Гарри сорвался с обрыва и упал в бурлящую воду.
Ослепленная ужасом, она стояла на четвереньках до тех пор, пока не принесли веревку, и Паркинс не спустился за ней.
Назад: ЧАСТЬ ВТОРАЯ
На главную: Предисловие
