Глава 5
Энн Фай Во неожиданно проснулась и села в кровати. У входной двери громко и требовательно звенел звонок.
Она нащупала выключатель стоящей у постели лампы и зажгла свет. Посмотрела на будильник под лампой. Без двадцати пять.
В узких миндалевидных глазах вспыхнул испуг, она затрясла жирное тело храпящего рядом Сэма Уэйда, вонзив длинные ногти в мякоть его руки.
Сэм выругался спросонья, оторвал голову от подушки, заморгал глазами.
— В чем дело? Какого черта?..
До его сознания долетели непрекращающиеся трели звонка. Он сел, окончательно проснувшись.
— Что это? — спросил он в испуге.
— Кто-то звонит, — ответила Энн Фай Во.
— Какое мне дело, — с наигранным безразличием сказал Уэйд.
Но настойчивые, продолжительные звонки напугали его. Может, у этой девки есть муж или любовник? И это первые ходы в барсучьей игре? Он выругал себя за то, что провел с ней ночь. Нужно же было плюхнуться в эту грязь: у нее столько же чувства и страсти, как у куля с рисом.
— Который час?
Энн Фай Во ответила ему и выскользнула из кровати.
Обнаженная, она была красива, но Уэйд был слишком напуган, чтобы любоваться ее телом.
— Они разбудят целый квартал, — сказала она, натягивая шелковый халат. — Пожалуйста, пойдем со мной.
— К черту! — промычал Сэм. — Не подходи к двери.
Но она пересекла комнату и после минутной нерешительности исчезла в гостиной.
Чертыхаясь, Уэйд сполз с кровати и натянул брюки. Он огляделся, подыскивая что-нибудь пригодное в качестве оружия, но не увидел ничего подходящего. Он натягивал рубаху, когда звонки неожиданно прекратились.
Заправляя на ходу рубаху, он на цыпочках подошел к двери и прислушался.
До него донесся мужской голос, затем Энн Фай Во что-то ответила, и наступила продолжительная пауза.
«Святой Иисус! — подумал Сэм. — Эта проститутка кого-то впустила».
Он начал натягивать ботинки, когда сильный удар распахнул дверь и в спальню вбежала Энн Фай Во.
На ее лице застыло выражение такой свирепой ярости, что Уэйду стало не по себе.
— В чем дело? — прохрипел он и невольно попятился.
— Это полиция, — прошипела она. Ему показалось, что сейчас она вцепится ногтями ему в глаза. — Спрашивают тебя.
Он не поверил собственным ушам.
— Полиция? — пролепетал он. Стало душно, тело покрылось холодным потом. — Меня?
Сердитым жестом она указала на дверь.
— Выметайся отсюда!
«Полиция! — подумал он. — Но ведь не могут же они арестовать меня за то, что я спал с этой китаянкой? Где был мой разум, когда я пришел сюда! Надо же так влипнуть!»
Он прошел мимо нее в гостиную, и она захлопнула за ним дверь.
Он ожидал увидеть комнату, наполненную полицейскими, и удивился, увидев посредине гостиной стоящего в вежливой позе всего лишь одного маленького человечка. Невысокий, худой, неряшливо одетый. У него было темнокожее, типично вьетнамское лицо. Черные волосы неаккуратно подстрижены. Ботинки покрыты пылью, белая рубаха испачкана, винного цвета галстук съехал в сторону и развязался.
Уэйд с удивлением разглядывал этого человечка, приглаживая вспотевшими руками растрепанные волосы. Он сознавал, насколько ужасно он выглядит. Он не привык появляться перед людьми, не приняв душа и не побрившись.
— Мистер Уэйд? — вежливо спросил человечек.
— Да, — ответил Сэм. — Кто вы? Что вы хотите?
— Я инспектор Нгок Лин из службы безопасности. Пожалуйста, простите меня за столь раннее посещение. Я не стал бы тревожить вас, но дело очень срочное.
«Служба безопасности!» — подумал Уэйд. Его словно ударило током. Дело серьезное. Чтобы скрыть охватившее его волнение, он подошел к столу и взял сигарету.
— Откуда вы узнали, что я здесь? — спросил он.
Инспектор скромно опустил глаза.
— Один из моих людей, — сказал он извиняющимся тоном, — видел вас вчера вечером с этой дамой. Не найдя вас дома, я приехал сюда.
«Проклятые шпионы! — подумал Уэйд. — Нельзя даже высморкаться, чтобы они не узнали об этом».
— Итак, что вам надо? — спросил Уэйд, сердито глядя на инспектора.
— Ваш автомобиль украден.
Кровь бросилась в голову Уэйда. Он почувствовал такую злость, что едва не схватил беднягу за горло и не вышвырнул его из окна.
— Так вы явились сюда и разбудили меня только затем, чтобы сообщить мне эту новость? — заорал Сэм. — Проклятье! Я пожалуюсь на вас за это! Я… Я…
— Машина найдена разбитой на дороге в Бьен Хоа, — спокойно ответил инспектор.
— Моя машина? — Сэм тупо уставился на инспектора. Его ярость улетучилась, как воздух из проколотого баллона. — Разбита?
— К сожалению, да, — сказал инспектор, не сводя с Сэма своих черных невыразительных глаз.
«Проклятый Джефф! — подумал Уэйд. — Поломал мою машину! Нужно было иметь в голове дыру, чтобы одолжить ему машину».
— Вы ошиблись, — сказал он сердито, — машина не была украдена. Я одолжил ее моему приятелю. Где она сейчас? Я заберу ее сегодня. — Неожиданная мысль вдруг пронзила его, заставила оцепенеть от испуга. — Кто-нибудь пострадал?
— В машине никого не было, — ответил инспектор. — Она была брошена на дороге.
«Ну что же, так мне и надо! — Новый приступ ярости охватил Уэйда. — Этот сукин сын разбил мою машину и спокойно ушел. Он даже не нашел нужным позвонить мне!»
— Кому вы одолжили машину, мистер Уэйд?
Сэм нахмурился.
— Вас это не касается. Кому хочу, тому я и даю свою машину.
— Произошла крупная авария, и о ней не было сообщено. Это серьезное нарушение, мистер Уэйд.
«Действительно, — подумал Уэйд. — Все члены дипломатического корпуса неоднократно предупреждались, что всякие инциденты в уличном движении, если о них не было заявлено, рассматриваются как серьезные преступления».
Новый приступ ярости охватил Сэма. «Черт бы побрал этого ублюдка! — думал он. — Разбил мою машину и смылся. Чтобы у него отвалились уши!»
— Я одолжил ее Стиву Джеффу. — И он протянул его адрес.
— Благодарю вас, мистер Уэйд, — сказал инспектор и записал адрес. — Сожалею, что вынужден был потревожить вас. Возможно, придется вас снова побеспокоить. Могу я позвонить в посольство?
— Конечно, — проворчал Уэйд, — но не раньше половины одиннадцатого, и постарайтесь не вмешивать меня в эту историю. Я просто одолжил мою машину. И если Джефф совершил аварию, вы не должны обвинять меня в этом.
— Можно спросить, почему вы одолжили ему свою машину, мистер Уэйд?
— Потому что его машина сломалась, а он должен был ехать в аэропорт.
Черные глаза инспектора внимательно, слегка поблескивая, посмотрели на Сэма.
— В аэропорт? Вы уверены в этом, мистер Уэйд?
— Так, по крайней мере, он сказал мне.
— Авария произошла на дороге в Бьен Хоа. Как вы знаете, это совершенно в другом направлении от аэропорта.
— Я говорю только то, что он сказал мне, — с раздражением заметил Уэйд.
— Был с ним кто-нибудь?
Уэйд не сомневался, что сайгонской полиции вовсе не обязательно знать, была с Джеффом женщина или нет. Будь он проклят, если сообщит им что-нибудь не имеющее отношения к аварии.
— Насколько мне известно, машина была заполнена китайскими кули.
Снова сверкнули маленькие черные глазки.
— С ним действительно были кули, мистер Уэйд?
— Не знаю, кто с ним был! Черт меня побери!
— Но все-таки с ним был кто-то?
— Говорю вам, не знаю! Довольно! Я хочу спать!
Инспектор поклонился.
— Понимаю. Сожалею, что вынужден был вас побеспокоить. Встретимся попозже. Благодарю вас за помощь. — Повернувшись, он вышел из комнаты.
Когда Сэм услышал, как закрылась дверь, он вздохнул с облегчением. В дверях спальни он увидел Энн Фай Во, смотревшую на него с ненавистью.
— Ты привел в мой дом полицию! — злобно сказала она. — Ты никогда не придешь сюда снова! Выматывайся!
— Кто захочет снова прийти сюда? — рявкнул Уэйд. — Кому ты нужна?
Истошно завопив, она обрушила на его голову поток французских и китайских ругательств. Но Сэм был слишком сердит и устал, чтобы обращать на это внимание. С трудом оттеснив ее от двери, он протиснулся в спальню, схватил пиджак и, подгоняемый ее криками, выскочил из квартиры.
На улице он вспомнил, что домой ему придется возвращаться пешком. Когда наконец он доплелся до дома, то обнаружил, что Энн Фай Во украла из его бумажника все деньги.
Это была поистине адская ночь.
Полицейская машина затормозила у дома Джеффа, и из нее вышел инспектор Нгок Лин. Он приказал одетому в полицейскую форму шоферу оставаться на месте, а сам направился к парадной двери.
Он не рассчитывал обнаружить здесь Джеффа. У него уже сложилось мнение о том, что произошло с водителем разбитого «Крайслера», но следовало проверить свои предположения.
О нападении на полицейский пост стало известно через пятнадцать минут после того, как Джефф и Нхан уехали оттуда.
Услышав отдаленные взрывы, двое полицейских, патрулировавших дорогу, быстро поехали к посту. Телефонная связь не была повреждена, и не прошло двадцати минут, как группа полицейских во главе с инспектором Нгок Лином прибыла к месту происшествия. Они обнаружили типичную картину партизанского нападения, необычным было то, что, отступая, партизаны не унесли с собой убитых товарищей.
Разбитый «Крайслер» озадачил инспектора. Но, узнав, что Уэйд одолжил Джеффу машину, он пришел к выводу, что последний был или убит, или похищен.
Он нажал кнопку дверного звонка, последовавшее за дверью молчание не удивило его. Он хотел было уйти, но увидел ковылявшего к нему из кухни Донг Хама.
Рассказ старика был с интересом и вниманием выслушан инспектором.
— А мистер Джефф? Он уехал? — спросил полицейский.
— Он взял автомобиль и уехал в шесть часов, — ответил Донг Хам. Его морщинистое лицо было встревожено.
Инспектор размышлял по поводу услышанной истории и не мог понять, что бы это все могло значить.
— У тебя есть ключ от дома? — наконец спросил он.
Донг Хам протянул ему ключ.
— Ты не заходишь туда?
— Нет. Я повар. В доме мне нечего делать.
Инспектор не знал, как ему поступить. Обыск арендуемой американцем квартиры мог вызвать дипломатические осложнения, но после того, что он услышал, он считал необходимым выяснить, находился слуга в доме или нет.
Он велел Донг Хаму оставаться на месте, обошел вокруг дома, отомкнул заднюю дверь и оказался на кухне.
Возле стены стояла стремянка. Инспектор прошел в гостиную и осмотрел ее. Все, казалось, было в порядке, если не считать разбитого стакана и влажного, по-видимому от виски, пятна на полу.
Он вышел в прихожую, открыл переднюю дверь и позвал Донг Хама.
— Ты когда-нибудь раньше заходил в комнаты? — спросил инспектор.
Донг Хам ответил, что заходил два раза, когда помогал Хоуму передвигать мебель.
— Войди и скажешь мне, если увидишь какие-нибудь изменения.
Донг Хам вошел в гостиную, осмотрелся. Сразу же он указал на висевшую на стене картину и сказал, что прежде не видел ее.
Инспектор осмотрел картину, которая до сих пор не привлекла его внимания. Теперь понятно, почему Хоум был послан за лестницей и молотком. Разрешив эту несложную проблему и не придав ей особого значения, инспектор продолжал осматривать дом. Он открыл шкафы на кухне и в гостиной, не обнаружил в них ничего интересного и поднялся по лестнице, оставив в прихожей Донг Хама.
Быстрый взгляд в ванную убедил его, что там все в порядке. И он направился в спальню. Дверь была заперта. Это удивило инспектора. «Странно, — подумал он, нахмурившись, — что спальня закрыта». Он подергал дверь. Прислушался, ничего не услышал. Затем он тихо подошел к перилам и посмотрел вниз, желая убедиться, что Донг Хам все еще находится в прихожей. Увидев его, он достал из кармана отмычку и отворил дверь спальни.
В отличие от душного коридора в спальне было настолько прохладно, что он слегка поежился. Он взглянул на огромный шкаф для одежды, и его черные глаза заблестели. Дверка была замкнута. С помощью отмычки он отворил ее.
Ожидавший в прихожей Донг Хам нервно почесывал на руке затвердевшую мозоль. Он слышал, как инспектор поднимался по лестнице. Старик очень волновался. Он был совершенно уверен, что с Хоумом, которого он любил, случилось какое-то несчастье.
Прошло добрых полчаса, прежде чем инспектор Нгок Лин сошел в коридор. Едва сдерживая волнение, Донг Хам смотрел на него, но темное бесстрастное лицо ничего не говорило постороннему.
— Я скоро вернусь, — сказал инспектор. — Тем временем никто, в том числе и ты, не должен входить в дом. Понятно?
Донг Хам кивнул. Он был чересчур напуган, чтобы задавать мучившие его вопросы.
Инспектор жестом приказал ему выйти, вышел следом за ним, запер дверь. Он позвал шофера, который выскочил из машины и подбежал к нему.
— Ты останешься здесь и будешь смотреть, чтобы никто не вошел в здание, — сказал инспектор. — Тебя никто не должен видеть, за исключением, конечно, того случая, если тебе придется кому-нибудь помешать войти в дом. Я вернусь через два или три часа.
Выслушав эти наставления, водитель подозрительно посмотрел на Донг Хама, который с беспокойством и удивлением глядел на него. Инспектор тем временем сел в машину и быстро уехал.
Начальник службы безопасности полковник Он Дин Кхак сидел в массивном, с высокой спинкой, украшенной резьбой, кресле и часто дышал широко расставленными ноздрями.
Это был крепко сколоченный мужчина с крупной, без волос головой, узкими жестокими глазами, толстыми губами и большими оттопыренными ушами. Характер его был настолько же мерзок, насколько непривлекательной была его внешность.
Уже шесть лет он железной рукой управлял службой безопасности. Но существовали (и он знал об этом) некоторые мелкие политиканы, пытавшиеся отделаться от него.
Они доказывали, что сейчас его деятельность уже не соответствует новым задачам. Он был нужен, пока режим еще недостаточно окреп. А теперь его варварские методы и грубость характера могли только уронить достоинство правительства в глазах общественности. Чем скорее он уйдет и будет найден более подходящий человек, тем будет лучше.
Его противники приобретали все большую силу. Всем были известны необычные вкусы и порочные желания полковника Кхака. Больше всего на свете он боялся грозившей ему отставки. Отстранение его от власти означало для него потерю колоссальных доходов, которые он вымогал у тысяч крестьян и китайских кули, имевших основания бояться полиции. Он должен будет жить только на свою пенсию. Эти мысли невыносимо терзали полковника.
Утром в понедельник он был разбужен от своего отравленного курением опиума сна перепуганным слугой, которого послал к нему инспектор Нгок Лин.
Полковник Кхак сказал сам себе, что если Нгок Лин побеспокоил его не по очень важному вопросу, то он заставит его до конца жизни раскаиваться в своей поспешности.
Он выкарабкался из шелковых простыней, натянул шелковое черное кимоно с вышитым на спине золотым драконом и босиком бесшумно прошел в кабинет, где его ожидал инспектор.
Пока слуга не подал стакан чая и не удалился, полковник Кхак не обращал внимания на инспектора, неподвижно стоявшего перед большим, украшенным резьбой столом.
Узкие черные искрящиеся глаза наконец остановились на лице инспектора.
— Что случилось? — негромко спросил полковник.
Инспектор обладал одним важным преимуществом перед другими людьми, а именно — способностью кратко и ясно излагать свои мысли. Он умел выделить главное и расположить факты в стройной последовательности.
Полковник слушал не перебивая. Время от времени он прихлебывал чай. Он сидел неподвижно, двигалась лишь его жирная рука, подносившая ко рту стакан с чаем.
Инспектор замолчал. Полковник Кхак смотрел на него невидящим взглядом, его мозг лихорадочно работал.
Нападение партизан и похищение американца было заурядным событием. Такие вещи случались и раньше и, без сомнения, будут происходить в будущем. Для поддержания своего авторитета следует хотя бы для видимости начать розыски, которые, конечно, ничего не дадут. И это единственное, что мог сделать в этом случае полковник.
Но почему американец убил своего слугу?
Вопрос требовал тщательного и осторожного расследования. Американец имел, конечно, серьезные причины совершить такой поступок. Прежде чем об убийстве сообщат газеты и будет информирован посол, полковнику Кхаку следует точно выяснить эти причины.
— Что мы знаем о Хоуме? — спросил он.
— Сейчас узнаю, сэр, — ответил инспектор. — У меня не было времени проверить его досье.
Полковник позвонил. Почти сразу же отворилась дверь, и вошел его секретарь Лам Фан — тщедушный, чуть прихрамывающий человечек. Много лет он верой и правдой служил полковнику и был беспредельно предан ему. Поговаривали, что не существует такого преступного, омерзительного, унижающего достоинство поступка, которого он не совершил бы ради полковника. Его боялись и ненавидели все работники полицейского управления. Ходили слухи, что Лам Фан доставал своему господину опиум, приводил к нему малолетних девочек — полковнику нравилось заниматься их совращением, а также организовывал те вымогательства, которые приносили полковнику Кхаку баснословные доходы.
Этот человечек проковылял по кабинету и, ожидая распоряжений, остановился возле стола своего шефа.
— Мне нужна вся информация, которая у тебя есть, на Стива Джеффа — служащего американской судоходной и страховой компании, на его слугу Хоума, повара Донг Хама и на девчонку Хоума Май Ланг То, — сказал полковник и, повернувшись к инспектору, бросил: — Подожди здесь.
Сопровождаемый Лам Фаном, который ни единым взглядом не удостоил инспектора, полковник покинул комнату.
После того как затворилась дверь, инспектор не сдвинулся с места, он не сомневался, что шпионы полковника следят за ним через потайные «глазки».
Он неподвижно стоял целых двадцать минут. Наконец возвратился побритый, освеженный душем полковник в безупречно элегантном костюме.
Золотые настольные часы показывали пять минут седьмого.
— Поедем на виллу американца, — сказал Кхак. — Поедешь со мной, — приказал он вошедшему Лам Фану.
Все трое направились к машине инспектора. Кхак и Лам Фан сели сзади, инспектор протиснулся к рулю.
В этот час лишь кули и рыночные торговцы брели по улицам. Никто не обратил внимания на мчавшийся по пустынным улицам черный «Пежо».
Кхак спросил:
— Что нам известно про Хоума?
— Благонадежен, — ответил Лам Фан. — Занимается политическим образованием. Сторонник режима. Не имеет долгов. У нас к нему нет никаких претензий.
— Он не гомосексуалист?
— Определенно нет.
Полковник нахмурился. Первая его мысль была, что Хоум имел противоестественную связь со своим хозяином. Слуга пытался его шантажировать, и американец в приступе ярости убил Хоума. Но, выходит, все было не так просто.
— Повар?
— Он глубокий старик, последние двадцать лет не имел никакого отношения к политике. Некоторое время в период французского господства был поваром во французском посольстве. Подозревался в профранцузских симпатиях, но сейчас мы не имеем к нему никаких претензий.
Полковник почесал свой мясистый приплюснутый нос, скосил глаза на Лам Фана, который не отрываясь смотрел в затылок инспектора.
— Девчонка?
— Политикой не интересуется. Однако есть слухи, что отец занимается с нею кровосмешением. Возможно, это правда. Ее отец дегенерат.
Полковник снова погладил свой нос.
— Ну что же, простим им их слабости.
— Безусловно, — согласился Лам Фан.
Инспектор слушал их с отвращением. Не раз он подумывал о том, чтобы бросить работу в службе безопасности.
— Ну а теперь расскажи мне про американца, — сказал полковник.
— Типичный американец. Много пьет. Волочится за женщинами. Политикой не интересуется. Разведен. Ограничен в деньгах. Для удовлетворения сексуальных запросов часто посещает «Парадиз-клуб».
— Что еще?
Лам Фан пожал плечами.
— Больше ничего сообщить не могу.
— Он не гомосексуалист?
— Нет.
Полковник помрачнел.
«Тогда зачем он все-таки убил парня? — спрашивал он себя. — Должна же быть какая-то причина?»
Несколько минут, остававшихся до виллы Джеффа, они ехали молча.
Длинная улица была безлюдной. Быстро взглянув сначала налево, затем направо, полковник Кхак вылез из автомобиля и поспешно направился к дому. Инспектор и Лам Фан последовали за ним.
Инспектору понравилось, что шофер в точности выполнил его указания и не торчал на виду. Они прошли во двор и увидели шофера, который стоял, прислонившись спиной к запертой двери кухни.
Как только шофер заметил полковника, он подбежал к нему, застыл, вытянувшись в струнку, глаза его наполнились страхом.
— Был здесь кто-нибудь? — спросил инспектор.
— Девушка, — едва выдавил из себя шофер, настолько велик был его страх перед полковником. — Ее зовут Май Ланг То. Она хотела, чтобы я пропустил ее в дом. Я запер ее вместе со стариком в комнате для слуг.
— Она сказала, для чего ей надо было пройти в дом?
— Она говорила, что с ее женихом что-то случилось. Она уверена, что он в доме.
Инспектор вопросительно посмотрел на полковника.
— Прекрасно, — сказал тот. — Я поговорю с ней после. Пройдемте в дом.
Инспектор отомкнул заднюю дверь и провел их в гостиную.
Полковник и Лам Фан оглядели комнату. Лам Фан сразу же склонился над валявшимися на полу осколками стакана и начал их разглядывать.
— Видимо, в тот момент, когда он выпивал, его что-то испугало и он выронил стакан, — сказал инспектор.
Лам Фан посмотрел на него, недобрая усмешка пробежала по его лицу.
— Очевидно, — сказал он. — Было бы полезнее знать, какая причина заставила его уронить стакан.
— Это та картина, которую американец с парнем вешали на стену? — спросил полковник, указывая на картину. — Невзрачная вещица. Для чего он захотел повесить ее на стену?
— У американцев немного вкуса, — сказал Лам Фан. — Возможно, картина напомнила ему девушку, с которой он был связан.
— У него была какая-нибудь девушка? — спросил полковник инспектора.
— Не знаю, сэр, но я выясню это, — ответил инспектор.
— Обязательно. Это может быть важным.
Лам Фан двигался по комнате как кот, почуявший запах мыши.
— Здесь много пыли от штукатурки, — сказал он. — Вы обратили на это внимание, инспектор? — Он наклонился и прочертил пальцем по полу длинную линию, показывая, что пол был покрыт пылью. Он выпрямился и внимательно осмотрел картину, затем обратился к инспектору: — Пожалуйста, сделайте мне большое одолжение, выйдите из комнаты. — Его слащавый голос стал резким.
Инспектор вздрогнул. Он посмотрел на полковника, который жестом приказал ему выйти. Инспектор вышел из комнаты и притворил дверь.
— Что? — спросил полковник, глядя на Лам Фана сверкающими глазами.
Лам Фан пододвинул стул к стене, на которой висела картина, вскарабкался на стул и убрал картину.
Оба долго и с удивлением разглядывали дыру. Лам Фан прислонил картину к стене и опустил руку в отверстие. Пошарив там, он вытащил руку, пожав плечами.
— Ничего нет, — сказал он и слез со стула.
Полковник подошел к креслу и грузно опустился в него. Он вынул из кармана золотой портсигар, выбрал сигарету, зажег ее золотой, отделанной нефритом зажигалкой.
— Что там было? — спросил он.
Лам Фан улыбнулся. Улыбка вышла горькая, кривая.
— Вы ожидаете чудес, полковник. У меня есть только догадки.
— Давай догадки.
— Вы знаете, кто раньше занимал эту виллу?
— Откуда я могу знать? — начал терять терпение Кхак. — А ты?
Лам Фан наклонил голову.
— Некая дама. Ее имя Мей Чанг. В свое время она была любовницей генерала Нгуен Ван Тхо.
Полковник оцепенел, затем медленно приподнялся в кресле.
— Ты хочешь сказать, что здесь были спрятаны бриллианты? — зашептал он. Каждый мускул его огромного тела напрягся.
— Вероятно, полковник. Разве нет?
Полковник долго задумчиво глядел на своего секретаря. На его губах появилась улыбка, обнажившая волчий оскал белых зубов.
— Так вот почему он убил парня, — сказал он, обращаясь в первую очередь к самому себе. — Конечно. Я сам бы убил его.
Последовало длительное молчание, затем Лам Фан сказал деловым тоном:
— Следует выяснить, действительно ли американец был похищен или скрылся с бриллиантами.
— Да, — кивнул полковник лысой головой. — Это то, что нам следует установить.
— И если он скрылся, — продолжал Лам Фан, — мы должны разыскать его и заставить отдать нам бриллианты. Говорят, они стоят два миллиона долларов. Такая сумма может обеспечить спокойную старость. — Он внимательно посмотрел на полковника Кхака, который ответил ему продолжительным взглядом. — Разумеется, необходимо, чтобы рты повара и девчонки были закрыты. Мы должны будем отыскать американца. Его может найти инспектор, но необходимо сделать так, чтобы к тому времени американец молчал; инспектор тоже должен замолкнуть.
Полковник Кхак погладил аккуратно выбритые щеки. Его мясистое желтое лицо расплылось в одобрительной улыбке.
— Твои доводы, как всегда, безупречны. Поручаю это дело тебе. Займись им.
Лам Фан снова повесил картину и поставил стул на прежнее место.
По знаку полковника он отворил дверь и впустил ожидающего инспектора.
