Глава 3
В 10.15 Джемисон с «дипломатом» в руке спустился по ступенькам виллы к поджидавшему его прокатному «Мерседесу CE-350».
Смит открыл ему дверцу со стороны водителя.
— Насколько я понял, сэр, — сказал он, когда Джемисон уселся за руль, — вы не будете обедать сегодня дома?
— Ничего вы не поняли! — рявкнул хмурый Джемисон. — Миссис Джемисон обедает дома?
— Нет, сэр. У нее вечером концерт.
— Так вот, к ленчу я не вернусь, но к обеду буду. Подайте обед в кабинет, в восемь часов. И скажите Конклину, чтобы после моего возвращения он вернул машину Херцу.
Смит постарался скрыть разочарование. У него сорвался поход на концерт, а у Конклина — свидание.
С небольшим поклоном он закрыл дверцу машины.
— Хорошо, сэр, — сказал он.
Джемисон поехал в свой банк. Служащий за стойкой низко склонил голову, когда Джемисон положил перед ним «дипломат».
— Доброе утро, сэр, — сказал он. — Чем могу быть полезен?
Джемисон был самым крупным клиентом банка.
— Положите сюда пять тысяч сотенными купюрами. И побыстрее! — отрывисто распорядился Джемисон.
Клерк взял протянутый ему «дипломат».
— Слушаюсь, сэр.
Он заполнил и протянул Джемисону расходный ордер на подпись и быстро уложил деньги в «дипломат».
Через несколько минут, заперев деньги в багажник машины, Джемисон проехал вдоль приморского бульвара, выехал на автостраду и в 11.00 подрулил к мотелю «Звездный». Это был один из лучших мотелей, выстроенных вдоль набережной и повернутых к морю.
Лукан уже полчаса ожидал его появления, стоя возле своего домика в мотеле. Он нервничал, не передумает ли Джемисон. На всякий случай Лукан принял меры предосторожности. В гостиной Лукан спрятал миниатюрный магнитофон, который включался от звука голоса, надеясь в будущем, если дело дойдет до убийства и, не дай Бог, раскроется, доказать, что был всего лишь посредником. Магнитофонная запись подтвердит, что Джемисон был так же замешан, как и Клинг.
Он почувствовал некоторое облегчение, увидев подъезжающий автомобиль. «А Джемисон — хитрец, — подумал он. — Арендованная машина. Он до сих пор воображает, что я не знаю, кто он такой».
— Здравствуйте, сэр, — сказал Лукан, открывая дверцу водителя. — Поднимемся ко мне в номер. Там мы сможем спокойно переговорить.
— Разговаривать будем там, где я скажу, — хрипло сказал Джемисон. — Забирайтесь в машину.
— Но…
— Вы слышали, что я сказал?!
Пришлось смириться. Лаки обошел машину и сел рядом с Джемисоном. Он хлопнул дверцей, тем самым дав выход хорошо замаскированному сожалению, что магнитофонной записи не будет.
— Видите ли, сэр, я…
— Помолчите! — рявкнул Джемисон. — Позже поговорим.
«Господи! Этот сукин сын и правда крутой», — подумал Лукан. Он вспомнил, что сказал Сидни Дрисдейл: «Он очень важная персона и чертовски опасен». Лукан почувствовал, что ладони его вспотели, и вытер их о брюки.
Джемисон с каменным лицом вел машину вдоль набережной, затем свернул в узкий переулок, ведущий к песчаным дюнам, за которыми ровно шумел океан. Здесь он заглушил мотор, вылез наружу, внимательно огляделся. Вокруг никого не было. Лишь метрах в четырехстах купались и загорали люди, их голоса еле-еле долетали до «мерседеса».
Джемисон вернулся в машину.
— Вот теперь поговорим, — сказал он. — Что-нибудь удалось сделать, Лукан?
Лукан снова вытер руки о колени.
— Я нашел человека, готового взяться за ваше дело.
— Кто такой? Чем занимается?
— Эрни Клинг. Профессионал. Он связан с мафией. За хорошую цену он выполняет частные заказы. Я только узнал, свободен ли он. Прежде чем договориться конкретно, я решил проконсультироваться с вами.
Джемисон задумчиво барабанил пальцами по баранке. Наконец он спросил:
— Где он живет?
— В центре Вашингтона.
— Вы говорили с ним по телефону?
— Да, сэр. Разумеется, никаких деталей мы не касались. Я лишь спросил, свободен ли он в ближайшие две-три недели. Он ответил, что да, свободен. Так что можно воспользоваться его услугами.
— Ему можно доверять?
— Как самому себе, сэр. Вы не найдете никого лучше. Работает на мафию уже много лет — и никаких следов. Насколько я знаю, он выполнил шесть или семь частных заказов типа вашего. Никаких последствий. У полиции ничего нет на него. Он в высшей степени надежен.
— Какие методы он применяет?
— Не знаю, сэр, и знать не хочу. Это уже вы у него сами спросите.
Джемисон поморщился:
— Я с ним встречаться не намерен. Вы — посредник между нами, ясно? Так что вы должны будете узнать про способы, какими он пользуется.
Лукан заерзал.
— Но было бы лучше, если…
— Назначьте с ним встречу, введите в курс дела, послушайте, что он скажет, а затем во всех подробностях доложите мне. Ясно?
Как раз этого Лукану меньше всего хотелось. Он надеялся свести Джемисона с Клингом, получить бабки и побыстрее слинять.
— Я думал, что просто познакомлю вас, а сам в этом участвовать не буду. Я такими делами не занимаюсь.
Джемисон глянул на него:
— Не выйдет, Лукан. Если вы хотите получить деньги, надо как следует поработать. Все ясно?
Лукан заколебался, но, как обычно, жадность победила.
— Хорошо, сэр, если вы хотите, я готов посредничать.
Джемисон угрюмо улыбнулся:
— Хорошо. Итак, мы договорились, что за двести тысяч долларов этот человек организует достоверный несчастный случай со смертельным исходом, а вы будете посредником.
— Видите ли, сэр, я спросил Клинга, какова его такса за такую работу. — Лукан начал вытирать руки о колени. — Он сказал — четыреста тысяч, а дальше как хотите.
— Не пытайтесь надуть меня, Лукан. Вы об этом пожалеете! — рявкнул Джемисон, заставив Лукана вздрогнуть.
— Я говорю вам, что он сказал. Четыреста тысяч плюс расходы, но это будет классная работа.
Джемисон, глядя на море через запотевшее ветровое стекло, задумался. Чтобы избавиться от Шеннон, он не пожалел бы миллиона долларов или даже двух. Он подумал о Тарнии.
Она будет его женой, родит ему сына, — как изменится вся его жизнь!
— Насчет текущих расходов — что имеется в виду?
— Чтобы все подготовить как следует, Клинг должен прожить здесь две-три недели. Думаю, пары тысяч на это ему хватит.
— Я заплачу четыре сотни и еще пять тысяч за хорошую работу, — сказал Джемисон. — Не больше. Это ясно? Когда вы приступите к операции?
Лукан глубоко вздохнул. Это означало, что он выкроит сотню тысяч для себя.
— Ясно, сэр. Думаю вызвать Клинга завтра. Мы обсудим с ним все детали. Послезавтра я вам подробно доложу.
— Хорошо. Итак, до послезавтра. Я заеду за вами в мотель в одиннадцать утра.
— Да, сэр.
Джемисон протянул Лукану ключи от машины:
— Откройте багажник. Вы найдете там портфель, в нем пять тысяч. Достаньте. Это вам на необходимые расходы.
Лукан облегченно вздохнул. Он сам только что собирался попросить денег на оплату приезда Клинга в Парадиз-Сити.
Он вышел из машины и извлек из багажника портфель. Когда он вновь устраивался на сиденье, Джемисон угрожающе сказал:
— Теперь слушайте внимательно, Лукан! Не пытайтесь хитрить со мной. — Он наклонился вперед и большим пальцем раздавил комара, который бился о ветровое стекло. — Я раздавлю вас, Лукан, как этого комара. У меня длинные руки. Запомните это хорошенько!
Лукан взглянул в его блеклые, холодные глаза и вздрогнул.
— Что вы, сэр?! Никаких проблем не будет. Уверяю вас. Не сомневайтесь, сэр!
Не произнеся более ни слова, Джемисон довез Лукана до мотеля «Звездный».
— Значит, послезавтра, в одиннадцать, — сказал он.
— Да, сэр.
Лукан вылез из «мерседеса» и пошел к себе звонить Клингу.
Направляясь в гольф-клуб, Джемисон обдумывал результаты переговоров.
Он ожидал, что Лукан будет повышать цену, и оказался прав. На самом деле, если бы Лукан согласился на исходную сумму в двести тысяч, Джемисон бы отказался от его услуг. Человек, который не умеет выторговать свое, ему не нужен. Итак, первый шаг сделан. Теперь все зависит от этого профессионального киллера. Если тот не придумает убедительного надежного способа избавиться от Шеннон, уверял себя Джемисон, он сможет просто выйти из игры. Потом он подумал о Тарнии. Она обещала ему дать месяц. Время поджимало, и за месяц он должен разделаться с Шеннон.
На стоянке клуба его встретил Джей Уилбур, директор калифорнийской страховой компании. Одногодок Джемисона, он был невысок и не выглядел так представительно, как Шерман. В Парадиз-Сити он приезжал специально ради гольфа.
Они были знакомы несколько лет и прекрасно друг с другом ладили.
— Привет, приятель, — воскликнул Уилбур. — Как раз отличный денек для гольфа.
— Привет, Джей, — сказал Джемисон, вылезая из машины. — Как дела?
— Не жалуюсь. — Уилбур усмехнулся. — А как у тебя?
— Да тоже ничего. Давай перекусим и пойдем играть, пока не набежала толпа.
Уилбур бросил взгляд на прокатный «мерседес».
— Слушай, что это такое? А где твой знаменитый «роллс»?
— Водитель нашел в нем неисправность, сейчас возится с машиной, — спокойно объяснил Джемисон, направляясь к зданию клуба.
Бар был пуст. Члены клуба упражнялись на трех кортах, окружавших здание клуба.
Поедая гамбургеры и запивая пивом, приятели говорили о делах. Оба они играли на фондовом рынке и обменивались информацией.
— Нас, черт побери, непременно ожидает спад, Шерри, — говорил Уилбур. — Он не может не начаться, если эти идиоты будут тратить столько денег на вооружение.
— Наверное, ты прав, — сказал Джемисон. Он слушал Уилбура краем уха. Одновременно он думал, что надо будет как-нибудь днем позвонить Тарнии — может быть, она сумеет с ним пообедать.
Мужчины вошли в раздевалку.
— Идешь вечером на концерт, Шерри?
— Какой концерт? — спросил Джемисон, застегивая «молнию» на куртке для игры в гольф. Тут он припомнил, что Смит говорил ему о каком-то концерте Шеннон. — Полагаю, что нет. Музыка меня не волнует. Вечером у меня полно дел.
— А мы с Мэг пойдем. У тебя чудесная жена, Шерри. Она играет не хуже профессионалов. Нам обоим очень нравится ее игра.
— Как здоровье Мэг? — спросил Джемисон резко. Он завидовал Уилбуру, у которого было трое сыновей.
— Прекрасно.
— А как мальчики?
Уилбур пожал плечами.
— У Гэри все в порядке. На будущий год он начнет заниматься делами. Он молодец, но другие два… Мэг советует мне потерпеть. В конце концов, им только пятнадцать и шестнадцать. Они учатся как можно меньше и ухлестывают за девицами. Чарли теперь играет на гитаре. Он выглядит как чертов хиппи.
Джемисон поднял сумку с клюшками. Он подумал, что, если бы у него был сын, с ним ничего такого бы не было. Он воспитал бы его по своему образу и подобию. Никаких гитар или длинных волос, никаких девочек. Он бы вырастил его достойным занять место отца, когда придет время.
— Ты счастливец, у тебя трое детей, а я молю Бога, чтобы он мне хоть одного послал, — сказал Джемисон с таким неудержимым, искренним чувством, что Уилбур внимательно посмотрел на него.
— Еще не поздно, Шерри, — сказал он. Уилбур знал о трех выкидышах. — У вас еще могут быть дети.
Джемисон что-то проворчал и вышел из раздевалки на поле. Уилбур, идя за ним, покачал головой. «Настоящая трагедия», — подумал он. Они с женой часто обсуждали сложное положение Джемисонов. Им очень нравилась Шеннон. Мэг думала, не поговорить ли ей с Шеннон о том, чтобы им усыновить ребенка, но Уилбур не хотел и слышать об этом.
— Не смей делать таких предложений Джемисонам, — сказал он твердо. — Это не наше дело, Мэг.
Игра требовала сосредоточенности, и разговоры здесь были неуместны. Однако Джемисон никак не мог сконцентрироваться. Он все время отвлекался, думая то о Лукане, то о Тарнии.
— Что-то не ладится у тебя сегодня играть, Шерри, — заметил Уилбур.
— В игре — как в жизни: полоса светлая, полоса темная, — проворчал Джемисон, скрывая раздражение. И вновь промазал.
— Извини, Джей, но сегодня я действительно не в форме.
— Да, у тебя явно темная полоса, — прокомментировал Уилбур, укладывая в сумку снаряжение.
Прощаясь с Джемисоном в коридоре, он сказал:
— Шерри, мы друг друга давно знаем. Мне кажется, тебя что-то гложет. — Видя напряжение Джемисона, он заторопился договорить: — Я могу чем-нибудь помочь? Ум хорошо, а два лучше…
Джемисон подумал, как бы отреагировал Уилбур, если бы он сейчас рассказал ему, что планирует убийство жены и сегодня сделал решающий шаг к этому. Как был бы потрясен трогательно-наивный толстяк! Джемисон покачал головой:
— Спасибо, старина. Обычные неурядицы в делах. Ничего, не впервой, справлюсь. Ты ничем не можешь помочь, но все равно спасибо.
— Ладно, давай тогда пойдем выпьем.
— Извини, Джей. У меня еще срочные дела.
Мужчины направились в помещение клуба.
— Ты свободен завтра, Шерри? У меня осталась только одна неделя, потом я уеду, но Мэг остается здесь.
— Извини, но я занят выше головы. Когда ты вернешься?
— Черт побери! Я надеялся, что мы сможем сыграть еще не меньше пяти раз. Я не знаю, когда вернусь. Как долго ты еще будешь здесь?
— До конца месяца.
— А ты не приедешь в сентябре?
— Может быть. Я дам тебе знать.
К этому времени они уже были в раздевалке, и Джемисон торопливо переоделся.
— Я должен бежать. — Он пожал руку Уилбуру. — Не пропадай.
Уилбур с беспокойством глядел вслед уходящему Джемисону и думал, что никогда еще не видел его в таком настроении.
Ровно в час дня Смит с подносом, на котором был салат с креветками и омаром, подошел к двери комнаты Шеннон. Он на секунду остановился и вслушался в доносящиеся из-за двери звуки виолончели. Какой тембр! Инструмент просто поет под ее пальцами!
Он постучался, вошел и опустил поднос на маленький столик.
— Ленч, мадам. Может быть, стакан шабли или шампанского?
Шеннон отставила виолончель в сторону и подошла к столику.
— Ничего не надо. Смит. Я не буду пить. Мне нужно еще как следует порепетировать, чтобы вечером хорошо отыграть.
Она села, и Смит постелил ей на колени салфетку.
— Я понимаю, мадам, вы во всем хотите добиться совершенства.
Она улыбнулась:
— И вы тоже, Смит.
Смит поклонился, пошел к двери, потом остановился.
— К сожалению, я не смогу поехать с вами на концерт.
— Почему? — Шеннон, уже начавшая есть, отложила вилку, и вскинула голову.
— Мистер Джемисон придет обедать к восьми часам.
Шеннон уже рассчитывала на Смита и радовалась, что ей хотя бы сегодня вечером не будет так одиноко и что в зале будет хоть кому поздравить ее после концерта; что потом он отвезет ее домой и выскажет свое мнение о ее игре.
— Мне очень жаль, Смит.
— Мне тоже, мадам, — сказал слуга, удаляясь.
Шеннон поднялась и нервно заходила по большой, освещенной солнцем комнате.
«Так не может больше продолжаться, — думала она. — Нам надо расстаться. Я знаю, Шерри ненавидит меня. Я чувствую это. Моя любовь к нему тоже иссякла. Боже, почему у меня нет детей?! Нам надо расстаться».
В это самое время Джемисон находился в телефонной будке и разговаривал с Тарнией.
— Пообедаем сегодня вместе? — спрашивал он.
— С удовольствием.
— Тогда встретимся полдевятого в «Каменном крабе».
«Каменный краб» — это был небольшой рыбный ресторанчик в пяти милях от Парадиз-Сити, где Джемисон и Тарния могли рассчитывать, что не встретят никого из знакомых.
— Я приеду, Шерри.
— До встречи, дорогая. — И Джемисон повесил трубку. Он глубоко вздохнул. Ему нужно было многое тщательно обдумать. Сегодня у него был единственный шанс убедить Тарнию, что скоро они смогут пожениться.
Остаток дня он провел почти в пустой комнате для отдыха легкоатлетического клуба. Он сидел в глубоком кресле в самом углу, и никто к нему не подходил. Он обдумывал свое будущее, размышлял о Лукане и решал, что сказать Тарнии сегодня вечером. Наконец, удовлетворенный принятым решением, он отправился в комнату для бриджа и сыграл три роббера с престарелыми членами клуба. Играл он плохо — ему мешали мысли о Тарнии.
Он вернулся на свою виллу вскоре после восьми часов.
Смит видел, как Шеннон уехала в своей машине на концерт, и приготовил блюдо с холодными закусками для Джемисона.
Зная, как Конклину хотелось иметь свободный вечер, Смит сказал, открывая хозяину дверь:
— Добрый вечер, сэр. Вы хотите, чтобы Конклин вернул прокатную машину?
— Нет, скажите ему, чтобы поставил ее в гараж.
— Хорошо, сэр. Конклин нужен будет вам сегодня вечером?
— Откуда, черт возьми, я знаю? — отрезал Джемисон. — Что, ему нечем заняться? — И он начал подниматься по лестнице.
— А ваш обед? Он готов, сэр. Вам подать его в кабинет?
— Я поем в городе, — рявкнул Джемисон и скрылся в спальне.
В этот момент Смит, в ярости, был готов пойти к Джемисону и заявить о своем уходе. Хватит с него этого эгоиста, который ни с кем не считается. Но потом он подумал о Шеннон. Нет, он останется здесь до тех пор, пока она будет здесь. Подавив свой порыв, он вернулся на кухню.
Быстро переодевшись, Джемисон спустился в вестибюль.
— Мне нужен «роллс»! — крикнул он. — Поторопитесь!
Появился Смит:
— Через две минуты, сэр. Я буду нужен вам вечером?
Джемисон взглянул на него.
— Какого черта? — сердито спросил он. — Вам платят за то, чтобы вы были на месте. Вы мне можете понадобиться. Займитесь делом!
— Хорошо, сэр, — сказал Смит, понимая, что последняя надежда попасть на концерт рухнула.
Через несколько минут Джемисон отъехал от дома в «роллс-ройсе». В 20.50 он поставил машину в темном месте у «Каменного краба» и вошел в ресторан. Его приветствовал метрдотель Марио. Низенький, толстый мужчина, постоянно улыбавшийся, Марио сразу узнал Джемисона, который бывал здесь и раньше.
— Как приятно видеть вас, мистер Джемисон, — сказал он.
Джемисон холодно кивнул. Он не любил фамильярности с метрдотелями и официантами.
— Столик на двоих, в тихом месте, — попросил он.
— Конечно, сэр.
Ресторан был рассчитан всего на сорок мест. Столики стояли так, что сидевшие за одним столиком не могли наблюдать за соседним. Марио провел Джемисона к столику в дальнем углу зала, у большого открытого окна, выходящего на море. Джемисон сел и попросил:
— Когда придет мой гость, сразу подайте два сухих мартини с водкой.
— Конечно, сэр. — И Марио торжественно удалился.
По опыту Джемисон знал, что Тарния всегда опаздывает, поэтому и он сам приехал позже.
Тарния появилась в 21.15. Увидев ее, Джемисон поднялся. Их приветствие было сдержанным: только улыбки и быстрое рукопожатие. Если бы кто-нибудь и заметил их, это выглядело бы как деловая встреча.
Появился официант и поставил перед ними мартини.
— Ты всегда все так красиво устраиваешь, — сказала Тарния. — Чудесно снова увидеться с тобой.
Джемисон оглядел ее. Что за женщина, подумал он. Ее белый брючный костюм с алой отделкой у шеи был так шикарен! От ее блестящих волос, прекрасного лица в полумраке ресторана, казалось, стало светлее.
— Ты ведь знаешь, как я дорожу каждой нашей встречей. Ты же так занята… — сказал Джемисон, когда они уселись за столик.
— Как всегда. — Она подождала, пока Марио принес меню. — Выбирай сам, Шерри. Я жутко голодна. Я так закрутилась, что пропустила ленч.
— Ну, тогда начнем с крабов. А потом закажем паеллу, здесь хорошо ее готовят.
— Что ж, отлично.
Он подождали, пока Марио ушел, затем Джемисон нежно сказал:
— Ты выглядишь великолепно, Тарния. Каждый раз, когда я вижу тебя, ты затрагиваешь самые глубокие тайники моей души.
Она улыбнулась:
— Благодарю тебя. А ты? У тебя чудесный загар.
— А, это гольф. По-моему, это все, чем я занимаюсь, кроме, конечно, дел и мыслей о тебе.
Подали краба.
— Это выглядит замечательно, — сказала Тарния и начала есть. Но у Джемисона не было аппетита. Он поковырял вилкой еду. Все его помыслы были сконцентрированы на моменте, когда ему придется серьезно поговорить с Тарнией.
Несколько минут они молча ели. Мельком поглядывая на Тарнию, Джемисон угадал в девушке некоторую напряженность. Он подождал, пока официант менял блюда, затем спросил:
— Что-то не так, Тарния?
— Как ты всегда угадываешь, Шерри… — Она откинулась на спинку стула. — Днем мне звонил из Рима Джузеппи. Приглашает меня выставить свою коллекцию мод сезона у него на показе. Жаль упускать такую возможность. Но лететь нужно послезавтра. Я бы никогда не простила себе, если бы отказалась.
Прежде чем он успел ответить, официант подал паеллу, и Джемисон был благодарен ему за этот перерыв. Его мозг напряженно работал.
Может быть, это решение беспокоившей его проблемы?
— А когда ты вернешься?
— Недели через две, не раньше. Ты ведь не против, Шерри? Демонстрировать свои работы у Джузеппи очень престижно. Ты ведь знаешь, что это для меня значит. Возможно, я пробуду там даже недели три. Вернисаж в следующую субботу. А до и после надо еще очень многое сделать.
— Значит, три недели?
— Не дави на меня Шерри, — улыбнулась она. — Думаю, за три недели управлюсь.
Да, это было решение проблемы. Стало быть, Тарния полетит в Рим, когда Шеннон не станет.
Присутствие Тарнии в Парадиз-Сити в момент убийства запутывало дело. Теперь все значительно упрощалось.
Он очаровательно улыбнулся:
— Я очень рад за тебя, Тарния. Ты всегда об этом мечтала. И конечно, заслужила эту поездку. Я подожду, ни о чем не беспокойся, дорогая. Но не подписывай там никаких контрактов до конца месяца. Мы ведь об этом договорились?
— Я обещала ждать развода месяц — и сдержу свое слово.
Джемисон смотрел, как она с аппетитом поглощала пищу. Сам он вяло ковырял вилкой в тарелке. Он болтал о пустяках, плохо понимая, что он говорит. Тарния что-то отвечала ему. Она казалась такой счастливой, и он видел, что ее мысли все время перескакивают с него на ее предстоящий триумф в Риме.
Обед закончился, принесли кофе. Оба закурили. Потом он сказал:
— А у меня для тебя новость.
— Хорошая?
— По-моему, да. Ты ведь сказала, что даешь мне месяц, чтобы освободиться от Шеннон. И тогда мы поженимся. Ты ведь сказала это, верно? Ты сказала, что бросишь свою карьеру, чтобы воспитывать моих детей и вести дом. — Он посмотрел ей в глаза. — Ты ведь говорила это, не так ли?
Действительно ли он увидел сомнение в синих глазах Тарнии?
— Ты ведь говорила это, верно? — повторил он.
Тарния взглянула на него, улыбнулась и кивнула. Была ли эта улыбка смущенной, вымученной, спросил он себя.
— Да, я говорила это, Шерри.
— Что ж, тогда у меня хорошие новости. Мы с Шеннон серьезно поговорили. Я убедил ее, что мне нужен наследник. Я сказал, что люблю другую. Твоего имени, конечно, не называл. Да она и не интересовалась.
Джемисон сделал паузу, улыбнулся Тарнии, которая напряженно слушала, и продолжал:
— Я сказал, что понимаю ее чувства насчет развода, но не может ли и она подумать обо мне. — Он отпил кофе, не глядя на Тарнию. — Совершенно неожиданно для меня она заявила, что, все обдумав, решила дать мне развод. Я не очень надеялся, но она именно так и сказала. Ей только надо посоветоваться со священником. К тому времени, как ты вернешься из Рима, проблема — я в этом убежден — будет решена. И через полгода мы сможем пожениться. Надо просто запастись терпением. Немного. А пока занимайся своими моделями. Я прошу тебя только не заключать с Джузеппи долгосрочных контрактов. Что ты об этом думаешь?
Тарния молча глядела на чашку кофе, к которой даже не притронулась. Она любила Джемисона и тоже хотела ребенка. Но мысль о том, что придется бросить не менее любимую работу и навсегда похоронить свой недюжинный талант, если она выйдет замуж, угнетала ее. Самолюбию Тарнии льстила возможность работать в лучших салонах Рима и Парижа, но, с другой стороны, надолго ли все это? С Шерри же ее будущее обеспечено.
— Там видно будет. Повременим строить далеко идущие планы, пока ты не получишь развод.
— Но, Тарния, мы ведь все уже решили. Как только будет получен развод, мы поженимся, — резко сказал Джемисон.
Тарния отвернулась, вновь задумалась. Внезапно тень пробежала по ее лицу.
— Посмотри, кто пришел, — сказала она.
Джемисон, нахмурившись, повернулся и увидел, что в зал вошел Сидни Дрисдейл из «Парадиз-Сити геральд». Марио приветствовал его, кланяясь, и провел в дальний конец зала.
Дрисдейл как раз закончил свою колонку и оставил ее на столе. Помимо разгребания грязи его единственной страстью была хорошая кухня. Сегодня ему захотелось вкусить даров моря. А где еще это можно сделать лучше, чем в «Каменном крабе»?
— Побольше крабов, Марио, — сказал он. — И пива.
— Конечно, мистер Дрисдейл. — Марио с поклоном удалился.
Маленькие зоркие глазки Дрисдейла быстро пробежали по столам и лицам, выискивая материалец для очередного выпуска. Кто во что одет, кто с кем пришел… Можно уловить обрывок разговора… Все шло в дело.
Тарнию и Джемисона он засек сразу же и задумчиво почесал нос. Так, так, подумал он, и что бы это могло значить?
— Пусть тебя не волнует эта жирная свинья, — говорил между тем Джемисон Тарнии. — С этим типом я знаю, как обращаться. Он однажды тиснул про меня хитрую заметочку. Знаешь, как все его заметки начинаются: «Одна маленькая птичка сказала мне». Но я задал ему жару! Мой человек передал Дрисдейлу, что если он еще раз упомянет в своей газетенке мое имя, то этот раз для него окажется последним. Так что беспокоиться не стоит.
— Но он может зацепить одну меня, — взволнованно возразила Тарния. Она быстро извлекла из сумочки кучу самых различных бумажек: квитанции, чеки, рецепты. Все это она разложила на столе.
— У нас деловое свидание, Шерри. Я не могу допустить скандала.
Джемисон кивнул, взял в руки некоторые из «документов» и изобразил на физиономии вдумчивый интерес, зная, что Дрисдейл наблюдает за ними.
— А теперь я пойду, — сказала Тарния. — Давай официально пожмем друг другу руки. Ты еще посиди немного. Просто у нас был деловой обед.
Джемисон с самым серьезным видом сложил бумаги и вернул их Тарнии.
— Пожалуйста, успокойся. Он не напечатает о нас ни словечка. И позвоню тебе завтра. Через шесть месяцев мы уже будем женаты.
Тарния спрятала бумаги в сумочку. Она словно не слышала, что он сказал. У нее было одно желание — поскорее уйти из ресторана. Она встала и протянула Джемисону руку. Короткое, деловое рукопожатие. Прикосновение ее руки бросило Джемисона в трепет, но лицо его оставалось бесстрастным. Короткая, безразличная улыбка, и Тарния направилась к выходу.
Джемисон подал знак Марио, тот приблизился.
— Принесите коньяк, Марио, — сказал Джемисон и закурил.
Дрисдейл наблюдал весь этот спектакль с любопытством. Его на этой мякине провести было невозможно.
«Отлично, — думал он. — Имеем: мистер Джемисон и куколка Лоуренс! Везет же парню. «Деловое свидание»! Не смешите меня!»
Ему принесли крабов в соусе, и он приступил к еде, не прерывая хода своих рассуждений.
«Ну, хорошо, и что мы из этого можем выжать? Богатый сукин сын мне сейчас не по зубам — опасно с ним связываться. Ну да ладно, времена меняются. Когда-нибудь я и его ущучу…»
В то время как он приканчивал первого краба, запивая его холодным пивом, Джемисон, заплатив по счету, одарил Марио щедрыми чаевыми и двинулся к выходу, не удостоив Дрисдейла даже мимолетным взглядом. Выйдя на улицу, он направился к припаркованному неподалеку «роллсу».
Эрни Клинг положил на рычаг телефонную трубку, поднялся из кресла и прошел на кухню, где Нго колдовал над кастрюлей. Аромат от нее шел такой, что у Клинга в ноздрях защекотало.
— Здорово пахнет, — сказал он, прислонившись к дверному косяку. — Что это у нас будет?
Нго довольно ухмыльнулся:
— Уверен, что вам понравится, сэр. Это наше национальное блюдо. Меня научила его готовить мать. Рис с шафраном, нежная говядина, зеленый перец и еще множество трав.
— Если вкус будет не хуже запаха, то это восхитительно, — заявил Клинг.
— Спасибо, сэр. Уверен, вы не будете разочарованы.
Клинг, не меняя позы, смотрел, как Нго помешивает содержимое кастрюли.
«Повезло мне с парнем!» — подумал он.
— Есть работка, малыш, — сказал он наконец вслух. — Хочу взять тебя с собой. Мы летим в Парадиз-Сити, это во Флориде. Солнце, море, песок — рай на земле. Возможно, ты мне будешь там полезен. Идет?
Нго начал раскладывать восхитительно пахнущую еду по тарелкам.
— Я всегда к вашим услугам, сэр.
— Не сомневаюсь. Прежде всего мне хочется доставить тебе удовольствие и заслуженный отдых.
— Для меня всегда удовольствие, сэр, быть рядом с вами, — негромко сказал Нго. — У меня все готово, будете есть?
Нго отнес две полные тарелки в гостиную и поставил на стол.
«Выдержка у парня хорошая», — подумал Клинг, пожал плечами и уселся за стол вместе с вьетнамцем.
