Глава 6
Утром, едва разобрав почту и продиктовав несколько писем, я бросил все и отправился к Герману Вебберу.
Веббер — высокий, крепкий и хмурый — с первого взгляда производил впечатление типичного копа. У него было словно вычеканенное из бронзы лицо, маленькие недоверчивые глаза и узкие, жесткие, никогда не улыбающиеся губы.
— Привет.
— Привет, Стив. — Он не встал из-за своего письменного стола. — Садитесь. В чем дело?
— Мне нужны записные книжки Уолли. Ширли сказала, что они у вас.
— Да, у меня.
Я посмотрел на него в упор:
— Что все это значит?
— Это значит, что я не первый день занимаюсь своим делом. — Он затянулся сигарой, которую держал в зубах, и выпустил в моем направлении облако дыма. — Потому я здесь и сижу, что знаю свое дело.
— Как это понимать?
— Этот ублюдок Голстейн приходил к Уолли и хотел узнать, кто шепнул ему про делишки Хэммонда. Только Уолли про своих информаторов и слова не скажет. Но я знал, что он записывает для себя имена в блокнотах, вот и прибрал быстренько их к рукам. Нужно было, чтобы Голстейн до них не добрался.
Это звучало правдоподобно, даже слишком правдоподобно.
— А если Ширли скажет Голстейну, как сказала мне… что блокноты у вас? Как вы ответите, если он придет к вам?
Веббер снова пустил в моем направлении струю дыма.
— Ширли умница, и она ничего не скажет. Говорю, я свое дело знаю.
Я не спускал с него пристального взгляда.
— Уолли — мой сотрудник, я его шеф, и мне нужны его блокноты.
Он кивнул:
— Раз они вам нужны, вы их получите. — Он щелкнул рычажком интеркома. — Мэвис, принесите записные книжки Митфорда. Заверните их во что-нибудь, они нужны мистеру Менсону. — Он посмотрел на меня. — Довольны? А теперь… у меня много работы. У вас, скорее всего, тоже.
— Еще досье Горди, оно мне тоже нужно.
Его лицо приобрело сонное выражение.
— Я же вам говорил, что его украл какой-то псих.
— Не рассказывайте сказок, меня ими не купишь. Я думаю, и не без основания, что никакой кражи вообще не было. Я желаю выяснить, где это досье.
— Неужели? — Как истинный коп, он ничем не выдал своей реакции. — Что вы тут плетете, интересно узнать?
— Я требую это досье. Я уверен, что оно у вас, и хочу его получить.
— Говорю вам, его украли. У меня его нет.
— Горди был убит. Можете сказать Голстейну, что к вам кто-то забрался и выкрал это досье. Или вы дадите его мне, или я расскажу обо всем Голстейну.
— Сколько угодно. — Веббер стряхнул пепел с сигары. Он вел себя совершенно невозмутимо.
— Голстейн наверняка заинтересуется, почему вы не заявили о краже сразу или хотя бы после того, как узнали об убийстве. Он в вас души не чает и будет рад прищемить вам хвост.
— Думаете? — Он подался вперед, и глаза его заблестели. — Если наболтаете лишнего, сами можете нарваться на крупные неприятности. — Я даже вздрогнул от его резкого лающего голоса. — Советую не совать нос в эти дела. — Он указал на дверь: — Уходите, я занят.
Я встал:
— Поговорю с мистером Голстейном, ему уже давно пора узнать о вашем поведении.
— Да? — Он откинулся на спинку стула и усмехнулся. — На вашем месте я бы помалкивал. До вас еще не дошло, что я вас покрываю? Впутаете сюда Голстейна — и окажетесь вообще за решеткой. А теперь убирайтесь, у меня много работы!
Я понимал, что у него на руках карты посильнее моей. "Я вас покрываю". Это значило, что он знал о Линде и кражах.
Я вышел в приемную. Озабоченная Мэвис подала мне пакет с блокнотами. Вернувшись в редакцию, я разложил их на столе. Они были помечены цифрами от 1 до 14. Блокнот с цифрой 13 отсутствовал. Я даже не потрудился просмотреть остальные. Мне было ясно, что заметки об универмаге находились в недостающем. Блокнот пропал, так же как и досье Горди. Я сидел, взвешивая ситуацию. Из слов Веббера явствовало, что я не могу обратиться к Чендлеру. Если пойду против Веббера, он еще круче пойдет против меня. Я был убежден, что кто-то запугал Уолли. Веббер? Возможно, мои рассуждения ошибочны и Уолли просто напуган нападением. Но это казалось маловероятным. Все указывало на то, что скорее всего ему пригрозили, так же как и мне: держи язык за зубами…
Я решил еще раз поговорить с Уолли.
Если я подойду к делу серьезно, если скажу, в какой переплет попал из-за Линды, то наверняка уговорю сказать мне все, что он знает.
Зазвонил телефон. С этого момента и до самого обеда я был занят работой.
После обеда Джин пришла сообщить, что она распорядилась запаковать мои вещи и отправить на новую квартиру.
— Можете спокойно переселяться, когда вам будет удобно. Все готово. Я оставила вам кое-какие припасы. Там есть молоко, кофе и консервы.
— Джин, вы настоящая волшебница! — Я смотрел на нее, и у меня ныло сердце. — Я хотел бы угостить вас хорошим ужином. Можно?
— Спасибо, но все же — нет.
— Я приглашаю и вашего друга и буду только рад познакомиться с ним.
Она серьезно посмотрела на меня:
— Не сердитесь, Стив, но я пока не хочу, чтобы вы вмешивались в мою личную жизнь. В мои обязанности входит помогать вам по работе, а если возможно, то и в остальных делах. Но этим все и должно ограничиваться. Надеюсь, вы понимаете? — Она улыбнулась мне и исчезла.
"Ну вот и все", — думал я.
До шести часов я работал не отрываясь, а потом ушел, предоставив Джин закрывать помещение. И поехал в больницу. В регистратуре я спросил, нельзя ли повидать мистера Митфорда.
— Вы его уже не застали, — сказала девушка за перегородкой.
Я застыл на месте, удивленно глядя на нее:
— Не застал? Как это?
— Примерно полчаса назад он со своей женой уехал в санитарной машине.
Я похолодел:
— Но куда же он поехал?
— Я этого не знаю.
— Доктор Стенсил еще у себя?
— Да, он в кабинете.
Я перехватил его в дверях:
— Послушай, что случилось с Уолли? Мне сказали, что его увезли.
Он пожал плечами, у него был усталый и расстроенный вид:
— Я возражал, но ничего не мог поделать. Его увезли в санитарной машине сразу на аэродром. Оттуда на самолете он полетит в Майами. Он транспортабелен, хотел ехать… вот и уехал.
— Это идея мистера Чендлера?
— Думаю, да. Распоряжался Борг.
— Ширли тоже уехала?
— Да. Его повезли в какой-то частный санаторий.
— Ты не знаешь точно куда?
— Нет. Не знаю. Слушай, Стив, у меня столько работы, что голова идет кругом, — сказал он нетерпеливо. — Об Уолли наверняка хорошо позаботятся, да и солнце и воздух пойдут ему на пользу.
— Спасибо, Генри, пока.
Я вышел из больницы, сел в машину и уставился в пространство, ничего не видя. Сговорились они, что ли, все? Сначала исчезает досье Горди, потом магнитофонная лента с записью нашего разговора, потом исчезает блокнот Уолли, и, наконец, вне пределов моей досягаемости оказывается и сам Уолли. У меня появилось ощущение, что кто-то через плечо заглядывает в мои карты. Что мне делать? Двери неумолимо закрывались. Я старался подавить поднимающийся страх, говорил, что все равно ничего нельзя поделать, что не остается теперь ничего другого, как сидеть, ждать и надеяться, что в конце концов все обойдется. Но в глубине души я понимал, что напрасно рассчитываю на благоприятный исход.
Включив двигатель, я машинально поехал по направлению к дому. Однако на полпути вспомнил, что в доме нет ничего съестного, и остановился перед отелем "Империал". Я заказал бифштекс. Когда я поел и расплатился, ко мне подошел рассыльный:
— Мистер Менсон?
— Да.
— Вас просят к телефону, кабина номер пять.
Удивленный, я подошел к телефону. Звонил Бреннер.
— Я заметил вашу машину, — сказал он коротко. — Нам надо поговорить. Знаете, где бар "Полумесяц"?
— Нет, не знаю.
— Это на углу Двадцать шестой улицы, совсем рядом с аптекой. Возьмите такси, так как машину там все равно негде ставить. Спросите Джейка. — Он дал отбой.
Я оставил свою машину перед отелем и взял такси.
Бар "Полумесяц" выглядел непривлекательно и был полупуст. О стойку опирались три размалеванные проститутки, за одним из столов сидели два негра и пили пиво, еще за несколькими столиками расположились юнцы.
Когда я подошел к стойке, бармен, верзила в рубашке с засученными рукавами, вытащил откуда-то грязную тряпку и принялся протирать стаканы.
— Вы Джейк? — спросил я его.
Он окинул меня внимательным взглядом, кивнул и указал пальцем куда-то за спину на маленькую дверь. Три девицы с интересом наблюдали за мной. Я прошел в дверь, поднялся по небольшой лестнице и очутился перед другой дверью.
В маленькой комнатушке сидел Бреннер и пил пиво. Обстановка состояла лишь из кровати, двух стульев и рваной занавески на окне. Я закрыл дверь.
— Похоже на декорации ко второсортному фильму, — заметил я.
— Может, и так, но зато здесь можно говорить, не боясь огласки. Джейк мне очень обязан. Я мог указать на него, и он получил бы лет пять. Садитесь.
Я пододвинул стул и сел.
— Так вот, — начал он, — Фреда Хейвз. Я уже к ней подобрался. Правда, Голстейн тоже. Из нее слова не выжмешь даже под прессом. Она говорит, что только спала с Горди, и ничего больше. Напугана, как кролик, и врет. Копу она не скажет и слова, но вам, может, что и расскажет. Стоит попробовать.
— Должно быть, припрятала фотографии и пленки и ждет подходящего случая, чтобы начать шантажировать. Лучше мне с ней не связываться.
— Да нет, не похоже. Я шантажистов знаю, она не из таких. Взгляните на нее. Она вечно торчит в баре "Синяя комната" на Двадцать второй улице. Там ее всегда можно застать, так как она пьет с утра. Если думаете, что сможете от нее чего-то добиться, то попробуйте. По-моему, если парень спит с женщиной, то рано или поздно, но все ей о себе разболтает. Ручаюсь головой, эту пленку Горди где-то спрятал, и она знает где. Это наша единственная надежда, Менсон. Надо любой ценой добраться до этой пленки раньше Голстейна.
Мне не очень понравилась идея, но я согласился хотя бы взглянуть на эту женщину.
— Как ее узнать?
— Она невысокая, темноволосая, лет примерно двадцати шести, и у нее хорошая фигура. Вы ее легко узнаете. Она любит модные браслеты и носит их один над другим до самых локтей.
— Хорошо, пойду посмотрю на нее.
Я сообщил ему, что переехал на новую квартиру на Юго-Восточной авеню. Он записал мой новый номер телефона.
— Голстейн уже говорил с Криденом, Латимером и остальными. Обращался с ними очень осторожно. То там ковырнет, то здесь. Того и гляди, придет ваш черед, так что смотрите в оба. Каждого спрашивал, не слышал ли он, что в магазине кто-то воровал. Только те не дураки: сказали, что ничего не слышали. Пока он ни до чего не докопался, но вы ведь знаете, если он за что взялся, то уж не бросит на полдороге.
— Буду его остерегаться. — Я подумал, не сказать ли ему о магнитофонной записи и блокнотах Уолли. Но потом решил, что лучше помалкивать и самому позаботиться о себе. — Я сейчас же загляну в этот бар. Позвоните мне утром в редакцию, чтобы мы могли снова вечером встретиться здесь.
— Лучше не звонить. Давайте просто условимся встретиться здесь.
— Хорошо. — Я попрощался, сошел по лестнице в бар, помахал Джейку, и он махнул рукой в ответ. Я вышел на оживленную улицу ловить такси.
Бар "Синяя комната" располагался в подвальном помещении на углу Двадцать второй и Восточной улиц. Привезший меня таксист испытующе посмотрел на меня, когда я собрался с ним рассчитаться.
— Послушайте, приятель, мое дело — сторона, — заметил он, увидев, сколько я даю на чай. — Но на вашем месте я не пошел бы в этот притон, разве если хотите, чтобы вас обчистили.
— Спасибо за предупреждение.
Я вышел, оглядел улицу, подумал, что таксист прав, и остановился в нерешительности. На мне был костюм, в котором я ходил в редакцию, и среди оборванцев, слонявшихся по улице, я выглядел как епископ в борделе. Во время службы в армии я прошел подготовку для выполнения спецзаданий и в отличие от Уолли сохранил отличную форму. Я знал, что сумею защитить себя. Конечно, лучше было заехать домой и переодеться во что-нибудь незаметное. Но, оказавшись на месте, я не имел намерения медлить и ехать сюда еще раз.
Над входом светилась маленькая неоновая вывеска: "Синяя комната".
Я заметил, что в слове "комната" не хватало буквы "о". По мере того как я спускался по ступенькам, усиливался грохот джаза и запах немытых тел. Вонь и шум достигали максимума в тесном холле, где сидел дюжий негр, уставясь взглядом в темноту. Присмотревшись к нему, я понял, что он одурманен наркотиками и вряд ли соображает, на Земле находится или на Марсе.
Вход в зал загораживал красный занавес. Я осторожно отогнул край. Помещение было переполнено танцующими фигурами, которые в полутьме казались колеблющимися тенями. Шум, производимый четырьмя музыкантами, казалось, разрывал барабанные перепонки. Меня душила вонь потных тел, грязи и окурков, и я решил найти квартиру Фреды Хейвз и подождать там. Когда я поставил ногу на ступеньку, увидел двух спускающихся вниз парней. Я остановился, они тоже.
Лестница плохо освещалась, но, присмотревшись, я убедился, что парням лет по двадцать, не больше. Немытые волосы спускались на самые плечи, бледные грязные лица были истощены, и глаза блестели, как у наркоманов.
— Ты глянь, кто нам попался, — сказал более рослый из двоих, — какой-то чистенький парень. Что мы с этим фраером сделаем, Рэнди?
— Встряхнем его малость. — Рэнди слегка пошатывался то ли от наркотика, то ли от спиртного. — Пошли, Хейни, сделаем его похожим на нас.
Хейни мотнул мне головой:
— Шевелись, падла, не то плохо будет. — В руке его блеснул нож.
Я стал медленно подниматься по лестнице, а они шли впереди и первыми оказались на улице. Мне оставалось преодолеть лишь три ступеньки, когда я, перемахнув их одним прыжком, ударил Рэнди ребром ладони по шее, схватил Хейни за запястье и приемом дзюдо перебросил через плечо. Он с шумом грохнулся на тротуар. Я торопливо повернул за угол на Восточную улицу. Я почти бежал. Было идиотизмом появляться в этом районе, вырядившись так. Встреча с наркоманами служила достаточным предостережением. Следовало поскорее убираться отсюда. Я оглядывался в поисках такси, но таксисты старательно избегали эту улицу. Внезапно из проулка выскочили три длинноволосых субъекта. Должно быть, они заметили мое приближение и подстерегали здесь. Они застали меня врасплох, и не успел я опомниться, как меня затащили в проулок.
Я расслабил мышцы и осел вниз, потянув их за собой. Этого они не ожидали. Те двое, что держали меня, повалились вместе со мной на вонючий асфальт. Я отбросил их, а третий, который возник надо мной, выделяясь на свету черным силуэтом, с пустой бутылкой в занесенной руке, получил изо всех сил удар в пах. Он взвыл и рухнул наземь. Один из них вновь бросился на меня, и мы, сцепившись, покатились по грязной панели. Я ударил его ребром ладони по шее. Он затих и не шевелился. Последний из них бросился бежать.
Я оперся о стену, стараясь отдышаться, потом перешагнул через подонка, который корчился на земле и скулил. Я знал, что вид у меня ужасный. Рукав пиджака был разорван, а вся спина в грязи и отбросах. Я чувствовал исходящую от меня вонь. Идя по Восточной улице, я старался держаться в тени. Номер дома, в котором жила Фреда Хейвз, я знал на память. Войдя в него и прочитав список жильцов, убедился, что она живет на пятом этаже. В доме отсутствовал лифт, и, поднявшись по лестнице, в конце коридора я обнаружил дверь с приклеенной на ней бумажкой: "Мисс Фреда Хейвз. Посещается по предварительной договоренности. Телефон: Восток, 4456".
Я надавил на кнопку звонка и подождал. С третьего этажа донесся женский крик, и снова наступила тишина. Потом на лестнице раздались чьи-то тяжелые шаги, и, перегнувшись через перила, я увидел какого-то коренастого мужчину, входившего в одну из квартир. В ожидании я снял пиджак и стряхнул с него остатки картофельных очисток, гнилой зелени и прочих налипших прелестей. Очевидно, Фреды не было дома. Это осложняло ситуацию. Если она все еще торчала в баре, будет торчать там и до утра, а я не могу дожидаться ее в этом открытом взглядам коридоре. Выйти же на улицу значило рисковать головой. Нужно как-то добраться до телефона и вызвать такси. Я посмотрел на визитную карточку на двери. У Хейвз есть телефон. Замок скорее всего не очень надежен. Я взялся за ручку двери, и, к моему удивлению, дверь отворилась.
Это испугало меня, и по спине пробежал холодок. Неужели история повторяется? Что, если и Фреду я найду мертвой?
Пока я так стоял, послышались приглушенные стоны. Волосы у меня на затылке поднялись дыбом. Потом на лестнице снова раздались приближающиеся шаги. Я быстро шагнул в темную прихожую и закрыл за собой дверь.
В комнате пахло сигаретным дымом. Красная неоновая вывеска на противоположной стороне улицы загоралась и гасла, бросая в темноту: "Девушки, девушки, девушки!" Красный свет с правильными интервалами освещал комнату. Я повернулся и услышал, как удалялись по коридору чьи-то шаги. По моему лицу стекал пот, сердце колотилось. Стоны доносились из соседней комнаты.
Я стиснул зубы и, на цыпочках подойдя к двери спальни, заглянул туда. Можно было различить лишь очертания кровати. Больше ничего. Я шарил рукой по стене, пока не нашел выключатель. Секунду колебался, потом резко повернул его. Яркий свет ослепил меня. Когда я обернулся, у меня перехватило дыхание. На постели лежала совершенно обнаженная женщина, привязанная за щиколотки и запястья к кровати и с кляпом во рту. На ее правом бедре виднелся ярко-красный ожог, который мог сделать только горящий кончик сигареты.
Я не сомневался, что эта женщина и есть Фреда Хейвз. Она была небольшого роста, с ладной фигурой, лет двадцати пяти на вид. Несколько лет назад она, видимо, отличалась необыкновенной красотой, но черты лица уже начинали грубеть, а морщины вокруг рта и глаз свидетельствовали о том, что она скатывается по наклонной.
Это все я отметил при беглом взгляде. Я подошел, вытащил у нее изо рта кляп и отвязал руки. Когда начал освобождать щиколотки, она прохрипела:
— Пить… на кухне…
Я зажег свет на кухне, нашел холодильник. Он был набит бутылками с тоником и джином. Я отыскал грязный стакан и, сполоснув его под краном, налил в него порядочную порцию джина, лишь слегка разбавив его тоником.
Затем поспешил обратно в спальню. Увидев, как дрожат руки Фреды, поднес к ее губам стакан. Она пила не отрываясь, судорожно вцепившись в мою руку.
— Еще!
— Этого пока хватит, — сказал я спокойно. — Вы…
— Еще один, слышишь, идиот! — Она сказала это так отчаянно, что я побежал на кухню и наполнил еще стакан.
Когда я вернулся, она сидела с одеялом на коленях. Ловко вырвав стакан у меня из рук, она жадно выпила содержимое и швырнула стакан о стену.
— Сигарету!
Я достал свою пачку и вложил сигарету в ее трясущиеся губы. Она сидела неподвижно, ссутулившись, глубоко втягивая в себя дым. Я стоял поодаль и наблюдал. Через несколько минут действие джина начало сказываться. Она подняла голову и посмотрела на меня:
— Кто вы такой?
— Я шел мимо, услышал ваши стоны, ну и заглянул сюда.
Она кивнула:
— Мне всегда везло. Я уже начала думать, что пролежу здесь до следующего месяца. Сядьте. Вы мне нравитесь. А сейчас мне надо в ванную.
Спотыкаясь, она прошла в ванную и заперлась там. На полу возле кровати валялся окурок сигары. Я поднял его и внимательно осмотрел. Показалось или этот запах на самом деле знаком мне? "Это из-за того, что у меня тонкое обоняние", — сказал я себе и положил окурок на ночной столик. Она вернулась из ванной, открыла шкаф и надела халат. Потом вышла на кухню. Я слышал, как она что-то наливает из бутылки.
Вернулась она с новым стаканом в руке.
— Спасибо, приятель, вы сделали доброе дело. Но лучше нигде им не хвастаться. Я уже в порядке, так что можете идти домой.
— Мне кажется, что об этом происшествии должен знать лейтенант Голстейн.
Она вытаращила на меня глаза величиной с блюдце, проливая спиртное из наклонившегося стакана. Секунду она оставалась неподвижной, потом выпила остаток джина, передернулась, оглянулась кругом и швырнула горящий окурок на ковер. Я нагнулся, погасил окурок и протянул ей новую сигарету.
— Кто вы? — спросила она.
— Горди меня шантажировал…
Она прижала к себе стакан и закрыла глаза.
— Нет… хватит… — забормотала она. — Что вам надо? Тоже будете жечь?
Она выпустила стакан из рук, и на полу образовалась лужица. Затем уронила руки на колени и захныкала.
Я сел в кресло и молча ждал.
Она вскочила и, взяв стакан, снова отправилась на кухню и вернулась с новой порцией джина.
— Вы еще тут? Я же сказала вам, что можете уматывать.
— Мне нужна ваша помощь.
Она снова посмотрела на меня и сделала большой глоток.
— Моя помощь?
— Да. Моя жена украла в универмаге Горди флакон духов. — Я говорил медленно и отчетливо. — Ее засняли скрытой камерой. За этот кусок пленки Горди потребовал двадцать тысяч. Теперь он мертв, но пленка осталась. Я надеялся, что вы скажете мне, где ее найти.
Дрожащей рукой она поставила стакан на ночной столик.
— Джесс был прохвостом, но мне он нравился. — Теперь она уже была пьяна. — Я постоянно говорила, чтобы он бросил это дело, только он не слушал. Говорила, что в конце концов он нарвется на неприятности. А он не слушал. Господи! И надралась же я. — Она подмигнула мне. — Слушайте, двигайте отсюда и не приставайте ко мне.
Она потянулась за стаканом, перевернула, и на полу образовалась новая лужица.
Я молча смотрел на нее. Она произнесла крепкое слово и снова уронила голову на руки.
Я не шевелился.
Через несколько минут она подняла глаза и злобно посмотрела на меня.
— Гляньте вот на это. — Она откинула полу халата и показала ожог. — Один такой уже приходил сюда и сделал мне это. Тоже спрашивал пленку. Давайте и вы, валяйте, только все равно ни черта не получите.
— Кто у вас был? — спокойно спросил я.
— Откуда мне знать. Легавый, наверное. Их я чувствую нюхом. Здоровенный мужик с такими маленькими выпученными глазками. Будь я его матерью, утопила бы, как только он родился.
Я взглянул на окурок сигары. Все было ясно. Герман Веббер! Настоящий коп не стал бы применять ожоги.
— Вы отдали ему пленку?
Она вдруг повалилась на кровать и прикрыла глаза рукой:
— Мне надо выпить.
Я поднял стакан и пошел на кухню. Смешав еще порцию, я вернулся. Потом поставил стакан на ночной столик, приподнял Фреду и уложил ее, как полагается, головой на подушку.
— Так будете жечь? — спросила она и в первый раз улыбнулась мне.
— Вы мне поможете? Скажите, вы отдали ему эту пленку?
— Я сказала ему, где ее найти. — Она пьяно рассмеялась. — Я сказала, что послала пленку в Нью-Йорк своей сестре.
— Вы и в самом деле послали ее туда?
— Нет.
— Это коп. Он позвонит вашей сестре, легко выяснит, что у нее ничего нет, и снова вернется сюда.
— Сестра скажет, что пленка у нее. А когда он придет, она плюнет ему в морду. Мы с ней понимаем друг друга.
— Но ведь он вернется.
— Ну и пусть возвращается, к тому времени я уже смоюсь.
— Мне нужна эта пленка. Если вы достанете ее для меня, я дам вам полторы тысячи долларов.
Она испытующе посмотрела на меня. Заметив блеснувшую в ее глазах жадность, я подумал, что не ошибся.
— Как вы сказали? Сколько?
— Полторы тысячи. Вы смогли бы уехать отсюда. Вы вообще знаете, где она находится?
Она уцепилась за мою руку:
— Слушайте, вы и взаправду дали бы мне за пленку полторы тысячи?
— Да.
Она надула щеки и стала выглядеть еще хуже. Я боялся, что она уснет.
— Я знаю, где она. Если вы дадите мне эти деньги, я вам ее добуду.
Она потянулась за стаканом, но я остановил ее:
— Лучше не надо, с вас довольно.
Она кивнула:
— Угу… ну, тогда дайте сигарету.
Я раскурил сигарету, подал ей и с интересом наблюдал, как она силится протрезветь.
— Где она?
— Не терпится? — Она ухмыльнулась. — Я знаю где. Но сначала денежки, приятель. Джесс всегда учил меня: денежки вперед.
— Деньги у меня в банке, и я не смогу дать их раньше завтрашнего утра. К тому же вы ничего не получите, пока я не увижу пленку. Эту пленку я хочу получить сейчас же.
— Тогда завтра вместе поедем в банк. Вы мне деньги — я вам пленку.
— Можно сделать и так, как вы хотите. Но вы можете не дожить до завтра. Этот бывший коп не единственный, кто охотится за пленкой. Убийца тоже ее ищет. Но дело ваше. Если хотите, чтобы вас продырявили пулей, как Горди, пожалуйста, подождем до завтра. — Я встал. — От вас можно позвонить? Я хочу вызвать такси.
Она сидела, напряженно выпрямившись, со страхом в глазах.
— Постойте! Минуточку! Что вы сказали насчет убийцы?
— Ваш дружок Горди обладал пленкой, которая могла привести несколько богатейших женщин за решетку. Кто-то, скорее всего чей-то муж… попытался отнять пленку и застрелил Горди. Весьма вероятно, что теперь настала ваша очередь. Считайте, что вам крупно повезло, вы отделались только ожогами! Следующий посетитель, вероятно, убьет вас.
Я подошел к телефону и набрал номер диспетчерской такси. Мне пообещали немедленно выслать машину.
Услышав шорох, я оглянулся и увидел, что Фреда натягивает платье. Она одевалась торопливо, словно опаздывала на поезд.
— Только спокойно и не сходите с ума, мисс, вы забыли надеть трусики.
— Я еду с вами, одна здесь не останусь!
— Нет! Вы не поедете со мной. Но после моего ухода заприте хорошенько дверь. Надеюсь, убийца не станет ее выламывать. Ну, всего хорошего.
Я пошел к двери. Она побежала за мной:
— Я отдам вам пленку, честное слово, но нельзя ли пойти с вами?
Она была похожа на испуганного ребенка, который выпил отцовский джин.
— Да ладно, идемте, но вы забыли надеть туфли.
— Вы не убежите от меня?
— Наденьте трусики и туфли, я вас подожду.
Она удивленно посмотрела на меня:
— А на что мне трусики?
