Глава 4
Только оказавшись в привычной обстановке своей гостиной, я обрел способность логично мыслить. Опустившись в кресло, я стал обдумывать ситуацию.
Горди убили. Какая-то женщина вызвала полицию, и та сразу же прибыла на место. Вскоре туда приедут еще и люди из отдела по расследованию убийств. Они перевернут дом вверх ногами, будут искать отпечатки пальцев и всех расспрашивать. Если же они найдут пленку, нам всем: мне, Кридену, Латимеру и всем, кого она касается, придется чертовски жарко. Просмотрев пленку, полиция установит, что наши жены занимались кражами, и получит прекрасный мотив убийства. Всех нас коснется следствие. Если они установят, что Криден в момент убийства находился неподалеку от дома Горди, его заподозрят, а он расскажет про меня. Разве что только Криден станет держать язык за зубами, и я тоже.
Следовательно, первым делом нужно убедить Кридена молчать. Времени оставалось мало. Я подошел к телефону и набрал его номер. Ответил слуга. Я назвался и попросил позвать к телефону Кридена. Через минуту в трубке послышалось:
— Да, Стив.
— Слушайте внимательно, Криден, — сказал я. — Я знаю, что ваша жена совершала кражи в универмаге «Велкам». Моя выкидывала такие же глупости. Меня шантажируют, и вас, полагаю, тоже. Сегодня вечером я пошел к Горди, чтобы откупиться, и нашел его убитым. Мы с вами повстречались на Восточной авеню вблизи от дома Горди. Нас будут допрашивать. Предположим, мы не встречались…
Он отозвался после длительной паузы:
— Это звучит в высшей степени разумно… вы не видели меня… я не видел вас…
— Правильно.
— Хорошо, значит, так и будет, — сказал он и повесил трубку.
Я тоже повесил свою и облегченно вздохнул. Все оказалось невероятно просто.
А теперь Линда. Договориться с Линдой по телефону я не мог. Нужно было встретиться. Мне не хотелось, но ничего не поделаешь. Встав, я заметил на диване кобуру с пистолетом. Я убрал ее в ящик стола. Потом погасил свет, запер дверь и зашагал по дорожке сада. Подходя к калитке, снова услышал завывание полицейской сирены, и по направлению к дому Горди пронеслись еще две машины. Идя к Люсиль, я еще раз услышал вой полицейской сирены. Промчалась еще одна полицейская машина, а за ней и машина «Скорой помощи». Мое сердце сильно стучало. К счастью, передача по телевидению была достаточно шумная и интересная, иначе все сбежались бы к окнам.
Наконец я добрался до дома Люсиль. Я бегом преодолел расстояние от калитки до двери и позвонил. Некоторое время я терпеливо ждал, пока Люсиль откроет.
— Привет, Стив, — проворковала она. — Вы принесли нам хорошие новости? А может быть, нет?
— Ничего хорошего. — Я проследовал за ней в комнату.
Линда по-прежнему лежала на диване и встретила меня холодным враждебным взглядом.
— Ну что? — Люсиль приготовилась исчезнуть. — Мне уйти?
— Нет, останьтесь, речь пойдет и о вас.
— Что вы говорите?!
Она уселась в кресло и стала вставлять сигарету в длиннейший мундштук.
Я коротко рассказал, как пришел к Горди и нашел его убитым и как какая-то женщина вызвала полицию.
— Если Горди держал пленку и негативы дома, то нам придется плохо, — сказал я Линде.
Ее лицо посерело от страха.
— Что ж, по крайней мере, тебе не придется платить этому мерзавцу, — подвела итог Люсиль.
Линда впала в истерику.
— Зачем только я вышла за тебя? — Она повернулась к Люсиль. — Люси, помоги мне, что же нам делать?
Когда я увидел, каким взглядом моя жена смотрит на эту стареющую лесбиянку, то понял, что она значит для нее больше, чем когда-либо значил я.
— Что делать? — Люсиль стряхнула пепел с сигареты. — Ты ведь хочешь развестись, правда, киска?
— Разумеется.
— Ну вот, все будет очень просто. — Она посмотрела на меня. — Полагаю, вы дадите Линде развод?
Внезапно я осознал, какое облегчение принесет мне избавление от Линды. Я не испытывал от женитьбы никаких особых радостей на протяжении последних трех лет, зато постоянно вынужден был сносить женушкины капризы и алчность.
— Да.
— Вот видите, все уладится без затруднений. Мы вдвоем сейчас уедем в Даллас. Потом скажем, что эту историю с операцией Стив выдумал, чтобы избежать лишних разговоров, когда вы решили развестись. О вещах не беспокойтесь. Линда, Стив пришлет все, что сочтет нужным. Полагаю, он сможет дать тебе денег, если же нет, то тебе дам их я. Думаю, твоя мама тебя поймет.
Линда расплакалась.
— Люси, дорогая, не знаю, что бы я без тебя делала, — причитала она.
От всего этого мне стало тошно. Я достал бумажник и бросил на стол три тысячи, которые приготовил для Горди.
— Ладно, оставляю вас вдвоем. — В дверях я остановился и оглянулся на Люсиль: — Вы и в самом деле рассчитываете уехать сегодня?
Она улыбнулась мне:
— Через час нас здесь не будет. Свои дела мы легко уладим, попробуйте уладить свои.
— Вами будет интересоваться полиция.
— Пусть интересуется. Вы, мужчины, вечно суете нос, куда не надо, но меня это не волнует. Вы с Линдой поссорились, и она пришла ко мне. Я проводила ее к матери, ну а вы дали ей денег, вот потому и попросили ссуду.
Секунду я смотрел на нее, потом кивнул и вышел, даже не взглянув на Линду.
Обратный путь занял не много времени. Едва придя домой, я позвонил Джин. Она взяла трубку сразу же. Должно быть, ждала звонка.
— Не могли бы мы с вами встретиться? Возникли осложнения.
— Тогда приезжайте прямо ко мне: Уэстсайд, 1190, последний этаж.
— Буду через двадцать минут.
Когда я уже открывал дверь, зазвонил телефон. Секунду поколебавшись, я снял трубку.
— Стив, это Макс, — заговорил Берри. — У меня на руках фотокопия предварительной сметы Хэммонда; только что получил. Теперь ему крышка. Думаю, с ее помощью мы покончим с Хэммондом.
— Вот и отлично, завтра посмотрим вместе. Да, тут у меня для тебя пистолет и лицензия.
Он рассмеялся:
— Ладно, значит, завтра. Понимаешь, мне просто не терпелось сообщить тебе. Как дела у Линды?
— Хорошо. Ты отличился, Макс, — сказал я и повесил трубку.
Перед дверью я опять остановился. Я просил пистолет и получил его, так почему же хожу без него? Я выглядел бы совершенным идиотом, попади в какую-нибудь переделку, а оружие оставалось бы в столе.
Я достал из ящика кобуру с пистолетом. Пристегивая ремень, я выложил пистолет на стол. Когда я хотел положить его обратно в кобуру, то почувствовал вдруг запах пороха. У меня тонкое обоняние, и я улавливаю даже слабые запахи, которые не замечают другие. Я поднял пистолет и принюхался к дулу. Кто-то определенно стрелял из моего пистолета, и совсем недавно. Я долго стоял, уставившись на пистолет, потом вынул магазин, куда я еще днем вставил шесть патронов. Их там оказалось только пять.
Не валяется ли гильза от недостающего патрона в неряшливой комнате Горди? Я стоял неподвижно, и по спине у меня бегали мурашки.
Джин открыла, как только я позвонил. В темно-красной пижаме и расшитых домашних туфлях она показалась мне красавицей. Вслед за ней я прошел в просторную, прекрасно обставленную комнату. Она закрыла дверь в коридор.
— Что-нибудь случилось, Стив?
— Еще как случилось. — Я окинул ее взглядом. — Наверное, мне не следовало сюда приходить. Но мне нужно с кем-то поговорить обо всем, а кроме вас, мне некому довериться.
— Тогда садитесь и рассказывайте.
— Джин, Линда хочет развестись со мной.
— Мне очень жаль… но садитесь же. — Она указала мне на одно из кресел, а сама расположилась чуть поодаль. — Это все или случилось еще что-нибудь похуже?
Я уселся и рассказал обо всех событиях этого вечера.
Отдельно упомянул про пистолет:
— Я уверен, что кто-то взял пистолет, застрелил из него Горди, а потом снова положил обратно. Как видите, положение мое очень серьезное.
— Но ведь вы не знаете, что его застрелили, его ведь могли и заколоть.
— Из моего пистолета кто-то стрелял, а Горди мертв. Что теперь, по-вашему, я должен думать?
Она кивнула:
— Хорошо, значит, будем исходить из предположения, что убийца воспользовался вашим пистолетом. — Ее спокойный, рассудительный голос действовал на мои взвинченные нервы как бальзам. — Нужно обратить внимание на уже известные факты. Если исходить из заметок Уолли, то можно подозревать и Кридена, и Латимера, и вас. Вы говорите, что встретили возле дома Латимера и оставили парадную дверь незапертой. Предположим, он вошел, искал вас, увидел пистолет, взял его и, пойдя к Горди, застрелил шантажиста, пока вы были у Линды. Потом он мог вернуться и положить пистолет на свое место. То же самое мог проделать и Криден, не так ли?
— Конечно, но разве поверят в это копы?
Она сидела, зажав руки между колен.
— Теперь вам надо избавиться от пистолета, а потом заявить, что вы его потеряли… Или нет, скажите, что его украли из машины.
Такое не приходило мне в голову.
— Пистолет у вас с собой?
— Да.
— Куда вы его денете?
— Как же, черт возьми, избавиться от пистолета? — Я вспомнил о нашем озере, но, без сомнения, полиция о нем тоже вспомнит. — Выброшу куда-нибудь на помойку, — сказал я наконец.
— Хорошо, тогда давайте его сюда, я выброшу сама. Вы, Стив, идите домой и не расстраивайтесь.
— Это безумие. И не подумаю впутывать вас в это дело.
— Но для меня это совсем не трудно, а вас могут заметить. Завтра утром я заверну его во что-нибудь и выброшу в мусорный бак.
— Не надо было мне вообще приходить сюда. Я управлюсь сам.
Она устало улыбнулась и пожала плечами:
— Как хотите. Мужчине полагается изображать из себя героя. Вряд ли мне пристало отговаривать вас от этой роли.
Я смотрел на нее, чувствуя, как сильно в ней нуждаюсь, как она мне нравится. Я расстегнул ремень и положил кобуру с пистолетом на стол.
— Я вовсе не герой, Джин… но я хотел бы вам что-то сказать…
— Прошу вас, не сейчас, — быстро прервала она меня, — о пистолете я позабочусь, а вы идите домой.
Она встала и пошла открывать дверь. После минутной нерешительности я последовал за ней.
— Спасибо за все. Я хотел бы поговорить с вами, когда теперешняя ситуация прояснится.
— Всему свое время, Стив, — сказала она спокойно и закрыла за мной дверь.
Я спустился на лифте и пошел к своей машине. Мне так хотелось сказать Джин, что она мне нравится. Впрочем, она права, сейчас еще не время. Я начал обдумывать дальнейшие действия и пришел к выводу, что лучше пока не заявлять в полицию об утере пистолета. Нужно подождать до завтра. Скажу, что оставил пистолет в отсеке для перчаток, утром вспомнил о нем, но он уже исчез. После этого немедленно отправлюсь в полицию и заявлю о пропаже. Если Криден будет молчать, а пленку не найдут, то, может, все и кончится благополучно. Пусть даже пистолет найдут и установят, что Горди убит из него. Никакой суд присяжных не признает меня виновным на основании таких шатких улик.
Но дело оказалось не таким простым, и все вышло иначе. Затормозив перед своим гаражом, я увидел стоящую машину. У меня заколотилось сердце. Едва я шагнул к воротам, как навстречу вышел высокий плечистый человек, и я узнал в нем Лу Бреннера.
— Мистер Менсон?
Я повернулся к нему:
— Добрый вечер, сержант.
— Можно вас на минутку?
— Конечно, только поставлю машину, и пройдем в дом.
Он отступил в сторону. Я загнал машину и открыл наружную дверь. За это время я успел немного успокоиться.
Мы вместе вошли в дом, и я включил свет.
— Садитесь, сержант, в чем дело?
Я присел за стол. Бреннер остался стоять. Его лицо, изборожденное глубокими складками, казалось, было вырезано из дерева. Маленькие глазки бегали по комнате, ежеминутно возвращаясь ко мне.
— Вам принадлежит автоматический пистолет тридцать восьмого калибра, заводской номер 4553, разрешение на ношение оружия 75560? — спросил он, в упор глядя на меня.
— Мне принадлежит автоматический пистолет, хотя номера я не помню. — Я достал бумажник и, вынув из него лицензию, подал сержанту.
Посмотрев документ, он отодвинул его в сторону:
— Я хотел бы взглянуть на пистолет. Где он?
— В машине.
— Принесите его сюда.
— Зачем?
— Не ваше дело. Принесите.
Мы сверлили друг друга глазами.
— Сержант, у вас есть ордер на обыск?
Он хмыкнул:
— Нет, но я легко могу его получить.
— Может, все же объясните, в чем, собственно, дело? Вероятно, я буду помогать вам, если вы перестанете угрожать.
Некоторое время он молча смотрел на меня маленькими холодными как лед глазами. Потом достал из кармана какой-то предмет и положил передо мной на стол. Это была гильза. Я даже бровью не повел.
— Ну и что?
— Вы знаете, кто такой Джесс Горди?
— Да, управляющий местным универмагом.
Бреннер кивнул:
— Его кто-то продырявил, и гильзу нашли возле трупа.
Я взял гильзу, держа ее кончиками пальцев. Я ожидал, что он вырвет ее у меня из рук, но ничего подобного не произошло. Я взглянул на него, и на лице Бреннера не шевельнулся ни один мускул.
— Разве это улика?
— Улика.
Я достал платок, тщательно вытер гильзу и в платке положил на стол.
— Наверное, она вам понадобится, — сказал я.
— Нет, оставьте ее себе на память. — Помолчав, он добавил: — Я вовсе не жалею, что Горди загнулся. — Его жесткий рот скривился в невеселой улыбке. — Если вы сами до этого не додумались, так поскорее избавьтесь от этого пистолета и заявите, что его у вас украли. Пристрелив этого подонка, вы многим оказали услугу.
— Почему вы решили, что сделал это именно я?
— Гильза. Это новая серия, и первую коробку вручили вам. Мне, знаете, полагается замечать такие мелочи.
— Но это еще не значит, что убил именно я.
— Попробуйте рассказать это на суде. — Он направился к двери, но на полпути остановился. — Держите ухо востро, делом занялся лейтенант Голстейн. Сейчас он там и строит из себя умника. Он может и до вас докопаться. Я случайно оказался поблизости, когда позвонила эта женщина, вот и явился первым. Лейтенанту про меня не пронюхать.
— Я не убивал Горди.
— Если сумеете доказать это Голстейну, значит, не убивали.
Он снова направился к выходу.
— Сержант, — окликнул я его.
Он обернулся и остановился.
— Минуту назад вы сказали одну вещь, цитирую: «Пристрелив этого подонка, вы многим оказали услугу». Вам тоже?
— Только не особенно умничайте, Менсон, а то как бы не вышло это вам же боком, — сказал он и вышел.
Я сидел, уставясь на гильзу, и, лишь услышав шум отъезжающей машины сержанта, сунул ее себе в карман.
Мне вспомнилось, как Веббер рассказывал о необыкновенной привязанности Бреннера к жене. Что, если она тоже воровала в этом универмаге и Горди шантажировал и ее? Я подумал о лейтенанте Голстейне. Это был честолюбивый ловкий малый. Если он найдет пленку, дело может обернуться очень плохо. Но в таком же положении окажутся Криден, Латимер и, возможно, Бреннер.
Я позвонил Джин, так как хотел услышать ее голос, но никто не подходил к телефону. Я спустился в котельную и бросил гильзу в печь. Вернувшись в комнату, снова попытался позвонить Джин. Никто не отвечал. Я курил, думал, нервничал и через полчаса позвонил снова.
— Слушаю?..
Ее голос подействовал на меня как бодрящая инъекция.
— Я пытался дозвониться до вас, Джин, меня…
— Не сейчас. Завтра в редакции. — Ее голос звучал напряженно. — Все в порядке… Вы знаете, о чем я говорю. Я только что вернулась. Все в порядке…
Она положила трубку.
Я перевел дыхание. Она освободила меня от пистолета!
Я смотрел в пустоту и думал. Меня ожидала еще одна тревожная и одинокая ночь.
Я допивал кофе, когда увидел проезжающего на велосипеде мальчика, который развозил утренние газеты. Он сунул в наш ящик «Калифорния таймс», которую мы выписывали. Я сходил за газетой и быстро нашел там заметку об убийстве Горди. Ее запихнули куда-то на третью полосу. В заметке лишь кратко упоминалось, что управляющий универмагом «Велкам» был застрелен у себя дома. Тело обнаружила близкая знакомая Горди мисс Фреда Хейвз. Расследование поручено лейтенанту Голстейну, который заявил, что убийство произошло между восемью тридцатью и девятью часами вечера. Мотив убийства неизвестен. Что ж, с первого взгляда было ясно, что убийство не особенно заинтересовало газеты. Фреда Хейвз? Близкая знакомая? Знала ли она, что Горди шантажист?
Я взглянул на часы: 8.15. Пора идти в полицию и заявить о краже пистолета. Некоторое время я повторял слова, которые скажу им, потом вывел машину и поехал в город. По дороге я остановился, чтобы купить сигарет. Обычно я покупал их в холле гостиницы «Империал», так как там всегда легко найти место для стоянки.
Пухлая добродушная продавщица из киоска достала две пачки сигарет, едва завидев меня.
— Доброе утро, мистер Менсон, — сказала она. — Хорошенькие, я вижу, дела у нас творятся.
— Вы правы. — Я заплатил за сигареты. — В такое время одни жестокости на свете.
— Да, да, верно. — Она покачала головой. — Вы напишете об этом убийстве в вашем журнале?
— Не думаю. В нем мало для нас интересного.
— Ну, в вечерней газете наверняка расскажут больше. Знаете, мне кажется, убийство будет интересным и волнующим.
Минуту-другую я обсуждал с ней происшествие, потом торопливо попрощался:
— Надо же, меня ждет уйма работы, а я болтаю тут добрых десять минут.
— Точно! Тогда до свидания, мистер Менсон.
Я поехал в редакцию.
Джо Смолл, ночной вахтер, уже собирался уходить, окончив дежурство. Увидев меня, он подошел:
— Доброе утро, мистер Менсон, я слышал, произошло убийство.
— Да, теперь только такое и случается, сами знаете.
— Верно, верно, так оно и есть. — Он зевнул. — Сегодня вечером опять придется работать, мистер Менсон?
— Видимо, да.
— Значит, еще увидимся, — сказал он и ушел.
Я смотрел ему вслед, пока вахтер не скрылся из виду. Потом задним ходом въехал на стоянку и отправился в полицейское управление.
Дежурил сержант Фред Джексон. Он поигрывал каким-то желтым формуляром и явно скучал. Это был коренастый парень среднего роста. Раньше, когда служил в автоинспекции, он пытался привлечь меня по обвинению в нарушении правил. Состряпал он его неуклюже. Обвинение пришлось снять, и он получил выговор. Приязни ко мне он не испытывал. При моем появлении черты его лица стали жесткими.
— Доброе утро, сержант, — сказал я и подошел к перегородке.
— Вам что-нибудь нужно?
— Я хотел бы заявить о пропаже оружия.
Достав лицензию, я положил ее на перегородку перед сержантом.
Он просмотрел ее, ковыряя при этом в ухе кончиком карандаша. Потом поднял на меня глаза.
— Ну?
— Я положил пистолет в ящик для перчаток, уезжая вечером с работы. Утром приехал в редакцию, открыл ящик, но пистолета там не оказалось.
Он вынул карандаш из уха, осмотрел его и вытер. Потом пододвинул к себе какой-то бланк:
— Фамилия и адрес?
Как только я назвал Истлейк, он насторожился:
— Вы живете в Истлейке?
— Я ведь уже сказал.
— И у вас, значит, пропал автоматический пистолет тридцать восьмого калибра?
— Правильно.
Он указал толстым пальцем на скамью у стены:
— Сядьте там.
— Мне некогда. Я просто хочу заявить о пропаже оружия, и этого достаточно, не так ли?
— Это вы так думаете. Сядьте там.
Я не повиновался. Он злобно посмотрел на меня, потом передвинул рычажок интеркома.
— Лейтенант, у меня тут человек, который живет в Истлейке и заявляет о пропаже автоматического пистолета тридцать восьмого калибра.
— Ну так пошли его ко мне, — отозвался спокойный голос.
Сержант указал на дверь:
— Вторая дверь на втором этаже.
Я поднялся наверх по бетонной лестнице, постучал, повернул дверную ручку и вошел.
Лейтенант Эйб Голстейн сидел в неуютном маленьком кабинете за обшарпанным столом. Время от времени мы с Линдой встречали его в гольф-клубе. Голстейн прекрасно играл в бридж. Он был холостяком, и о нем говорили разное. Однако люди, хорошо его знавшие, утверждали, что у него есть только две страсти: полицейская работа и бридж. Мужчина лет сорока, с серо-стальными глазами, большим выразительным носом и коротко остриженными волосами, черными как уголь. Его считали чрезвычайно способным и проницательным полицейским, без которого капитану Шульцу давно пришлось бы подать в отставку.
— Добрый день, мистер Менсон, это вы заявляли о пропаже пистолета?
— Да, я. Здравствуйте, лейтенант.
— Как поживает ваша жена? — Он предложил мне сесть.
Я уселся напротив него.
— Спасибо, неплохо. Послушайте, лейтенант, мне давно уже следовало быть в редакции. Нельзя ли как-нибудь ускорить дело? Я всего лишь хочу заявить о пропаже оружия. — Я протянул ему свою лицензию. — После нападения на Митфорда мы с мистером Чендлером пришли к выводу, что мне не помешает обзавестись пистолетом. Вчера я получил его. Перед отъездом домой я положил пистолет в ящик для перчаток и больше его не видел. Только сегодня утром, приехав в редакцию, я обнаружил пропажу.
Он пододвинул блокнот и взял ручку.
— Погодите, давайте уточним, в котором часу вы вчера ушли с работы?
— Примерно в половине восьмого.
— Вы сразу поехали домой?
— Нет, сначала я зашел в закусочную напротив редакции, а потом уже уехал домой.
— Разве вы не ужинаете дома? — Он поднял глаза и приготовился записывать.
— Обычно да, но вчера жена была у подруги.
— Вы запирали машину?
— Нет. Я знаю, что это небрежность с моей стороны. Сначала я положил пистолет в ящик, потом пошел поесть. Я торопился, хотел поскорее оказаться дома, меня ждала масса работы.
— Значит, поужинав, вы поехали прямо домой?
— Да. Дома я забрал почту и отвез жене к мисс Бауер. Передал жене письма, и мы немного поговорили. Жена собиралась ехать с мисс Бауер в Даллас, так как у нее заболела мать. Потом я вернулся домой.
— Машину вы оставили перед домом мисс Бауер?
— Да.
— Запертую?
— Нет.
— Когда вы приехали домой?
— Пожалуй, без чего-то девять. Я поставил машину в гараж и сел за работу. Сегодня утром я остановился у гостиницы «Империал» и пошел купить сигарет. Машину оставил…
— Незапертой, — прервал меня Голстейн.
— Да. Когда подъехал к редакции, то увидел, что пистолета нет, вот и отправился сюда.
Лейтенант посмотрел на свои заметки.
— Значит, ваша машина оставалась незапертой с момента, когда вы положили в нее пистолет, и до сегодняшнего утра, правильно?
— Да. Я понимаю, что поступил неосторожно, но у меня столько разных дел в голове, что просто забываю запирать машину.
— Это понятно, вы делаете замечательный журнал. Так, давайте повторим: пистолет могли взять, когда вы ужинали, пока вы разговаривали с женой у мисс Бауер и когда вы остановились сегодня утром купить сигарет. Правильно? — Он поднял на меня глаза.
— Да.
Он откинулся на спинку кресла.
— Украденное оружие всегда вызывает у нас беспокойство, мистер Менсон. — Он постучал ручкой по пальцу. — Я расследую убийство. Речь идет о вашем соседе Джессе Горди. Его застрелили из автоматического пистолета тридцать восьмого калибра… — Он вдруг посмотрел на меня в упор.
Но я ожидал этого и проявил лишь подобающий случаю интерес:
— Я читал об этом в сегодняшней газете. Мне непонятно, что вы имеете в виду, говоря о беспокойстве, которое вызывает у вас потерянное оружие. Очень сожалею о своей неосторожности.
— Вы хорошо знали Горди?
Теперь следовало взглянуть на него с удивлением:
— Так вот что у вас на уме, лейтенант. Думаете, этого человека застрелили из украденного у меня пистолета?
Он улыбнулся:
— Во-первых, я должен действительно убедиться, что ваш пистолет украли, а во-вторых, мне нужно иметь уверенность, что Горди застрелили не из него. Но вы так и не ответили на вопрос: вы хорошо знали Горди?
— Я вообще его не знал, я не делал покупок в его магазине. Но примечательно, что два дня назад он приходил ко мне. Тогда я видел его в первый и последний раз.
Голстейн склонил голову набок и проговорил:
— Он приходил к вам домой?
— Нет, в редакцию. Он приходил спросить, сколько будет стоить реклама и нельзя ли устроить так, чтобы один из моих репортеров написал о его супермаркете. Я объяснил, что мы не печатаем таких реклам, а репортаж о его заведении не представляет для нас никакого интереса.
— Он приходил к вам лично?
— Да.
— Достаточно было просто позвонить, не так ли? Ведь ехать к вам довольно далеко.
— Я ежедневно езжу той же дорогой, и она мне не кажется длинной.
— Хм. — Он сделал длительную паузу. — Я расследую убийство, и раз уж вы здесь и вам принадлежит, вернее принадлежал, автоматический пистолет, то не могли бы вы сказать, что вы делали вчера вечером между восемью и девятью часами?
Я почувствовал, как у меня вспотели ладони, но ничем не выдал своего волнения.
— Мне кажется, что об этом уже было сказано минуту назад. В четверть девятого я разговаривал со своей женой у мисс Бауер. Вернулся домой примерно в девять и работал дома до двенадцати. Потом лег спать.
— Вы видели вечером кого-либо из соседей?
— Когда в девятом часу возвращался домой, то встретил Гарри Митчелла, вы его знаете, мы обменялись несколькими фразами. Возвращаясь от жены, я встретил Фрэнка Латимера, вы его тоже знаете, и мы с минуту с ним разговаривали. Это было около девяти часов.
— И больше вы никого не видели?
Здесь была загвоздка. Если Криден скажет о нашей встрече на Восточной авеню, я попаду в незавидное положение.
— Нет, никого.
Голстейн отложил ручку.
— Ну что же, спасибо, мистер Менсон. — Но когда я, собираясь уходить, приподнялся на своем кресле, он остановил меня: — Я хотел бы задержать вас еще на минутку. Я высоко ценю вашу деятельность, и мне нравится ваш журнал… Но это такое необычное убийство… Горди был заурядным человеком. Кому могло понадобиться убить его? Не нахожу мотива. — Он не сводил внимательного взгляда с меня. — Вы меня понимаете? Зачем убивать такого человека?
— Не имею представления. — Я встал.
— Вы разговаривали с Горди. Каким он вам показался?
Я не поддался попыткам втянуть меня в разговор:
— Как вы и сказали, человеком заурядным.
Он задумчиво рассматривал меня.
— Нельзя ли немножко поподробнее?
— Ничем не примечательный. Возможно, он что-то представлял как специалист в своей области… Я был занят, его предложение меня не заинтересовало, а значит, не интересовал и он сам.
— Понятно. — Через секунду он продолжал: — По-видимому, он увлекался фотографией. У него была очень хорошо оборудованная комната для этих целей и увеличитель последней модели. Хотя нас и удивила одна вещь. Мы нашли оборудование, но не нашли ни единого образчика его работы. Вы следите за моей мыслью? — Он почесал свой выразительный нос. — У человека с таким хобби ожидаешь найти и фотографии. Правда?
— Это странно, вероятно, он начинал и еще не успел ничего сделать.
Он покачал головой:
— Нет. Ванночками и остальными предметами пользовались. Возможно, что все фотографии унес убийца. В этом случае мы могли бы подозревать, что Горди занимался шантажом. Мне был бы тогда ясен мотив убийства.
— Да. Лейтенант, мне пора ехать в редакцию.
— Конечно, поезжайте. — Он снова посмотрел мне в лицо. — Но, возможно, мне еще придется побеспокоить вас.
— Разумеется, — сказал я и вышел.
Несколько минут я просидел в машине, восстанавливая в памяти наш разговор. Кто бы ни убил Горди, он явно забрал пленку с отпечатками. Меня тревожило, что Голстейн так быстро обнаружил истинный мотив убийства. Я рассказал ему все, умолчав лишь о встрече на Восточной авеню.
Правда, Криден тоже замешан в эту историю, и я полагался на его молчание. Я вспомнил еще одно обстоятельство: Горди якобы приходил по поводу рекламы, а у меня запись того, как он шантажирует меня. Вдруг лейтенант явится ко мне с ордером на обыск? Будет плохо, если пленка окажется у него. Следовало стереть запись, и чем скорее, чем лучше. Я поехал домой. Подбежал к двери и, открыв ее, вошел в гостиную. Еще на полпути я заметил, что ленты в магнитофоне нет. Потом увидел, что на полу возле французского окна что-то блестит на солнце. Маленькая кучка осколков. Я перевел взгляд на окно. Кто-то разбил стекло возле самой ручки.
Я подошел, чтобы осмотреть магнитофон. Тот, кто забрал ленту, просто оборвал ее. Остался лишь маленький кусочек на второй, пустой кассете. Неизвестный, видимо, боялся и спешил, но теперь у него на руках было доказательство, что Горди шантажировал меня. Здесь могла побывать полиция. Хотя нет. Полиция не взламывает окна. Тогда кто?
Я стоял посреди комнаты и старался остановить нахлынувшую на меня волну страха. Было ясно, что эта пленка представляет для меня не меньшую опасность, чем пистолет и пленка Горди. Конечно, если их найдут. Потом я вспомнил про фотографию, где Линда прячет в сумку украденные духи. Фотография лежала в столе. Я быстро выдвинул ящик. Она исчезла. Меня заставил вздрогнуть пронзительный звонок телефона. Звонила Джин.
— Стив? — В ее голосе звучала тревога. — Вы приедете? У вас тут полный стол работы. И Макс тут дожидается.
Я постарался придать голосу спокойствие.
— Сейчас еду. — Я положил трубку.
Достав платок, я вытер потное лицо и руки. При мысли о редакционной работе мне становилось тошно, но надо было ехать. Неожиданно зазвонил звонок у входной двери. Я выглянул в окно и увидел остановившийся «роллс-ройс» Кридена. Я открыл ему.
— Я надеялся, что застану вас дома. Не беспокойтесь, я отниму у вас всего минутку.
Я пригласил его войти.
Он прошел в гостиную, посмотрел на разбитое окно и повернулся ко мне:
— К вам забрались воры?
— Сейчас это не имеет значения. Послушайте, ваша и моя жена занимались кражами в магазинах. Если мы хотим уберечь их от преследований, а нас самих — от обвинения в убийстве, то нужно молчать. Голстейн уже допросил меня, и скоро наступит ваша очередь. Я не сказал ему, что был на Восточной авеню. Вы поступайте так же.
— Значит, вы уже говорили с полицией?
— Да. Так не забывайте, что нужно молчать.
— Разумеется. — Он прошелся по комнате. — Бог знает зачем эти женщины воруют, словно я ограничивал Мейбл…
— Горди шантажировал вас? — Не дождавшись ответа, я продолжал: — От меня он потребовал двадцать тысяч, а от вас?
Он пожал плечами:
— Восемьдесят.
— Как он связался с вами?
— Остановил меня на улице.
— К вам домой или в офис он не приходил?
— Нет. Когда я выходил из машины, он остановил меня и выложил все, что ему надо.
— Вы собирались заплатить ему вчера?
— Нет, только сегодня. Сначала мне нужно было продать кое-какие акции.
Мы смотрели друг на друга.
— Надеюсь, вы сознаете, что нас обоих могут заподозрить в этом убийстве?
— Да.
— Значит, создавшаяся ситуация требует, чтобы вы покрывали меня, а я вас.
Он снова посмотрел на меня в упор.
— У меня никогда не было оружия. — Он подошел к двери, остановился и оглянулся. — А у вас?
Не говоря ни слова, я смотрел на него.
— Мне кажется, ваше положение гораздо хуже моего, — добавил он и, тяжело ступая, вышел из дома.
