Глава 6
Когда около двадцати трех часов я позвонил в дверь своей квартиры, Билл открыл не сразу, а сначала прильнул к глазку и убедился, что это я.
— У тебя все в порядке, Билл? — спросил я после того, как он вновь запер входную дверь.
— Устроился нормально. — Он прошел в гостиную. На столе лежало досье Торнсенов. — Я просматривал это, Дирк, несколько раз. Чувствую, нам еще не раз придется к нему возвращаться. Кто-то или что-то должно всплыть.
Я сел на стул и передал ему свой разговор с Джошем Смедли.
— Мафия действует, — заключил я. — Ну что же, мы этого ожидали. Это они нагнали страху на миссис Торнсен. О Терри никаких новостей. — Я остановился, закуривая сигарету. — Теперь Хенк. Я устрою ему веселую жизнь. С его заведением я рассчитаюсь сразу. — Я рассказал Биллу о бомбе. — Затем займусь его машиной. Пусть почувствует удары судьбы. Потом дело дойдет и до его дома. Теперь, Билл, главное, чтобы Хенк не догадался, что за этим всем стою я. Потому что он тут же побежит к своим дружкам из мафии и будет вопить о помощи, и тогда они могут нами заняться.
Поднявшись, я пошел на кухню, разыскал кусок картона и крупно вывел фломастером:
ЧЕРНЫМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН. ККК.
Я вернулся в гостиную и показал Биллу объявление.
— Прибью на дверях клуба, и, возможно, это собьет Хенка с толку. Он не подумает обо мне, а решит, что это работа местных куклуксклановцев. То же самое прикреплю к его машине. Это немного прикроет нас.
— Понятно, — подтвердил Билл, кивая.
— Конечно, рано или поздно парни из мафии поймут, что за этим стою я, и тогда они постараются нанести ответный удар. Надо быть готовым к этому. Как только начнем, сразу же надо будет уходить в подполье. Я знаю место, где мы сможем жить. Я имею в виду, не здесь. Хорошо, Билл?
— Как ты скажешь, так и будет.
— Ну ладно, пойду спать. Бомбой я буду заниматься сам. Ты в стороне.
— Ничуть, — ответил Билл. — Куда ты, туда и я. А теперь пошли спать.
— Не хочу, чтобы ты влезал в эту работу. Это дело для одного человека.
— Двое всегда лучше одного, — подвел он черту и пошел в спальню.
Я принял душ и тоже лег. Положив руку на пустую подушку, на которой так часто покоилась головка Сюзи, я опять представил себе те ужасные минуты на улице, когда она, обо-жженная серной кислотой, крича от боли, рванулась на проезжую часть и была раздавлена грузовиком. Я не мог спать. Я лежал и вспоминал об ушедших часах близости, обо всем том, что она делала для меня, о той теплоте, которой Сюзи наполняла мою жизнь.
И только когда первые лучи солнца пробились сквозь толщу дождевых облаков, я наконец заснул, но всего лишь на час. Во сне видел Хенка, эту громадную обезьяну, и вскоре весь в поту проснулся. Посмотрев на часы, встал, побрился, принял душ и оделся.
Билл уже тоже был на ногах. На кухонном столе дымился кофе и лежали тосты, намазанные джемом.
Несколько минут мы ели молча, затем он спросил:
— Послушай, Дирк. После того как ты разделаешься с Хенком, что мы будем делать дальше?
Я покачал головой:
— Пока не знаю, сейчас у меня на уме только он один. Ни о чем больше думать не могу.
— Мне непонятно одно, — продолжал Билл, — чем заняться мне?
— Бог его знает, — нетерпеливо отмахнулся я. — Когда потребуется, будешь помогать.
Билл допил кофе.
— Ладно, пойду присмотрюсь к обстановке. К ленчу вернусь. А чем займешься ты?
— Подожду вечера, — ответил я, отодвигая чашку. — Ты мне сегодня не нужен.
— Можно я возьму машину?
— Бери, конечно. Я никуда не собираюсь. Мне остается только ждать трех часов ночи, когда закроется их притон.
— Постарайся поменьше переживать, Дирк. — И Билл вышел.
Все утро я провел за мытьем посуды и уборкой кухни. Я двигался как сомнамбула. У меня было чувство, словно во мне был воспалившийся гнойный нарыв, который необходимо было вскрыть. Этот нарыв был Хенк Смедли.
Затем я уселся в гостиной, куря сигарету за сигаретой и думая о Сюзи. Время ползло медленно. Билл вернулся только в 13.00.
— Я принес два бифштекса, — сообщил он, направляясь в кухню.
Еда меня не интересовала. Я услышал, как Билл включил духовку, и зажег новую сигарету.
Минут через десять вошел Билл, накрыл на стол и разложил по тарелкам бифштексы. Мы съели их с черствым хлебом. Еда не шла мне в горло: мозг как бы заклинило на Сюзи и Хенке.
— Я ездил на пристань, — произнес наконец Билл, покончив со своим бифштексом. — Кое с кем поговорил. Клуб Хенка закрывается в половине третьего ночи. Уходят все, никто не остается для дежурства.
— Очень хорошо, Билл, — похвалил я, отодвигая от себя тарелку с недоеденным бифштексом. — Я приеду туда в два и где-нибудь притаюсь, может быть, даже в машине. Мне нужно проникнуть внутрь, а там два этих копа.
— Мы поедем вместе, Дирк, — заявил Билл.
Я пожал плечами:
— Если хочешь, Билл. Вообще-то твоя помощь может мне понадобиться.
— О Господи! — воскликнул Билл, взглянув на меня. — У тебя полный хаос в голове.
— Я доберусь до этого черного выродка. Я хочу убить его, но этого все-таки не сделаю. Просто превращу его жизнь в ад.
— Ты мне уже об этом говорил. Ты хочешь взорвать к чертовой матери «Черную шкатулку». Хорошо. А когда ты превратишь жизнь Хенка в ад, что будем делать дальше?
— Придет время, подумаем и об остальном.
Я попрощался с Биллом и ушел.
На улице слегка моросило, но я этого не замечал. Улицы Парадиз-Сити были почти пустынны. Пока я шел, я все время представлял себе то Хенка, то Сюзи. Перед моим мысленным взором стояла Сюзи: вот она выходит из своего дома, рядом останавливается машина, ее спрашивают, как проехать, а потом — кислота. Кислотой плеснул какой-то бандит. Хенк был за рулем.
Подойдя к полицейскому управлению и постояв немного у входа, я вошел, надеясь поговорить с Джо Беглером. Первым на пути мне попался младший инспектор Чарли Тэннер.
— Дирк, прими мои соболезнования. Иди, Джо тебя примет.
Беглер вышел из-за стола и дважды крепко пожал мне руку. Он хотел выразить сочувствие, но мне оно было нужно, как лимон, выдавленный на открытую рану.
— Есть новости, Джо? — спросил я, опершись руками о его стол и наклоняясь вперед.
— Совсем немного, — ответил он, усаживаясь на свое место. — Нам удалось найти свидетеля, который живет там, где все произошло. Он все видел и даже запомнил номер машины. Она угнана. На обоих в машине были перчатки, так что следов не осталось. Водитель был негр. Вот и все, но расследование продолжается.
— Он уверен, что водитель был негр?
— Клянется в этом.
— Если больше ничего нет, Джо, то не буду тебя отрывать от работы.
Повернувшись, я вышел и опять попал под моросящий дождь. По крайней мере, я мог быть уверен, что за рулем был Хенк.
Я шел переулком и наконец вышел к пристани. Через пару минут, поравнявшись с «Черной шкатулкой», я немного замедлил шаги. В стороне стоял старый «олдс», принадлежавший когда-то Терри Торнсену, — неплохая машина.
Я пошел медленнее. Было уже 16.30. Хенк и компания, наверное, готовились к началу работы. Я взглянул в ту сторону, где стояла роскошная яхта Джо Валински. Так как поблизости было много туристов в плащах, которые тоже рассматривали яхту, я подошел и смешался с ними, чтобы не привлекать ничьего внимания.
По палубе расхаживал человек, в котором я узнал Лу Джерандо. Он посматривал на туристов, презрительно усмехаясь. «После Хенка, — подумал я, — надо заняться яхтой. Нужно будет заказать Хасану еще одну магнитную мину. За хорошие деньги он все устроит».
Я ушел уже довольно далеко. Домой я поехал на такси.
Билла не было дома. Мне предстояло убить еще несколько часов. Я сел и заставил себя расслабиться.
Билл вернулся вскоре после 20 часов. В одной руке у него был пластиковый пакет, в другой дорожная сумка.
— Давай поедим, — предложил он, ставя на пол сумки. — Я голоден.
Он пошел на кухню, а я остался сидеть на стуле. Ни голода, ни жажды я не чувствовал — только жажду мщения.
Через несколько минут Билл появился с тарелкой сосисок в руках. Он накрыл на стол и сел.
— Послушай, Дирк! — сказал он громко. — Так ведь и чокнуться можно. Давай принимайся за еду.
Я неохотно взял одну сосиску.
— Где ты был? — спросил я.
— Ходил тут недалеко. Послушай, Дирк, пора начинать работать. Покончим с Хенком сначала, может, после этого ты немного придешь в себя.
— Что у тебя в сумке?
— Все необходимое, чтобы забраться в забегаловку Хенка и чтобы разнести на куски его машину.
Я кивнул и вдруг почувствовал, что проголодался.
— Я говорил с Беглером. Копы топчутся на месте, но они отыскали свидетеля, который клянется, что за рулем сидел негр.
— Это мы и без него более или менее знаем, — сказал Билл с полным ртом. Он пошел на кухню и принес новую порцию сосисок. Мы съели их, и я посмотрел на часы. Было еще только 20.35. Господи! Как медленно тянется время!
Откинувшись на стуле, я закурил сигарету, в то время как Билл убирал со стола. Мне очень хотелось проглотить двойную порцию виски, но я удержался. Сегодня мне нужна была ясная голова. Ровно в 21.00 я встал.
— Поеду за бомбой, Билл.
— Отлично, и я с тобой. Мне нечего больше делать.
Оставив Билла в машине, я зашагал к ларьку Али Хасана. Несмотря на мелкий дождь, толпы туристов прогуливались по набережной. Прошло несколько минут, прежде чем Хасан заметил меня. Он поднялся, что-то сказал жене и подошел ко мне.
— Ну как? — спросил я.
— Все в порядке, мистер Доу. Сделано отлично. Стоит тех денег, которые вы платите.
— Давайте ее сюда, и я заплачу.
— Сейчас все будет. Все готово. Объясняю, как ею пользоваться. Все очень просто. Сверху на корпусе — тумблер. Вы поворачиваете его вправо, и через десять минут бомба взрывается. Она совершенно безопасна, пока вы не повернете тумблер. Ее можно даже уронить. Никаких проблем.
Зайдя в тень, я вынул бумажник и рассчитался с Хасаном. Пересчитав деньги, он кивнул и запихнул их под свое одеяние.
— Подождите минуту, мистер Доу. — Он отошел и вернулся с пластиковым пакетом. Пакет он передал мне.
— Повернете тумблер направо, мистер Доу, и удирайте. Через десять минут будет много шуму и большие разрушения.
— Может, мне понадобится еще что-нибудь, — сказал я. — Например, чтобы потопить стотонную яхту. Возьмешься?
Он засунул одну руку в карман, а другой почесал в затылке.
— Это будет дорого стоить, мистер Доу. Я могу это устроить, но мне придется иметь дело с одним флотским сержантом, а он берет очень дорого.
— Но ты мог бы это устроить?
— За хорошие деньги можно сделать все.
— Хорошо. Возможно, я к тебе еще приду, — сказал я и, попрощавшись, вернулся к машине. Положил пластиковый пакет на заднее сиденье и сел за руль.
— Она самая? — спросил Билл, повернув голову и глядя на пакет.
— Да, — ответил я, включая мотор. — Поедем домой и будем ждать.
— Совсем не разбираюсь в них. Она безопасна?
— Абсолютно, так что успокойся.
Дома, в гараже, я раскрыл пакет и извлек из него черную квадратную коробочку. Как Хасан и сказал, сверху находился маленький тумблер.
Билл наблюдал за мной широко раскрытыми глазами.
— Надо повернуть тумблер направо, — объяснил я ему, — и через десять минут — бух!
Положив бомбу обратно в пакет и выйдя из автомобиля, мы поднялись на лифте в квартиру.
— У нас еще пять часов ожидания, — сказал я. — Давай выпьем кофе.
— Конечно. — Билл направился в кухню.
Положив бомбу на стол и закурив, я сел. Билл вошел с кофейником, чашкой и блюдцем.
— Я хочу немного поспать, Дирк. Разбуди меня, когда надо будет отправляться.
Он исчез в своей спальне, а я выпил кофе, выкурил еще пару сигарет и начал вышагивать взад и вперед по комнате, все время поглядывая на часы. В голове у меня была единственная мысль — как превратить жизнь Хенка Смедли в такой же кошмар, в какой он превратил мою.
В 1.45 я разбудил Билла, который спал детским безмятежным сном. Я позавидовал ему.
— Пошли, — предложил я. — Нужно еще осмотреть все.
С бомбой в пластиковом пакете и картонкой, на которой был написан лозунг ККК, мы поехали в район пристани. Вновь пошел дождь, и народу было совсем мало. Несколько рыбаков возвращались от своих лодок, туристы уже давно спали. Портовых полицейских тоже не было видно. Я нашел удобное место для машины в сотне метров от «Черной шкатулки».
— Пойду посмотрю, — сказал я Биллу, выходя из машины.
Пройдя мимо клуба, я услышал звуки джаза. Боковая аллейка, как я понял, вела к черному ходу. Не спеша, я прошел по аллее и наткнулся на заднее окошко, которое было полуоткрыто. Внутри двое черных бесцельно бродили взад и вперед. Помещение выглядело как временная кухня. Один из негров снимал грязный передник, видимо, готовясь идти домой. Другой сел на стол, уплетая сосиски.
Отойдя от окна, я медленно пошел к машине.
— С обратной стороны есть окно, — сообщил я, — так что никаких проблем.
Мы молча сидели и ждали. Теперь на набережной и пристани никого не было видно. Дождь не прекращался. Когда стрелки на моих часах подползли к 2.30, в клубе стали выключать свет. Послышались голоса, и около тридцати негров, мужчин и женщин, вышли на улицу. Они, не переставая, галдели как сороки. Через пару минут они разделились на маленькие группки и стали удаляться, крича и махая друг другу на прощание.
Затем появились еще четверо высоких негров, которые, по-видимому, составляли персонал клуба. Они направились к своим машинам, припаркованным неподалеку от нашей, и уехали.
Вскоре после трех часов ночи вышел Хенк Смедли. Фигуру этого огромного орангутанга нельзя было ни с кем спутать. С ним был еще мужчина, в широкополой шляпе и белом пиджаке. Он стоял и ждал, пока Хенк закрывал двери клуба. Потом они быстро подошли к «олдсу» Хенка, влезли в него и уехали.
— Кто этот парень в шляпе? — спросил Билл. — Он же белый.
— Не знаю и знать не хочу. Пошли, Билл, пора приниматься за работу.
Мы вышли из машины. Билл достал из дорожной сумки короткий ломик и отмычку, а я нес бомбу. Меньше минуты потребовалось Биллу, чтобы открыть окно на кухню. Со мной был мощный фонарь. Я включил его и попросил Билла подать мне бомбу.
— Ею займусь я, а ты пойди и прибей к двери лозунг ККК.
Из кухни через коридор я проник в большую комнату, где находилась танцевальная площадка, и положил бомбу на стойку бара. Затем с пистолетом в руке прочесал все помещения, чтобы убедиться, что никто не спит где-нибудь в доме. Удостоверившись в этом, я вернулся в бар и повернул тумблер на бомбе вправо. Потом вернулся в кухню, вылез в окно и сел в машину рядом с Биллом.
— Думаешь, мы достаточно далеко от клуба? — с беспокойством в голосе спросил Билл.
— Я хочу видеть эту картину, — признался я, сжимая руль, устремив взгляд на клуб и думая, что это первое звено в цепи мести за смерть Сюзи. Не скрою, я был доволен.
Стрелки на часах, вмонтированных в панель кабины, ползли как черепахи. Наконец прошло десять минут. Билл обеспокоенно заерзал.
— Может, он нас надул? — прошептал Билл, когда стрелки отсчитали уже пятнадцать минут.
— Успокойся и жди! — отрезал я. Не успел я договорить, как бомба взорвалась. Удар и взрывная волна качнули нас и машину.
Передние рамы окон вылетели на набережную. Раздался треск, крыша клуба слетела. Передняя дверь, вся покореженная, с прибитым к ней лозунгом ККК валялась на земле. Послышался еще шум и грохот. Это здание развалилось на куски.
Все было кончено. Я завел мотор, и мы уехали, прежде чем успели подъехать копы и пожарные.
Я сделал то, что хотел. «Черная шкатулка» перестала существовать. С моей души свалился огромный камень.
— Ну и бомба! — изумленно сказал Билл. — А что дальше?
— Ты знаешь, где живет Хенк?
— Конечно.
— Поехали к нему и разобьем его машину.
Мы поехали по Сигров-роуд.
— Вон его дом, — сказал Билл, — направо.
Затем мы оба, вооружившись мощными тупорылыми молотками с короткими ручками, вышли из машины и направились к подземному гаражу.
Нам потребовалось меньше десяти минут, чтобы превратить машину Хенка в кучу металлолома. В то время как я бил стекла, Билл крошил двигатель. Конечно, было шумно, но кто в 4.15 обращает на это внимание. Мы вспороли покрышки, потом я фломастером написал на единственной нетронутой дверце «ККК».
— Ну что, удовлетворен? — спросил Билл, когда мы вернулись в машину и я завел мотор.
— Да, теперь я впервые за эти дни усну спокойно. Спасибо, Билл. — И я направил машину к дому.
Впервые после смерти Сюзи я спал без сновидений. Утром, когда я встал, побрился, принял душ и оделся, было уже 11.15. Билл успел приготовить завтрак, и когда мы ели, он все время кидал на меня тревожные взгляды.
— Ну, Дирк, теперь, я думаю, ты избавился от своего подавленного состояния, — проговорил он, разбивая третье яйцо.
— В какой-то мере, — ответил я. — Хенк вел машину, но был и второй человек, который плеснул в лицо Сюзи кислоту. Его-то я и должен найти.
— Хорошо. Мы до него доберемся. Нужно только хорошенько поспрашивать.
После завтрака мы с Биллом отправились на побережье. С трудом найдя место для стоянки, мы вылезли из машины и двинулись мимо торговых ларьков и рыболовных траулеров в направлении к «Черной шкатулке», или, вернее, к тому, что от нее осталось. Вокруг стояли группы любопытных туристов. Желающих подойти ближе сдерживали копы. Я заметил детектива Тома Лепски, разговаривавшего с пожарными.
— Подожди здесь, — попросил я Билла, а сам двинулся к Лепски, расталкивая по дороге толпу туристов.
— Привет, Том, — окликнул я его.
— Ты только взгляни, — проговорил он, махнув рукой в сторону остатков ночного клуба. — Ничего подобного я никогда не видел.
Мне с трудом удалось скрыть свое удовлетворение, когда я осматривал все это. Да, бомбочка оказалась на славу.
— Похоже на бомбу, — сказал я.
— Конечно, черт возьми. В нашем городе такого никогда еще не было. Мэр мечет икру. — Лепски усмехнулся. — Кто-то все-таки добрался до них. Рано или поздно это должно было случиться.
— Да, кому-то они здорово насолили, — предположил я, заметив при этом, что Лепски очень внимательно смотрит на меня.
— Тут, правда, есть ку-клукс-клановский плакат, но это, конечно, для отвода глаз. Здесь поработал кто-то, кто крепко ненавидит Смедли.
Я понимающе кивнул.
— Вполне согласен с тобой, Том. А ты видел Смедли?
— Конечно, он уже был у нас. Но это еще не все. Кто-то расколошматил его машину. Мы считаем, что это сделал тот же человек, который подложил бомбу. Смедли совсем рехнулся, умоляет нас найти того парня. — Он пожал плечами. — Мы, конечно, будем искать, но Смедли сам виноват. Он настроил многих людей против себя. — И опять подозрительный взгляд полицейского в мою сторону. — Я слышал, Дирк, ты ушел из агентства?
— Верно. Смерть Сюзи подкосила меня. Но со временем я, может быть, вернусь туда. Кстати, Том, как проходит расследование по делу Сюзи?
— Копаем понемногу. Мы нашли еще одну свидетельницу, которая описала малого, плеснувшего кислотой. Не такое уж подробное описание, но, может быть, это поможет. Это был широкоплечий парень в белом пиджаке, на голове широкополая шляпа. Ищем отвечающих этому описанию.
Я вспомнил, что Хенк выходил из клуба с человеком, носившим белый пиджак и широкополую шляпу.
Лепски продолжал пристально смотреть на меня.
— Послушай, Дирк. Хенк уже достаточно поплатился. Нам больше не хотелось бы таких неприятностей. Бомбы отпугивают богатых туристов, а новость о взорвавшейся бомбе уже распространилась. В отелях уже отменяют заказы на следующий месяц. Нам здесь не нужны бомбы. Ты понял меня, Дирк?
— А почему ты мне это говоришь, Том? Ты скажи это тому, кто бросил бомбу, если он тебя послушает.
Лепски пожал плечами.
— Делай, как хочешь, — ответил он. — Но повторяю тебе, если взорвется еще одна бомба, мы займемся этим любителем основательно, а это пятнадцать лет тюрьмы.
— Ну и скажи ему об этом. Ладно, Том, до свидания. — И я отошел от него.
Подав Биллу сигнал оставаться на месте, я зашагал по набережной к «Нептуну». Эл Барни был на своем месте и разговаривал с двумя юными туристами в огромных солнечных очках. Затем они сфотографировали его как достопримечательность, и один из них протянул Элу десять долларов. Эл схватил их и помахал ребятам вслед.
— Я смотрю, Эл, твой бизнес процветает?
— А, мистер Уоллес! Все приходит, и все уходит. — Он опустил купюру в грязный карман. — В следующем месяце будет лучше. — Он оглядел меня своими акульими глазками: — Бомба. Кто-то посчитался со Смедли!
— Эл, ты знаешь что-нибудь о широкоплечем человеке, который носит белый пиджак и широкополую шляпу?
Барни состроил гримасу:
— Это Хьюла Мински. Держитесь от него подальше, мистер Уоллес.
— А кто это?
Барни посмотрел по сторонам и, понизив голос, сказал:
— Один из молодчиков Валински. Парень — отрава.
— А где его можно найти?
— Выбросьте это из головы, мистер Уоллес. Я вам говорю — отрава.
— Где мне его найти?
Барни застонал.
— Когда он здесь, он бывает с Хенком Смедли. Он приходит сюда накануне первого числа каждого месяца и выколачивает деньги с тех, кто платит дань мафии.
— Спасибо, Эл, — сказал я, похлопав его по жирному плечу, и направился к тому месту, где меня ожидал Билл.
— Копы догадываются, что бомбы — моих рук дело, — заключил я подробный пересказ событий. — Том мне определенно намекнул на это, но доказательств у них нет.
— У копов вечно какие-нибудь теории. Итак, Хьюла Мински! Что ты собираешься с ним делать?
— Я его так придавлю, что он всю жизнь будет ездить в инвалидной коляске.
— Когда?
— Сегодня вечером. Часов в семь мы наведаемся к Хенку и подождем.
— Может получиться горяченькое дельце.
— Хорошо, пусть будет горяченькое.
— Ты возьмешься за Мински, а я займусь Хенком, — сказал Билл. — У меня давно на него руки чешутся.
— Решено, Билл.
Вернувшись домой, Билл возбужденно начал ходить по гостиной, в то время как я курил и размышлял.
Зазвонил телефон, и я поднял трубку.
— Мистер Уоллес? — послышался женский голос.
— Да, это я. Кто говорит?
— Я секретарь мистера Валински, — сообщил мне голос: резкий, металлический голос женщины неопределенного возраста. — Мистер Валински хотел бы побеседовать с вами. Не смогли бы вы прийти в отель «Спэниш Бэй» в пять часов? Я встречу вас в холле и провожу в его номер. — На том конце повесили трубку, прежде чем я успел сказать хоть слово.
Я повесил трубку и обо всем рассказал Биллу. Он только тихо свистнул в ответ. Мы оба прекрасно знали, что значит «Спэниш Бэй» — самый роскошный и дорогой отель на восточном побережье.
— Да, живут же люди. Ты пойдешь?
— Пойду, — ответил я.
Без нескольких минут пять я уже входил в богато обставленный вестибюль «Спэниш Бэй».
Там все было как всегда: пожилые постояльцы отеля пили чай и болтали. Это было место только для богатых. Два официанта возили по залу тележки с булочками и пирожными. Покупателей у них хватало.
Звонившая мне женщина ждала около столика портье: высокая, с волосами цвета воронова крыла, с изумрудными глазами. Не красавица, но очень сексуальна. Казалось, будто от нее исходит какое-то излучение. Она была в белом: короткий жакет, великолепно сшитая юбка. Она выглядела на миллион долларов.
Подняв руку с тонкими, длинными пальцами, она направилась ко мне.
— Мистер Уоллес? Я Сандра. Просто Сандра — так все меня зовут.
— Привет, Сандра, — сказал я, рассматривая ее роскошную фигуру. Здесь было все, что только мог пожелать мужчина: высокая грудь, узкая талия, великолепные бедра и длинные ноги. — Так в чем дело?
— С вами хочет побеседовать мистер Валински. Будьте с ним осторожны, мистер Уоллес. — Она задумчиво изучала меня. — Он не таков, каким кажется. — И повернувшись, она направилась впереди меня к лифту.
Добравшись до шестого этажа, мы вышли в длинный коридор, где она остановилась у одной из дверей и вставила в нее ключ. И вновь, взглянув на меня, шепнула:
— Так будьте осторожны, — и открыла дверь. Затем отступила в сторону, пропуская меня в большую комнату с балконом. Все здесь было очень шикарно.
Я вошел.
— Мистер Валински, пришел мистер Уоллес, — громко сказала Сандра. — Он на балконе, — обратилась она ко мне.
Я пересек роскошно обставленную комнату и вышел на балкон с видом на чудесный пляж, пальмы и купающихся.
Джо Валински стоял, опершись на перила. Повернувшись и увидев меня, он направился в мою сторону. Его вид удивил меня. Я рассчитывал увидеть высокого мужчину с грозным видом. Зная, что Валински мафиози и шантажист, я был ошарашен его внешностью.
Передо мной, улыбаясь, стоял плотный, невысокого роста мужчина, который ничем не отличался от десятков крупных воротил, отдыхающих в Парадиз-Сити. Немного располневший, лысоватый, загорелый человек, одетый в изысканный легкий светло-синий костюм, в шелковую кремового цвета рубашку, клубный галстук, на ногах своего рода сандалеты от Гуччи. На круглом, упитанном лице виднелся небольшой нос, широкий, с очень тонкими губами рот и широко расставленные серовато-голубые глаза. На выдававшемся вперед подбородке у него была ямочка. Он весь сочился преуспеванием и добрым юмором.
— Очень рад, что вы согласились прийти, мистер Уоллес, — сказал он, протягивая руку. Я подумал, потом протянул свою. Пожатие было крепким, но не агрессивным.
— Давайте присядем. Похоже, опять будет дождь. Очень дождливое лето. — Он направился к столу, сел и показал мне на одно из кресел. Все это время Валински непрерывно следил за мной. Эти серо-голубые глаза никогда ничего не упускали.
— Кофе? — предложил он. — Для крепких напитков еще рановато.
— Спасибо, ничего.
— Может быть, чай?
— Спасибо, ничего не надо.
Он шевельнул своими мощными плечами:
— Как хотите, тогда давайте поговорим. У меня мало времени. Думаю, вы тоже заняты. Не будем отнимать друг у друга время.
Я молча ждал. Он закинул одну короткую ногу на другую.
— Я хочу выразить вам искреннее сочувствие по поводу мисс Сюзи Лонг. Эта дьявольская работа была проделана без моей санкции. Человек, совершивший эту подлость, иногда выполняет для меня некоторые поручения. Но это безмозглое существо готово все сделать за деньги. Когда я вызвал его, он признался, что сделал это за пять тысяч долларов и что получил деньги от Хенка Смедли, который выполнял чье-то поручение. Он даже не знал чье. Когда я нажал на него, он признался, что это была вендетта.
Я внимательно слушал. Мой мозг быстро высветил ту сцену в банке, когда Анджела Торнсен прошептала мне: «Ты еще пожалеешь об этом. Клянусь Богом — пожалеешь». Неужели это она дала Хенку пять тысяч долларов, чтобы изуродовать лицо Сюзи?
— Мистер Уоллес, вы свели счеты с Хенком Смедли. Я свел счеты с моим человеком. — Валински сделал паузу, и в его серо-голубых глазах появился металлический блеск. — Этого человека уже нет в живых. Я руковожу организацией, члены которой умеют бесшумно выполнять такую работу. Что касается Смедли, он больше на меня не работает. Если вы захотите, он тоже исчезнет. Это доставит вам удовольствие?
— Вы хотите сказать, что вам только стоит пошевелить пальцем — и Хенк будет мертв?
— Вы облекли это, мистер Уоллес, в очень грубую форму, но, в общем, это так. Итак, вы этого хотите?
— Пусть живет.
— Вы не злопамятны, мистер Уоллес. Если бы кто-нибудь проделал такое с моей девушкой, я бы этого не простил.
— Пусть живет, — повторил я, — но жизнь его превратится в сплошное несчастье.
— Не сомневаюсь, — кивнул он.
Вошла Сандра с кофейником и чашками на подносе, поставила все это на стол, разлила кофе по чашкам и удалилась. Ее присутствие действовало так возбуждающе, что мне стоило большого труда не повернуться в своем кресле и не проводить ее глазами.
Валински наблюдал за мной.
— Очень полезная девушка, — заметил он со своей добродушной улыбкой. — Когда-то со мной работал ее отец. Он умер, и я взял ее секретаршей. Она совершенно незаменима.
Я промолчал. Он медленно потягивал кофе, я к своему не притронулся.
— Теперь, мистер Уоллес, давайте подведем итоги. Я надеюсь, вы удовлетворены. Во всяком случае, мне бы этого хотелось. Судьбу Смедли я передаю в ваши руки. Далее, я понимаю, что, разрушив клуб Смедли, вы сумели быстро отомстить. Однако, если в таком тихом городе, как этот, начнут взрываться бомбы, это начнет отпугивать богатых туристов и бизнесменов, приезжающих сюда. Я не хочу больше бомб. Мой бизнес связан с богатыми. Если они решат, что здесь бывают взрывы, они будут ездить в другое место, а это пагубно отразится на моем бизнесе. Вы человек разумный и понимаете, что я имею в виду. Хочу предостеречь вас от возможных неприятностей. Прошу вас впредь обходиться без скандальных дел. — Он улыбнулся. Во мне вдруг возникло отвращение к его широкой, доброжелательной улыбке. Это была улыбка гремучей змеи. — Вы, по-видимому, знаете, что я представляю организацию, действующую во всех уголках мира, и поэтому советую не устраивать больше неприятностей в этом городе. Если вы не отступитесь, вы будете сожалеть об этом. Вы поняли меня?
Я поднялся.
— Я понял вас, мистер Валински. — Повернувшись, я пересек балкон и вышел в гостиную. Сандра, ждавшая меня там, направилась к двери. Она немного помедлила, положив руку на дверную ручку, и в этот момент наши взгляды встретились.
Ни одну женщину нельзя было сравнить с ней, но все-таки я никогда не смог бы полюбить ее так, как любил Сюзи. Сандра ни на кого не была похожа. В ее зеленых глазах горел вызов: опасный, зачаровывающий взгляд. Ее обольстительная чувственность, ее тело, холодная самоуверенность — все было доведено до совершенства.
Она открыла дверь, и, когда я проходил мимо, до меня донесся ее шепот:
— Сегодня вечером. В одиннадцать часов в ресторане «Три краба».
В первый момент я не поверил своим ушам и резко повернулся, но лишь уперся носом в захлопнувшуюся дверь.
Домой я вернулся чуть позднее 18 часов. Билл сидел за письменным столом и изучал досье Торнсенов. Он неохотно оторвался от него, подошел ко мне и уселся в кресло. Я разлил по стаканам виски и подробно передал ему содержание разговора с Валински.
— Похоже на то, Билл, что это была кровная месть, не имеющая отношения к мафии, и сделали это Хенк и Мински за пять тысяч долларов. Мински зарылся так, что его сейчас не найти. Теперь что касается Хенка…
— Да, Хенка, — кивнул Билл.
— Мы отправимся к нему и постараемся узнать, кто поручил ему это дело с кислотой. Я думаю, что это могла быть Анджела Торнсен, но хочу знать наверняка. Если он расколется и мое предположение подтвердится, мы займемся Анджелой.
— Ты думаешь, мы сможем заставить эту обезьяну говорить?
— А для чего существует паяльная лампа?
Билл усмехнулся:
— Конечно, прекрасная мысль. Если нужно будет, мы его немного поджарим. Это должно заставить его заговорить. — Он на минуту задумался, допивая виски. — А какое впечатление произвел на тебя Валински?
— Опасен, словно ядовитая змея. С таким не шутят.
Затем я рассказал Биллу о Сандре. Он слушал с широко открытыми глазами.
— И ты решил с ней встретиться? — спросил он.
— А почему бы и нет? Ты что-нибудь знаешь о ресторане «Три краба»?
Билл прекрасно был осведомлен обо всех ресторанах и клубах города.
— Расположен на побережье. Хороший. Из дорогих. Находится рядом с заведением Солли Джоэла. Ты ведь знаешь, где это?
— Конечно. Ну хорошо, Билл. Постарайся раздобыть паяльную лампу, а я позвоню Хенку.
— У дворника наверняка она есть. — И с этими словами Билл вышел.
А я полез в кладовку, достал две пары наручников, вынул из ящика револьвер 38-го калибра, проверил, заряжен ли он, и положил в карман. Нашел в телефонной книге номер Хенка. Не менее десяти или двенадцати гудков раздалось, прежде чем он снял трубку и рявкнул:
— Кто это?
— Мистер Смедли? — Я вложил в свой голос всю жесткость и грубость, на какую только был способен. — Это из полицейского управления.
— Наконец-то. Так что? Вам удалось найти этого поганца, который бросил бомбу?
— Об этом мы и хотим с вами поговорить. Нам нужно задать вам несколько вопросов. Мы пришлем к вам двух детективов, хорошо?
— Ладно, только побыстрей. Через час мне надо будет уйти. — И он повесил трубку.
Вернулся Билл с паяльной лампой:
— Нет проблем. Лампа новая и прекрасно работает.
— Отлично. Тогда пошли.
— Послушай, Дирк. Я хочу сам заняться этой обезьяной. Можешь ты уступить это мне?
Мы добрались до Сигров-роуд за десять минут и поднялись на последний этаж.
— Дай-ка я, — сказал Билл.
Я отошел в сторону и прислонился к стене с револьвером в руке, а Билл нажал на кнопку звонка.
Через несколько минут дверь распахнулась. В проеме стоял Хенк. На нем были плотно облегающие джинсы, верхняя часть тела оголена. В то время как он уставился на Билла, я рассматривал его крепко сложенное тело с мускулатурой профессионального боксера.
— Так, значит, копы — это вы, — прорычал Хенк. — Вы опять путаетесь под ногами. А ну убирайтесь, пока я не стер вас в порошок.
Билл что-то тихо ответил, чего Хенк не расслышал. И тут он сделал именно то, чего ждал Билл: наклонился вперед, приблизив свое лицо к Биллу. Это была прекрасная мишень. Кулак Билла с надетым на пальцы кастетом с чавкающим звуком врезался в открытую челюсть Хенка так, что даже я вздрогнул.
Глаза Хенка закатились, и он рухнул, как срубленное дерево.
— Слабак, — презрительно протянул Билл.
Мы вместе оттащили тяжелое тело в гостиную. Там мне потребовалось несколько секунд, чтобы, заломив ему руки за спину, защелкнуть на запястьях наручники. Потом я надел наручники и на лодыжки.
Билл запер входную дверь, и мы осмотрелись. Гостиная когда-то была хорошо, с комфортом обставлена, но теперь в ней царило запустение. Не выпуская из рук оружия, я осмотрел две спальни, маленькую кухню, в которой был полный хаос, ванную и туалет, тоже запущенные. В квартире никого не было.
— Ладно, Билл, не будем терять время на этого подонка. Плесни ему в лицо немного воды, чтобы он пришел в себя.
Билл пошел на кухню, нашел ведро, наполовину наполнил его водой и выплеснул ее на лицо находившегося без сознания Хенка. Затем, накачав паяльную лампу, он быстро зажег ее. Желто-голубое пламя с шипением вырвалось из отверстий.
Хенк пошевелился, открыл глаза, мотнул головой, застонал и вновь закрыл их. Я ткнул его ногой под ребра, когда он, стеная, попытался сесть, и заставил его опять распластаться на мокром ковре.
Он зарычал на меня, как дикая кошка, которая попала в капкан, рычит на охотника, приближающегося к ней.
— Говори, кто заплатил тебе пять тысяч за то, чтобы ты облил кислотой лицо моей девушки? — потребовал я.
Он попытался содрать наручники, но это ни к чему не привело. Наручники были того типа, которые сжимаются тем сильнее, чем сильнее ты стараешься освободиться.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, — пробормотал он.
Я взглянул на Билла:
— Придется его немного подогреть.
— С удовольствием, — откликнулся Билл и быстрым движением приблизил пламя лампы к обнаженной груди Хенка. Тот вскрикнул и, казалось, готов был расколоться на куски. Злоба и ненависть улетучились. Теперь он был охвачен страхом.
— Не надо! — простонал он, задыхаясь. — Я скажу. Только уберите лампу.
— Кто? — крикнул я, сев на корточки рядом с ним.
— Энджи… Уберите от меня пламя!
— Говори!
Билл наклонился над Хенком и провел перед его лицом лампой.
— Говори все! — потребовал я.
— Энджи пришла ко мне. Она была взбешена, что ты помешал ей воспользоваться деньгами Терри. Клянусь, она была невменяема! Я испугался ее! Насчет кислоты — это ее идея, и она предложила за это пять кусков. Я поговорил с Хьюлой, который все и устроил. Вот так это и вышло. Я не хотел ее убивать… Клянусь, не хотел. Я думал, ей немного обожжет кожу на лице. Не ожидал, что она бросится на мостовую и попадет под грузовик. Клянусь!
Я смотрел на него с отвращением.
— А деньги вы получили?
— Да. Раз Энджи сказала, что заплатит, — значит заплатит. Мы разделили деньги пополам с Хьюлой.
— А где он сейчас?
— Не знаю. Вчера он звонил и сказал, что ему нужно уехать по делу. Он еще не вернулся.
— Он не сказал, куда едет?
— Я не задаю ему вопросов, — ответил Хенк, косясь на паяльную лампу. — Нужно быть психом, чтобы задавать ему вопросы о его делах. Не знаю я, где он.
Я мог бы сказать ему, но решил, что не стоит.
— Хорошо, Хенк, дело немного сдвинулось. Теперь поговорим об Энджи. Она тебе платит по десять тысяч долларов в месяц, так?
— Не мне. Тут вот в чем дело. Хьюла пришел как-то ко мне и сказал, что хочет использовать мой клуб в своих целях. За это он платил мне полторы тысячи в неделю. Я не мог возражать. Эта хата тоже его. Он разрешает мне жить здесь. Я ничего не знаю. Клянусь!
— Говори все, не темни, — пригрозил я.
Билл приблизил лампу так, чтобы Хенк мог чувствовать жар пламени. Он весь сжался.
— Ко мне в клуб приходят люди и передают запечатанные конверты. Энджи приносит пакет, набитый деньгами. Я не задаю никаких вопросов, а просто складываю все в сумку. Первого числа каждого месяца приходит Хьюла и забирает сумку. Вот и все.
— За что шантажировали Энджи?
— Не знаю. Клянусь, не знаю. Этим занимается Хьюла. Он откапывает всякие грязные факты про людей. Я не задаю вопросов. Я не хочу ничего знать. Я думаю, что у Хьюлы что-то есть на Энджи. Что-то очень важное, раз она отваливает ему такие деньги. У нее ведь не в порядке с головой. Она правда ненормальная и была такой всегда.
Я внимательно наблюдал за ним и решил, что он говорит правду. Такой жестокий и безжалостный человек, как Мински, вряд ли будет посвящать в свои дела такого идиота, как Хенк. И вдруг я почувствовал отвращение к Хенку, к этой комнате с ее обстановкой.
— Ладно, Билл, — сказал я, — освободи его.
Билл загасил лампу, затем снял с Хенка наручники, в то время как я с револьвером в руке наблюдал за этой процедурой.
Хенк сел, растирая запястья и не сводя с меня взгляда.
— А теперь слушай внимательно, — проговорил я. — Нам с тобой не жить в одном городе. Я разговаривал с хозяином Хьюлы. Он уже кормит где-то червей, так что у тебя не будет с ним встречи. Я не хочу тебя больше здесь видеть. Даю тебе двенадцать часов, и чтобы духу твоего в этом городе не было. Если я встречу тебя здесь, то прострелю тебе коленные чашечки и ты больше никогда не сможешь ходить. Исчезни! Понял?!
Он продолжал смотреть на меня, мотая головой, в полном замешательстве.
— Я не знаю, куда мне деться, — пробормотал он. — У меня совсем нет денег.
— Дважды повторять не буду. Если ты не уберешься из этого города за двенадцать часов, тебе больше не ходить ногами. Пошли, Билл. Это дерьмо смердит.
Мы спустились на лифте и вышли на улицу в духоту и моросящий дождь.
