Гастингс приподнялся на кровати, когда вошедший в палату Калверт протянул ему руку.

— Вижу, вам уже лучше, — сказал Калверт.

— Рентген показал, что переломов нет. Все говорят, что мне очень повезло. Один шанс из ста, но, как видите, я остался в живых.

— Да, вам действительно повезло, — не снимая пальто, Калверт уселся на стул.

Лицо Гастингса выглядело оживленным, глаза блестели. Тюрбан из бинтов все еще украшал его голову, но царапины и ссадины на лице затянулись. Он был искренне рад своему спасению, и Калверт подумал, что и сам должен испытывать сходное чувство. Однако ничего, кроме гнева и страха, в его душе не было.

— Я теперь совсем иначе смотрю на жизнь, — говорил Гастингс. — Я стал верить в Бога и во все святые таинства. Разве мог я помыслить о таком месяц назад?

— Понимаю ваши чувства, — Калверт кивнул. — На войне такое бывает с человеком довольно часто. Но, увы, все это довольно быстро проходит.

— Уверен, что со мной это надолго, — смущенно сказал Гастингс. — Я словно заново родился. Ведь я был на волоске от смерти и чудом остался в живых.

— Со мной случилось то же самое.

— Но на войне этого ожидаешь, а здесь…

— Машина Плайера только что сбила меня, — Калверт приподнял грязную полу своего пальто. — Это случилось четверть часа тому назад.

Гастингс вздрогнул, словно его ужалила пчела. Он не мог оторвать взгляд от следа протектора, оставшегося на ткани пальто. Лицо его постепенно бледнело.

— Колеса едва не коснулись моего лица. Я запомнил каждую пылинку на шинах.

Гастингс упал на подушку и закрыл глаза. Калверт продолжал говорить, с трудом подыскивая слова.

— Я очень сожалею, что вы имеете отношение к этому делу. Не подумайте, что я хочу отомстить вам за то, что вы и меня втянули в него. Но я должен позаботиться о собственной безопасности. Пора поставить в известность полицию.

— Бедная моя мать, — Гастингс облизал пересохшие губы. — Что с ней будет?.. Неужели нет другого выхода?

— Мне моя жизнь пока еще дорога. Подумайте и обо мне, черт возьми! Вы сами побывали под колесами автомобиля и знаете, что это такое. Вспомните и подумайте, есть ли для меня другой выход.

— Я понимаю, — Гастингс открыл глаза. — Ведь они хотели убить вас.

— Нет, на этот раз — попугать. Вынуждают отдать расписку.

— Расписку? — в глазах Гастингса вновь поселился страх. — Но Род сказал мне…

— Подождите немного, — прервал его Калверт. — Плайер мог легко прихлопнуть меня еще до того, как я его заметил. Следы колес говорят о том, что он повернул руль, не доехав до меня всего четыре фута. И дело тут не в моем везении. На этот раз меня просто хотели напугать.

— Удивительно. Обычно он убивает без всяких церемоний. Это даже развлекает его.

— Но на этот раз убийство не входило в планы Плайера. Прежде всего им нужна расписка, а моя жизнь потом. Мне дали понять, какая участь ожидает строптивца.

Гастингс хотел что-то сказать, но передумал. Он размышлял над какой-то важной проблемой, старательно избегая взгляда Калверта.

— Что у вас на уме, дружище? Что вы задумали?

— Сегодня здесь был Род, — сказал Гастингс. — Они изготовили фальшивую расписку.

— Фальшивую расписку?

— Да. Поняв, что с вами трудно договориться, они сфабриковали точно такой же документ. Но на нем отсутствует подпись Ван дер Богля.

Калверт поискал в кармане сигареты. Так вот, значит, на что намекал Род, говоря, что подлинная расписка будет вскоре не нужна.

— Что-то заставляет их спешить, — продолжал Гастингс. — Они убеждены, что вы не решитесь передать дело в полицию. И тем не менее, какие-то обстоятельства заставляют их торопиться.

— От вас требуют совершить еще один подлог?

— Да. Они заставляют меня вторично подделать подпись голландца.

— И что же вы?

— Я испугался и не смог сразу отказаться, — Гастингс начал заикаться. — Я сказал Роду, что больше не имею доступа к документам с подписью Ван дер Богля. Но он мне не поверил. Он сказал, что я лгу, и пообещал натравить на меня Плайера.

— Плайер займется вами в любом случае. И если вы подделаете подпись, и если откажетесь. Разница лишь в сроках.

— Но Род обещал мне безопасность. Я сделаю это бесплатно! Мне не нужны их деньги. Мне бы только выбраться живым из этой истории.

— Мне бы тоже. Когда вас выписывают из госпиталя?

— Дня через два-три. Мне сообщили об этом в тот момент, когда здесь находился Род.

— Есть еще куча времени, — Калверт встал. — Если вас навестит детектив по имени Ходж, будьте осторожны. Он хочет докопаться до истины и умеет строить ловушки.

— Детектив? Разве вы уже сообщили полиции?

— О вас я ему ничего не говорил. Но он сам о чем-то догадывается… Кстати, Бостон давно ушел от вас?

— Лорэми Бостон? — удивился Гастингс. — Он сюда не приходил.

Из вестибюля больницы Калверт позвонил в галерею. Люси почти сразу взяла трубку.

— Я давно ищу вас, — сказала она. — Отец сейчас здесь и хочет переговорить с вами.

— Наши желания обоюдны.

— Он долго пробыл в госпитале у Гастингса и страшно расстроился.

— Буду через полчаса.

— Мы заперли все двери, но если вы позвоните, кто-нибудь вам откроет.

— Отлично…

— Что-нибудь не так? Вы как-то странно говорите.

— Все в порядке. Я выезжаю.

Когда Калверт вышел на улицу и остановил такси, было уже темно. Забившись в угол машины, он устало закрыл глаза. В его ушах еще звучал голос Люси — теплый, обещающий. Неужели все ее слова были ложью? Или это отец обманул ее, а она — добрая и доверчивая дочь — поверила ему? И все же роль Люси в этой истории была не ясна Калверту. Люси присутствовала в ней с самого начала, с момента встречи Калверта и Плайера в баре. Бесспорно, кое о чем она должна знать, а еще о большем догадываться… Но если Бостон не был в госпитале, где он проболтался целый день? Может, у старого волокиты есть подружка на стороне? Впрочем, что ему делать в госпитале? Гастингс ничего нового сообщить ему не может. Бостону известно все и о расписке, и о смерти Ван дер Богля, и о втором покушении. Важно знать, кто из двоих солгал — дочь или отец?

Такси остановилось возле серого запущенного здания полиции, освещенного двумя фонарями. Дежурный сержант глянул на позднего посетителя со скукой и легкой подозрительностью, что было вообще характерно для местной полиции.

— Я хочу видеть инспектора Ходжа, — сказал Калверт.

— Его нет пока.

— Но он еще зайдет?

— Какое у вас дело к нему?

— Личное.

— Подождите полчасика, — сержант недружелюбно глянул на Калверта.

— У меня нет времени. Я оставлю ему записку.

Сержант, пододвинув Калверту блокнот, проворчал:

— Личные дела… записки… Здесь полицейский участок, а не почта.

Четкими и крупными буквами Калверт написал: "Иду на важную встречу. Думаю, вас это должно заинтересовать. Не откладывайте. Для меня эта встреча может оказаться роковой. Как только получите записку, позвоните по следующему номеру…" — он указал телефон галереи Бостона.

Записку он вложил в конверт, где хранилась расписка, заклеил конверт и, передавая сержанту, сказал:

— Передайте это Ходжу, как только он вернется.

— Оставьте на столе, — буркнул тот.

— Это крайне важно.

— Вы тут что, командовать собираетесь?

Не ввязываясь в пререкания, Калверт бросил конверт на стол и вышел. Прежде чем сесть в такси, он завернул за угол и проверил пистолет Бенни Фэриса. Убедившись, что он заряжен и действует безотказно, Калверт сунул его в карман и замурлыкал мелодию вальса.