Глава 5
Гастингс, баюкая посиневшую правую руку, сидел на стуле в углу.
— Не пускайте слюни, — раздраженно сказал Калверт, наливая ему стакан виски.
— Спасибо, — Гастингс взял стакан левой рукой.
— Так-то лучше. Хорошая порция выпивки снимает любые стрессы. Такова моя философия. Помните об этом, приятель.
Калверт разрядил пистолет Рода и швырнул его на стол. Гастингс вздрогнул.
— Откуда у вас такой страх перед оружием? Попадали раньше в перестрелки?
— Терпеть его не могу, — вымолвил Гастингс.
— А мне только что показалось: вы хотели поднять эту штуку с пола.
— Это произошло помимо моей воли. Я ничего не соображаю… Можете верить, можете не верить, но я никогда не смогу направить оружие на человека.
— Где Род взял ключи от моей двери?
— Не знаю, — Гастингс пожал плечами.
— Значит, вы сделали по восковому отпечатку всего один ключ?
— Совершенно верно. Всего один.
— Почему Род так интересуется этой распиской?
— Не имею понятия, — лицо Гастингса дрогнуло.
— Хорошо, не буду давить на вас. Но одну вещь вы наверняка знаете. Откуда Род узнал, что расписка хранится в моей квартире?
— Я сам сказал ему об этом, — Гастингс понуро опустил голову.
— Выходит, вы сообщники?
— По крайней мере, я так думал, но… — в голосе Гастингса прозвучала горечь.
— Теперь вы пытаетесь обмануть друг друга?
— Он пытается.
— Сколько же может стоить этот кусочек бумажки? — Калверт коснулся кармана, в котором лежала расписка.
Глаза Гастингса сверкнули, но голос остался прежним — печальным и безнадежным.
— Точно не скажу, но сумма велика.
— А какова будет ваша доля?
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Сколько вы думаете сорвать, владея этой распиской?
Гастингс колебался недолго и не без труда выдавил из себя:
— Я рассчитывал тысяч на двадцать пять. Для меня это большие деньги. Но сейчас я соглашусь и на пятнадцать. Десятью тысячами я бы пожертвовал, — он многозначительно посмотрел на Калверта.
— Кто же обещал вам эти деньги? Род?
Гастингс, глядя в потолок, не проронил ни слова.
— Тут есть один нюанс, — продолжал Калверт. — Если Роду действительно нужна расписка, ему-то какая разница, кому платить — мне или вам. А ведь расписка у меня.
Гастингс глянул на Калверта так, словно видел впервые. Но ответ его прозвучал весьма неубедительно:
— Вы же ничего не знаете об этом деле. Что это за расписка, почему она стоит такие деньги…
— Зачем мне это! — фыркнул Калверт. — Хватит того, что я знаю, сколько она стоит.
— Это несправедливо! — воскликнул Гастингс. — Я столько пережил, столько сделал… И если мне ничего не достанется… — он не закончил.
— Продолжайте, — ухмыльнулся Калверт. — Что будет, если вам ничего не достанется?
— Больше я ничего не скажу. Можете взять расписку себе, — с горечью сказал он. — Берите ее и получайте деньги. Мне теперь все равно.
— Мне эти деньги не нужны. Но и вы с Родом ничего не получите.
— Как же вы поступите с распиской?
— Пока не знаю.
— Если вы не захотите с ней расстаться, то заработаете крупные неприятности, — в голосе Гастингса послышалась угроза. — За распиской идет охота.
— Я понял это. Недаром ко мне врываются в квартиру, выслеживают в городе, а один коротко остриженный тип даже напал на меня в баре.
У Гастингса вырвался сдавленный крик, настороживший Калверта.
— Я не хочу знать о нем, — Гастингс был растерян и бледен. — Он убийца.
— Рассказывайте все подробно, — резко сказал Калверт. — Откуда вам это известно?
— Он убил человека прямо у меня на глазах.
Глубокий страх исказил его лицо. Морщины сразу стали глубже, глаза запали, углы рта опустились. Калверт с жалостью наблюдал за ним, но, вспомнив о Плайере, почувствовал холодок, пробежавший по спине. Образ коротко остриженного типа сразу приобрел для него зловещую окраску.
В это время зазвонил телефон.
— Выпейте что-нибудь, — предложил Калверт Гастингсу, а сам снял телефонную трубку.
— Мистер Калверт? — услышал он голос Люси Бостон. — Я хотела бы с вами увидеться.
— Разве вы забыли, что я уехал в Филадельфию?
— Нед все мне рассказал по телефону.
— Это вы предупредили его о моей предполагаемой поездке?
— Да.
— Я был в этом заранее уверен.
— Теперь мне все понятно. Нед сказал, что…
— Кстати, как его здоровье? — перебил он девушку. — Если бы вы только слышали, как он вопил, заработав крошечную царапину.
— Вас не назовешь добряком, — помолчав, сказала она.
— Издержки плохого воспитания, ничего не поделаешь.
— Я не об этом. Я о ране Неда.
— Ах, да! Жуткая рана. Почти с дюйм величиной. Впрочем, я сам боюсь вида крови.
— Вы зря иронизируете. Нед болен гемофилией. Любая рана может оказаться для него смертельной.
Калверт долго молчал. Потом выдавил из себя:
— К сожалению, я не испытываю к нему ни жалости, ни сострадания, которые так переполняют вас.
— Не стоит язвить, мистер Калверт.
Он ясно представил ее затуманенные горем карие глаза и пальцы, машинально откидывающие со лба прядь белокурых волос. Затем голос девушки стал настойчивее:
— Мне нужно срочно увидеться с вами. Это очень важно. Не отказывайтесь.
— Наоборот, я охотно встречусь с вами.
— Тогда я жду вас через полчаса. До встречи.
Калверт вернулся в гостиную и, очистив стол от бумаг, написал на пустом конверте: "Мистеру Гарри Калверту".
Гастингс за его спиной жалобно произнес:
— А что будет со мной? Вы заявите в полицию?
— Это следовало бы сделать.
На конверте Калверт вывел адрес рекламного бюро Чарльза Мэйера. Закончив эту несложную работу, он сказал взломщику:
— Но я не сделаю это ради вашей больной матери.
— В самом деле?
— Я прощаю вас. И не в последнюю очередь из-за нашего старого студенческого братства.
Гастингс встал. Минуту он колебался, а затем в знак благодарности протянул Калверту свою руку.
— Я высоко ценю ваши добрые чувства, — сказал он.
— Забудем о случившемся, — Калверт ответил на рукопожатие. — А теперь простимся.
— Один совет на прощание. Я бы не стал держать эту расписку у себя дома.
— Постараюсь найти для нее надежное место.
— Я чувствую себя виноватым за то, что вовлек вас в столь опасное дело, — Гастингс сделал нерешительный жест рукой. — Но если вы передумаете воспользоваться распиской…
— Я сообщу вам об этом. Прощайте.
Когда Гастингс ушел, Калверт снова склонился над письменным столом. В подписанный конверт он вложил чистый лист бумаги, заклеил конверт и прилепил на него трехцентовую марку. Расписку он вложил в другой конверт и проделал с ним такую же процедуру. Затем вызвал лифт.
— Хэлло, Макс.
— Хэлло, мистер Калверт.
— Ты помнишь того типа с девушкой, которые провожали меня?
— Прекрасно помню.
— Сегодня вечером он снова приходил. Ты не заметил его?
— Нет. Может, он пришел раньше меня.
— Возможно. Но ушел-то уже после восьми.
— Не видел. Ведь он мог воспользоваться лестницей.
— Наверное, так оно и было.
Лифт опустился, и Макс предупредительно распахнул дверь.
— У меня к тебе небольшая просьба, — Калверт достал второй конверт с квитанцией. — Пусть это полежит у тебя пару дней. А вот этот, — он достал первый конверт, с пустым бланком, — опусти в почтовый ящик.
— Я рад исполнить любую вашу просьбу.
— Ну вот и прекрасно. Только никому ни слова.
Слуга Люси Бостон открыл Калверту дверь и принял пальто и шляпу. Гостиная, куда его провели, поражала воображение. Люси, улыбаясь, уже протягивала Гарри руку. Сидевший рядом с ней мужчина лишь кивнул и поправил складки на своих брюках.
— Я рада видеть вас, мистер Калверт.
На девушке было открытое коричневое платье из мягкой ткани.
— А это Фрэнк Лазарус, — представила она мужчин. — Мистер Гарри Калверт.
Мужчина встал и подал руку. Был он чуть полноват и невысок ростом, а вид имел интеллигентный. Этому во многом способствовали тяжелые очки в черепаховой оправе. Проницательно глянув на Калверта, он сказал:
— Вы случайно не художник?
— Отнюдь.
— А вот Фрэнк художник, — вмешалась Люси. — Вы, должно быть, слышали о нем.
— Боюсь, что нет.
— В галерее моего отца завтра откроется его выставка. Вы знаете "Бостон Галери"? Большая экспозиция работ Фрэнка за последние пять лет.
— Вы должны интересоваться картинами, Гарри, — сказал Фрэнк. — У вас хороший вкус. Я сужу об этом по вашему костюму.
— Спасибо.
— Могу вам предложить кое-что из моих последних работ. Я нуждаюсь в деньгах и стараюсь продать как можно больше картин. Разбогатев, я займусь бизнесом.
— Хотите тоже открыть галерею? — вежливо поинтересовался Калверт.
— Нет. Куплю магазин готовой одежды или бакалейную лавку.
— Фрэнк говорит так перед каждой выставкой, — Люси встала. — Это его любимая шутка.
— Это не шутка, — сказал Лазарус. — Это итог крушения моих жизненных планов. Надоело быть бедным, вот в чем причина.
— Хватит, Фрэнк, — мягко возразила Люси.
— Вот почему я заинтересовался вашим костюмом, Гарри, — как ни в чем не бывало продолжал Лазарус. — Как будущему бизнесмену мне потребуется деловой костюм. Приходите завтра на выставку. Может, что и купите.
— Он действительно очень хороший художник, — рассмеялась Люси.
— Я постараюсь придти.
— Отлично. Буду вас ждать.
Приобняв Люси за плечи и прижав ее к себе, он сказал:
— Значит, до завтра.
Когда он ушел, Люси сказала:
— Лазарус очень талантливый художник… Забежал совсем неожиданно.
Она уселась на кушетку, заложив ногу за ногу, и Калверт непроизвольно отметил их безупречную форму.
— Завтра постараюсь зайти в галерею и полюбоваться его картинами.
— Приходите в шесть. В это время соберется маленькая компания на коктейль.
— Ради этого надену свой лучший костюм.
Улыбка сбежала с ее лица, уступив место если не хмурому, то серьезному выражению.
— Вы догадываетесь, почему я попросила вас придти сюда?
— Конечно.
— Я хочу узнать, у вас ли расписка, которую отец выдал Мартину Ван дер Боглю?
— У меня. Ваш друг Род недавно пытался отобрать ее силой.
— С его стороны это было глупо, — она покачала головой. — Но Нед такой романтик. Куда лучше было бы, если… — не выдержав пристального взгляда Калверта, она опустила глаза. — Нам лучше поговорить откровенно, мистер Калверт.
— Давайте так и сделаем. Я весь внимание, мисс Бостон.
— Отец уполномочил меня предложить за эту расписку двадцать пять тысяч.
— Мало.
— Тогда назовите свою цену, — глаза ее блеснули гневом.
— Вы не разбираетесь в том, о чем говорите.
— Я и не хочу в этом разбираться. Мне это не нравится.
— Нередко приходится делать вещи, которые тебе не нравятся. Но при этом желательно разбираться в том, что ты делаешь. Говорю вам на основе своего опыта, — все это Калверт постарался сказать как можно мягче. — Вот и сюда я пришел без малейшего желания со своей стороны.
— Зачем же вы это сделали? — с горечью произнесла Люси.
— Я пришел на встречу со своей юностью. Вернее, с ее иллюзией.
— Мне это ничуть не польстило.
— Я льщу не вам, а себе.
— Мистер Калверт, этот разговор не имеет смысла, — резко сказала девушка.
— Это точно. Но мне он, представьте, приятен. Раньше я черпал удовольствия со дна бутылки. Это тоже нечто вроде иллюзии. Но когда бутылка пустеет, ты возвращаешься в суровую действительность.
— Ваши интимные признания уводят нас от цели разговора.
— Тогда берите быка за рога.
— Вы готовы назвать свою цену? Какая сумма может удовлетворить вас?
— Я еще не подсчитал. Во сколько, скажем, можно оценить удар Плайера? Или налет Гастингса? Или наглость Рода, размахивающего пистолетом перед моим лицом? Согласитесь, мне причинен серьезный моральный ущерб, — он мрачно улыбнулся.
— Разрешите дать вам совет, мистер Калверт. Нельзя быть одновременно вымогателем и моралистом. Это взаимоисключающие вещи. Держитесь чего-нибудь одного.
— Разумно, — Калверт сел, чувствуя, как гнев наполняет его сердце. — Вот что я скажу вам. Когда я был на войне, то нередко попадал под обстрел. Это злило меня и одновременно пугало. На войне как на войне. Смерть подстерегает тебя там каждую секунду. Но здесь, в мирном городе, когда на меня навели пистолет, я испугался еще больше. Я чуть ли не дрожал от страха. Зачем мне такие переживания?
Он вытащил сигареты и закурил, не спрашивая разрешения. Гнев медленно угасал в нем.
— Если бы вы попросили расписку до того, как на меня напал Род, я бы отнесся к вашей просьбе совсем иначе, — закончил он. — Я бы мог отдать ее просто так.
Люси усмехнулась с горечью и недоверием.
— Вы становитесь сентиментальным.
— Я говорю вполне серьезно. Еще и сейчас не поздно. Почему бы вам не попробовать?
Она резко вскочила, и в ее голосе прозвучало высокомерие:
— Итак, мистер Калверт, назовите свою цену!
— Вам не надоело торговаться, Люси? Я готов уступить расписку за один ваш поцелуй. — Он подошел к ней почти вплотную. — И, по-моему, вы почти согласны.
— Почти, — она отступила.
— Никаких "почти". Это коммерческое предложение. Двадцать пять тысяч или один поцелуй.
Тело Люси напряглось, в глазах вспыхнуло презрение.
— Я отказываюсь. У меня свои представления о ценностях, и я не собираюсь их менять из-за вас. Мое предложение остается в силе…
Она говорила, но в ее глазах стояло безрассудство. Глаза выдавали. Что-то словно надломилось в ней. Люси шагнула вперед с такой порывистостью, что Калверт даже отшатнулся. Ее руки обняли его плечи, а губы прижались к губам. Он вдохнул аромат волос, напомнивший об ушедшем лете. Он рванулся к ней изо всех сил, но было уже поздно. Люси отпрянула, оставив его с распростертыми объятиями и раскрытым ртом. Теперь вся ее поза выражала безразличие и презрение, а в голосе звучала насмешка:
— Вы получили свой поцелуй, мистер Калверт, а цена за расписку остается прежняя — двадцать пять тысяч.
Потрясенный Калверт подумал: "Не хватало мне еще потерять голову и влюбиться". Вслух же он произнес:
— Вы удивительная девушка.
— Весьма оригинальное наблюдение, — ответила она, явно наслаждаясь ситуацией.
— А целуетесь вы просто великолепно.
— Не забывайте о моем предложении, мистер Калверт. Если придете к какому-нибудь решению, позвоните. До свидания.
— До свидания, мисс Бостон, — он слегка поклонился.
По ворсистому мягкому ковру Калверт направился к двери, все еще неся в себе аромат волос и вкус губ мисс Бостон. Ему стоило огромного труда выйти, не обернувшись. Принимая от слуги шляпу и пальто, Калверт заметил, как дрожат его руки.
Он не успел еще дойти до лифта, как из него вышли двое. Один — чрезвычайно массивный, невысокого роста — выглядел настоящим атлетом. А рядом с ним, склонив свою коротко стриженную голову и вперив взгляд в пол, шагал Том Плайер.
Калверта они не заметили.
