Глава 1
Кранвиль мне не понравился с первого взгляда. Сладковатый запах нечистот проникал в салон моего «паккарда». Вдалеке высокие кирпичные трубы литейного завода выбрасывали густой черный дым, который обрамлял город траурной лентой. Первый же полицейский, встретившийся на улице, был небрит, на его кителе не хватало двух пуговиц. Второй, регулирующий движение, держал в зубах сигарету. На тротуарах, покрытых грязью и обрывками газет, было полно людей. На перекрестках толпились небольшие группки молодежи. Одни читали журналы, другие пытались заглянуть им через плечо. У женщин был хмурый, озабоченный вид. Магазины были безлюдны, хозяева кафе стояли у дверей своих заведений. Во всем чувствовалась какая-то напряженность, возбуждение, плохо скрываемое раздражение.
Я остановился у магазина и позвонил Льюису Вольфу — сообщить, что я уже в городе.
— Хорошо, приезжайте. — Кажется, он относился к тому типу людей, которые не любят ждать. Голос у него был жесткий и нетерпеливый.
— Поезжайте прямо и свернете налево на первом регулируемом перекрестке. Это чуть больше мили.
— Еду. — Я вышел из магазина и увидел вокруг моего автомобиля кучку зевак. Когда я попытался проложить дорогу к машине, раздались голоса:
— Это детектив из Нью-Йорка.
Я бросил взгляд через плечо. Лица людей были злыми и настороженными. Один из них, с огромным кадыком, заявил без обиняков:
— Хотите получить дельный совет? Убирайтесь-ка отсюда!
Остальные надвигались на меня с явно недобрыми намерениями. Я быстро открыл дверь и скользнул в машину. Тип с кадыком приблизил к стеклу свою плохо выбритую физиономию.
— Убирайся! — пролаял он. — Здесь не любят таких!
— Ладно, ладно, — пробормотал я и, подавив желание врезать ему в морду, отъехал.
В зеркало я видел, как они смотрят вслед машине, но я приехал сюда не для того, чтобы драться с этими отбросами.
Дом Вольфа я нашел сравнительно легко. Между домом и улицей был широкий газон. К подъезду вела аллея, обсаженная декоративным кустарником и цветами. Я остановил машину у тротуара, пересек лужайку и позвонил у входа.
Мне открыл слуга лет пятидесяти. У него были острые глаза и мягкая походка. Он сразу же провел меня в кабинет.
Вольф ожидал меня, сидя у окна. Это был большой, толстый мужчина с круглой головой и коротко остриженными светлыми волосами. Своим птичьим носом и тонкими злыми губами он напоминал осьминога и попугая одновременно.
— Это я побеспокоил вас пять минут назад телефонным звонком. Я из Нью-Йоркского отделения «Международного бюро расследований».
— Чем вы можете удостоверить свою личность? — Вольф подозрительно посмотрел на меня.
Я протянул ему карточку, придуманную моим патроном, полковником Форнсбергом, специально для таких недоверчивых клиентов.
Вольф долго рассматривал карточку со всех сторон. Очевидно, это занятие доставляло ему удовольствие.
— Ладно, — пробурчал он, возвращая документ. — Вы в курсе дела, зачем я вас вызвал?
— Не имею понятия.
Нервно теребя цепочку часов, он пригласил меня, наконец, сесть. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.
— Посмотрите, — внезапно пролаял он, указав пальцем в окно. Я посмотрел в указанном направлении и не увидел ничего интересного, разве что дымящие вдалеке закопченные трубы заводов.
— Это все мое!
Я не знал, выражать ли мне восторг или, сожаление, и поэтому дипломатично промолчал.
— Я управлял этим двадцать лет. Это моя плоть и кровь. А месяц назад я оставил дела… Но, видимо, люди, подобные вам, не в состоянии понять мои чувства, — пробурчал он, поблескивая стеклянными глазками. — В течение двадцати лет я работал как проклятый, по двенадцать часов в сутки, а теперь все бросил.
Я вежливо кивнул. Он ударил кулаком по подлокотнику кресла.
— Стоило мне прожить три дня без моего завода, как я почувствовал, что схожу с ума. Я не могу без него. И знаете, что я намерен сделать сейчас? — Он наклонился ко мне, лицо его побагровело. — Я намерен стать мэром этого проклятого городишки, чтобы поставить здесь все вверх дном. Но имеются еще два кандидата на эту должность, — продолжал он с металлическими интонациями в голосе. — А выборы через месяц. Следовательно, у вас есть три недели, чтобы найти девушек.
— Каких девушек? — удивился я.
Он нетерпеливо махнул рукой.
— Я не запомнил их имен. Моя секретарша введет вас в курс дела. Исчезли три девушки. Эслингер и Мэйси — мои соперники — хотят использовать это для того, чтобы обеспечить себе победу на выборах. Ваша задача заключается в том, чтобы найти девушек до того, как это сделают их люди. Я не поскупился, когда договаривался с Форнсбергом, но вам придется заказывать свечку, если вы не выполните задание.
Я понял, что Вольф относится к числу людей, которых не интересуют детали, и спросил, вставая:
— Может быть, мне лучше побеседовать с вашим секретарем?
— Она расскажет все, что вам необходимо. Помните только: я хочу быть мэром этого городка, а когда я чего-то хочу, я непременно этого добиваюсь. — Он нажал кнопку селектора, и почти тотчас в дверях появилась девушка лет двадцати, маленькая и бледная.
— Это — детектив, — буркнул Вольф. — Введите его в курс дела.
Девушка провела меня в маленькую комнатку, служившую ей кабинетом.
— Меня зовут Макс Понсер, — представился я, едва она закрыла дверь. — Надеюсь, я не сильно вас побеспокою.
— Что вы хотите узнать?
— Мистер Вольф послал моему шефу, полковнику Форнсбергу, записку с чеком, предлагая заняться делом, не уточнив, впрочем, детали. Так вот, хотелось бы знать, в чем оно заключается.
— Примерно месяц назад, — начала она низким монотонным голосом, — исчезла девушка по имени Люси Мак-Артур. Ее отец работает в магазине. Через два дня исчезла вторая девушка, Вера Дингат, дочь почтмейстера. Через неделю наступила очередь третьей — Джой Кунц. Тогда мистер Вольф отправился к шефу полиции, чтобы узнать, какие меры приняты по этим таинственным исчезновениям. Город обеспокоен, а местная пресса выдумала историю о вампире, орудующем в окрестностях. После визита мистера Вольфа полиция начала следствие. Она обыскала все пустые дома Кранвиля и в одном из них нашла туфлю, принадлежавшую Джой Кунц. Пока это все, что им удалось найти. Как бы то ни было, находка туфли посеяла в городе панику, и мистер Вольф решил, что пора пригласить профессионала.
— Что-то проясняется, — сказал я, не будучи, впрочем, в восторге от ее манеры изложения. — Кто такой Эслингер?
— Владелец похоронного бюро. Он также баллотируется в мэры.
— Вот как? А у Вольфа есть шансы стать мэром?
— Думаю, что да. Рабочие его уважают.
Трудно было представить, чтобы такого типа, как Вольф, могли уважать рабочие, но я промолчал.
— Мистер Вольф надеется, что если девушек найдут по его заданию, то это сделает его имя популярным в городе. Тогда на выборах у него будет больше шансов.
— А Эслингер? Что он говорит по этому поводу?
— Он начал собственное расследование.
— И кто работает на него?
— В Кранвиле есть свой детектив. Мистер Эслингер не любит, когда в дела муниципалитета вмешиваются посторонние.
Наступило молчание. Я внимательно посмотрел на нее и спросил:
— Почему мистер Вольф сам не обратился к услугам местного детектива?
Секретарша закусила губу.
— Он не любит женщин и не доверяет им. А в нашем городе, знаете ли, детективное бюро держит женщина.
В этом отношении я был полностью солидарен с Вольфом. Немного подумав, я задал еще один вопрос:
— Что обо всем этом думает местная полиция?
— Она не помогает ни мистеру Вольфу, ни Эслингеру. Мэйси, шеф полиции, — тоже кандидат на пост мэра. Он ведет расследование самостоятельно.
На этот раз я откровенно рассмеялся.
— Но есть и еще один нюанс, — добавила она. — Шеф полиции не будет против, если мэром станет Руби Старки.
— А это еще кто?
— Едва ли я смогу сообщить вам что-либо конкретное. Знаю только, что он — игрок, и видеть его мэром я не хотела бы.
— Ясно, — сказал я, улыбаясь. — А эти три девушки, что известно о них?
— Они исчезли, и это все.
Я достал сигарету и закурил. Пока ситуация выглядела довольно туманной.
— Значит, дело в общих чертах сводится к следующему: Вольф, Эслингер и Мэйси ведут следствие на свой страх и риск, и каждый надеется, что если ему удастся разыскать девушек, он получит шанс стать мэром. Лично я не могу рассчитывать ни на помощь полиции, ни, тем более, на расположение жителей. А та, что работает на Эслингера, может рассчитывать на помощь жителей, но также не может рассчитывать на помощь полиции. Верно?
Девушка кивнула.
Я вспомнил толпу людей, окруживших мою машину. Если так и дальше пойдет, веселая же меня ожидает жизнь!
— Мне кажется, в вашем городе люди… какие-то нервные, не так ли?
— Они недовольны тем, что до сих пор, по их мнению, ничего не сделано, чтобы прояснить ситуацию. Прошлой ночью, например, было разбито окно в комиссариате.
— Не дадите ли вы мне имена и адреса людей, о которых говорили?
Она открыла ящик стола и вынула листок бумаги.
— Я предвидела, что вам это может понадобиться.
Я поблагодарил и спрятал листок в карман.
— Думаю, самое время познакомиться с вашим городом…
Она посмотрела мне в глаза, и я понял, что она тоже меня не жалует. Похоже, она держит сторону Эслингера. Но ее патрон — Вольф… Впрочем, я не имею права ее осуждать.
— Где мне поставить свою машину? У нее нью-йоркский номер, а это не очень-то популярно в здешних местах.
Она улыбнулась.
— Можете поставить ее в гараж за домом. Там есть место.
Я снова поблагодарил ее. Направляясь к двери, спросил:
— Простите, а как вас зовут?
— Вильсон, — ответила она, заметно смутившись.
— Вы очень мне помогли, мисс Вильсон. Надеюсь, я вас не слишком обременил?
Ничего не ответив, она склонилась над пишущей машинкой.
Я снял комнату в отеле на Гран-Рю, оставил там свои вещи и принялся за работу. Взял такси и отправился к Мак-Артуру. У водителя на лице было написано, что он хочет как можно скорее избавиться от меня. Он мчался на красный свет на глазах у постового, но тот не обратил на этот вопиющий факт никакого внимания. Я пришел к выводу, что Мэйси как шеф полиции, — пустое место. Через три-четыре минуты гонки мы оказались на маленькой унылой улочке. На лавочках и ступеньках сидели люди. Они принялись бесцеремонно нас рассматривать, словно мы были действующими лицами какого-то спектакля. Я понял, что сделал ошибку, приехав сюда на такси, и попросил шофера проехать немного дальше. Он остановился за углом, и я решил прогуляться, чтобы дать этим бездельникам время успокоиться. И все же, подходя к дому Мак-Артура, я чувствовал на себе многозначительные взгляды. Впрочем, это типично для маленьких городков: посторонний человек чувствует себя здесь словно под увеличительным стеклом. Дом, в котором жил Мак-Артур, насчитывал целых пять этажей, что для маленького города было почти мировым рекордом.
Я поднялся на третий этаж и позвонил. Дверь открыл человек небольшого роста, плохо выбритый, с желтым худощавым лицом.
— Что вам угодно? — сипло спросил он, глядя на меня сквозь толстые стекла очков.
— Мистер Мак-Артур?
— Да, это я.
Он наверняка удивился, когда я назвал его «мистером», так как, по-видимому, был из числа тех, кто, скорее, привык получать пинки…
— Я к вам по поводу исчезновения вашей дочери.
Смешанное чувство надежды и страха исказило его черты.
— Ее нашли?
— Пока нет, но мне хотелось бы поговорить с вами. — Я шагнул вперед. Он был явно разочарован, но все же посторонился и пропустил меня.
Квартирка была маленькая, чистая, бедно обставленная. На веревке, протянутой из угла в угол, сушились чулки и женское белье. Мак-Артур остановился около стола и вопросительно посмотрел на меня.
— От чьего имени вы приехали?
Я показал ему свое удостоверение и тут же спрятал, прежде чем он успел прочитать, что там написано.
— Я хочу установить обстоятельства исчезновения вашей дочери. Помогите мне, и я ее найду.
— Да, конечно, — живо ответил он. — А что именно вы хотите узнать? Многие уже расспрашивали меня, но до сих пор ничего не нашли.
Я присел на угол стола.
— Как вы полагаете, что с ней могло случиться?
— Не знаю.
— Может быть, ей просто разонравилось жить здесь? Я хочу сказать, что она могла просто убежать.
Он покачал головой. Вид у него был крайне несчастный.
— Она была хорошей дочерью, и у нее была приличная работа.
— Вы верите слухам о некоем вампире, который орудует в окрестностях?
Он закрыл лицо руками.
— Я не знаю…
Да, помощи от него я не дождусь.
— Вы в курсе, что эти загадочные исчезновения в вашем городе используются для того, чтобы обеспечить себе голоса избирателей на предстоящих выборах? — спросил я, набираясь терпения. — Не допускаете ли вы мысли, что этих девушек просто-напросто подкупили, чтобы они исчезли на какое-то время? Я хочу сказать, не может ли ваша дочь принимать участие в такой мистификации?
— Все, что произошло с Люси, случилось помимо ее воли, — ответил он мягко. — Мистер, ведь вы не думаете, что ее уже нет в живых?
Я подумал, что это вполне вероятно, но промолчал.
Дверь внезапно распахнулась. На пороге возникла громадная женщина с седыми волосами и красными выпученными глазами.
— Что это за человек, Том? — спросила она Мак-Артура. Тот явно почувствовал себя неловко.
— Он пришел по поводу Люси…
Женщина недружелюбно посмотрела на меня, комкая платок.
— Вы работаете на Вольфа? — Не дав мне ответить, она зашипела на Мак-Артура: — Идиот! Зачем ты впустил его? Это же шпион Вольфа!
— Он хочет помочь, — ответил Мак-Артур. — Мы не должны ничем пренебрегать, Мэри…
Но его жена была иного мнения. Сделав шаг вперед, она решительно махнула рукой:
— Убирайтесь!
Я отрицательно покачал головой.
— Послушайте, миссис Мак-Артур, вы, вероятно, не поняли, в чем дело. Чем больше людей будут заниматься вашим делом, тем скорее могут появиться результаты. Вы хотите найти дочь? Полагаю, что смогу вам в этом помочь, и это не будет стоить вам ни цента.
— Он прав, Мэри, — поспешно сказал Мак-Артур. — Мистер просто хочет нам помочь.
— Я никогда не приму помощи от такого негодяя, как Вольф! — Женщина вышла из комнаты, демонстративно хлопнув дверью. Мак-Артур нервно ломал пальцы.
— Вам лучше уйти, — сказал он. — Она пошла за своим братом.
Мне было наплевать на ее брата. Она могла пойти за кем угодно, я не был намерен сдавать свои позиции.
— Не беспокойтесь. А почему она ненавидит Вольфа?
— Его ненавидит почти весь город. По крайней мере те, кто имел несчастье с ним работать, — сказал Мак-Артур, глядя на дверь.
Женщина вернулась почти сразу, в сопровождении здоровяка лет сорока с мрачным и самоуверенным лицом.
— Это он?
— Да.
Мужчина подошел ко мне и, вцепившись пальцами в мой жилет, произнес:
— Убирайся, и чтоб ноги твоей больше здесь не было!
Я захватил его пальцы и вывернул руку. Здоровяк с воплем рухнул на колени.
— Ты потрясающе невежлив, — отечески проговорил я, помогая ему подняться, — а я чертовски не люблю грубиянов.
Он со стоном сел на стул и принялся махать вывихнутой рукой.
Я подошел к двери.
— Сейчас вы потрясены вашим несчастьем и не отдаете себе отчета в том, что зря теряете время. Прошло четыре недели с тех пор, как ваша дочь исчезла, но до сих пор никто ничего не сделал, чтобы ее найти. Это могу сделать я, но при условии, что мне помогут. Подумайте хорошенько. Я остановился в отеле. Если надумаете, приходите.
Я вышел из комнаты и спокойно закрыл за собой дверь.
Редакция «Кранвильской газеты» размещалась на четвертом этаже полуразрушенного здания. Туда вела лестница, темная и грязная, с застарелым запахом табака. Лифт не работал. Проблуждав немного, я наткнулся на дверь со стеклянной табличкой, на которой облупившимися черными буквами было написано: «Кранвильская газета».
Я повернул ручку двери и вошел в полутемную комнату. Сидевшая за столом женщина равнодушно взглянула на меня и снова склонилась над бумагами.
— Редактор у себя? — спросил я, вежливо приподнимая шляпу и стараясь изобразить как можно больше радости от знакомства с ней.
— Что-о?
По ее тону я понял, что посторонние здесь бывают не часто.
— Меня зовут Понсер, и я пришел не для того, чтобы всучить вам дешевый пылесос.
Она поднялась и, пройдя к двери в дальнем углу помещения, скрылась за ней. Я закурил и осмотрелся.
Для редакторской конторы помещение выглядело слишком убогим. Да-а, газета была достойна этого городишки.
Женщина вернулась.
— Мистер Диксон может уделить вам несколько минут.
Я улыбнулся женщине, пересек приемную и вошел в кабинет.
Там было еще мрачнее, чем в приемной. За столом на вращающемся стуле сидел человек неопределенного возраста в голубом костюме.
— Мистер Понсер? — осведомился он.
Я кивнул.
— Присаживайтесь, — толстой волосатой рукой он указал на стул. — Я всегда рад принять посетителей. — Он помолчал. — Вы здесь на отдыхе, я полагаю?
— Как вам сказать… — неопределенно ответил я. — Прежде чем излагать свое дело, я хотел бы задать вопрос.
Он поковырял пальцем в ухе, внимательно осмотрел ноготь и тщательно вытер о свои брюки.
— Все что хотите, — сказал он, улыбаясь.
— Вам не безразлично, кто станет мэром вашего города? — спросил я в упор.
Он не ожидал такого поворота и, прикрыв маленькие глазки, стал обдумывать ответ.
— Почему вы меня об этом спрашиваете?
— А почему бы вам не ответить прямо? — задал я встречный вопрос, стряхивая пепел сигареты на вытертый до ниток ковер.
— Разумеется, я могу на него ответить, но не в моих правилах обсуждать с посторонними такие серьезные проблемы, мистер Понсер.
— Если вы перестанете смотреть на меня как на постороннего и откроете свои карты, мы сможем с вами договориться.
Он натянуто рассмеялся.
— Вы интересный человек, мистер Понсер. В конце концов не вижу причин, почему бы мне не ответить. Между Вольфом и Старки разницы никакой. Эслингер, на мой взгляд, предпочтительнее. Видите ли, я думаю, что буду присутствовать на выборах как непредубежденный и беспристрастный свидетель.
— Это как раз то, что нужно, — с облегчением сказал я, подавая карточку.
Он внимательно ее прочитал.
— Интересный документик, — заметил он, снова засовывая палец в ухо. — Между прочим, я сразу догадался, что вы детектив из Нью-Йорка.
— Мне кажется, вы могли бы мне помочь.
— Мог бы, конечно, — ответил Диксон, постукивая ладонью по залитому чернилами столу. — Но не вижу причин, почему я должен это делать. Мое кредо — никогда никому не помогать.
Я понимающе улыбнулся.
— Может быть, потому, что в вашем городе никто не нуждался в помощи. Все, что мне требуется, это некоторая информация о положении в городе. Эту информацию я могу оплатить.
Он прикрыл глаза, но я успел заметить, как они блеснули.
— Занятно, — пробормотал он. — И какого же рода сведения вас интересуют?
— Как я уже сказал, мне важно знать общую ситуацию в городе. Чтобы облегчить вашу задачу, я задам несколько конкретных вопросов. Например, мне известно, что шеф полиции хотел бы видеть Старки мэром города. Не можете ли вы мне сказать, почему?
Он сунул мизинец в нос и, задумчиво поковыряв там, изрек:
— Я буду высказывать не свое личное мнение, а только то, что мне известно из общих источников…
— Валяйте!
— Видите ли, — начал он, сложив руки на животе и буравя меня своими хитрыми глазками, — проблема Кранвиля заключается в том, что последние двадцать лет его мэрами были люди строгих моральных принципов. Их деятельность привела к тому, что частный бизнес в сфере развлечений заглох. А чтобы город процветал, деньги, заработанные его населением, должны где-то тратиться. Двадцать лет назад в Кранвиле было четыре игорных дома, ипподром, два ночных бара и даже маленький бордель. Люди развлекались и тратили деньги. Город процветал. Теперь все злачные заведения прикрыты.
Диксон взял карандаш и для наглядности начал рисовать на листке бумаги.
— Мэйси хочет, чтобы Старки стал мэром города, потому что готов снова разрешить подобного рода заведения, а это принесет многим большие доходы. Мэйси не очень хороший шеф полиции, зато незаурядный бизнесмен. — Он перестал рисовать кубики и принялся крутить карандаш.
— Итак, если Старки станет мэром города, Кранвиль снова потеряет невинность, — заметил я безмятежным тоном.
— Возможно, мистер Понсер.
— А если выиграет Эслингер?
— Ну, это совсем другое дело. Я думаю, он сможет улучшить ситуацию. Он хороший человек и уверенно себя чувствует в Кранвиле.
— Расскажите немного о нем.
Диксон откинулся на спинку кресла, скрестил пальцы и уставился на грязный потолок.
— Дайте вспомнить… Примерно лет тридцать назад Эслингер обосновался в Кранвиле и поступил работать к Мосли, в похоронное бюро. После смерти Мосли он взял дело в свои руки. Он и сейчас очень много работает, и к тому же немало сделал для города. Его любят и ценят. Я думаю, он вам понравится, мистер Понсер. Но едва ли вам понравится его жена. Сильная женщина. — Он бросил взгляд в окно и покачал головой. — Меня всегда удивляло, что такой человек, как Эслингер, мог на ней жениться. — Затем он тихо добавил: — Она пьет…
Я неопределенно хмыкнул.
— У них есть сын. Отличный парень, — продолжал Диксон. — Хорошо ладит с отцом. Умница. Изучает медицину. Полагаю, его ждет блестящая карьера… — Он снова сунул палец в ухо. — Мать его обожает. Кроме него, у нее ничего нет.
Он внимательно рассмотрел кусочек серы, извлеченной из уха.
— У него есть деньги? — поинтересовался я.
Диксон поморщился.
— У Эслингера? Все зависит от того, что вы называете деньгами. Его дела идут хорошо, спору нет, — люди все время умирают. Можно даже сказать, что в Кранвиле с этим обстоит лучше, чем в других местах, хотя это и небольшой город.
Он с улыбкой посмотрел на меня.
Некоторое время мы молчали, потом я вытащил из кармана пачку сигарет и протянул ему.
— Скажите, что, по-вашему, могло случиться с этими девушками? — спросил я и щелкнул зажигалкой.
— Мое личное мнение не совпадает с тем, что было напечатано в моей газете, — сказал он осторожно. — Кстати, у меня работает один молодой человек, занимающийся местными новостями. Он умеет преподносить их как сенсацию. Он смог убедить меня, что история с «вампиром» увеличит тираж газеты. — Диксон хитро улыбнулся, показав желтые зубы.
— Но вы сами в это не верите?
— Разумеется, нет, — он пожал плечами.
— А вы-то что думаете по этому поводу?
— В этом происшествии есть одна закавыка: если девушки убиты, то куда девались их трупы?
— Я тоже об этом думал. У вас есть на этот счет какая-нибудь версия?
— Никакой, — ответил он быстро. — Это ваша работа, и, я думаю, вы с ней справитесь. Мистер Вольф, видимо, неплохо вам заплатил.
— Хорошо, хорошо, — согласился я. — Кажется, Эслингер нанял для проведения следствия женщину?
— Да, и довольно обаятельную молодую женщину, — ответил Диксон, бросив на меня быстрый взгляд. — Она, правда, не очень опытна…
— Добилась она каких-нибудь результатов?
Диксон снова пожал плечами и улыбнулся.
— Мне кажется, на это никто и не рассчитывает…
— Вы хотите сказать, что Эслингер тоже не рассчитывает?
Он утвердительно кивнул головой.
— И, тем не менее, он ее нанял? — заметил я, чувствуя, что напал на след.
— Именно так.
— Тут что-то не стыкуется…
Диксон снова принялся рисовать кубики.
— Все, что я могу для вас сделать, это высказать некоторые мысли. Не ждите, что я буду за вас работать, мистер Понсер.
Я откинулся в кресле и посмотрел на него.
— Ну, так что же девушки?
Поколебавшись, он достал из ящика три фотографии.
— Девушки, как видите, весьма заурядные, — проговорил он, протягивая мне снимки. — Из среднего сословия. Никаких секретов либо тайн.
Я взглянул на фотографии. Действительно, таких девушек можно встретить в любом городе, на любой улице.
— Есть ли между ними еще что-то общее, кроме того, что все они блондинки?
Он открыл было рот, чтобы ответить, но тут зазвонил телефон.
— Простите, — сказал он, снимая трубку. — Алло?.. Да… Да…
Его собеседником был человек с сильным резким голосом, но разобрать, о чем он говорит, мне не удалось.
Внезапно Диксон заерзал в кресле, видимо, чувствуя себя не совсем уютно.
— Да… да, — бормотал он. — Я понимаю… Да… Разумеется… Конечно, конечно…
Некоторое время он продолжал слушать молча, затем в трубке раздался щелчок. Разговор был окончен.
Диксон медленно положил трубку на рычаг и задумчиво уставился на стол. На лбу у него заблестели капельки пота.
— Кроме того, что они блондинки, что между ними еще общего? — повторил я свой вопрос.
Он вздрогнул и испуганно посмотрел на меня. Похоже, он совсем забыл о моем присутствии.
— Мне очень жаль, мистер Понсер, но я занят… Боюсь, мы не сможем продолжить нашу беседу, — пробормотал он, не глядя на меня. — Очень рад был с вами познакомиться.
Он поднялся и протянул мне мягкую влажную руку. Лицо его было бледным.
— Я не думаю, что ваш повторный визит сюда имеет хоть какой-то смысл. Для вас время дорого, и я не хотел бы, чтобы вы его теряли впустую.
— Не беспокойтесь о моем времени, — сказал я, доставая бумажник. — Что касается вашего, то я могу его оплатить. Во всяком случае, вы не пожалеете, что потратили его на беседу со мной.
— Это очень любезно с вашей стороны, но…
Я не услышал радости в его голосе.
— К сожалению, мистер Понсер, мне нечего вам предложить…
Я спрятал бумажник и изучающе посмотрел на Диксона.
— Кто вам только что звонил?
— Вы его не знаете. Всего доброго, мистер Понсер. Надеюсь, вы сами найдете обратную дорогу.
Я оперся руками на стол и наклонился к нему.
— Держу пари, что это был Мэйси или Старки, — сказал я, глядя ему прямо в глаза. — Готов даже поспорить, что вам велели помалкивать или что-то в этом роде. Так?
Он сжался в своем кресле, закрыл глаза и повторил бесцветным голосом:
— Всего доброго, мистер Понсер.
— Пока, — проговорил я, выходя из кабинета.
Спускаясь по лестнице, я поймал себя на том, что насвистываю похоронный марш Шопена.
В холле отеля администратор просматривал книгу регистраций. Возле стойки бюро стояла девушка — высокая, стройная, с прекрасными золотистыми волосами, спускающимися на плечи. Чемодан, обклеенный гостиничными этикетками, стоял у ее ног.
Проходя мимо, я на мгновение задержался.
Администратор как раз спрашивал девушку, не заказывала ли она номер заранее. Та ответила, что у нее не было на это времени. Мне показалось, что он собирается ей отказать.
— Какая нужда заказывать номер заранее, если у вас полно свободных, — как бы между прочим проронил я.
Администратор холодно взглянул на меня и нехотя протянул ей регистрационную карточку.
Девушка бросила на меня благодарный взгляд. Она действительно была очень хороша собой.
Служащий подал мне ключ от номера, и я направился к лифту. Туда же носильщик-негр нес чемодан девушки. Она сама присоединилась к нам минутой позже. Мы вместе поднялись на третий этаж. Негр отпер дверь ее номера, находившегося как раз напротив моего. Входя к себе, я обернулся, и наши взгляды встретились.
— Спасибо, — она мягко улыбнулась.
— Вы могли бы подобрать что-нибудь получше. На этом этаже комнаты не очень уютные.
— Ничего, бывают и хуже, — она снова улыбнулась и вошла в комнату.
Я закрыл за собой дверь и уселся в одно из кресел. Шум автомобилей на улице, громыхание лифта между этажами и тысячи других звуков, проникавших сквозь стены, окна и двери моего номера, делали это место совершенно невозможным для глубоких раздумий. Я закурил и решил, что пора немного отдохнуть и освежиться. Снял телефонную трубку и велел принести в номер виски и содовую. Потом стал думать о Вольфе, Диксоне, Эслингере и обо всем этом запутанном деле. Поразмыслив, я пришел к заключению, что все это может весьма плохо для меня кончиться. Не помешает предупредить полковника Форнсберга и напомнить ему о специальных тарифах для агентов, занимающихся особо опасными делами. Я принялся мысленно составлять рапорт полковнику. В этот момент кто-то постучал в дверь. Думая, что принесли заказанное виски, я крикнул «Войдите!», но, поднимаясь с кресла, услышал приятный женский голос:
— Это ужасно глупо, но я потеряла ключ от чемодана.
Я резко повернул голову. На пороге стояла девушка, с которой мы только что расстались в коридоре. Я вновь обратил внимание на ее красивые длинные ноги.
— А откуда вы знаете, что я умею открывать замки? — спросил я.
— Я ничего об этом не знаю, но подумала, что вы могли бы мне помочь, — рассмеялась она. — У вас очень уверенный вид.
— Задержитесь на минуточку, — пригласил я ее. — Я как раз заказал виски.
Мгновение она колебалась, потом вошла в комнату и села в кресло.
— Я пришла только из-за чемодана.
— Не беспокойтесь, я им займусь, как только мы выпьем по стаканчику. Я уже три часа в этом городе и совершенно одинок.
— Никогда бы не подумала, что такой человек, как вы, может быть одиноким.
— Только здесь… Вы разве ничего не заметили? Мне ужасно не нравится атмосфера в этом городишке.
Она покачала головой.
— Я только что приехала… Мы представимся друг другу или вы предпочитаете сохранять инкогнито?
— Понсер, — отрекомендовался я, с удовольствием ее разглядывая. — Детектив.
— Вы шутите? — В ее голосе послышалась обида. — Я не ребенок. Наверное, вы коммивояжер… Что вы продаете?
— Только это, — я постучал пальцем по своей голове. — Здесь, в Кранвиле, хорошо платят за такой товар. — Я достал из кармана и протянул ей свою визитку. Внимательно прочитав, она вернула ее мне.
— Значит, вы действительно детектив? — в ее голосе сквозило любопытство. — А меня зовут Мэриан Френч, я продаю тонкое белье. — На ее лице появилась гримаска. — Хотя, вряд ли в этом городке есть на него спрос. Но, впрочем, посмотрим…
Появился посыльный с виски. Я дал ему деньги, и он ушел.
— Я еще не встретил в этом городе ни одного человека, который интересовался бы тонким бельем. — Я откупорил бутылку и, поразмыслив, добавил: — Кроме вас, конечно… Как вы пьете, с содовой или неразбавленное?
Она покачала головой.
— Мама всегда твердила мне, чтобы я не пила крепких напитков с незнакомыми мужчинами. Поэтому мне с содовой.
Я налил ей полстакана разбавленного виски, а себе добрую порцию чистого.
— За вас, — сказал я, устраиваясь поудобнее, и проглотил сразу полпорции.
— Вы здесь на отдыхе или работаете? — поинтересовалась Мэриан, вытягивая ноги.
— Работаю, — ответил я, подумав, насколько приятнее проводить время с ней, чем с теми девицами, которые сразу тащат вас в спальню. — А вам разве не известна история с исчезновением трех девушек-блондинок? Я здесь для того, чтобы их найти.
— Это нетрудно, — успокоила она меня. — Просто к розыску надо привлечь полицейских, которые и проделают всю работу. Вам останется только получить деньги. Найти бы кого-нибудь, кто вместо меня продавал бы тонкое белье! К сожалению, это должна делать я сама.
Я допил виски.
— Идея неплохая. Над ней стоит подумать.
— Я наполнена идеями, только все это без толку, — проговорила она немного лениво. — Два года назад я вбила себе в голову, что мне необходимо выйти замуж, завести кучу детей и воспитывать их… Но пока эта идея не осуществилась…
— Не беспокойтесь, ведь вы еще не старая дева. Все еще впереди!
Улыбаясь, она поднялась с кресла.
— Мне все-таки нужно открыть чемодан. Ну, а сегодняшний день я отмечу белым камешком — вы первый симпатичный человек, которого я встретила за последние два года.
— Наверное, вы плохо искали… Покажите мне ваш чемодан. Посмотрим, не растерял ли я свои навыки…
Еще до того, как я закончил, я увидел, что она меня не слушает, а смотрит куда-то на пол. И смотрит с таким выражением, словно видит там мышь.
Я глянул в том же направлении. Под дверью, в щели, белел уголок конверта. Я мягко оттолкнул Мэри, сделал шаг вперед и распахнул дверь. В коридоре никого не было. Я поднял конверт и засунул в карман.
— Ну, теперь вы понимаете, что это за отель? — сказал я небрежно. — Не успеешь поселиться, как тебе подсовывают записки.
— Вы уверены, что это записка? — спросила она со странной интонацией.
Мы прошли в ее комнату.
Я открыл чемодан булавкой. Операция заняла не больше минуты.
— Вот видите, не зря друзья называют меня Арсеном Люпеном. — Открывая дверь, я обернулся и спросил: — Не хотите ли поужинать со мной сегодня?
Она посмотрела на меня внимательным взглядом. Я правильно угадал ее мысли.
— Не примите меня за разбитного деревенского парня. Я вовсе не собираюсь строить никакой западни.
Она слегка покраснела и смущенно рассмеялась.
— Простите, но мне уже многое довелось повидать…
— Вам нечего опасаться меня. Но, возможно, вы хотите отдохнуть?..
— Нет, я с удовольствием приму ваше приглашение. Только подождите немного, я должна принять ванну. В восемь часов — подойдет?
— Конечно, — я закрыл дверь.
Вернувшись в комнату, я распечатал конверт. На обычном листке бумаги было напечатано:
«Мы даем вам двенадцать часов на то, чтобы покинуть город. Дважды повторять не будем. Это вовсе не потому, что вы нам не нравитесь. Но в Кранвиле не тот воздух, которым легко дышать. Поэтому будьте благоразумны и поскорее убирайтесь. Иначе будем вынуждены назначить дату ваших похорон».
Я налил виски в стакан и снова уселся в кресло, чтобы еще раз все хорошенько обдумать.
Человек, который сунул под дверь конверт, определенно живет в одном из соседних номеров. Иначе у него просто не хватило бы времени скрыться, пока я распахнул дверь номера. Еще раз внимательно прочитав это сочинение, я уселся за стол, чтобы написать рапорт полковнику Форнсбергу.
Прежде чем взяться за работу, я открыл свой чемодан, вытащил оттуда пистолет тридцать восьмого калибра и сунул его за пояс брюк.
