— Я голоден, — сказал Корридон и, подняв голову с подушки, осмотрел внимательно комнату. Из окна падал лунный свет.

— Так тебе и надо, — лениво отозвалась Лорин. — Она положила красивые голые руки под голову и удовлетворенно вздохнула. — Надо было пойти к Прюньеру, как ты собирался.

— Да, — согласился Корридон и закрыл глаза. — Устрицы и херес, утка, зеленый горошек и листья спаржи. Да, ты права. Я бы не стал терять время. Жаль, что ты была недотрогой. Если бы ты была уступчивой, я был бы там.

Она ударила его кулаком в грудь.

— У тебя свинские манеры! — сказала она. — Но я полагаю, тебя надо накормить, иначе ты не придешь больше сюда. Он повернулся к ней.

— Теперь ты умница, — сказал он. — Я надеялся, что ты так скажешь.

Она поднялась и взяла свою шаль.

Глядя на нее при тусклом лунном свете, Корридон подумал, что она прекрасна.

— Как бы я хотела, чтобы ничего не случилось, — вздохнула она. — Боюсь, что это будет плохо для меня.

— Почему ты так говоришь?

— Потому.

Она вышла из комнаты.

Пока ее не было, Корридон включил ночник и взглянул на часы. Было двадцать минут двенадцатого. Он закурил и уставился в потолок. Он знал, что ему надо связаться с Марион Говард и рассказать о случившемся. Сейчас ему не хотелось об этом думать. Лорин была настолько хороша, что сейчас он испытывал к ней нежность, хотя и ругал себя за сентиментальное настроение. Это не последний раз, но пока она с ним, надо наслаждаться. Он силой добился цели. Он знал женщин. Если она приняла его как любовника, у него есть шанс привязать ее к себе. Ему казалось, что он сумеет добиться успеха.

Он погладил себя по плечам и спустил ноги на пол, решив поискать в гардеробе что-нибудь такое, что можно было бы накинуть на себя. Среди ее вещей он нашел мужской халат. Он оказался коротким и узким в плечах, но он решил остаться в нем, вернулся к постели, сел и, хмурясь, стал приглаживать руками волосы.

— Слейд был бы рад, если бы увидел это, — сказала Лорин, появляясь в комнате с подносом в руках. — Ради бога, не надевай его, на тебе он вот-вот лопнет.

Корридон осмотрел поднос. Там были холодные цыплята, хлеб, масло, персики и большой шейкер.

— Неплохо, — одобрительно сказал он. — Но, чтобы закрепить успех, ты должна была что-нибудь приготовить для меня.

— Не волнуйся, — Лорин села с подносом на постель. — Ты ужасное создание.

Корридон взял цыпленка.

— Разве это плохо? За твоим замечанием кроется что-нибудь зловещее?

— Ты знаешь это лучше меня, — ответила Лорин, не глядя на него. Она налила из шейкера мартини. — Не делай вида, что ты не знаешь.

— Скажи мне, сейчас не время для споров. — Я влюбилась в тебя, — сказала она. Я ненавижу быть влюбленной, это так все усложняет. Я знала, что это случится, если мы будем себя плохо вести.

— Что плохого в том, что ты влюбилась в меня? — мягко спросил Корридон. — Разве ты недовольна?

— Ты не тот тип мужчин, в которых должны влюбляться девушки. Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Ты никого не любишь. Односторонняя любовь вредна для девушки.

Корридону не нравилась эта тема.

— Женщины любят чрезмерно преувеличивать. Что тут вредного для тебя? Я буду добр и нежен с тобой.

— Возможно, — сказала она, протягивая ему мартини. — Но ты не любишь меня и в этом все дело. — Она нетерпеливо пожала плечами. — Но не возражай. Это мои похороны. Тебе забавно узнать, что я тебя люблю?

— Ты расстроена? Беда с женщинами, когда они делают скоропалительные выводы. Почему они не принимают ситуацию, как мужчины, и не радуются, а болтают о будущем? Ничего постоянного нет. Может быть через неделю ты найдешь кого-то более приятного, чем я, и забудешь обо мне. Ради бога, не драматизируй события.

— Это называется оставить себе лазейку, — улыбнулась она. — Ну, хорошо. Ничего постоянного. Когда ты устанешь от меня, ты можешь спокойно удалиться. Да здравствует любовь сегодня и пусть никогда не наступает завтра. Корридон взял персик.

— Жаль, что ты чувствуешь себя так, — сказал он. — Но ты должна согласиться, что ты одна виновата в этом. Ты закинула крючок. Это не моя вина, что вместо наживки ты повесила себя. Если хочешь злиться, злись на своего брата. Ведь это он захотел встретиться со мной здесь?

— Хорошо, — улыбнулась она. — Я допускаю это. Но разве с твоей стороны не было позорным так бросаться на меня?

— Если бы не ты, я не стал бы этого делать, — твердо сказал Корридон. — Если бы ты не поощрила меня, я бы этого не сделал. Ты слышала, чтобы шофер останавливал машину перед зеленым светом?

— Ты совершенно не галантен, — воскликнула она. — Ты не оставляешь мне ни малейшей возможности для оправдания.

— Во всяком случае, это честно, милая. — Корридон встал и прошел в ванную, чтобы помыть руки. Когда он вернулся, она убрала поднос и лежала на постели, положив руки под голову.

— Диестлу можно доверять? — спросил он, останавливаясь рядом с ней.

Она скорчила гримаску.

— Я не знаю. Я ненавижу его. Он ужасный и мне бы хотелось, чтобы Слейд не работал с ним.

Корридон жестко улыбнулся.

Когда он был в ванной, то нашел в кармане халата платок с инициалами Диестла. Он с сожалением решил, что напрасно был сентиментален.