«Роллс-ройс» бесшумно подкатил к тротуару Семьдесят второй улицы. Пендергаст вышел из машины и задумчиво остановился в тени «Дакоты». Мотор работал на холостых оборотах.

Беседа с двоюродной бабкой оставила в его душе почти незнакомое ему чувство ужаса. Впрочем, все было не совсем так. Этот ужас постепенно нарастал с того момента, когда он впервые услышал об открытии страшного могильника на Кэтрин-стрит.

Вот уже много лет он нес молчаливую вахту, изучая отчеты ФБР и Интерпола. Пендергаст искал в них специфический почерк преступника, надеясь, что никогда его не найдет. Однако где-то в глубине души специальный агент постоянно опасался, что это все-таки произойдет.

– Добрый вечер, мистер Пендергаст, – сказал охранник, выходя из своей будки. В руке, затянутой в белоснежную перчатку, он держал конверт. При виде конверта ужас, который испытывал агент ФБР, возрос многократно.

– Спасибо, Джонсон, – произнес Пендергаст, не притрагиваясь к конверту. – Не появлялся ли здесь сержант О'Шонесси? Я, кажется, вас об этом предупреждал.

– Нет, сэр, не появлялся.

Пендергаст погрузился в раздумье.

– Понимаю... – сказал он после продолжительной паузы. – Это вы приняли пакет?

– Так точно, сэр.

– Не могли бы вы сказать, кто вам его вручил?

– Весьма милый и очень старомодный на вид пожилой джентльмен.

– В котелке?

– Именно так, сэр.

Пендергаст изучил выполненную четким каллиграфическим почерком надпись на лицевой стороне конверта: «А.Л. Пендергасту, эсквайру, докт. философии, „Дакота“. Лично и конфиденциально». Конверт ручной работы был склеен из старинной плотной бумаги с неровными краями. Таким сортом бумаги пользовалось семейство Пендергастов для личной переписки. Хотя конверт успел пожелтеть от времени, надпись на нем была совсем свежей.

– Джонсон, не могу ли я позаимствовать ваши перчатки? – спросил Пендергаст у охранника.

Охранник был слишком хорошо вымуштрован, чтобы удивиться. Натянув перчатки, Пендергаст скользнул в освещенную будку и сломал печать. Соблюдая крайнюю осторожность, он открыл конверт и заглянул внутрь. Там оказался единственный, сложенный вдвое листок бумаги. В листке находился небольшой отрезок какой-то сероватой нити. Неопытному глазу он мог показаться куском тонкой рыболовной лески. Но Пендергаст сразу узнал в нем обрывок нерва, изъятый, вне сомнения, из нервного узла, известного под названием «конский хвост».

Надписи на сложенном листке не было. Пендергаст поднес бумагу ближе к свету, но ничего, включая водяные знаки не увидел.

В этот момент раздался звонок его мобильного телефона.

Он аккуратно отложил листок, достал аппарат из кармана поднес его к уху и негромко произнес нейтральным тоном:

– Слушаю.

– Говорит Нора. Смитбек узнал, где живет Ленг.

– И?

– Он отправился туда. Думаю, что он забрался в дом.