На столе у Аллы Викентьевны в вазе снова стояли белые розы.

За окном гремел гром, шумел ливень; в офисе было темно, но она не зажигала света. Запах роз смешивался с запахом кофе. Громов вошел с улицы, неся с собою свежесть дождя.

– Мне не звонили? – поинтересовался он, отряхиваясь. – Ну и ливень! Пока добежал от машины до крыльца, весь промок!

– Вам звонил господин Смирнов, – доложила секретарша, улыбаясь. – Сказал, что через полчаса перезвонит. Сейчас как раз…

Она не успела посмотреть на часы, как зазвонил телефон. Громов в нетерпении схватил трубку.

– Алло, Всеслав? Чем порадуешь?

Игорь Анатольевич слушал, и лицо его светлело, складки на лбу и у губ разглаживались. Смирнов отлично справился со своей задачей! Он рассказал, что предполагаемый убийца Матвеева никакого отношения к Громову и его делам не имеет и поэтому пусть его личность останется неизвестной. Игорь Анатольевич с этим спорить не стал: он был не любопытен. Раз его это не касается, тем лучше. Зачем лишние заботы? Главное – это дневники! А их Смирнов нашел.

– Я решил их сжечь, Игорь Анатольевич. В доказательство того, что работа выполнена, я привезу вам страницы, которые касаются вас лично. Остальное уничтожу. Вы не против, надеюсь?

Громов был не против. Он давно ждал этой новости. Игорь Анатольевич еще раз похвалил себя за то, что обратился за помощью к Смирнову. Славка не подвел!

– А что там насчет слежки? – поинтересовался он. – Я по своим каналам проверил – никто ничего не знает. Служба безопасности вроде бы ни при чем. Ты что-нибудь выяснил?

– Да, не беспокойтесь. Просто излишне любознательный сотрудник попался, но я это улажу. Думаю, больше он не появится.

– Всеслав, дружище, у меня нет слов, как я рад! Приезжай с бумагами, выпьем коньячку, поговорим, торжественно уничтожим «компрометирующие документы». А?

– Хорошо, Игорь Анатольевич, только попозже.

Славка ждал Еву. Она сказала ему, что едет собирать вещи. Больше находиться с Рязанцевым в одной квартире ей невмоготу.

«Пока поживет в маминой комнате, а там видно будет», – решил Всеслав.

Смирнов сам не ожидал, что его так обрадует согласие Евы временно переехать к нему. Он догадывался, что она опасается Олега, и поэтому в квартире Смирнова для нее будет гораздо спокойнее, чем где-либо еще, но это было неважно. Главное – она будет здесь, с ним рядом, и… все остальное произойдет само собой. Славка доверял своему чутью, а оно подсказывало, что Ева не совсем равнодушна к нему. Несмотря на все свои потрясения и разочарования, на все, что он узнал об этой женщине, она оставалась необыкновенно милой и желанной. Черт! Денис Матвеев здорово разбирался в женщинах… Прекрасная Аглая, Ева… коллекция шедевров!

Смирнов устыдился своих мыслей. Ева не такая, как все! Вот Соломирская – уж на что красавица, а Славка к ней совершенно равнодушен. Значит, он любит Еву. Любит! Он узнал это чувство, как безошибочно узнавал в жизни все настоящее. Единственная оплошность с Жанной в счет не шла, тогда он был молодым, зеленым и глупым. Сейчас все по-другому: он постарается дать этой женщине все, что она захочет. Никаких щенячьих восторгов, как в юности, – только бесконечное внимание, забота и поддержка: мужское плечо, на которое можно опереться и не думать о штормах и ураганах. Ева именно такая женщина, которая ему нужна, и он должен завоевать ее доверие. Это будет непросто, ввиду того, что с ней произошло! Ну и что? Славка любил решать трудные задачи.

А с Рязанцевым он разберется. Позвонит и скажет, что дневники, фотографии и бумаги у него, в надежном месте. Если Олег оставит Еву в покое, то он может забыть обо всем и жить спокойно. Не дай бог, ему вздумается принести ей хотя бы малейшую неприятность – тогда пусть пеняет на себя! Мало ему не покажется.

Смирнов думал о том, что настоящая война происходит не в окопах и траншеях, а совершенно в другом месте. Борьба между добром и злом не прекращается ни на мгновение, и истинное поле этой великой битвы – сердца людей. Именно там все и происходит: и победы, и поражения, и временные отступления для накопления сил, и подвиги, и предательство, и забвение, и слава. Это – извечное стремление человечества к красоте и любви, что в конечной и высшей точке – одно и то же.

Люди свершают свой земной путь, полный тревог, опасностей, вдохновения и восторга, путь над бездной, из туманных и темных глубин которой за ними повсюду следят глаза дьявола, ожидая, что вот-вот кто-нибудь оступится и полетит вниз, сорвется в пропасть, из которой нет возврата…

Ева с легким сердцем закрыла за собой дверь квартиры. «Идеальная» семья перестала существовать. Это стоило как следует отметить! Она вспомнила, как они со Славой подожгли сложенные стопкой дневники. Клубился черный вонючий дым, будто горели не тетради, а что-то ядовитое, отвратительное и мерзкое.

Последние страницы «падший ангел» дописывал перед самой смертью. Он предчувствовал свой конец, жуткий финал игры под названием: «Жизнь Дениса Матвеева, который любил развлекаться, играя людьми, как шахматными фигурками».

Знаменитый маэстро, «великий комбинатор» в последние дни чувствовал себя уставшим. Такого он за собой никогда раньше не замечал. Он исключительно редко болел и не знал, каково это – недомогание, вялость и упадок сил. Беспечность, бодрость и азартный огонек – вот что было для него более характерно! А тут вдруг, ни с того, ни с сего, навалились апатия и уныние. Денис даже почувствовал спад сексуальной активности, что привело его в состояние, близкое к панике.

«Обнаженная Венера», поправляющая волосы, неизменно возвращала ему былую мужскую силу, – стоило прикоснуться к ней трепетными пальцами, ощутить волшебную шероховатость ее бронзового тела, как приходила на память Маргарита, ее белые, не тронутые загаром груди, гибкий девичий стан… и в крови зарождались влечение и страсть.

С некоторых пор статуэтка вызывала у Дениса странное ощущение беспокойства, беспричинного страха.

Первое время он игнорировал это непонятное явление, заставляя себя заниматься обычными делами. Но положение не только не улучшалось, – оно все больше усугублялось: не резко, а медленно и постепенно, как бы нехотя. Денис уже начал понемногу привыкать к новому состоянию, как неожиданно накатил кризис. Начало лета всегда вызывало у него легкую ностальгию по прошлому, какую-то непонятную тоску… Но в этот раз тоска захлестнула его, как волна цунами.

Денис с конца мая жил в мамонтовском доме. Шумели сосны. За окнами стоял темный дождливый вечер, такой же, как сотни других вечеров. По крыше монотонно барабанили частые капли. Денис ощутил тяжелую грусть, преддверие сильнейшей душевной боли, против которой он оказался бессилен. Все его исключительные и редкие способности размышлять и анализировать оказались бесполезными. Он цепенел и не мог совладать с собой. Что это? Откуда оно взялось? Болезнь или сумасшествие?.. Впервые появились вопросы, на которые его знаменитый ум не смог дать ответов.

«Это душа болит, – понял он, несказанно удивившись. – Это моя душа! Но почему? Что со мной?»

Две невиданные по мощи силы как бы разрывали его надвое – ледяной ум и пылающая душа, обыкновенное человеческое сердце, которое хотело любить, восхищаться, творить добро. Он вдруг ощутил себя на пороге выбора. И тут Денис Матвеев встал на сторону своего ума, рьяно и самоотверженно, как истеричная ревнивая женщина.

«Что все это значит? Почему это со мной происходит?» – спрашивал он себя.

Но его ум предательски молчал и трусливо прятался, словно его просто нет и никогда не было! Его ум не знал ответов на такие вопросы.

Дождь продолжал стучать по крыше… В доме было тепло; потрескивали дрова в камине, но все это перестало радовать Дениса, доставлять ему удовольствие. Он продолжал сидеть, скрючившись в кресле у огня, который уже не согревал его. По его неподвижному, бледному лицу вдруг потекли слезы. Денис был просто шокирован, он не мог поверить, что сидит и плачет у камина этим поздним дождливым вечером, как глупая чувствительная девица! Его сердце охватила какая-то незнакомая жгучая боль…

В его пустой и уже немного безумной голове проносились обрывки мыслей, хаотичные, не связанные между собой, тяжелые, горящие, как метеориты в ночном небе. На улице заунывно, тоскливо завыли собаки, преданно откликаясь на настроение своего хозяина. Их жуткий, зловещий вой вернул Дениса в действительность, которая уже готова была ускользнуть от него навсегда. С трудом поднявшись, он еле добрался до аптечки, достал таблетку валидола и положил под язык, внезапно ощутив себя стариком на пороге смерти.

В его душе царила гулкая, первобытная пустота… Вся его жизнь словно пронеслась перед глазами, показавшись глупым и бесполезным притворством. С такой требовательной тщательностью возводимое им здание самолюбия рухнуло, рассыпалось на острые опасные осколки. Денис вдруг ясно увидел, что, пока он играл, выдумывал и примерял разные роли, другие люди – жили , наслаждаясь вкусом и всеми красками жизни. Они существовали и переживали неповторимые моменты бытия, в то время как он – только играл! Он обокрал свою душу, не позволяя ей по-настоящему любить, отдаваться красоте, плыть по реке жизни, растворяясь в ней, и наконец она начала мстить ему. Он сам заковал себя в кандалы притворства и лжи. Ужасный капкан захлопнулся, и Денис обнаружил, что ставил его для других, а попался сам!

Почему-то он воспринимал свою собственную душу как женщину, которая была игрушкой в его руках. Все женщины, исключая одну только Маргариту, всегда были для него не больше чем игрушки, живые и красивые. Он не мог отождествиться со своей душой, признать себя – ею… Это было невозможно! Женщины были непокорные, непослушные, и это плохо для них кончалось. Так и душа не хотела слушаться Дениса, подчиняться ему, живя по своим законам. Он был в бешенстве, чувствуя себя обманутым любовником, которому жестоко, коварно изменила единственная возлюбленная!

Денис совсем запутался. Безумная горячка охватила его гипертрофированный ум. Его повсюду окружали мертвые игрушки; они тянули к нему руки и смеялись над ним… Он попал в ловушку ума, заблудился в его бесчисленных лабиринтах.

Какие чудесные способности подарила Денису жизнь! А на что он употребил их? На то, чтобы обманывать людей, разыгрывая дешевые сценки? Он истратил свой удивительный дар в рыночном балагане, собирая дань с ленивых зевак, обходя их с шапкой после очередного фокуса! Он довольствовался их жалкими подачками, лишая себя всего самого прекрасного и действительно ценного!

Жизнь, похоже, раздавила его ум, покончила с ним, как с пустой ореховой скорлупой. А душа, забытая Денисом, задвинутая в самый дальний и темный угол, заявила о своих правах в полный голос. Она ничего не боялась, так как анализ, а значит, и страх, были ей чужды, являясь атрибутами другого мира – мира мертвых фигур и игровых комбинаций. Она смотрела на него глазами тех женщин, которыми он вертел, как ему заблагорассудится, пытаясь составить из многих – одну… ускользнувшую от него Маргариту. Он потешался над ними, а они в это же самое время искренне отвечали ему взаимностью, они жили , не просчитывая каждый свой шаг на много недель вперед, во всю мощь своего духа. Они ничего не потеряли. А Денис проиграл! Колесо его судьбы делало обороты вхолостую, а он даже не замечал этого. Более того, он гордился собой! Глупец! Он спустил весь свой капитал, разорился, стал полным банкротом… Его прекрасная, волшебная мечта, его Царевна Лебедь стремительно уплывала от него по синим волнам, а он ничего не мог предпринять, чтобы остановить ее. Она не вернется. Такие женщины любят победителей, а Денис потерпел сокрушительное поражение. Чего он не рассчитал? Чего не учел в своих планах?

Поначалу все шло хорошо. Все они, его женщины, покорно шли в сети, подчиняясь его воле, выполняя придуманные им правила. Что же случилось? Почему они вдруг взбунтовались? Маргарита не одобрила бы этого. Впрочем, она сама была такая же! Не желала уступать, потому и пострадала…

А теперь страдает он, Денис. Он никогда не хотел быть искренним. Или просто не мог? Искренность – неслыханная роскошь! Не каждый может ее себе позволить! Она – удел избранных. Так в чем же дело? Денис всегда считал себя избранным – особенным, не таким, как все, самым умным, самым сильным, самым… Как случилось, что Денис считал искренность слабостью и глупостью, жестоко шутил над ней? Он окончательно и бесповоротно запутался, совершенно перестав отличать верх от низа, хорошее от плохого, истину от притворства. Ему уже не выбраться из этой ловушки. Поэтому так болит сердце… оно прощается с миром, в котором Денис заблудился, как в темном лесу.

Он вдруг почувствовал невыносимый стыд, ощущая себя согрешившим, поверженным ангелом. Он не смог правильно воспользоваться чудесным даром жизни и теперь должен быть за это наказан. Возмездие неотвратимо, как восход и закат солнца. Пришла пора расплаты…

«Обнаженная Венера» наблюдала за ним из-под опущенных век… ее глаза преследовали его, укоряли, пророчили ему вечные муки. Ему было некуда спрятаться от их бронзового взгляда.

Денис Матвеев умер задолго до того, как статуэтка Венеры проломила ему висок. Он умер в тот момент, когда сделал свой выбор, заменив жизнь дурной третьеразрядной пьесой, в которой захотел играть главную роль. Невыносимая скука, спутница бесцельного существования, накрыла его плотным покрывалом, под которым стало нечем дышать…

«Может быть, он даже был благодарен Аглае за то, что она прекратила его агонию, – подумала Ева, глядя, как сворачиваются и чернеют в огне страницы тетрадей. – В конце концов, от него давно уже ничего не осталось, кроме картонной маски. Ни ум, ни талант, ни редкие и удивительные способности – ничто не может дать человеку счастья, если он не в состоянии быть искренним! Это как бутафорские фрукты на блюде: можно любоваться ими, обманывая себя, пока не умрешь от голода…»

Еве стало немного грустно. Ее жизнь с Олегом тоже была бутафорской. Но теперь она не допустит подобного!

Ева вспомнила, что ее ждут, и заторопилась к метро. Сначала она хотела вызвать такси, но передумала. Зачем? Вещей у нее не так уж много, небольшая спортивная сумка и зонтик. На случай, если пойдет дождь. Путешествовать приятно налегке. А новую жизнь нельзя начинать, не расставшись со старым грузом! Поэтому она решила ничего не брать с собой, кроме самого необходимого на первых порах.

Смирнов не выдержал и вышел встречать Еву. Он хотел заехать за ней, но она отказалась.

– Я должна прийти сама. Тогда мне будет понятнее, охотно я это делаю или нет. После Олега и Дениса я буду очень осторожна в проявлении чувств. Вам понадобится много терпения, если вы захотите, чтобы я была рядом, – мягко, но решительно сказала Ева. – Просто ждите. Если я захочу, то приду.

Всеславу ничего не оставалось, кроме как согласиться. Он не мог усидеть в квартире и отправился во двор. Рано утром встал и поехал на рынок за цветами. В комнате, где должна была жить Ева, он расставил их повсюду – на столе, на подоконнике, на полу… Ему хотелось сотворить что-то такое… необыкновенное, чтобы она поверила в искренность его чувств к ней! Он даже не смог толком придумать, что именно надо делать. Все казалось слишком обыденным и простым в сравнении с Евой.

Смирнов с превеликим удовольствием, почитая это за счастье, подхватил бы Еву на руки и внес по лестнице в свою квартиру… Он вдруг вспомнил, что ничего подобного ему не хотелось сделать для Жанны. Может быть, именно поэтому они, в конце концов, и разошлись? Ева права, что не торопится. Сам он в свое время поторопился – и что?

Он забыл, что Ева тоже наделала много ошибок. Она была для него единственной женщиной на земле. И даже имя у нее «знаковое» – Ева! Как до начала времен, у истоков сотворения всего сущего…

Во дворе белым ковром цвели дикие ромашки, чирикали и суетились воробьи. Соседская кошка, развалившись на лавочке, старательно вылизывала свое белое брюшко, лениво кося глазом на жирных голубей, сидящих напротив, на низком кусте сирени. Солнце заливало все вокруг прозрачным золотым светом, окрашивая жарким румянцем остатки облаков. На асфальте подсыхали огромные лужи, полные пыльцы и сбитых ливнем цветов акации, на их блестящей поверхности плавал тополиный пух.

Славка смотрел в глубину липовой аллеи, по которой должна была прийти Ева, и ощущал такую же чистую, ничем не омраченную радость, как в детстве, когда он, еще мальчишка, запустил в высокое синее небо своего первого воздушного змея. Над необъятными просторами зеленого цветущего луга летали и пели жаворонки, и сердце Славки пело и летало вместе с ними. А высоко-высоко, в прозрачно-голубом просторе, плыл величественный разноцветный змей…

С тех пор Смирнов ни разу не испытывал ничего подобного, хотя в его жизни происходило много значительных и важных событий, которые ни в какое сравнение не шли ни с тем цветущим лугом, ни с бумажным змеем, ни с плывущими по небу легкими облаками… В его жизнь пришли серьезность, военная муштра, суровая дисциплина, первые погоны, первая война, первая любовь, женитьба, развод, снова война, ярость, пот и кровь, тяжелые и жестокие мужские игры, беспощадный суд, месть, предательство и расплата… Но никакие самые сильные потрясения и испытания не смогли затмить в его памяти тот звенящий и светлый восторг, возникший в его детском сердце на том лугу, под синим небом, в котором пели жаворонки.

Наверное, Славка прятал даже от самого себя возникающее время от времени желание вновь вернуться к тому мальчику, которым он был, снова пережить то, что оказалось самым большим его богатством – способность испытывать радость, счастье и любовь ко всему миру и к себе в этом мире! И только сейчас, ожидая Еву, он снова превратился в того беззаботного, сияющего мальчишку, которого не смогли победить никакие жизненные бури, ни пролитая кровь, своя и чужая, ни разочарования, ни обман… Какие все это, в сущности, мелочи – по сравнению с величием жизни, с ее неистребимым стремлением к счастью и любви, к невиданным высотам духа, который суть – восторг, восхищение и радость!..

Внезапно Славка понял, в чем беда этих людей, таких вот «гениев», как Денис Матвеев: они вынуждены постоянно держать себя в определенных и жестких рамках. Скованная этими рамками и установленными границами, душа не может вырваться на вольный простор – ликующая и свободная – и воспарить в невообразимом пространстве, как воздушный змей. Оказывается, самая большая «гениальность» в этом мире – просто способность быть счастливым!..

Занятый своими мыслями, такими для него непривычными, Смирнов не заметил, как в глубине липовой аллеи, в ее теплой влажной тени, появилась Ева – в легком ситцевом платье, в босоножках, с небольшой сумкой в руках. Она шла, как будто не касаясь земли, в ореоле светлых волос, словно святая с рафаэлевских полотен, потому что единственное, что делает человека таким, это его способность любить, увлекаться, верить, отдаваться чувствам безоглядно, со всей страстью, умирать от нежности, сжигать мосты, бросаться с головой в бурный поток, принимать, понимать и прощать… не только кого-то, но в первую очередь себя.

Есть люди, беспощадные даже не столько к другим, сколько к самим себе. Это худший вид предательства. Ибо каждый из нас есть частичка общего – прекрасного и возвышенного бытия , которому все дают разные названия, подразумевая одно и то же – светлые сады наслаждений, чистых помыслов и взаимной любви… Пусть это будет Рай или что-то другое, суть не в названии, а в состоянии души, которого каждый может достигнуть только сам!

Трудна ли дорога? И стоит ли по ней идти?.. Пусть это тоже каждый решает для себя сам.

Бронзовая статуэтка Венеры странным образом исчезла. Из мамонтовского дома ее изъяли, как орудие убийства… потом она пылилась в сейфе у следователя, а потом… ее никто больше не видел. Поскольку наследников у Матвеева не оказалось, о ней не вспоминали.

Вероятно, оскорбленная подобной непочтительностью богиня разгневалась и покинула неблагодарных, чтобы вновь явить миру свою нетленную красоту на одном из престижных аукционов предметов искусства…