– Так значит, вы утверждаете, что порезались? – взгляд Мирона Викентьевича выражал недоверие. – Пошли мыться, свет погас, и вы в темноте наткнулись на столик.

– Да, – только и ответила Леночка, одергивая подол сарафана.

Не поверит ведь, он же считает ее сумасшедшей, а сумасшедшие убивают. Топором.

Топором убили Евгению Вельскую и сделали это в ее же квартире, и Леночка слышала крик, его все слышали, потому что Женя кричала громко, но Герман, вернувшись, сказал, что все в порядке. Как оно могло быть в порядке, когда Евгению убили?

– И кто может подтвердить?

– Я. Она и вправду упала в ванной. В мусорном ведре осколки лежат, и на плитке кровь, думаю, найдете. И я сам ей вчера ноги бинтовал, – Герман посмотрел на ноги, а за ним и Мирон Викентьевич. Леночка прикрыла голые коленки ладошками и покраснела.

– Хорошо, вы перебинтовали ноги и что?

– И ничего. Сидели на кухне.

– Пили чай?

– Нет.

– Почему?

Леночка с удивлением воззарилась на следователя, ну как ему объяснить, что можно сидеть на кухне и не пить чай? Что не хотелось ей чаю и все. И снова на помощь пришел Герман.

– Я рассказывал Лене одну историю. Проговорили мы где-то с полчаса, может, больше.

– Но света не было? – уточнил Мирон Викентьевич, делая пометку в блокноте.

– Не было. Потом я проводил Лену до комнаты, чтобы она снова не натолкнулась на что-нибудь, ну а потом уже и крик раздался.

– Громкий очень, – на всякий случай сказала Леночка. – Я испугалась.

– А я вышел на лестницу, чтобы посмотреть, что случилось.

И отсутствовал очень долго. Сначала Леночке было очень страшно, одной и в темноте, когда гроза и тени за окном, когда детские страхи, пусть и из знакомых, родных ее воспоминаний вдруг выползли наружу, порождая нервную дрожь и желание спрятаться под одеяло. Она ждала, слушала, смотрела на дождь и пыталась не отсчитывать про себя секунды. Но все равно ведь считала.

Потом свет дали, и ждать стало нестрашно, скорее уж тоскливо. Наверное, следовало лечь спать, ведь само по себе ожидание было бессмысленно, но Леночка терпеливо сидела, убеждая себя, что вот-вот и...

– И все было спокойно, – закончил рассказ Герман.

Ну да, спокойно и хорошо, правда не спалось совсем, и они вместе смотрели фильм, старый черно-белый, с не очень хорошим переводом, но про любовь. И Дарья Вацлавовна, которая выглянула-таки из комнаты, дополняла происходящее на экране ехидными комментариями, иногда смешными, иногда злыми, но всегда уместными. И вечер закончился далеко за полночь, но Леночка еще долго не могла уснуть из-за разболевшейся ноги, зато сегодня проспала почти до полудня.

А потом появился Мирон Викентьевич и сказал, что Женьку убили.

– Вы думаете, это Вельский сделал? – задал Герман вопрос, правда ответа на него не получил. Зато первыми словами, которые произнесла Дарья Вацлавовна после ухода следователя, были:

– Найми ему адвоката.

Объяснять она ничего не стала.