Глава 18
Калмыков явился домой под вечер, угрюмый, молчаливый. От него попахивало коньяком.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – с порога наехала на него Лариса. – Боже мой! У тебя щетина! На кого ты похож?!
Он, не удостоив ее ответом, проследовал сначала в спальню, потом в ванную и закрылся там. Она встала под дверью, прислушиваясь, что он делает. Зашумела вода...
Громко топая, Лариса отправилась в кухню, готовить диетический ужин. Калмыков выглядел ужасно – серый, обрюзгший, под глазами мешки, зрачки тусклые, руки дрожат. Так он, пожалуй, окочурится раньше времени. Вариант «не доставайся же ты никому!» Ларису совершенно не устраивал. Не для того она по кирпичику возводила свой дворец беззаботного благополучия, чтобы в один миг все потерять! Она не обольщалась насчет себя. Достанься ей бизнес мужа – все быстро развалится. Отдавать же Калмыкова какой-то нахальной бабенке – тем более обидно.
Накрыв на стол, она вернулась к двери в ванную и крикнула:
– Иди, поешь чего-нибудь легкого!
– Не хочу... – раздался вялый голос мужа.
«Допрыгался, идиот! – злилась Лариса. – Переусердствовал со стимуляторами. Решил проявить половую активность!»
При всем том, она жалела Калмыкова, а пуще того – себя. Надо же было допустить такой ляпсус. Проморгать любовницу?! Рано она расслабилась... позволила себе почивать на лаврах. Какая-то смазливая финтифлюшка уводит у нее из-под носа законного супруга!
Она подергала ручку двери.
– С тобой все в порядке?
– Отстань... – отозвался Калмыков. – Дай мне помыться спокойно...
«Ладно, посмотрим, кто кого! – подумала Лариса, угрожая безликой сопернице. – Я тоже не лаптем щи хлебаю!»
«Она на цыпочках прокралась в прихожую и обшарила карманы мужниного пальто. Опять новое купил! Уходил из дому в черном, а вернулся в темно-синем. Думал, я не замечу. Ха-ха! Как бы не так! И туфли другие... Мама дорогая! Совсем сбрендил мужик... Меняет наряды, словно красна девица!»
– Дурной признак... – нервно бормотала она. – Дурной признак... Черт бы тебя побрал, Калмыков, скотина! Столько лет прикидывался тихоней – и вдруг взбрыкнул! Ах, боже ж ты мой! Здесь уже не сексом пахнет... здесь страсть взыграла... безумная, бесконтрольная... Уж не приворот ли любовный кто сотворил?!
До сих пор Лариса не верила ни в магию, ни в колдовство. Но когда за столь короткий промежуток времени муж превратился в другого человека... во что угодно поверишь.
– Вуду, да и только! – бубнила она, роясь в карманах брюк, сброшенных Калмыковым в спальне. – Африканские штучки!
Увлекшись, она не слышала, как Калмыков вышел из ванной и застал ее за неблаговидным занятием.
– Что ты делаешь?
Лариса подпрыгнула от неожиданности и выпустила из рук брюки.
– Хочу в стирку бросить! – тут же нашлась она. – Проверяю карманы...
Раньше муж несказанно удивился бы такой хозяйственной прыти. Но сейчас он только поджал губы и обронил:
– Брюки еще чистые... – Он тяжело плюхнулся на застеленную кровать и закрыл глаза. – Уйди... я хочу побыть один...
– Один? – взвилась Лариса. – Вот как, да?! Я тебе мешаю?!
Калмыков, громко дыша, промолчал. Он с трудом сдерживался, чтобы не вспылить. Нервы у него были на пределе.
– Что с тобой, Виталий? У тебя нездоровый вид...
– Уйдешь ты или нет?! – рявкнул он.
Лариса швырнула брюки на пол и хлопнула дверью. Пытаясь успокоиться, осушила в кухне стакан воды. «Так дело не пойдет... – стучало у нее в висках. – Так я останусь ни с чем! Я проиграю... Это провокация! Он нарочно выводит меня из себя...»
На столе стоял нетронутый ужин на двоих. Рисовая запеканка, овощной салат и зеленый чай. Калмыков ненавидел овощи, рис и зеленый чай. Он бы с удовольствием поел жареного мяса, картошки и сладких блинчиков со сметаной на десерт. Запил бы все это колой, а потом, завалившись кверху пузом, стонал бы и кряхтел половину ночи... Здоровый образ жизни и правильное питание претили ему. Он всегда был не вполне адекватным человеком. Чего стоили его дикие оргии в «Гвалесе», где все приличные господа переодевались нечистой силой и наслаждались извращенными зрелищами типа средневековых пыток или ведьмовского шабаша? Но теперь он просто съехал с катушек...
Даже такого мужчину Лариса не собиралась ни с кем делить. Глотая слезы, она, в свою очередь, закрылась в ванной и набрала номер Матвея. Тот не отвечал...
– Карелин, черт бы тебя побрал! Возьми трубку! Ну же! Где ты запропастился?!
Длинные гудки на том конце связи окончательно выбили ее из колеи. Пожаловаться – и то некому! Ни одной подруги, которой можно было бы доверять, у нее не осталось. Все они – корыстные, расчетливые, завистливые бабы, битые жизнью, циничные, только и ждущие повода позлорадствовать.
«Ты-то сама чем от них отличаешься? – спросил Ларису кто-то внутри нее. – Такая же лживая стерва! Только и делала, что изменяла Калмыкову. А он терпел, копил обиду, вынашивал план мести. Пришло время расплаты, дорогуша!»
Калмыков, казалось, никогда не ревновал ее. Вот именно, что казалось...
– Господи... – прошептала она, хотя никогда не отличалась набожностью. – В церковь, что ли, сходить? Помолиться?
Из спальни до нее донесся прерывистый храп мужа. При его тучности он мог задохнуться во сне, но категорически отказывался принимать средства против храпа. Лариса устало вздохнула и отправилась в прихожую, наводить порядок. На тумбочке валялись ключи от машины и гаража. Лариса прислушалась. Калмыков продолжал громко храпеть. Она взяла ключи, накинула куртку и выскользнула за дверь...
* * *
В квартире Астры пахло свечной гарью и сбежавшим кофе.
– Ты встречался с Мими?
– Нет...
– Как – нет?! – ее глаза метали молнии. – Ты же обещал!
Матвей не чувствовал за собой вины. Он не успел обернуться. Сначала Ласкино, затем Лосино-Петровский, возвращение в Москву, разговор с Топорковым... Если честно, он забыл о секретарше из «Маркона». Тут открылось кое-что посерьезнее.
– У меня новости, – сказал он, проходя в комнату. – История длинная. Тебе придется набраться терпения.
Маленький дикий зверек по имени «ревность» шевельнулся в ее груди и настороженно притих.
– Ужинать будешь? – спросила она, хотя на языке вертелось другое. – Я купила свежий творог.
Как она догадалась, что речь пойдет о бывшей пассии Карелина? Женская интуиция? Или у нее и вправду открывается дар предвидения?
– Только чай, если можно.
Пока она возилась в кухне, Матвей пытался привести мысли в порядок. Что говорить, о чем умолчать... Да нет! С Астрой эти номера не проходят. Она вывернет его наизнанку, разберет по косточкам. Как теперь признаться ей во лжи? Как объяснить, почему он скрыл свое свидание с Ларисой и ее просьбу?
«Это было не свидание, а деловой разговор», – оправдывал он себя.
«Тем более, зачем было скрывать?» – эхом отзывался внутренний голос.
– Вот чай, – сказала Астра и поставила на столик перед ним большую чашку и блюдце с лимоном. – Осторожно, горячий...
Он все-таки обжегся и выругался.
– Что с тобой?
Ему пришлось рассказать ей о Ларисе и ее семейных проблемах. О том, что Калмыков попал под влияние своей любовницы.
– Полагаешь, мне это интересно? – без улыбки спросила Астра. – Куда больше меня волнует разговор с Мими, который необоснованно затягивается. Речь идет о жизни моей... нашей клиентки.
– Кажется, речь уже идет о ее смерти...
Она нервно моргнула, вертя в пальцах десертную ложку, которой собиралась есть творог.
– В каком смысле?
– В прямом. Похоже, наша Долгушина имела с Калмыковым любовную связь. Хотя не понимаю, на чем она основывалась... но сейчас не это важно. Они снимали для свиданий домик за городом, в Ласкине. Я видел там его машину.
– Ты следил за ними?!
– Так получилось...
Астра уронила ложку в блюдце с творогом, и та жалобно звякнула.
– Думай обо мне что угодно, но я решил помочь Ларисе.
– Да, конечно...
– Ты знала о наших отношениях, – с нажимом произнес Матвей. – Все в прошлом, это правда! Но сейчас, когда она обратилась ко мне... я не смог ей отказать. Не спрашивай, почему. Что-то меня заставило, и, как видишь, не зря я за это взялся.
Астра боролась внезапно с вспыхнувшей в душе ревностью. Отвратительное ощущение! Притязания на чью-либо свободу ничем нельзя оправдать. Особенно любовью...
«Люблю ли я его? – думала она, глядя на сидевшего перед ней мужчину. – Иногда мне кажется, что да. Иногда меня захлестывает тоска... которую он не может утолить. Бывает ли вообще безоблачное счастье? Или это – лишь химера, приводящая в смятение душу?»
– ...фактически, Калмыков привел меня к Долгушиной, – донеслось до нее. – Теперь мы должны выяснить, чье тело обнаружили на пожарище. По-моему, тебе стоит позвонить Борисову.
– Какое тело?
– Да ты меня не слушаешь! – возмутился он.
– Я слушаю... впрочем... Прости. Какой пожар? Где?
– Калмыков свихнулся и убил свою любовницу... в припадке страсти или ярости, – повторил Матвей. – Лариса давно говорила мне, что он склонен к насилию во время секса. Это его возбуждает! Он употребляет стимуляторы, прибегает к извращенным ласкам. Думаю, он не совладал с собой, а когда очнулся и сообразил, что натворил... решил поджечь дом и уничтожить все следы своего преступления.
– То есть... дом, где они встречались с любовницей, сгорел?
– А о чем, по-твоему, я тебе толкую? Вчера вечером я видел, как Калмыков привез Долгушину в Ласкино, а ночью в доме, где они остановились, начался пожар. Это наверняка поджог! К утру остались одни головешки и обугленное тело, предположительно, женское...
– Ты считаешь, это Долгушина?
– А кто же еще? Калмыков-то жив!
– Ты видел, как она входила в дом?
– Я видел, как она садилась в машину Калмыкова.
– Где это было?
– На Преображенке. Не люблю улицы рядом с кладбищем. Ужасно уныло и мрачно. Кстати, они с Мими – соседки.
– Постой, – удивилась Астра. – Ты ничего не путаешь?
– Конечно, нет! Я еще вспомнил секретаршу из «Маркона», подумал, уж не она ли и есть любовница Калмыкова?
– То была улица Преображенский Вал?
– Ну да.
– Ничего подобного! Долгушина дала мне другой адрес. Улица Стромынка, дом... Подожди, тут явно закралась какая-то ошибка. Долгушина живет на Стромынке, а не на... Разве ты знаешь ее в лицо?
– Нет. Откуда? Ты же с ней разговаривала, а не я.
– Тогда с чего ты взял, что в машину Калмыкова садилась именно она? Как она выглядела?
– Стройная, в длинном темном плаще... в шляпе с полями...
– Значит, ты ее не видел! – отрезала Астра. – Это могла быть любая другая женщина.
– Но дом-то снимала Долгушина. Так мне сказал хозяин, Александр Топорков. Ему нет смысла лгать.
– Ты не допускаешь, что Калмыков приехал в Ласкино с сообщницей, и они вместе убили Долгушину? Или Калмыков с Долгушиной убили ту, другую? Вдруг это та самая Донна Луна? Кто-то обманул тебя, Карелин, и втянул в опасную игру! Я даже догадываюсь, кто. Теперь ты очевидец убийства. А то и соучастник!
– Это уж слишком! Меня там никто не видел... и мотива у меня нет...
– Вот ты уже и оправдываешься! – торжествующе улыбнулась Астра. – Заметь, кто-то мог заснять, как ты крутишься у дома, который той же ночью загорелся!
Он вспомнил, что фотографировал машину Калмыкова, захватив в кадр и часть «избушки», и ему стало не по себе.
– Зачем Ларисе меня подставлять?
– Женщины мстительны. Она не простила тебе измену. Надеялась на твое возвращение, а когда убедилась, что надежды больше нет, решила тебя наказать.
Он готов был согласиться с ее доводами, но только на мгновение. Нет, Лариса не так умна, она не умеет просчитывать все ходы наперед. Ее захлестывают амбиции, а это вредит рассудку.
– Значит, Долгушина сочинила свою историю неспроста, – добавила Астра. – Она сплела хитрую паутину, в которой мы оба завязли!
– Нечего строить пустые предположения. Так мы еще сильнее запутаемся. Надо ехать к Калмыкову и серьезно поговорить с ним.
– Он просто пошлет нас подальше.
– Не пошлет. У меня кое-что есть для этого разговора. Снимки, которые заставят его раскрыть карты.
