Надежды дознавателей на то, что Ленька что-то видел и расскажет, не оправдались. Единственное, он запомнил, что примерно через час после отъезда Лизы он зашел проведать кошку, нагнулся в шкаф за банкой корма, а дальше, как в известном фильме, – «упал – очнулся – гипс». Так что Ленька, увы, не помнил и не видел ничего. Он даже сам расстроился, что никак не помог «хорошенькому ментику».

В воскресенье вечером вернулась Сима. Вопреки ожиданиям, новости она восприняла спокойно, присутствия духа не потеряла. Посокрушалась, поохала и принялась оттирать пасту, которой криминалисты изгваздали всю мебель:

– Отпечатки пальцев у них, понимаете, а в доме грязища, словно Мамай прошел.

Когда с уборкой было покончено, Сима с Лизой, предварительно посовещавшись, позвонили Ольге Васильевне, и ее с Василисой возвращение домой удалось отложить на несколько дней. Павла, собравшегося уезжать в Москву, женщины уговорили остаться. С мужчиной в доме спокойней. Несмотря на обычную свою подозрительность, Серафима как-то сразу к нему прониклась: «этот хоть на настоящего мужика похож, не то что некоторые», – она, конечно, имела в виду Леонида, но вслух своих соображений не высказала. В понедельник она, преисполненная собственной важности, отправилась в милицию. Словосочетание «для дачи показаний» ее особенно вдохновило и придало ускорения. Дело в том, что Сима вспомнила, что дня за два до случившегося к ним в калитку постучался парень. Какой он был из себя? Парень как парень, здоровый, высокий, лицо квадратное, на вид вроде русский. И предложил купить картошку. «Ходят такие по дачам, с машины торгуют, мешками». Она сначала отказалась, потом передумала и побежала к соседке, может, он у нее, потому что их калитка дальше к лесу, но оказалось, что ни к ней, ни к арендаторам через два дома парень не заходил вовсе. Это было странно, потому что «эти» обычно стучатся во все дома очень настойчиво, никого не пропуская.

Сосед-пенсионер, из категории особо бдительных, вспомнил, что в пятницу утром, часов около десяти, видел припаркованную около леса машину – серую, грязную, старую на вид иномарку. «Какую, этого он уж не знает, потому что в моделях не разбирается». Сосед заметил, что из нее выходил парень, высокий, плотный – явно не местный. Тогда он еще подумал, что тот приехал мусор выбрасывать – «есть тут некоторые, на помойку идти лень, так бросают пакеты прямо в лесу, никакого сладу с ними нет, гадят и гадят». Некоторое время он наблюдал за парнем из-за забора. Но тот только курил и говорил по сотовому, пакетов с мусором у него не было. «Чего стоит, чего ждет, – наблюдал за ним пенсионер, – если в гости к кому приехал, то спросил бы дорогу, если по нужде вышел, то ушел бы в кусты». Сколько времени там простояла машина, пенсионер точно вспомнить не мог, но часа два как минимум. На тропинке, где стояла та самая иномарка, – бдительный старик с точностью до метра указал милиционерам место, – действительно нашлись «свежие» окурки сигарет «Парламент». Куда парень потом делся, пенсионер не заметил, потому что его интересовал только мусорный вопрос.

Выждав несколько дней, Павел заехал в отделение милиции к следователю. Звали того Валерий Петрович Торопко, и он оказался майором. Так, во всяком случае, к нему обратилась девушка, заглянувшая в кабинет. Внешне Валерий Петрович больше смахивал на бухгалтера – полный, с гладкими румяными щеками, очки съехали на кончик носа – он сидел в тесной, заставленной шкафами и стульями комнате, и поведение его абсолютно не соответствовало фамилии. Он сидел, обложившись бумагами, за столом и, не обращая никакого внимания на разрывающиеся телефоны, неспешно пил чай с булочкой. Стрельнув глазом на принесенную бутылку коньяка, майор поздоровался, отставил в сторону чай, по-лекторски откашлялся и завел неторопливый рассказ о том, как участились в последнее время «культурные кражи». Потом сообщил, что к отработке списка имен, данного ему Павлом в субботу, они уже почти приступили, а опрос соседей, как он и предполагал, дал немного. Составлен фоторобот парня, которого домработница и пенсионер видели в поселке. Похоже, действительно, это одно и то же лицо. Со звонком на Лизин телефон все вышло так, как он и предупреждал, «тупиковая ветка». Коньяк, придавший некоторое оживление разговору, исчез в недрах стола.

– Валерий Петрович, чуть не забыл, вот, собственно, документы, о которых мы говорили, – Павел выложил на стол пластиковую папку, – пока чем богаты…

Майор поправил очки и углубился в чтение. Павел ждал. Чтение затягивалось.

– Уместно ли, Валерий Петрович, в данном случае говорить о вознаграждении? – не выдержал наконец Павел.

– Почему же нет, – охотно отозвался майор и, посмотрев на собеседника поверх очков, изобразил на лице глубочайшее внимание.

– Владелица картины меня, так сказать, уполномочила этот вопрос с вами обсудить.

– Понятненько. Значит, насчет ходатайства о передаче дела Сергеева не передумала?

– А вы что посоветуете?

– Да как вам сказать? – вздохнул Валерий Петрович и видимо советовать раздумал. – Тут уж вам надо самим…

Майор снова закосил глазом на остывший чай, стал перебирать лежащие на столе бумаги, сложил и убрал в очечник очки, потом выразительно посмотрел на настенные часы и откашлялся.

«Война войной, а обед по расписанию», – подумал Павел и решил откланяться.

Майор вежливо встал и протянул ему руку.

– Да, нечего сказать, дело попало в надежные руки, – досадуя на неспешность милиции, Павел вышел из отделения и сразу набрал Лизин номер – он хотел забрать ее из больницы пораньше. И не только потому что соскучился. Стало почему-то тревожно. Металлический голос ответил, что абонент в сети не зарегистрирован. Он позвонил еще пару раз – безрезультатно. Потом сел в машину и закурил. Сосредоточиться никак не получалось. Правду говорят, влюбленный человек глупеет.

– Может, действительно написать ходатайство о передаче дела на Петровку? – прикидывал он.

Неспешность Валерия Петровича надежды не внушала. Но где гарантия, что московские оперативники, засучив рукава, бросятся искать украденную картину? Будучи человеком законопослушным, Павел имел минимальный опыт общения с милицией, а уж со следствием – тем более. И никакими знакомствами в этом мире не обзавелся.

Ну а что, собственно, милиция? Свет клином на ней не сошелся. Что бы ни говорили, но антикварный мир не так уж велик, а вот здесь как раз кое-какие контакты у него имеются. И Павел сразу вспомнил Миру, старинную приятельницу, дочку маминой подруги, которую не раз встречал на антикварном салоне. Почему бы и нет? У нее же был свой антикварный магазинчик в ЦДХ, она давно в этом варится. Павел порылся в телефоне в поисках ее номера. Нет, надо искать дома, в последний раз она давала ему визитку. «Приеду домой и позвоню. Хуже не будет».

Павел еще несколько раз набрал Лизин номер, прослушал, что абонент выключен или находится вне зоны действия сети, и решил, не откладывая, ехать в больницу к Леониду.