Уже вторую неделю я прохожу лечение в наркологическом отделении под присмотром давнего Лениного знакомого.

Оказывается, у меня сформировалась сильная героиновая зависимость. Врач сказал, что героин вообще очень быстро вызывает привыкание, чуть ли не с первой инъекции. Отказ от этого наркотика происходит тяжело и болезненно. Поэтому одна из схем лечения, щадящая и более длительная, подразумевает заместительную метадоновую терапию. Героиновых наркоманов переводят на более легкий и менее разрушительный метадон, а потом уже начинают программу очистки и восстановления организма.

Сначала я отказалась от метадоновой терапии. Мне казалось, что я готова перетерпеть ломку ради того, чтобы быстрее вернуться к нормальной жизни.

Но я еще не знала, через что мне предстоит пройти…

Больно – дышать, сидеть, лежать, ходить. Очищающие капельницы превращаются в пытку – со стойкой кружишь по палате, ходишь, не находя себе места. И так хочется покрутить той самой рукой, к которой прикреплен катетер…

По совету врача я пыталась не ставить перед собой глобальных целей, а двигаться маленькими шагами; убеждать, что каждый проведенный без наркотиков час приближает меня к чистой, здоровой жизни.

«Сначала я перетерплю полчаса, потом час, потом полтора. И так пройдет целый день. После чего мне станет легче. Я буду думать, что если пережила один день, то переживу и второй, и третий», – убеждала я себя, мечась от кровати к умывальнику.

То мне было жарко, то холодно, и пот заливал лицо, потом бил озноб.

Но самым страшным оказались даже не физические страдания.

Героин разрушает личность.

Он орет внутри сознания сотнями противных голосов.

Я слышала их, слышала… Они кричали о том, что я напрасно принялась за лечение так рано. В конце концов, раз уж проблема возникла, то можно было бы еще немножко порелаксировать в прекрасном наркотическом мире. Они вопили о том, что вылечиться все равно невозможно – меня перекололи этим героином так, что все мои органы и системы больше без него функционировать не смогут. И вообще, быть наркоманом не так уж и плохо. Это такая маленькая слабость. Даже многие известные люди баловались этим делом – и ничего, писали гениальные книги и музыку…

Следующий этап еще страшнее. Меня ломало уже третий день – и я вдруг отчетливо поняла, что занимаюсь полной ерундой. Ведь первое, чем я займусь после выхода из наркологического отделения, – погуглю, где можно купить наркоту, и сделаю себе инъекцию. Потому что я так хочу – и кто мне вправе помешать?

Меня прежней больше не было.

Я стала себе так противна, что жить с этим, казалось, уже невозможно…

Видя мое состояние, мне опять предложили метадон – и я согласилась.

Да, я понимала, что не выдержала; что первая попытка оказалась неудачной. Но по крайней мере голоса в моей башке заткнулись, а мысли стали более-менее походить на те, которые у меня были до наркотического периода.

Я вспомнила, что в мире есть не только наркотики.

Что за тот период, пока я была в отключке, в стране произошло множество событий. И мне впервые захотелось открыть принесенный мужем ноутбук и посмотреть новости…

В почте, естественно, оказалась куча непрочитанных писем.

Я открыла папку «входящие» и вздрогнула. Как много писем от Дениса…

Он не звонил мне, когда я легла в больницу. Перед началом лечения я сама попросила его об этом, прекрасно понимая, что наркоманский озноб – не лучшее состояние для бесед со своим любовником. Во мне оказалось слишком много… женщины. Намного больше, чем я осознавала. Красота и молодость казались мне вечными и естественными. Я так к этому привыкла и не могла принять свою новую внешность. Я понимала, что это неправильно – дорожить своей физической оболочкой и заморачиваться по поводу подпорченной мордашки. Просто я никогда раньше не видела в зеркале столько ужасов – морщин, тусклого цвета лица, поплывшего контура подбородка, затравленного взгляда… Мысль о том, что Денис видел меня в таком состоянии, казалась мне невыносимой. И я попросила его не приходить и не звонить, пока я не приведу себя в норму. Но насчет писем ничего сказано не было…

Я посмотрела на даты и открыла сообщение, которое пришло первым…

«Любимая, прости меня, пожалуйста. Я стал причиной твоих страданий, я повел себя как полный лох. Даже когда в моих руках оказалась колода Алистера Кроули, я еще ничего не понимал.

Прозрение наступило в больнице. Мне делали операцию под наркозом. И когда я отрубился, то увидел ту самую реальность, которую для нас создали. И ее создателя я увидел тоже.

Я думаю, ты уже знаешь – Алистер Кроули был недавно в физическом мире в другом воплощении. Но, конечно, несмотря на новый опыт и кармические уроки, которые он отрабатывал, вся его невероятная сила осталась с ним. И он мастерски меня запутал. Я был уверен, что это моя идея – отправиться в дом Ани украсть карты. Мне казалось, что так мы убьем двух зайцев – получим доказательства причастности Ани к убийству Бороды и своей силой минимизируем вред колоды. Но это были совсем не мои идеи, не мое предчувствие. Силой своей мысли Кроули сгенерировал реальность, которую я принял за свое видение. Мне казалось – наша идея насчет карт не может привести к негативным последствиям. Небольшая вероятность аварии – но если за руль сядешь ты, а я доберусь до Москвы на электричке, то ничего страшного не произойдет.

Кроули легко прислал мне нужные картинки.

Я думаю, мы так его достали, что он решил с нами разобраться.

Нам не стоило прикасаться к его картам – это окончательно разрушило нашу защиту, и он смог поиздеваться над нами всласть…

Я уверен, что, даже если бы ты послушалась моего совета и не стала покидать «Ниссан», он нашел бы способ с тобой разобраться.

После того как я очнулся после операции, ко мне в палату пустили страшную тетку-следователя.

Я так понял, что твой муж все-таки рассказал ей о твоем расследовании, и она была в курсе последних событий в «Атлантиде».

Эта дамочка интересовалась у меня, где карты Алистера Кроули!

Я помнил – ты их положила в бардачок.

Просмотрел, что ты делала после того, как меня переехала идиотка на алом «Инфинити»: взяла мобилу и выскочила из «Ниссана», карты не забирала.

Сделал запрос: «Где колода?» – пришел ответ в виде портрета Кроули. Как-то я слабо представляю, чтобы наш призрак, при всех его достоинствах, мог стащить картишки. Но я уверен, что эти карты на самом деле в ближайшее время не будут обнаружены. Они были для Кроули своеобразным маркером. Он каждый раз находил их – и понимал, воплощением кого является. До следующей физической материализации Кроули, думаю, о них можно забыть…

Я быстро ответил на вопросы следователя. А потом стал искать твою энергию. Наташ, ты не представляешь, как я перепугался. Я не чувствовал тебя ни в мире живых, ни в мире мертвых. Я вообще тебя не чувствовал. Я видел, как тебя заталкивают в машину, потом переносят в какой-то темный сарай, ты там лежишь на чем-то вроде матраса. И все, твой след обрывался, больше никаких картинок не было. Я никогда раньше с таким не сталкивался. Стал консультироваться с экстрасенсами, просил их посмотреть, где ты можешь находиться. Тебя не мог найти никто, даже самые лучшие поисковики. Я был в отчаянии. Мне казалось, что я потерял тебя, что я не смогу найти тебя никогда…

Шло время. Надежды у меня уже не осталось. Только вот не знаю почему, но я каждый день много-много раз пытался настроиться на тебя, работал с маятником, старался получить видения насчет твоего местонахождения.

Я не знаю, насколько бы меня хватило. Я просто делал это…

И ты знаешь, когда я все-таки увидел тебя, нашел твой энергетический след – я не поверил самому себе.

Ведь я почти похоронил тебя. Мне было очень больно. И вдруг – такое чудо!

Я позвонил в полицию, осторожно сказал, что, может быть, ты появишься в районе Белорусского вокзала. Правда, я не совсем понял один нюанс. Я видел тебя сидящей на стуле – но откуда на вокзале могут быть стулья? Оказывается, могут…

Если бы ты знала, как я был рад тебя видеть!

Я понял, почему ты отворачивалась. Твои мысли метались как испуганные птички: «Платье грязное, волосы немытые, лицо страшное». Глупая, моя любимая, ты самая красивая! Поправляйся скорее, и, если захочешь, я с удовольствием тебе докажу, что для меня нет никого желаннее…»

Закончив читать, я сбегала к умывальнику и посмотрела в висящее над ним зеркало. Все ужасы нашего городка были налицо на лице. Похоже, влюбленные явно смотрят на мир через розовые очки. А может, Денис просто захотел меня приободрить.

Выпив горсть таблеток, я вернулась к ноутбуку.

«Солнышко мое любимое, здравствуй. Я каждое утро просыпаюсь счастливым – ведь ты жива и ты нашлась. Молюсь за тебя, пусть лечение пройдет легко и успешно. Ты очень нужна мне. Мне хочется рассказывать тебе о том, как проходит моя жизнь. Без общения с тобой все кажется таким пустым… Сегодня я приходил в больницу, мне сняли швы и сделали новую повязку. Невольно подслушал разговор двух сестричек. Они говорили о том, что Тамара Варди умерла. Надо же, мы, оказывается, в одну и ту же больницу с ней загремели. Хорошо, что об этом почти никто не знает, иначе меня бы дисквалифицировали как экстрасенса. Я совершенно не чувствовал ее энергетику. Конечно, она, наверное, ставила себе защиты. А я только тем и занимался, что постоянно пытался найти тебя.

Знаешь, чем больше я думаю об этой истории, тем больше понимаю: а ведь твой Борода на самом деле не крайний, это ради Тамары, похоже, все затевалось.

Я думаю, у Кроули с этой женщиной были какие-то личные счеты.

И я думаю, что нам с тобой не стоило влезать в эти разборки. Твой друг Борода, Игорь, Аня – в числе пострадавших нет случайных людей. И мы не знаем, как они кармически связаны друг с другом. Но мы попытались нарушить эту мозаику. Ты – из-за дружбы, я – из-за любви к тебе. Мы многое поняли. Но не слишком ли высока цена, особенно с твоей стороны?

Люблю тебя, обнимаю…»

«… Волнуюсь ужасно. Ладно, ты не хочешь меня видеть – но на письма-то ответить можно. Пришли мне хотя бы смайлик – и я буду знать, что у тебя все хорошо. Молчание и неизвестность убивают. Я честный парень. Я не хочу подглядывать за тобой!

Сегодня меня опять вызывали в следственный отдел. Надо было рассказать, что я забрал карты из Аниного дома. Конечно, протокол – или как там это называется? – был той еще ржакой. Тетка-следователь пыталась облечь в казенные формулировки то тонкое, что вообще вряд ли возможно определить словами. «Наведя гипнотический транс, проник в дом. Считал информацию картинками мысленно и понял, где лежат карты». Смешно звучит, правда?

Следовательша мне сказала, что Анна задержана и находится под стражей. Скоро ей будет предъявлено обвинение в убийстве Бороды. В каком-то смысле ты выполнила просьбу приятеля. Преступник найден и понесет наказание.

Ане повезло – ей дали отработать ошибку уже в этом воплощении. По мне, так тюрьма все-таки лучше дополнительной смерти.

Люблю тебя жутко. Пришли мне смайлик».

У меня начинают дрожать руки.

Интервалы между инъекциями увеличиваются, и мне приходится пару часов потерпеть.

И все-таки я отправляю Денису смайлик.

Ложусь на постель, скручиваюсь в клубочек. Натягиваю одеяло. Сбрасываю – жарко.

Вскакиваю-хожу-ложусь.

Господи, как же все это больно!

Как больно…

Если бы меня кто-нибудь предупредил…

Если бы мне кто-нибудь помог…

Я совсем одна против этой боли, и…

И в тот момент, когда мои страдания достигают наивысшей точки, я, кажется, понимаю, что хотел мне дать понять Алистер Кроули.

Мне так больно, потому что я могла бы других избавить от боли, а не избавила.

У меня дар – а я закапываю его в землю.

И мне тоже повезло – я искупила этот грех в этом воплощении, искупаю его сейчас.

И у меня есть шанс вернуться на ту дорогу, по которой меня ведет судьба.

Я должна помогать людям жить без боли. Я вижу их проблемы ясно и четко – но не всегда прикладываю усилия, чтобы помочь. А помощь иногда действительно очень нужна – всей своей шкурой сейчас чувствую…