Глава четвертая
В сентябре прошлого года леди Роуэн настояла на том, чтобы из наемной студии, расположенной неподалеку от конторы на Уоррен-стрит, Мейси переехала на второй этаж особняка в Белгравии — фешенебельный район Лондона недалеко от Гайд-парка. Сначала она отклонила предложение покровительницы, потому что ей уже доводилось жить в этом доме: в тринадцать лет она поселилась в комнате для прислуги. И хотя классовые различия между бывшей служанкой и ее нанимательницей были с годами преодолены — особенно с тех пор, как леди Роуэн взялась оплачивать образование Мейси, — память об их ранних отношениях еще не развеялась. Предложение шло от чистого сердца, однако Мейси опасалась, что занять новое положение в обществе ей будет непросто. Но в конце концов она поддалась на уговоры.
Однажды вечером, вскоре после переезда, Мейси дождалась, когда слуги внизу собрались на кухне пить вечернее какао, а потом бесшумно проскользнула на площадку, ведущую к задней лестнице. Она поднялась в помещение для прислуги, а именно в комнату, которую занимала, впервые поселившись в этом доме № 15 по Эбери-плейс.
Мебель была укрыта простынями: девушки, теперь жившие здесь, еще не вернулись из Челстоуна, загородного поместья Комптонов в графстве Кент. Мейси присела на кровать с чугунной рамой, в которую когда-то устало, с натруженными руками и ломотой в спине, забиралась каждую ночь. Она вспомнила свою подругу Инид, которая ушла от Комптонов в конце 1914 года и устроилась на более прибыльную работу на военном заводе. В последний раз они виделись в апреле 1915 года, за несколько часов до взрыва на заводе, унесшего ее жизнь.
Мейси посмотрела на часы. Надо было поспешить. Она хотела надеть самое лучшее: чтобы добиться встречи с миссис Фишер, вероятно, не расположенной к беседе, нужно было выглядеть не хуже. Недавно Мейси купила несколько новых нарядов, и эта трата не давала ей покоя, поскольку она была не склонна сорить деньгами. Но леди Роуэн заметила: «Невзрачная одежда годится рыскать по Лондону или шлепать по грязи где-нибудь в поле, а твои клиенты — люди солидные и хотят иметь дело с успешным человеком!»
В итоге Мейси приобрела бордовый костюм, почти мгновенно покрывавшийся соринками, черное дневное платье и темно-сливовый костюм, который теперь разложила на кровати. Длинный жакет был со скошенным воротником-шалькой, спускавшимся до единственной пуговицы на поясе. Мейси выбрала кремовую шелковую блузку с вырезом и жемчужное колье и серьги. Обшлага жакета, имевшие по одной пуговице, открывали рукава блузки лишь на полдюйма. Плиссированная юбка в тон жакета опускалась чуть ниже колен. Мейси стала надевать чулки и, вспомнив об их цене, невольно вздрогнула. Прежде чем просунуть руку в каждый чулок, она облизывала пальцы, стараясь ни в коем случае не зацепить заусенцами ткань и не оставить на ней уродливую затяжку.
Мейси считала недопустимым иметь для каждого наряда отдельную пару туфель и потому выбрала обычные черные туфли с ремешком на подъеме, который защелкивался на квадратную черную кнопку. Каблуки были невысокие, длиной всего полтора дюйма.
Она собрала дамскую сумочку с длинным ремешком, взяла портфель, зонтик — на всякий случай — и новую сливового цвета шляпку с черной лентой, завязанной сбоку в узелок-розочку. Шляпка-клош, которую Мейси носила уже некоторое время, хотя и выглядела измятой, но хорошо подходила для обычного рабочего дня и сегодня не годилась. Благодаря стильным широким полям, новая шляпка открывала большую часть ее лица и глаза полуночной синевы. Мейси приколола на затылке локоны, которые, как ей показалось, могли в любой момент выбиться из прически и выскользнуть наружу.
Она отправилась на Чейн-мьюз пешком, наслаждаясь прогулкой: на бледно-голубом утреннем небе сияло солнце, а по дороге женщина встретила пару человек, которые охотно улыбались и желали доброго утра. Постепенно прохожих вокруг становилось меньше, и скоро Мейси осталась единственным человеком на улице. По деревьям, шурша молодой листвой, пронесся легкий бриз. И вдруг она ощутила такой холод, что невольно остановилась, потерла руки и вздрогнула. Холод коснулся ее затылка, словно от уха до уха скользнул чей-то ледяной палец, и в этот момент Мейси показалось, что за спиной кто-то стоит. Резко обернулась, но никого не увидела.
Порядком продрогнув, она добралась наконец до дома № 9 по Чейн-мьюз, типичного особняка, перестроенного из бывшей конюшни и фасадом смотревшего на мощенную кирпичом улицу. Единственным транспортным средством, замеченным Мейси, оказалась блестящая «лагонда», припаркованная около резиденции миссис Фишер. Со слов Джорджа, шофера Комптонов, регулярно развлекавшего ее разговорами о новинках автомобильной промышленности, Мейси знала, что это была эксклюзивная машина, способная разогнаться до девяноста миль в час. Владелец припарковал «лагонду» небрежно, заехав передним колесом на узкий тротуар. В отличие от соседних домов это трехэтажное строение выглядело невзрачно: не было даже цветочных ящиков на окнах. К парадному вела всего одна ступенька. Мейси позвонила и стала ждать, пока прислуга откроет. Когда никто не отозвался, она позвонила еще раз, а потом еще. И дверь наконец отворилась.
— Прошу прощения, что заставила вас ждать. — Юная служанка, раскрасневшаяся от стыда, едва сдерживала слезы.
— Я пришла поговорить с миссис Фишер, — промолвила Мейси, наклонив голову. — С вами все в порядке?
— Да, мэм. — Нижняя губа девушки дрожала. — Хотя уже и не знаю.
Она вынула из кармана передника платок и промокнула глаза.
— Что такое? — Мейси обняла служанку за плечи, и девушка тут же разрыдалась.
— Давайте войдем, и вы расскажете, что стряслось.
Оказавшись в узком коридоре, девушка разом выпалила все свои опасения.
— Леди еще не встала. Я здесь новенькая, понимаете, а наш повар, который знает ее лучше меня, придет только в половине двенадцатого. Вчера днем леди велела, чтобы до девяти утра ее не беспокоили. Вы только посмотрите, который час! Я стучалась к ней, стучалась. Знаю, что вечером она выпила пару рюмок и на этом вряд ли остановилась — уж это я усвоила. Еще леди злится, когда бывает не в духе. Но сама же вчера велела…
— Так, успокойтесь и проводите меня к ней.
Служанка недоверчиво посмотрела на гостью. Но стоило Мейси рассказать, что она сама когда-то работала прислугой, девушка кивнула, потерла припухшие от слез глаза и повела ее вверх по лестнице на второй этаж, где располагались гостиная и спальня. Служанка остановилась перед резной дверью, как будто вывезенной из диковинной заморской страны.
Мейси громко и отрывисто постучала.
— Миссис Фишер, вы проснулись? Миссис Фишер! — крикнула она громко и отчетливо, но ответа не последовало. Мейси попыталась открыть дверь — закрыто на ключ. Проникнуть внутрь было сейчас просто необходимо.
— Она может быть без сознания, особенно если вчера перебрала. Мне нужно попасть в комнату. Спуститесь и приготовьте ей стакан воды с солью.
Служанка поспешила вниз. «Она и вправду новенькая: даже имени моего не спросила», — подумала Мейси, покачав головой.
Открыв портфель, она извлекла затянутый шнурком тканевый мешочек, в котором хранились инструменты, похожие на вязальные крючки различных размеров. Выбрала один, должен подойти. Опустившись на колени, она просунула острый конец в замочную скважину и поковыряла в замке. Да! Мейси встала и на секунду закрыла глаза, стараясь сдержать образы, захлестнувшие ее воображение. Она открыла дверь.
На полу, между роскошной бледно-голубой кушеткой и опрокинутым приставным столиком, лежало тело Лидии Фишер. Вокруг на обюссонском ковре было разбросано содержимое чайного подноса. Мейси никогда не Шокировал вид мертвого тела. Но так стало после войны. Она потянулась к женщине, пытаясь кончиками пальцев прощупать пульс под левым ухом. Ничего. На миссис Фишер был вечерний туалет. Похоже, она не переодевалась со вчерашнего дня.
Половицы в коридоре скрипнули — вернулась служанка. Мейси бросилась к двери, чтобы не позволить чувствительной девушке заглянуть в комнату. Она едва успела.
— Вы должны поступить в точности так, как я скажу. Позвоните в Скотленд-Ярд. Попросите инспектора Стрэттона. Скажите, что обращаетесь к нему по поручению мисс Мейси Доббс, которая настаивает на том, чтобы он немедленно прибыл сюда.
— С миссис Фишер все в порядке, мэм?
— Просто делайте, что велено, — живо! После звонка в комнату входите только в случае возникновения трудностей или если не удастся поговорить с инспектором лично. Когда прибудут полицейские, сразу же проводите их ко мне.
По подсчетам Мейси, комната могла быть в ее распоряжении всего минут двадцать. Не так много, как хотелось бы, но вполне достаточно. Она вновь прибегла к помощи зашнурованного мешочка. Вынув пару свернутых резиновых перчаток, которые были ей малы по крайней мере на размер, натянула их, прижимая между пальцами, чтобы облегали плотнее, и повернулась к телу Лидии Фишер.
Одежда женщины была изорвана, но следов крови вокруг множества ножевых ран на груди оказалось не много. Опустившись на колени и стараясь не задеть ткань и не сдвинуть тело, Мейси внимательно рассмотрела раны, обрамленные темно-коричневой коркой запекшейся крови. Затем обратила внимание на полные ужаса глаза жертвы, на посиневшие губы, рот и пальцы. Прошло десять минут.
Заварочный чайник был разбит вдребезги, но на осколках донышка оставалось еще немного чайной гущи. Мейси достала из мешочка небольшое приспособление, похожее на миниатюрную ложечку для соли. Макнув его в жидкость, попробовала чай, а потом понюхала. Затем она принялась обследовать комнату. Времени оставалось мало. Очевидно, Лидия Фишер была убита во время чаепития с неизвестным гостем. Мейси подозревала, что беспорядок в комнате устроила сама хозяйка. Она обошла труп, обращая внимание на расположение кушетки и прочей сдвинутой с места мебели. Украшения свалились с приставного столика, а из бара выпали бутылки. Мейси догадалась: морфин. Наркотик вызвал интенсивное сокращение мышц и галлюцинации, а затем убил женщину. Прежде чем наступила смерть, преступник минут пятнадцать наблюдал за Лидией, уклоняясь от слабых попыток жертвы напасть на него. Как только она умерла, наблюдавший за агонией убийца нанес ей ножевые ранения. Прошло еще пять минут.
Мейси закрыла глаза и глубоко вдохнула, пытаясь уловить энергию событий, произошедших за последние сутки. Хотя гость, несомненно, принес с собой смерть, ей показалось, что Лидия Фишер была с ним знакома. Мейси не раз доводилось бывать на местах преступлений, и она всегда ощущала ту ярость, с которой действовал нападавший. Страх и ненависть — эмоции, приведшие к столь ужасающей развязке, еще витали в воздухе, создавая перед глазами созвездие разноцветных ослепительных искр, временно затмевавших зрение Мейси. Такая же мгла ненадолго окутала ее утром, когда она стояла перед резной дверью в комнату Лидии. Осталась минута.
Два автомобиля с визгом затормозили у дома. Мейси проворно стянула перчатки и положила их в мешочек. Сунув его в портфель, она быстро встала за дверью в ожидании инспектора Стрэттона. В последний раз бросила взгляд на тело Лидии Фишер — в широко раскрытых глазах женщины застыл ужас.
Она услышала, как служанка отперла дверь, и тут же Раздался голос Стрэттона — без малейшего намека на учтивость — и лаконичное приветствие его помощника, сержанта Колдуэлла. Девушка сообщила, что мисс Доббс ожидает их наверху.
Поздоровавшись с инспектором Стрэттоном и Колдуэллом, Мейси провела их в гостиную Лидии.
— Я пришла в дом в надежде встретиться с миссис Фишер в связи с делом, над которым сейчас работаю. Служанка была расстроена тем, что леди не ответила на ее стук. Она здесь недавно и, думаю, побаивается хозяйки. Я сказала ей, что раньше была медсестрой, и попросила провести меня сюда.
— Хм-м. — Склонившись над телом, Стрэттон повернулся к Колдуэллу — тот разглядывал беспорядок в комнате.
— Похоже, она боролась с убийцей, сэр. Наверное, здоровый был парень. Судя по тому, какой тут кавардак.
На секунду взгляды Мейси и Стрэттона встретились.
— Колдуэлл, нужно увезти труп. И постарайтесь разыскать сэра Бернарда Спилсбери. Если его найти не удастся, вызовите дежурного. Обеспечьте охрану имущества и поставьте оцепление вокруг дома.
Сержант с глупой ухмылкой посмотрел на Мейси:
— Я нужен вам на время допроса мисс Доббс, сэр?
Стрэттон вздохнул.
— Мисс Доббс я допрошу позже. Эта женщина была убита вчера, возможно, поздно вечером, о чем мисс Доббс уже известно. — Он бросил короткий взгляд на Мейси. — А пока я хочу удостовериться, что тело осмотрят и отправят на вскрытие, прежде чем сюда заявятся газетчики. Уверен, ждать недолго.
Мейси попросили подождать в гостиной на первом этаже, где ее позже допросил Стрэттон в сопровождении Колдуэлла. Затем прибыл сэр Бернард Спилсбери, знаменитый патологоанатом, и Мейси разрешили уйти, хотя она знала, что расспросы на этом не прекратятся. Выходя из дома, Мейси услышала, как сержант самоуверенно произнес: «Знаете, сэр, по-моему, ее убил муж. Так почти всегда бывает. Заметьте, такая женщина, вся в мехах, разъезжает на собственной машине. У нее мог быть кто-то на стороне. Неизвестно, кого она домой водила!»
Мейси прекрасно знала, кого Лидия Фишер приводила домой вчера вечером. Но кто же мог зайти к ней так скоро, что даже чай еще не успел остыть? Она сама открыла дверь? Билли сказал, что служанка ушла по поручению, едва принесла чай, так что его никто не провожал. Может быть, Лидия налила себе еще чаю, пытаясь протрезветь, несмотря на нежданного гостя? И как убийца ухитрился подлить в чай наркотик? Или гость заметил, что Лидия пьяна, и предложил заварить свежего чая, который так легко было отравить? Мог ли убийца ввести Лидии еще наркотика, едва ее мышцы сковало судорогой после первых глотков? В голове Мейси крутилось столько вопросов, а единственный человек, способный на них ответить, был совершенно недосягаем. Или нет?
Она гадала, как ей снова попасть в дом Лидии. Хотелось выяснить, какой образ жизни вела убитая и что ее печалило, потому что одно Мейси знала наверняка: миссис Фишер о чем-то горевала.
По пути она вспомнила ощущение покалывания на шее, которое испытала, стоя перед дверью в комнату Лидии, за которой лежало ее тело. Мейси не стала отгонять от себя это чувство и задалась вопросом: «Что ты хочешь мне показать?» Раньше она никогда не испытывала на месте преступления столь противоречивого ощущения, подобного соприкосновению с тканью, с одной стороны гладкой, как атлас, а с другой — грубой, как наждачная бумага. У нее была уверенность, что последнего посетителя этого дома тяготило ужасное бремя, которое смерть Лидии Фишер ничуть не облегчила.
Мейси быстро зашагала к станции метро «Виктория», чтобы как можно скорее вернуться в контору и оставить Билли записку о том, что будет в пять. В поисках Шарлотты Уэйт нельзя было терять ни минуты. Если жертва из Кулсдона, Филиппа Седжвик, и Лидия Фишер были ее подругами, то Шарлотту необходимо было отыскать. Одна погибшая подруга — это трагедия, а две — зловещее совпадение.
Едва Мейси подошла к входу на станцию метро, как подле нее притормозила черная машина, которую она уже видела сегодня. Дверца открылась, и, слегка коснувшись шляпы в знак приветствия, возник инспектор криминальной полиции Ричард Стрэттон.
— Мисс Доббс, я подумал, что найду вас на пути к метро. Ведь, как я заметил, сегодня вы были без своей красненькой машинки. Послушайте, у вас выдалось ужасное утро. Не согласитесь ли выпить со мной чашечку кофе?
Мейси посмотрела на часы. Надо же, обед уже прошел, а она и не вспомнила.
— Да, время еще есть, но… мне нужно вернуться в контору к пяти.
— Буду счастлив подвезти вас. Но прежде давайте переберемся на другую сторону. — Стрэттон указал на небольшое кафе, и Мейси кивнула в знак согласия.
Инспектор легонько взял ее за локоть и повел через редкий поток машин. Мейси знала, что во время следующего разговора, уже в формальной обстановке, он скорее всего будет не столь обходителен.
Официантка проводила их за столик в углу заведения.
— Мисс Доббс, меня интересует, почему вы оказались в гостях у миссис Фишер именно сегодня. Вам есть что добавить о причинах вашего появления на месте преступления?
— Полагаю, все, что могла, я уже рассказала. Жертва когда-то дружила с женщиной, которую я сейчас разыскиваю по поручению одного клиента. Я думала, что она сможет мне помочь.
Официантка вернулась с подносом и поставила на стол белый фарфоровый чайник, кувшин с кипятком, сахарницу, молочник и пару белых фарфоровых чашечек с блюдцами. Присев в коротком реверансе, она ушла, а через минуту возвратилась с тарелкой с ломтиками хлеба «Хоувис», намазанными маслом и джемом, пирожными в сахарной глазури и двумя слойками.
— Хм-м. Любопытно. Знайте, у этой женщины было множество друзей.
— Возможно, просто знакомых, инспектор.
— Да, вероятно. — Стрэттон задумался, а Мейси принялась разливать чай.
— А вы, оказывается, добавляете молоко прямо в чай.
— Старинная лондонская традиция, инспектор. Никогда не начинать с молока, потому что можно перелить. А если прежде налить чая, легче определить, сколько молока потребуется. — Мейси передала чашку Стрэттону и, подвинув ему сахарницу, наполнила свою чашку.
Когда инспектор отпил горячего чая, она решила сама перейти к расспросам:
— Думаю, вы согласитесь с тем, что происшествие на Чейн-мьюз связано с убийством в Кулсдоне?
Стрэттон вдруг резко опустил чашку на блюдце, и звон посуды привлек внимание нескольких посетителей.
— Инспектор, догадаться не так уж трудно, — тихо заметила Мейси.
Стрэттон внимательно посмотрел на нее, а затем ответил:
— Строго между нами.
— Конечно.
Инспектор продолжил:
— Места преступления в обоих случаях схожи: следов крови почти не было, учитывая количество ударов. Спилсбери подозревает, что жертве ввели наркотик, вероятнее всего, морфин, а затем жестоко искололи более опасным оружием. То же самое проделали с жертвой в Кулсдоне. Тело нашли остывшим — уже началось окоченение.
— Спилсбери уже установил время смерти?
— Неофициально он сказал, что смерть наступила вчера после обеда или позже вечером. Придется дождаться его подробного отчета. Обычно он дает точную оценку еще на месте преступления. По-видимому, вчера, когда принесли чай, леди Фишер отпустила горничную, и с тех пор ни она, ни повар хозяйку не видели. Но, как показала прислуга, это было обычным делом. Леди Фишер нередко уезжала из дома поздно вечером, при этом не просила служанку помочь ей собраться. Бывало, она запиралась в своей комнате на несколько дней, велев не беспокоить, — в противном случае была вне себя от ярости. Возможно, убийца запер за собой дверь в комнату, вышел, и очень долго в доме не было ни души. Повар сказал, что прежняя горничная и пальцем бы не пошевелила, если б миссис Фишер просидела в своей комнате два-три дня. Если бы вы не приехали и не наткнулись на плачущую служанку, тело могло пролежать там долго. Вернулся бы повар, убедил девушку не суетиться, и на этом все бы закончилось.
— Слава Богу, что я зашла к ней.
— И еще кое-что. В среду перед уходом служанка подала чай и заметила хозяйку в компании мужчины лет тридцати — тридцати пяти. Кстати, мисс Доббс, снова должен подчеркнуть: все строго конфиденциально. — Потягивая чай, Стрэттон внимательно посмотрел на Мейси.
— Конечно, инспектор. — Она хотела узнать больше.
— В общем, мужчина был среднего телосложения, слегка прихрамывал — вероятно, ветеран войны — и волосы были, «как копна соломы», так выразилась горничная. Пока что это наш главный подозреваемый, и нужно как можно скорее выяснить его личность и разыскать.
Мейси опустила чашку на блюдце, размышляя, стоит ли предупредить Стрэттона, пока он сам не узнал, что к миссис Фишер приходил Билли Бил. Она тут же передумала. Вероятно, речь шла о другом человеке, тоже подходившем под описание.
— Инспектор, понимаю, вам это может показаться несколько необычным, но, может быть, вы позволите мне осмотреть комнату, где обнаружили труп? Знаете, женская интуиция могла бы пригодиться.
— Ваша просьба и вправду крайне необычна, мисс Доббс. — Стрэттон бросил взгляд на часы. — Я подумаю. А сейчас я должен проводить вас.
Мейси подождала, пока Стрэттон отодвинул за ней стул. На улице их встретил водитель инспектора, который промчал их по Лондону и, прибыв на Фицрой-сквер, припаркован машину у пешеходной зоны перед входом в контору Мейси.
— Порой удобно иметь под рукой полицейскую машину, — заметил Стрэттон. Водитель открыл дверь для Мейси и инспектора, и едва тот помахал рукой на прощание, как из-за угла вышел Билли Бил. Он нес в руках шапку. И в ту секунду последние лучи полуденного солнца осветили его буйную светлую шевелюру, а пронесшийся по площади ветерок взлохматил волосы, превратив в беспорядочный нимб.
— Добрый вечер, мисс. Добрый вечер, инспектор Стрэттон.
Инспектор пожал руку Билли, и тот, коснувшись лба и кивнув Мейси в знак приветствия, свернул к парадному. Его внешность не ускользнула от внимания Стрэттона, наблюдавшего за тем, как Билли поднялся по ступенькам, привычным жестом, оттянув рукав пальто, протер табличку Мейси и, отперев ключом дверь, вошел в дом в георгианском стиле. Едва дверь закрылась, инспектор повернулся к Мейси:
— Мисс Доббс, полагаю, мы обсудили не все подробности вашего визита в дом на Чейн-мьюз. Однако можно отложить разговор до завтра. Я прибуду сюда в девять утра, захвачу вас, и мы вместе осмотрим дом Лидии Фишер. Как вы сказали, женский взгляд может пригодиться в расследовании.
Мейси протянула руку Стрэттону.
— Что ж, хорошо, инспектор. Но я бы предпочла встретиться с вами на станции «Виктория», скажем, в четверть десятого вас устроит? Оттуда можно будет отправиться в путь. Завтра у меня еще несколько важных встреч, так что я должна вернуться в контору к половине одиннадцатого.
— Будь по-вашему, мисс Доббс. — Кивнув, Стрэттон сел в полицейскую машину и уехал.
