Глава тринадцатая
Мейси проснулась рано. Быстро умывшись, надела голубой костюм, из которого едва выглядывали манжеты и воротник белой льняной блузки. Предчувствуя зябкое утро, она вспомнила о темно-синем пальто, шапочке-клош и черных перчатках. Прихватив портфель, она быстро вышла из комнаты.
Едва открыв дверь, ведущую к служебной лестнице и дальше на кухню, Мейси задумалась. Девушки внизу могли почувствовать себя неловко. Она решила выйти через парадное, а потом в качестве предупреждения просто постучаться в дверь. Специфическое положение в доме заставляло ее действовать обдуманно.
Мейси постучала, выждала пару секунд и, не получив ответа, просунула голову в кухонную дверь:
— Доброе утро всем!
Сандра, Тереза и Валери резко вскрикнули от неожиданности.
— Ой, мисс, вы нас так напугали! — воскликнула Сандра. — Я только начала готовить вам завтрак.
— Простите. Я решила позавтракать на кухне. Если не помешаю.
— Ну конечно, мисс, конечно! По крайней мере сегодня вы успели вымыть голову и причесаться.
— Завтрак обычный, мисс? Овсянка и хлеб с мармеладом? Сегодня вам не помешает камин пожарче: на улице Такая холодина. Говорят, Пасха нынче будет морозная.
Мейси улыбнулась, заметив, что к ней стали обращаться не «мэм», а «мисс». Она чувствовала себя гражданином двух государств: одна нога там, другая здесь, а тело где-то посередине.
— Пасха все равно только через две недели, а мне сегодня надо поспешить. Пожалуйста, только кусочек поджаренного хлеба и чай.
— Сию минуту, мисс. Вода уже на огне, сейчас будут тосты. Вы точно не хотите вареных яиц?
В ответ Мейси помотала головой:
— Сегодня ограничусь чаем с тостами. Спасибо, Тереза.
Мейси вынула из портфеля несколько писем и принялась читать. Она знала, что за ее спиной девушки переглянулись и стали перешептываться. Сандра прочистила горло и подошла к столу.
— Мисс?
— Да, Сандра?
— Знаете, мы тут подумали и решили узнать, не согласитесь ли вы пойти с нами в кинематограф в субботу вечером? Обычно мы втроем никуда не ходим. Всегда кто-то оставался на кухне, даже если никого нет в доме, на всякий случай. И мы никогда не оставляем дом без присмотра, даже если здесь другие слуги.
— А какой фильм?
— Звуковой. Говорят, страшноватый. С Дональдом Калтропом. «Шантаж» называется. Там про девушку, которая встречалась с парнем из полиции, детективом, а он…
— Едва ли, Сандра.
— Хм-м, пусть лучше полиция работает в выходной вместо вас, а, мисс?
— Очень любезно в твоей стороны, Сандра. Большое спасибо за заботу. Видишь ли, как ни смешно, но я не люблю жуткие фильмы: после них не уснешь.
Сандра рассмеялась:
— Вот потеха!
Едва перекусив за завтраком, Мейси вышла из особняка, спустилась по каменным ступеням у черного хода и направилась к конюшням за машиной. Джордж, шофер Комптонов, уехал в Кент, и поддерживать в гараже идеальный порядок до прибытия хозяйского «роллс-ройса» поручили юноше-лакею. Старый «ланчестер» оставили в Лондоне и постоянно мыли, полировали и ремонтировали, хотя почти на нем не ездили. Машина Мейси прибавила лакею ежедневных хлопот.
— Я мог бы подогнать ее ко входу, мисс. Машина готова к поездке в Лондон. Надраена как положено. Видать, грязища была что надо, а, мисс?
— Погоде одинаково безразличны и машины, и лошади, Эрик. Спасибо, что снова ее вымыл. А масло проверил?
— Конечно, мисс. Полный техосмотр. Теперь она вас хоть на край света довезет, это точно. Шустрая машинка.
— Спасибо, Эрик.
Мейси припарковалась на Фицрой-стрит на том же месте, что и прошлым вечером. Позволить себе автомобиль могли немногие, поэтому девушка в блестящей малиновой машине привлекала внимание прохожих.
Она направилась в контору неспешным шагом, зная, что утро предстоит не из легких. Переставляя по ступеням отяжелевшие ноги, Мейси думала о том, что нужно сохранить силы на весь день, а для этого следовало привести в согласие тело и разум — едва ли поникшие плечи придали бы ей сил перед грядущим испытанием.
Отперев дверь в кабинет на первом этаже, Мейси с Удивлением увидела, что Билли еще не пришел. Она посмотрела на часы. Полдевятого. Вопреки обещанию в записке Билли опаздывал. Мейси подошла к окну, растирая затылок: ее шрам пульсировал.
Прижав ладони к груди, она глубоко задышала. Когда Напряжение постепенно спало, Мейси представила себе разговор с Билли, сосредоточившись на заключительных словах, которые предстояло сказать. Прижав руки еще сильнее, она задержала дыхание, чтобы унять сердцебиение, и почувствовала, что ноющая боль в затылке ослабла. «Вот мое ежедневное напоминание, — подумала Мейси, — как и раненая нога Билли». Когда ее сердце и разум обрели покой, она вдруг задалась вопросом: если Лидия Фишер отгоняла непрестанную волну воспоминаний алкоголем, а Билли — наркотиками, чем притупляла боль она сама? Мейси задумалась, и тут ее посетила ужасная догадка: вероятно, она упорно старалась сберечь свое уединение, потому и трудилась на поприще частного детектива. Возможно, она с головой уходила в работу, чтобы не только отвлечься, но и создать собственный мирок вдали от человеческих привязанностей. Мейси вздрогнула.
— Доброе утро, мисс! А утро и вправду что надо. Я подумал, накину-ка сегодня пальто, а потом пришлось бежать от автобусной остановки, и дальше я тащил его в руках.
Мейси бросила взгляд на серебряные часики, приколотые к лацкану жакета.
— Простите, мисс, я сегодня задержался, но там на дороге пробка образовалась. Утром поймал автобус на пол-пути до Майл-Энд-роуд, но лучше б я в него не садился. Быстрее бы пешком дошел — даже с моей-то ногой. Такая свалка случилась. Машина — а их там нечасто увидишь — въехала прямо в телегу. Слава Богу, хоть ехала небыстро. Видели бы вы, как на него извозчики набросились. Думал, кнутами изобьют. А один все кричал: «Запрягите этого недоумка, пусть лошадь отдохнет!» Ой, простите, мисс. Я просто пересказал, как было. Это же старая песня-Водители сами… — Билли говорил торопливо, пряча глаза. Он неспешно встряхнул пальто и шляпу и, водрузив их на вешалку, быстро пролистал газету, словно что-то искал.
— А вот еще, я утром кое-что заметил. Думал, вам будет…
— Билли…
— Надо бы разобраться…
— Билли! — воскликнула Мейси и спокойно продолжила: — Нам нужно кое-что обсудить. Давай присядем поближе к огню. Возьми стул.
Билли покраснел. Отложив газету, он выдвинул стул и сел с Мейси.
— Я что, уволен, мисс?
— Нет, ты не уволен. Но я хотела бы, чтобы ты постарался не тратить время зря.
— Да, мисс. Простите, мисс. Больше не повторится.
— Билли…
— Да, мисс?
— Перейду сразу к делу, — сказала Мейси, понимая, что пытается тянуть время и сразу к делу не перейдет. Глубоко вдохнув, она начала: — В последнее время меня беспокоят твои, скажем так, перемены в настроении…
— Я могу объяснить…
— Не перебивай, Билли. Меня беспокоят перемены в настроении и, конечно же, боль, которую явно причиняет тебе ранение. Я волнуюсь за тебя.
Билли водил ладонью по колену туда-сюда, туда-сюда, не отрывая глаз от мерцающего, шипящего пламени обогревателя.
— Тебе лучше других известно, что я была медсестрой и немного разбираюсь в лекарствах, которые давали раненым во время войны. Видела, в каких ужасных условиях приходилось работать врачам. Им едва удавалось исполнять свои обязанности. Когда дело доходило до морфина и других наркотиков, они не всегда представляли себе силу этих препаратов. — Мейси говорила, неотрывно Глядя на Билли и осторожно подбирая слова, будто шла по минному полю. Она старалась удерживать внимание помощника и в то же время не пробудить в нем яростного желания оправдаться, опасаясь его гнева. Билли Сидел, сжимая и разжимая челюсти и неотрывно глядя в огонь.
— Билли, полагаю, ты, вероятно, сам того не зная, перенес передозировку морфина. В эвакуационный пункт мы доставляли сотни раненых, но даже там некоторые не сдавались, и сам знаешь, что я тебя запомнила. Тебя сочли безнадежным и сразу переправили в главный госпиталь, где еще больше напичкали лекарствами. Потом перевели в отделение для выздоравливающих, где в качестве обезболивающего прописали морфин.
Билли молча кивнул.
— А когда рецепты закончились, как у многих, ты понял, что добыть аналогичный препарат не так уж трудно, особенно в Лондоне. Например, кокаин. Ты не принимал его несколько лет, так ведь? А когда нога вновь стала тебя донимать, ты уже немного зарабатывал и нашел местного продавца.
Мейси замолчала.
Наконец Билли кивнул и заговорил, не отрывая взгляда от пламени, согревавшего только ноги.
— Иногда вы меня просто поражаете, мисс, — промолвил Билли. Казалось, он слегка наклонился, решив наконец поведать всю правду. — Вы, как всегда, попали в самую точку. Отпираться мне бесполезно. — Он заговорил медленно, необычно низким голосом. — Когда закончилась моя реабилитация и я приехал в Лондон, — тогда еще не женился и не перевез сюда Дорин, — порошок доставался легко. «Снежок», как его называли канадцы. Они в основном и торговали. Хорошие были парни, эти канадцы. Тоже на войне немало своих потеряли. В общем, как вы и сказали, я завязал. А потом, месяца четыре назад, под Рождество, стало так холодно, а нога заболела ну просто нестерпимо. Иной раз я думал, что даже с этой лестницы мне ни за что не спуститься. И стало так тяжко, совсем невмоготу…
Мейси не стала прерывать Билли. А он сидел как зачарованный, уставившись в огонь.
— А потом один парень заметил меня в «Принце Уэльском», и мы познакомились. Я заглянул пропустить стаканчик по пути домой, и он подошел ко мне. «Так это ты, малыш Билли?» — говорит, а сам уже набрался. И тут же рассказал, где достать порошок.
Билли закрыл глаза ладонями, словно силясь изгнать образ из памяти, а затем снова опустил руки и принялся растирать колени.
— Ладно, думаю, возьму немного. Боль унять. И знаете, мисс, стало совсем как перед войной: ничего не болит, а сам будто помолодел. А раньше, признаться, чувствовал себя стариком.
Билли умолк. Мейси потянулась к переключателю на боку обогревателя и повысила температуру. Она молчала, чтобы не мешать Билли выговориться.
— Честно говоря, лучше б я его не встретил и не узнал о его тайнике. Но я так хотел, чтобы это чувство меня никогда не покидало. Я просто хочу…
Билли замолчал и всхлипнул. Мейси наклонилась к нему и, вдруг вспомнив миссис Кроуфорд, погладила по спине, успокаивая Билли, как маленького мальчика. Потом помощник успокоился и выпрямился. Он высморкался.
— Как будто слон трубит, правда, мисс? — Билли сложил платок и еще раз высморкался. — Послушайте, мисс. Я пойду. Все равно я вам без надобности. Поищу другую работу.
— Но прежде, Билли, подумай об очередях безработных. Так или иначе, дела идут хорошо, и ты мне нужен. И нужен здоровым и избавленным от этой заразы. У меня есть план.
Билли взглянул на Мейси, вытирая кровоточивший нос. Он сильно прижал платок к лицу, чуть запрокинув голову.
— Простите, мисс.
— Я и похуже видела, Билли. В общем, план таков. Тебе помогут, но придется выложиться полностью.
Мейси принялась в общих чертах излагать составленный вместе с Морисом план действий.
— Ах, доктор Эндрю Дин? Этот парень звонил вам, — заметил Билли. — Я подумал, что вы с ним там встречались.
— Да, встречалась, и не только с ним, — ответила Мейси.
— Да нет же, мисс. Встречалась — в смысле виделась.
— Билли, я виделась с ним, чтобы посоветоваться. Хотела узнать, чем можно тебе помочь.
— Спасибо за труды, конечно, но я не горю желанием уезжать из Лондона. — Билли потер нос, проверил, не идет ли кровь, а потом убрал заляпанный платок в карман. — Я буду скучать по Дорин и малышам. Не представляю, как стану целыми днями протирать штаны, дожидаясь, пока придет время отправляться к врачу на гимнастику.
Мейси вздохнула. Морис предупреждал ее, что поначалу Билли окажет более-менее упорное сопротивление. А пока что надо было благодарить судьбу, что Билли не впал в бешенство, услышав, что Мейси знает о его зависимости. Быть может, удастся придумать что-нибудь другое, чтобы ему не пришлось уезжать далеко от Лондона. Теперь необходимо было получить его согласие.
— Билли, я хочу, чтобы ты мне пообещал, что больше не будешь покупать зелье.
— Я никогда не позволял себе пристраститься, мисс. Не то что некоторые. Старался принимать, только когда становилось совсем туго. Признаться, было страшно видеть, как сильно препарат людей меняет. Аж поджилки тряслись. Но потом опять, когда бывало тяжко, я думал, что маленькая щепотка не повредит.
— Хорошо. Давай закроем эту тему на сегодня. Но я настаиваю, чтобы ты обсудил все с Дорин. — Мейси старалась сохранить в тайне разговор с женой Билли. — Если перемены заметила я, то она тоже, это уж точно. Непременно поговори с женой и узнай ее мнение о моем предложении.
— О, да чтоб мне провалиться, мисс! Вы не знаете мою Дорин! Она лучше всех, но временами бывает упрямой как черт.
— Зато сердце у нее наверняка золотое, Билли. Поговори с ней, пожалуйста.
— Ладно, поговорю, мисс.
Мейси почувствовала, как огромная ноша свалилась с ее плеч. Первое испытание на сегодня было пройдено. Припомнив совет Мориса, она знала, что теперь, когда Билли больше не нужно было таиться, требовалось дать ему время прийти в себя.
В настоящее время ей следовало сосредоточиться на деле Уэйта.
— Я хочу многое рассказать тебе о поездке в Кент, — заметила она. — Сегодня придется как следует взяться за карандаши. Шарлотта действительно находится в Кэмденском аббатстве. По крайней мере самую важную часть поручения Уэйта я выполнила. Нашла его дочь, и она в безопасности.
Мейси раздумывала, стоит ли показывать Билли вещицы, найденные у Лидии Фишер и Филиппы Седжвик. Она не сомневалась, что в прошлом Морис всегда что-нибудь недоговаривал, словно опасался обесценить свои находки, рассказав о них прежде, чем наступал подходящий, по его мнению, момент. Однако Мейси ни за что не стала бы его об этом расспрашивать. И сейчас она тоже не хотела говорить о своих находках, не убедившись в их важности.
— Я хочу побеседовать с Магнусом Фишером, — сказала Мейси. — Полиция уже вынюхивает вовсю: выясняет его прошлое, с кем его видели и когда. Полагаю, Фишера подозревают в убийстве жены, Лидии, так что увидеться с ним нужно как можно скорее.
— А инспектор Стрэттон не станет опять приставать с вопросами? Он же все равно узнает о вашем разговоре с Фишером.
— Верно, но ему также известно, что я работаю над делом о пропавшем человеке, а Лидия могла обладать важной информацией. — Мейси помолчала, задумавшись. — Да, позвоню Фишеру прямо сейчас. Билли, какой у них номер на Чейн-мьюз?
Билли передал свой блокнот Мейси, и она набрала номер.
Трубку подняла служанка:
— Резиденция Фишеров.
Мейси улыбнулась, услышав знакомый молодой голос.
— О, доброе утро! Говорит мисс Доббс. Как вы себя чувствуете?
— Ах, мэм! Большое спасибо за заботу. — Горничная явно повеселела. — Понемногу прихожу в себя, хотя тут столько народу, вечно кто-нибудь приходит и уходит.
— Надо полагать. Скажите, могу я поговорить с мистером Магнусом Фишером?
— Боюсь, в резиденции его нет. Но я могу передать ваше сообщение.
— А вы не знаете, где он? У меня пока не было возможности ему выразить мои соболезнования.
— О да, конечно, мэм. Мистер Фишер в «Савое».
— «Савое»? Спасибо.
— Надо же, все проще простого, — заметила Мейси, вешая трубку. — Он в отеле «Савой», представляешь? В одной из самых дорогих гостиниц Лондона…
— Да уж. Времени он не теряет, верно?
— Странно, что он решил спрятаться от всех именно там, но, с другой стороны, персонал отеля может не пустить репортеров. Что им и придется сделать, если горничная не прекратит болтать всем подряд о его местонахождении.
Мейси снова подняла трубку и позвонила в отель. Когда ее соединили, она с удивлением услышала мужской голос:
— Магнус Фишер.
— О, мистер Фишер! Удивительно, как быстро удалось вас найти.
— Я был у стойки портье. Кто говорит?
— Мое имя Мейси Доббс. Прежде всего, прошу, примите мои соболезнования в связи с вашей утратой.
— Что все это значит?
— Мистер Фишер, я частный детектив и могу говорить с вами обстоятельно только при встрече. В настоящее время я работаю над делом, которое может быть связано с вашей покойной супругой. Скажите, мы могли бы с вами встретиться сегодня?
— Вы работаете на полицию?
— Нет.
— Что ж, вы разбудили мое любопытство. Однако полиция не сводит с меня глаз, и я пока не имею права покидать Лондон. Где и когда вы хотите встретиться?
— Скажем… — Мейси бросила взгляд на часы. — Через час. На набережной Виктории, под обелиском Игла Клеопатры. Я буду в темно-синем пальто и голубой шляпке. И кстати, я ношу очки, мистер Фишер.
— До встречи через час, мисс Доббс.
— Благодарю вас, мистер Фишер.
— Снова наденете фальшивые, мисс?
Открыв верхний ящик стола, Мейси достала оловянный футляр, вынула очки в черепаховой оправе и надела.
— Да, Билли. Я всегда считала, что небольшие перемены внешности могут пойти на пользу. Если полицейские будут следить за Фишером и сделают мое описание, то наверняка обратят внимание на очки. А Стрэттон знает, что я их не ношу.
— Вы уверены, что Фишер не опасен? В смысле смотрите, как погода поменялась. Вряд ли на набережной будет много прохожих. Он просто толкнет вас в воду — и Дело с концом! В итоге он может быть…
— Убийцей? Не волнуйся, Билли. Работай дальше над картой дела. Вот мои записи за последние дни. — Мейси потянулась в карман пальто. — Поеду на метро. Вернусь к Двенадцати.
— Ладно, мисс.
Мейси отправилась пешком к станции метро на Уоррен-стрит. По дороге она размышляла о том, что возможность побыть немного наедине с собой и поручение занести новые подробности в карту дела помогут Билли успокоиться и смириться с тем, что его тайна раскрыта. И хотя ее помощник наверняка был встревожен и напуган, он все же избавился от бремени вины, которое на себя взвалил.
У входа в метро Мейси коротко помахала Джеку Баркеру, продавцу газет. Она поехала по Северной линии до станции Чаринг-Кросс. Когда вышла на улицу и направилась к набережной, вокруг стало сыро и холодно. Морось, скорее походившая на туман, чем на дождь, окрасила день в мрачные тона, а некоторые прохожие шли с раскрытыми зонтами. Подняв воротник, Мейси торопливо протерла очки платком и свернула влево на набережную. Ноги скользили по влажным плиткам мостовой, а рядом катились грязно-серые волны Темзы. Река пахла дымом и гниющим мусором, прибитым к берегу.
Мейси добралась до места встречи к десяти часам: после телефонного разговора с Фишером прошло ровно сорок пять МИНУТ.
— Мисс Доббс?
Мейси резко повернулась. Перед ней стоял широкоплечий, крепко сбитый высокий мужчина, явно не страдавший от избыточного веса. Он был в черных брюках, светло-коричневом макинтоше и коричневой шляпе с бежевой лентой. Под макинтошем она заметила рубашку без галстука и шерстяной пуловер. Черты его лица скрадывала тень зонтика.
— Да. Мистер Фишер?
Магнус Фишер слегка наклонил зонт и кивнул.
— Куда направимся? Едва ли сегодня стоит сидеть на лавочке, глядя на старую замызганную реку, правда?
— Давайте прогуляемся до станции «Темпль», мистер Фишер. По дороге и поговорим. За вами следили?
Магнус Фишер оглянулся. Они были одни.
— Нет. Я выскользнул через служебный вход и пришел сюда по Вильерс-стрит. Полиция знает, где я и что всегда возвращаюсь назад. Словно мы играем в кошки-мышки. — Он повернулся к Мейси. — К чему эта встреча?
Деловито и в то же время осторожно Мейси зашагала вперед.
— Я расследую дело о пропавшей женщине по поручению ее семьи. И предполагаю, что она дружила с вашей женой.
— Чем я могу помочь? Большую часть жизни я провел за границей и потому почти ни с кем из ее друзей не знаком.
— Я могу рассчитывать на конфиденциальность нашей беседы, мистер Фишер?
— Конечно, — ответил он, пожав плечами. — По крайней мере отвлекусь от мыслей о том, какое дело мне шьет полиция.
— Вы знакомы с Шарлоттой Уэйт?
Фишер рассмеялся.
— A-а, дочка Уэйта. Да, я знал Шарлотту много лет назад, и да, она поддерживала отношения с Лидией.
— Когда и где вы встречались в последний раз?
— Перед самой войной я был в Швейцарии, занимался альпинизмом с приятелями. А Лидия и Шарлотта, дочки нуворишей, бывших бедняков, учились тогда в одном второсортном пансионе для благородных девиц. Мы познакомились на каком-то светском рауте, где выступали певцы-йодлеры.
— Так вы знали Лидию, Шарлотту и других девушек?
— Да. Их было четверо: Лидия, Шарлотта, Филиппа и еще такая тоненькая малышка, Розамунда. Полагаю, вы Уже знаете, что Филиппа тоже мертва. И полиция решила, что я убийца. Потому что я виделся с ней пару раз во время приезда.
— Понятно. — Мейси решила расспросить о миссис Седжвик чуть позже. Сначала она хотела выяснить, как близко Магнус знал каждую девушку.
— Вы часто встречали их компанию, мистер Фишер?
Держа зонтик над собой и Мейси, он вытянул руку, проверяя, не кончился ли дождь.
— Можно и так сказать, — ответил Фишер, складывая зонт. — Ладно, сознаюсь, мы с друзьями ухаживали за ними. — Вздохнув, он продолжил: — Послушайте, мисс Доббс, трое парней одни разъезжали по Европе, потом встретили четырех девчонок, которые сами бежали от опеки при первой возможности. Что бы вы думали? Я успел поухаживать за каждой. Признаться, Шарлотта оказалась для меня слишком избалованной. Уж больно манерной. Рози, боюсь, не мой типаж. Она одна все время боялась, что их поймают.
Фишер снова рассмеялся, и Мейси стало противно.
— Филиппа в меня влюбилась, но постоянно действовала на нервы. Мне было всего двадцать два, и передо мной лежал буквально весь мир. И мне меньше всего хотелось, чтобы у меня под дверью обливалась слезами эта «плакучая ива». Боюсь, я разбил ей сердце.
Мейси вспомнила плакучую иву у дома Седжвика и тайное убежище Филиппы в тени желтоватых листьев.
— А Лидия?
— С ней невозможно было соскучиться. Едва появлялась Лидия, тут же начиналось веселье. По крайней мере в те времена.
— Когда вы поженились?
— Мы снова встретились после войны.
— Вы служили во Франции?
Фишер рассмеялся.
— О Боже, конечно, нет. В мае 1914-го я присоединился к экспедиции в Южную Америку. Я пытался пристроиться к «прогулочке» Эрнста Генри Шеклтона в Антарктику. Но хорошо, что меня не взяли, правда? Во льдах участники его экспедиции буквально прошли через ад, а когда вернулись, никому не было до них дела. Пока они старались не замерзнуть насмерть, я лазил по разрушенным храмам и отбивался от мух. Вернулся в 1919-м без гроша в кармане, но мне было что рассказать, хоть я и не видел ужасов войны.
Мейси прислушалась к своим ощущениям. Хотя этот разговор был ей необходим и Фишеру явно льстило ее внимание, его поза вызывала отвращение.
— Я снова связался с Лидией, и к тому времени она уже получила наследство. Через год мы поженились. — Фишер вдруг смолк и задумался. — Послушайте, мисс Доббс, не буду темнить: меня привлекала возможность жениться на состоятельной девушке. Я знал, что в этом случае смогу путешествовать и наслаждаться свободой, которую иначе бы не получил. Я же думал, что все пройдет куда веселее, но ошибся.
— О чем вы?
Фишер пнул камешек на мостовой.
— Когда я вернулся, стало ясно, что Лидия пристрастилась к выпивке. В Швейцарии ей хватало полбокала глинтвейна. Но со временем она стала пить вино бутылками. Поначалу я не понимал, насколько все серьезно, а потом с облегчением уехал в новую экспедицию. Просто сбежал. Спустя какое-то время Лидии полюбились модные нынче коктейли. Я и сам не прочь пригубить, но она напивалась в стельку. Пробовал заручиться поддержкой и советом ее старых подруг, но они уже давно не общались. Лидия всегда отвечала уклончиво, но, по-моему, они рассорились еще до конца войны. Возможно, из-за ее пьянства. Как уже говорил, я виделся с Филиппой пару раз за две недели до ее гибели, но, признаться, без толку. Попросил ее поговорить с Лидией и убедить бросить спиртное.
— И они встретились?
— Нет. Сначала Филиппа согласилась, а потом стала отнекиваться. Признаться, я не сдержался. В общем, все испортила глупая перебранка. Ох уж эти женщины! — Фишер тряхнул головой. — В итоге в ответ на мои мольбы она робко сказала: «Ты не понимаешь». Понятно, что к тому времени наш брак распался окончательно. По правде, я цеплялся за деньги, а Лидия — за бутылку. Очевидно, в день убийства она даже привела в дом какого-то оборванца и пьянствовала с ним. Хотя, как слышал, его ни в чем не обвиняют. Возможно, его-то я и заметил, когда вернулся за багажом. Между прочим, повторяю вам то, что рассказывал полиции.
Мейси кивнула.
— Так в день убийства вы находились в доме? — спросила она.
— Минут пять. Лидия накачивалась спиртным, так что я прихватил вещички и снова дал деру. От брака ничего не осталось.
— Понятно.
Мейси не стала упоминать о визите Билли и, прежде чем задать новый вопрос, немного помедлила.
— Вы уверены, что в последний раз видели Шарлотту Уэйт в Швейцарии?
— Да. Подружки даже на нашу свадьбу не явились. Хотя, честно говоря, не знаю, приглашал ли их кто-нибудь. В тот день я только и делал, что улыбался и всех благодарил.
— А ваша жена когда-нибудь вспоминала Шарлотту?
— Ах да, по-моему, она однажды приходила к нам, и Лидия еще сказала, что папаша держит ее на коротком поводке. Абсурд чистой воды. Не могу дождаться, когда же наконец найдут убийцу и я смогу вернуться в Африку. Или еще куда-нибудь подальше от этой ужасной холодины!
Они перешли на другую сторону улицы к станции «Темпль».
— Вам больше нечего рассказать о Шарлотте Уэйт, мистер Фишер?
Магнус Фишер помотал головой:
— Нечего. А пока что за каждым моим шагом следит Стрэттон со своими бульдогами, еще этот слюнявый Колдуэлл, и больше всего, мисс Доббс, меня беспокоит Их расследование.
— Благодарю вас, мистер Фишер.
— А еще кое-что?
— Да, мистер Фишер?
— Когда полиция от меня отстанет, поужинаете со мной?
Даже сквозь очки было видно, как округлились от возмущения глаза Мейси.
— Благодарю за предложение, но, думаю, не стоит, мистер Фишер. Кроме того, непродолжительный траур вам совсем не повредит.
И хотя он только что снабдил ее изрядной пищей для размышлений, Мейси отрывисто кивнула и ушла, оставив Магнуса Фишера одного у входа на станцию «Темпль».
Силясь обуздать гнев, она быстро зашагала по Стрэнду — центральной улице Лондона, откуда свернула влево на Саутэм-стрит к рынку «Ковент-Гарден».
— Какой наглец! — бормотала она, запыхаясь. — Не Успел жену похоронить, а опять за старое!
Однако Фишер не излучал угрозы, хотя и показался ей отталкивающим типом. Мейси понимала, что даже деньги не интересовали его настолько, чтобы решиться ради них на убийство.
Прогулка по рынку, притихшему после бойкой утренней торговли, успокоила Мейси. Ей вспомнилось, как отец иногда ранним утром приводил ее сюда. Она смеялась над носильщиками, сновавшими, водрузив на голову по шесть, семь, восемь, десять круглых корзин с фруктами и овощами, а в воздухе всегда ощущался сладковато-соленый запах вспотевших лошадей, тянувших тяжелые повозки.
Мейси спустилась в метро на станции «Ковент-Гардец» и по линии «Пиккадилли» поехала до «Лейстер-сквер» а оттуда — по Северной линии до «Уоррен-стрит», где и вышла.
— Доброе утро, мисс Доббс. Спешите? — спросил Джек Баркер, приподнимая шляпу в знак приветствия когда Мейси быстро прошагала мимо.
— Я вечно занята, мистер Баркер.
Мейси так хлопнула дверью, что Билли подпрыгнул:
— Вот черт, мисс! Вы меня до смерти перепугали!
— Прости, Билли. Только что виделась с Магнусом Фишером. Признаться, он не самый приятный в мире мужчина, хотя и оказался полезен. — Мейси сняла пальто и положила еще несколько карточек на стол, за которым работал Билли.
— Я набросала кое-что по дороге.
Билли принялся читать:
— Ага, так…
Вдруг что-то глухо стукнуло в окно, и Мейси дернулась. Она резко вздохнула, прижав руку к груди.
— Что за…
— Чертовы голуби!
— Голуби?
Билли подошел к окну.
— Ничего страшного. Он же не повесился! Летал тут поблизости и врезался в стекло. Дурацкая птица.
— Это был голубь, Билли?
— Конечно, мисс. Бывает иногда, они бьются в окна.
— Надеюсь, не слишком часто.
— Будь тут моя матушка, она бы на месте грохнулась. Всегда говорила, что птицы, которые сами залетают или пытаются попасть в дом, приносят послание с того света.
— О, прекрасно! Лучше не бывает!
— Да нет, мисс, ничего страшного. Глупости все это. Сам я терпеть не могу птиц. С самой войны ненавижу.
Зазвонил телефон, и Билли подошел к столу Мейси.
— Билли, почему… — начала Мейси и смолкла, едва Билли снял трубку.
— Фицрой… — Он не успел произнести номер до конца. — Да, сэр. О, отличные новости, сэр. Да, передаю.
Билли накрыл трубку ладонью.
— Кто это?
— Инспектор Стрэттон. Доволен как слон. Только что арестовали парня, убившего женщин.
Мейси взяла трубку, поздоровалась с инспектором и внимательно выслушала, то и дело повторяя «правда?», «понятно», «очень хорошо!», а после «но» попыталась вставить свой последний комментарий.
— Что ж, инспектор, должна вас поздравить, однако мне кажется…
Ее перебили. Запнувшись, она пробежала пальцами по черным завиткам, которые снова не удержали шпильки, скреплявшие волосы в опрятный пучок. Билли склонился над картой дела, прислушиваясь к Мейси.
— Было бы замечательно, инспектор. Завтра? Да. Хорошо. У «Шмидта» в полдень. Конечно. Да. Жду с нетерпением.
Повесив трубку, она вернулась к столу у окна, взяла карандаш и постучала им по бумаге.
— Ну что, хорошие новости, а, мисс?
— Полагаю, можно и так сказать.
— Что-нибудь случилось?
Мейси повернулась к Билли.
— Ничего не случилось.
— Уф-ф. Держу пари, некоторым теперь жить станет Легче, правда, мисс?
— Возможно, Билли.
— И кого же взяли? Мы его знаем?
— Они только что арестовали в отеле Магнуса Фишера Я виделась с ним чуть больше часа назад. Стрэттон не имел права разглашать подробности. И кстати, Билли никому ни слова: пресса еще не в курсе. Инспектор сказал, что есть свидетель, видевший, как Фишер входил в дом на Чейн-мьюз в вечер убийства, а также доказательства связи с Филиппой Седжвик.
Сжав кулаки, Мейси прижала костяшки к губам.
— Ну дела! Надо же! — Помощник заметил, что она нахмурила лоб. — Вы как будто повздорили со стариной Стрэттоном?
— Я бы так не сказала, Билли. Но я изо всех сил пыталась его предостеречь.
— Его? Зачем?
Мейси пристально посмотрела на Билли, буравя несообразительного помощника взглядом темно-голубых глаз.
— Затем, Билли, что, по-моему, инспектор Стрэттон арестовал невиновного.
