Глава 9

У меня все внутри тряслось и дрожало, так всегда бывает перед тем, как окажешься в опасности. Сегодня у Олси был последний шанс пойти в Клуб Мертвяков — Теренс предупредил его вполне недвусмысленно. После этого я останусь одна, если даже мне будет позволено придти в клуб без сопровождения Олси.

Одеваясь, я вдруг осознала, что предпочла бы пойти в обычный бар вампиров, из таких, куда ходят рядовые граждане поглазеть на мертвяков. Именно таким был бар Эрика в Шривпорте, «Клыкочущее веселье». Туда приходят обычные люди как на экскурсию, одевшись в черное, просиживают целый вечер, иногда наливают себе немного искусственной крови или надевают фальшивые клыки из сыра. Они пялятся на вампиров, заботливо рассаженных по всему бару, и внутренне кайфуют от осознания собственной смелости. Время от времени какой-нибудь турист переступал черту дозволенного: или позволял себе пассы в адрес одной из дам-вампирш, или проявлял недостаточное уважение к бармену Чоу. И, возможно, тогда он, наконец, осознавал, с кем связался.

В таком баре, как Клуб Мертвяков, все карты были на столе. Здесь обычные люди были бесплатным приложением. Основным контингентом были сверхъестественные существа.

Вчера вечером в это время я была возбуждена в предвкушении. Сейчас я ощущала только железную решимость, как будто приняла сильнодействующий наркотик, который позволил мне отделаться от всех нормальных эмоций. Я натянула панталоны и красивые черные подвязки, подарок Арлены к моему дню рождения. С улыбкой вспомнила рыжеволосую подругу и ее невероятно оптимистичное отношение к мужикам, и это после четырех браков. Арлена сказала бы мне: наслаждайся этой минутой жизни, и следующей, собери все свое желание радоваться. И еще она сказала бы: никогда не знаешь, какого мужика тебе предстоит встретить, может быть, сегодня будет ночь чудес. Может быть, эти подвязки изменят весь ход твоей жизни.

Не стану утверждать, что я собрала все желание радоваться, но натягивала платье через голову в менее мрачном настроении. Платья цвета шампанского было не так уж много. На мне были черные туфли с каблуками и гагатовые серьги, и я пыталась сообразить, не слишком ли страшным выглядит мое зимнее пальто, или ну его к черту, пусть зад мерзнет. Тщеславие важнее. Со вздохом я разглядывала свое сильно поношенное синее пальто. Перекинув его через руку, вышла в гостиную. Уже готовый, Олси в ожидании меня стоял посреди комнаты. Я отметила, что он сильно волнуется. И тут он извлек большую коробку из кучи накупленных утром подарков. На его лице появилось то самое виноватое выражение, какое я заметила сегодня утром, придя с прогулки.

— Считай, что это мой долг тебе, — и вручил мне коробку.

— О-о, Олси! Это подарок от тебя? — Да, все так, я действительно стояла посреди комнаты, держа эту коробку. Но надо меня понять: со мной такое бывает не очень часто.

— Ты открой, — хрипло промолвил он.

Швырнув пальто на ближайший стул, я неловко развернула дар — я еще не привыкла к накладным ногтям. Повозившись немного, открыла белую картонную коробку и обнаружила в ней замену моей прежней вечерней накидки. Медленно, смакуя каждое движение, я вытащила длинный прямоугольный кусок ткани. Новая накидка была великолепна: черный бархат с бусами по краям. Я не могла не сообразить, что она стоит раз в пять дороже прежней, испорченной.

Я потеряла дар речи, что со мной бывает крайне редко. Но я не получаю много подарков, и я не могу воспринимать их легко. Я набросила бархат на плечи, наслаждаясь роскошным ощущением. Потерлась о ткань щекой.

— Спасибо, — у меня голос вибрировал в экстазе.

— Да пожалуйста, — ответил он. — Боже мой, ты только не плачь, Сьюки. Я хотел тебя обрадовать.

— Ты меня действительно обрадовал, я не собираюсь плакать. — Я подавила слезы и пошла в свою ванную посмотреть на себя в зеркало. — Ой, какая прекрасная, — это я от всей души.

— Ну и хорошо, рад, что тебе понравилось, — деловито сказал Олси. — Я решил, что это минимум того, что я могу для тебя сделать. — И он задрапировал ее на мне так, что совершенно исчезли из виду красные царапины на левом плече.

— Ничего ты мне не должен, это я тебе должна. — И заметила, что моя серьезность обеспокоила Олси ровно так же, как мои слезы.

— Ну, пошли, — сказала я. — В Клуб Мертвяков. Сегодня мы узнаем все, и никого не обидим.

И эти мои слова — доказательство того, что я не обладаю даром ясновидения.

На Олси был другой костюм, на мне — другое платье, но «Джозефина» осталась той же самой. Пустынный тротуар, угрожающая атмосфера. Сегодня было холоднее, чем вчера, в воздухе вился пар от моего дыхания, мне оставалось только радоваться, что меня как-никак греет бархатная накидка. Сегодня Олси буквально выпрыгнул из машины под навес над входом, даже не помог мне выбраться, и стоял там, ожидая меня.

— Полнолуние, — напряженным голосом объяснил он. — Тяжелая будет ночь.

— Прости меня, — я вдруг почувствовала беспомощность. — Тебе наверное ужасно трудно. — Если бы ему не надо было сопровождать меня, он бы сейчас прыгал по лесу за оленями и кроликами. Он отмахнулся от моего извинения: — Всегда есть завтрашняя ночь, она ничуть не хуже. — Но эти слова он прогудел, напрягшись.

Сегодня я не подпрыгнула от неожиданности, когда машина отъехала сама по себе, и даже не вздрогнула, когда мистер Хоб открыл нам дверь. Не могу сказать, что при виде нас гоблин выказал большую радость, но его обычное выражение лица я не могла бы разгадать. Может, оно означает воз и маленькую тележку радости, но мне это неизвестно.

Некоторым образом я усомнилась, что его вдохновило мое второе появление в клубе. Да он ли владелец? Трудновато вообразить, чтобы мистер Хоб назвал свой клуб «У Джозефины». Скорее «Дохлая гниющая собака» или «Пылающие черви», но никак не «У Джозефины».

— Сегодня нам неприятности не нужны, — угрюмо предупредил нас мистер Хоб. Голос у него был ржавый и гулкий, как будто он говорил немного, а если и приходилось, то радости ему это не приносило.

— Это произошло не по ее вине, — заметил Олси.

— Тем не менее, — и больше Хоб не сказал ни слова. Наверное, решил, что нечего болтать попусту, и был прав. Коротенький неуклюжий гоблин кивнул в сторону нескольких сдвинутых вместе столиков: — Король вас ждет.

Когда я подошла, мужчины встали. Рассел Эджингтон и его ближайший друг Тальбот сидели лицом к танцевальной площадке; а напротив них расположился пожилой вампир (то есть ставший мертвяком в более солидном возрасте) с дамой, которая при моем приближении осталась сидеть. Я окинула ее взглядом и заорала от восторга:

— Тара!

Моя бывшая одноклассница тоже заорала и вскочила. Мы обнялись от всей души, не так, как было принято в школе — формально похлопать друг друга по бокам без особого восторга. Обе мы оказались в чужой стране, здесь, в Клубе Мертвяков.

Тара выше меня ростом на несколько дюймов, темноволосая, с темными глазами и кожей оливкового цвета. На ней было платье с длинными рукавами в золотисто-бронзовых тонах, при ее движениях ткань мерцала и переливалась, и каблуки у нее были необычайной высоты. Чтобы соответствовать росту своего кавалера.

Выбравшись из Тариных объятий и радостно хлопая ее по спине, я сообразила, что встреча с ней — самое худшее, что могло случиться. Я прислушалась к ее мыслям, увидела, что она, конечно, сейчас спросит, почему я не с Биллом.

— Пошли, подруга, сбегаем на минутку в дамскую комнату! — весело предложила я, она схватила свою сумочку, многообещающе и озорно улыбнувшись своему кавалеру. Я помахала Олси, попросила мужчин извинить нас, и мы энергично зашагали в дамскую комнату, вход в них был из коридора, ведущего к черному ходу. Комната была пуста. Спиной я прижала дверь, чтобы никого не впускать. Тара стояла лицом ко мне, глаза ее прямо желанием засыпать меня вопросами.

— Прошу тебя, Тара, ничего не говори ни о Билле, ни о Бон Темпс.

— А почему, не можешь сказать?

— Просто… — я безуспешно старалась придумать реальное объяснение. Но не смогла. — Тара, если задашь такие вопросы, это будет стоить мне жизни.

Ее передернуло и она уставилась на меня неподвижным взглядом. Да и кто отреагировал бы по-другому? Но Тара пережила в жизни всякое, и она была птица тертая, хоть и обжегшаяся. — Так рада видеть тебя, — сказала она. — В этой толпе чувствуешь себя одиноко. Кто твой друг? Чем занимается?

Я всегда умела забыть то, что нельзя рассказывать о других. И иногда я даже забывала, что другие люди ничего не знают о вервольфах и оборотнях. И ответила ей:

— Он геодезист. Пойдем, познакомлю.

— Прошу прощения, что мы так быстро вас покинули, — я широко улыбалась всем мужчинам сразу. — Совсем забыла о вежливости. — Представила Тару Олси — он отреагировал вполне доброжелательно. Потом наступила очередь Тары: — Сью, это Франклин Мотт.

— Рада познакомиться, — и протянула руку, но тут же поняла, что совершаю ошибку. Вампиры не здороваются за руку. Поспешно я сказала: — Простите, — и сделала рукой неопределенный жест: — Вы живете тут, в Джексоне, мистер Мотт? — Я твердо решила не ставить Тару в неловкое положение.

— Пожалуйста, зовите меня Франклин, — у него был прекрасный мелодичный голос с легким итальянским акцентом. Вероятно, он умер в возрасте пятидесяти-шестидесяти лет, волосы и усы у него были стального цвета, лицо покрыто морщинами. Внешне он казался мужественным и мускулистым. — Да, я живу тут, но у моего бизнеса есть филиалы и в Джексоне, и в Растоне, и в Виксбурге. Я с Тарой познакомился на вечеринке в Растоне.

Постепенно мы осваивались в социуме — нас усадили, мы с Тарой стали объяснять мужчинам, как учились в одной школе, нам заказали напитки. Все вампиры, конечно, заказали искусственную кровь, а Тальбот, Тара, Олси и я взяли себе по коктейлю. Я решила, что коктейль с шампанским мне не повредит. Официантка, оборотень, перемещалась странной походкой, как бы скользя, лишних слов не говорила. Ночь полнолуния сказывалась на всех по-разному.

В эту ночь лунного цикла в баре было намного меньше оборотней — обладателей двух обличий. Я обрадовалась, что нет Дебби с женихом, а вервольфов-байкеров всего двое. Больше было вампиров и обычных людей. Я удивлялась, как это вампирам Джексона удается сохранить этот бар в секрете. Среди людей, пришедших вместе со сверхъестественными существами, наверняка найдется тот, кто не удержится и расскажет репортеру или просто группе друзей о существовании бара?

Олси на мой вопрос тихонько ответил: — Этот бар заколдован. Ты и захочешь, да не сможешь рассказать никому, как сюда попасть.

Я решила потом поэкспериментировать, проверить, так ли это. Кто же его заколдовал, или как оно там называется? Если я могу верить в вампиров, вервольфов и оборотней, тут один шаг — и поверишь в существование ведьм.

Я сидела зажатая между Тальботом и Олси, и для поддержания разговора я спросила у Тальбота о засекреченности бара. Он как будто не возражал поболтать со мной, а Олси и Франклин Мотт обнаружили, что у них есть общие друзья. Тальбот очень сильно надушился одеколоном, но я была не в претензии. Он же влюблен, и более того — привержен к сексу с вампиром… эти два состояния не всегда сочетаются в одном человеке. Он был умный человек, жестокий, и не мог понять, как его жизнь приняла такой экзотический оборот. (Кроме того, он был известный диктор, поэтому мне удалось так много узнать о его жизни).

Он повторил мне объяснение Олси о заколдованности бара.

— Совсем другое дело — как удается сохранить в секрете то, что тут происходит, — сказал Тальбот так, будто у него был готов и длинный ответ, и короткий. Я смотрела на его приятное красивое лицо и напоминала себе, что он знает, что Билла подвергают пыткам, и ему наплевать. Я хотела, чтобы он снова подумал о Билле, чтобы мне узнать побольше; хотя бы — жив Билл или нет.

— Видите ли, мисс Сьюки, секрет того, что здесь происходит, сохраняют из страха кары.

Тальбот наслаждался, рассказывая это. Ему все это нравилось. Он был доволен, что сумел завоевать сердце Рассела Эджингтона, существа, способного с легкостью убить. Рассела Эджингтона, который заслуживал того, чтобы его боялись.

— Любой вампир или вервольф — в сущности, любое сверхъестественное существо — а вы не всех из них видели, уж поверьте мне, — те, кто приводит с собой человека, несут полную ответственность за его поведение. Вот вы, например, — если вернувшись отсюда, вам пришло бы в голову позвонить в какую-нибудь бульварную газетенку, то прямой долг Олси — выследить вас и убить.

— Ага, поняла, — что соответствовало действительности. — Ну, а если Олси не сможет заставить себя?

— Тогда он расплатится своей жизнью, а работу эту выполнит кто-то из охотников-добровольцев.

Господи Иисусе, пастор Иудеи.

— Есть и такие — охотники-добровольцы? — Я сделала неприятное открытие: оказывается, Олси мог рассказать мне гораздо больше, чем я до сих пор слышала от него. Голос мой, кажется, слегка охрип.

— Конечно. В нашем Округе это — вервольфы в униформе мотоциклистов. Кстати, они сегодня опрашивают тут всех, потому что… — Лицо его напряглось, голос стал подозрительным. — Тот тип, который вчера докучал вам… вы его вчера больше не встречали? После того, как ушли из бара?

— Нет, — формально я говорила чистую правду. Вчера я его действительно не видела. Я знала, что думает Господь о правде в формальном смысле этого слова, но я полагала, что он согласен — мне надо спасать свою жизнь. — Мы с Олси поехали прямо к нему домой. Я была очень расстроена. — Я опустила глаза, как скромная девочка, не привыкшая к приставаниям в барах, что все же было некоторым отклонением от истины. (Сэм умеет свести к минимуму такие инциденты, и потом было общеизвестно, что я сумасшедшая и поэтому — кому я нужна? Но мне все же приходилось справляться время от времени с агрессивными приставаниями. Были еще и такие приставалы, которые слишком набирались и для них не имело значения, что я предположительно ненормальна).

— Ты вела себя довольно смело, когда возник риск драки, — заметил Тальбот. Ему казалось, что моя вчерашняя смелость не вяжется с моим скромным сегодняшним поведением. Проклятье, кажется, я переиграла.

— Да Сьюки всегда была смелой, — очень кстати вмешалась Тара. — Когда мы с ней танцевали на сцене, миллион лет назад, это не я была смелой, а она! Я тряслась всеми фибрами.

Спасибо, Тара.

— Вы танцевали? — полюбопытствовал Франклин Мотт, наш разговор привлек его внимание.

— А как же, мы выиграли на конкурсе талантов, — стала рассказывать ему Тара. — Только мы не понимали, пока не закончили школу и не пообтерлись среди людей, что наше маленькое выступление было в сущности… ну…

— Неприличным, — подсказала я, называя грабли граблями. — Мы были самые наивными девочками в нашей школе, и тут мы вылезаем на сцену со своим танцем, который позаимствовали прямо из одной передачи с «MTV»…

— Мы только спустя несколько лет поняли, почему директор школы тогда весь взмок, — Тара улыбалась очаровательно и проказливо. — Постой, скажу пару слов ди-джею. — Она вскочила и пробралась через толпу к вампиру, сидевшему за пультом на сцене. Он наклонился к ней, внимательно выслушал и кивнул.

— Ой, не надо, — я чувствовала, что надвигается нечто ужасное.

— А что такое? — веселился Олси.

— Она хочет, чтобы мы с ней все это повторили сейчас.

Моя догадка была правильной. Сияющая Тара протолкалась через толпу, подплыла ко мне. К этому моменту я придумала двадцать пять уважительных причин, чтобы не делать того, что она задумала, но она схватила меня за руку, заставив подняться с места. И мне стало ясно, что нельзя ей не уступить. Тара настроилась всей душой, а Тара мне друг. Толпа расступилась, освобождая нам место, и зазвучала мелодия Пэта Бенатара «Любовь — это поле боя».

К сожалению, я помнила все прыжки и подскоки, каждое виляние бедра.

Мы с Тарой, в своей наивности, поставили этот танец по образцу парного фигурного катания, так что наши тела постоянно соприкасались (или очень сближались). Не было ли это больше похоже на лесбийский акт обольщения, как его исполняют в барах со стриптизом? Пожалуй, не особенно. Я, конечно, не бывала ни в барах со стриптизом, ни в кино на порно-фильмах; но допускаю, что в тот вечер в «Джозефине» имел место сходный всплеск всеобщей похоти. Я не люблю оказываться объектом этого чувства — но все же я вдруг заметила, что такое зрительское отношение вдохновляет.

Билл научил меня телом понимать, что такое хороший секс, — и я уверена, что теперь в моем исполнении отражалось это мое понимание и умение наслаждаться сексом, то же можно сказать и о Таре. В некотором смысле мы воплощали идею «Я женщина, послушай меня». И, клянусь чем угодно, любовь и есть поле боя. Бенатар не соврал.

Во время танца мы располагались боком к аудитории. На последних нескольких тактах Тара держала меня за талию, мы в унисон сделали пару резких движений бедрами и склонились так низко, что доставали ладонями до пола. Музыка смолкла. Долю секунды стояла тишина, а потом раздался гром аплодисментов и свист.

Вампиров больше всего занимали мысли о том, что в наших жилах течет кровь, я это поняла по их голодным взглядам, которые они бросали преимущественно на внутренние стороны наших бедер. И мне были понятны мысли вервольфов — их занимало, насколько мы хороши на вкус. Так что, возвращаясь к своему столику, я чувствовала себя вполне съедобной. Пока мы с Тарой пробирались между столиков, нас похлопывали и осыпали комплиментами, и мы получили множество предложений. Я чуть не поддалась искушению принять приглашение на танец от курчавого брюнета-вампира моего роста и миловидного, как кролик. Но я только ответила ему улыбкой и прошла дальше.

Франклин Мотт был в восторге.

— Ты была совершенно права, — сказал он, подавая Таре стул. Олси, как я заметила, даже не поднялся с места, он сверлил меня взглядом, и Тальботу пришлось самому потянуться и подтащить мне стул, эта его любезность была вынужденной и неловкой. (Зато Рассел оценил его поступок — погладил по плечу). — Неужели вас, девочки, не исключили из школы за такое, — говорил Тальбот, стараясь сгладить неловкость ситуации. В Олси, понятно, проснулся собственнический инстинкт, но я не стала бы распинать его за это.

— Да что вы, мы представления не имели, — смеясь, протестовала Тара. — Никакого. Мы даже и не поняли, с чего такой переполох.

— Кто укусил тебя в зад? — очень тихо спросила я у Олси. Но, внимательно вслушавшись в его бормотанье, я сумела понять причину его неудовольствия. Он жалел, что днем чуть не признался мне, что Дебби не совсем изгнана из его сердца, в противном случае он бы сделал решительную попытку разделить со мной постель сегодня же ночью. Он и виноватым себя чувствовал, и сердился на себя за это, потому что сегодня полнолуние — подумать только, его время наступило — один раз в месяц. В каком-то смысле.

— Ты не очень-то стараешься разыскать своего бойфренда, а? — холодно спросил он, скрывая раздражение.

Мне как будто опрокинули на голову ведро холодной воды. Да, удар очень болезненный. На глаза навернулись слезы. Всем за столом стало ясно, что он сказал мне какую-то гнусность.

Тальбот, Рассел, Франклин — все значительно взглянули на Олси с откровенной угрозой. Взгляд Тальбота был как бы слабым отражением чувств его партнера, так что с ним можно, допустим, не считаться, но Рассел, как-никак, король, и Франклин, по всему видно, вампир влиятельный. Олси сразу вспомнил, где он и с кем.

— Прости, Сьюки. Просто ревность взыграла, — он сказал настолько громко, чтобы было слышно всему столу. — Правда-правда, любопытное было зрелище.

— Понравилось? — сказала я как можно легкомысленнее. Но сама я просто взбесилась. Наклонившись к Олси, я запустила руку ему в волосы. — Всего лишь любопытное? — Мы обменялись с ним фальшивыми улыбками, но для других этого хватило. У меня же было большое желание схватить пучок его черных волос и дернуть изо всех сил. Он не умел так, как я, читать чужие мысли, но мое желание отгадал, как будто оно было написано на мне крупными буквами. И ему понадобилось все его самообладание, чтобы держать лицо.

И опять вмешательство Тары было уместно: она пристала к Олси — хотела, чтобы он рассказал про свою работу, и благодаря ей мы благополучно преодолели еще один неловкий момент. Я немного отодвинулась от стола и решила чуть-чуть расслабиться. Олси был прав: дело надо делать, а не развлекаться; но разве могла я отказать Таре, зная, что танец доставит ей такую радость.

Когда танцующие пары на минутку расходились, на заднем плане мелькал Эрик — он стоял прислонившись к стене позади небольшой сцены. Глаза его, устремленные на меня, горели огнем. Вот этот, по крайней мере , не обозлился на меня, этот воспринял наш маленький танцевальный номер именно так, как мы его и хотели представить.

Эрик выглядел довольно симпатично в очках и костюмчике. Я решила, что благодаря очкам у него не такой угрожающий вид, и стала думать о деле. Сегодня вервольфов и людей было меньше, так что слушать мысли было легче, легче проследить за ходом мысли и обнаружить ее источник, так сказать, носителя. Я закрыла глаза, чтобы сосредоточиться, и почти сразу уловила отрывок внутреннего монолога, от которого содрогнулась.

— Какая мука, — думал кто-то. Я поняла, что это мужчина, и мысли исходили откуда-то из-за моей спины, прямо от стойки. Моя голова сама по себе стала поворачиваться, но я себя удержала. Ну, увижу, и что это даст? Я не обернулась, а стала смотреть в пол, чтобы не отвлекаться из-за перемещений других людей.

На самом деле люди не думают развернутыми предложениями. Когда я пересказываю их мысли, я их как бы перевожу.

— Когда умру, мое имя станет знаменитым, — думал он. — Время пришло. Господи, прошу тебя, пусть будет не больно. Спасибо и за то, что он тут, со мной… Надеюсь, кол достаточно острый.

Вот проклятье . В следующий момент я поймала себя на том, что вскочила на ноги и пошла прочь от столика.

Маленькими шажками я продвигалась вперед, стараясь не слушать шум музыки и голосов, чтобы уловить каждое слово, подуманное кем-то. Как будто идешь под водой. Сидевшая на табурете дама с копной взбитых волос неспешно поставила на стойку бокал с синтетической кровью. На ней было платье с облегающим лифом и пышной юбкой. Ее мускулистые руки и широкие плечи выглядели довольно странно при таком одеянии, но ни я, и никто другой в здравом уме никогда бы этого ей не сказал. Это скорее всего Бетти Джо Пикар, заместитель Рассела Эджингтона. На ней были белые перчатки и туфли-лодочки. Я решила, что ей не хватает только шляпки с вуалью. Я была готова поспорить, что Бетти Джо — большая поклонница Мэйми Эйзенхауэр.

А позади этой впечатляющей вампирши, тоже лицом к стойке, стояли два нормальных мужика. Один высокий и откуда-то знакомый мне. С аккуратно зачесанными длинными каштановыми волосами с проседью. Обычная прическа, только ей позволили расти, как угодно. Но прическа странно смотрелась на фоне его костюма. Низенький его спутник был черноволос, со спутанной копной волос, припорошенных сединой, на нем был спортивный костюм, такой можно найти на вешалке любого магазина сэконд-хэнд в день распродажи.

И под этим дешевым пиджаком, в специально вшитом кармане у него был кол.

Вот ужас-то, размышляла я. Если я его остановлю, то обнаружу свой скрытый талант, то есть демаскируюсь. Последствия этого обнаружения будут зависеть от того, что знает обо мне Эджингтон. Уже известно одно — он в курсе, что девушка Билла работает барменшей в баре Мерлотта в Бон Темпс, но не знает ее имени. Поэтому я смело представилась своим именем — Сьюки Стэкхаус. Если Рассел знает, что девушка Билла — телепат, и тут выяснится, что я — телепат, кто знает, к чему это приведет?

Вообще-то догадаться нетрудно.

Пока я дрожала, пристыженная и испуганная, за меня приняли решение. Человек с черной копной волос сунул руку под пиджак, и его фанатизм дошел до крайней степени. Он извлек длинный заостренный кол из осины, и потом все произошло как-то одновременно.

С воплем «КОЛ!» я нырнула вперед и отчаянно вцепилась обеими руками в руку фанатика. Вампиры и сопровождающие их люди вихрем обернулись, глядя, откуда идет угроза, а оборотни и вервольфы мудро отступили к стенам, чтобы оставить пространство для вампиров. Высокий спутник террориста наносил мне удары по голове и плечам, а его темноволосый компаньон все выкручивал и выкручивал руку, стараясь высвободиться из моего захвата. Метался из стороны в сторону, чтобы сбросить меня.

В этой свалке мы с высоким встретились взглядами и узнали друг друга — это был Джи Стив Ньюлин, прежний лидер Братства Солнца, военной анти-вампирской организации, почти весь Далласский филиал которой был повержен в прах после моего визита к ним. Я уже знала, что Ньюлин собирается рассказать им, кто я такая, но мне надо было следить за движениями человека с колом. С трудом удерживая равновесие на своих каблучищах, я суетилась вокруг него, стараясь не упасть, а убийца вдруг сделал блестящий ход — переложил кол из правой руки, за которую я цеплялась, в левую.

Пнув меня под конец в спину, Ньюлин ринулся к выходу, за ним погналась толпа. Я слышала громкие вопли и топот, и тут черноволосый отвел назад левую руку и ударил меня колом в бок, на уровне талии.

Тогда я выпустила его руку и опустила глаза, рассматривая, что он мне сделал. Опять перевела взгляд на него и долгую минуту смотрела ему в глаза, но в них отражался только ужас — такой же, как в моих. И тут Бетти Джо Пикар размахнулась кулаком в перчатке и ударила его два раза — бум-бум. Он первого удара у него переломилась шея. От второго треснул череп. Я слышала хруст костей.

И он рухнул на пол, а поскольку наши ноги перепутались, я рухнула вместе с ним. Шлепнулась прямо на спину.

Я лежала и смотрела в потолок бара, на вентилятор, который торжественно вращался над моей головой. И подумала — вот интересно, зачем им вентилятор в середине зимы. Вдоль потолка пролетел ястреб, чуть не задев вентилятор. Ко мне подошел волк, лизнул меня в лицо и проскулил что-то, потом повернулся и убежал. Тара визжала во весь голос. Я — нет. Я просто оцепенела.

Правой рукой я закрыла то место, где в меня вошел кол. Лучше не видеть эту рану, я даже боялась на нее посмотреть. Только чувствовала, что вокруг раны накапливается что-то мокрое.

— Позвоните девять-один-один! — вопила Тара, опустившись на колени рядом со мной. Бармен и Бетти Джо над ее головой обменялись взглядами, и я их поняла.

— Тара, — сказала — или, скорее, проскрипела я. — Лапочка, все оборотни меняют облик. Сейчас полнолуние. Полиция сюда войти не сможет, но если позвонить девять-один-один, они точно припрутся.

Мои слова про оборотней ничего не сказали Таре, она не знала, что такое бывает. — Вампиры не дадут тебе умереть, — уверенно сказала Тара. — Ты только что спасла одного из них!

Я не была в этом так уж уверена. Поверх Тары на меня смотрел Франклин Мотт, и я сумела прочитать выражение его лица.

— Тара, — прошептала я, — тебе лучше уйти отсюда. Тут уже дурдом, и если есть хоть один шанс, что явится полиция, тебе лучше быть подальше отсюда.

Франклин Мотт одобрительно кивнул.

— Я тебя не оставлю, пока тебе не окажут помощь, — Тара была воплощением решимости. Господи, благослови ее.

Вокруг меня толпились вампиры. Среди них — Эрик. Я не могла прочитать выражение его лица.

— Тара, мне поможет вон тот высокий блондин, — я почти прошептала эти слова и пальцем указала на Эрика. На него я не смотрела, боялась, что в его глазах увижу отказ. Если Эрик не согласится помочь мне, я, наверное, буду лежать тут и умру на этом полу из полированного дерева, в баре вампиров, в Джексоне, штат Миссисипи.

Мой брат Джейсон был бы очень раздосадован.

Тару когда-то знакомили с Эриком в Бон Темпс, но тогда была очень напряженная ночь. И она, похоже, не признала в высоком блондине, который стоял сейчас рядом с ней в очках, костюме и с волосами, зачесанными назад и заплетенными в косичку, высокого блондина, с которым познакомилась в ту ночь.

— Прошу вас помочь Сьюки, — она обратилась прямо к нему, когда Франклин Мотт почти насильно поднимал ее на ноги.

— Этот молодой человек будет счастлив помочь твоей подруге, — и Мотт взглянул на Эрика так проницательно, что Эрик понял — чертовски лучше для него будет согласиться.

— Конечно. Я добрый друг Олси, — не моргнув глазом, соврал Эрик.

Он опустился рядом со мной, и я сразу поняла, что он уловил запах моей крови как только оказался на коленях. Лицо его побледнело, кожа обтянула череп, глаза заблестели.

— Знала бы ты, как трудно удержаться, — шепнул он мне, — так и хочется наклониться и слизнуть.

— Если ты это сделаешь, то и все остальные тоже захотят. А они не просто лизнут, они укусят. — На меня смотрела сверкающими желтыми глазами немецкая овчарка, стоявшая прямо у моих ног.

— Вот только это и останавливает меня.

— Вы кто такой? — спросил Рассел Эджингтон. Он внимательно разглядывал Эрика. Рассел стоял по другую сторону от меня, и теперь он угрожающе наклонялся над нами обоими. Могу сказать, что не раз я оказывалась в такой угрожающей обстановке, но в данный момент я была слишком бессильна.

— Я друг Олси, — повторил Эрик. — Он пригласил меня сегодня познакомиться с его новой девушкой. Меня зовут Лейф.

Рассел мог смотреть на Эрика сверху вниз, потому что Эрик стоял на коленях, и его золотисто-карие глаза сверлили синие Эриковы.

— Олси общается не со многими вампирами, — сказал Рассел.

— Я из немногих.

— Нам надо вытащить отсюда эту молодую леди, — заявил Рассел.

Рычание в нескольких футах от нас стало интенсивнее. Похоже, группа зверей окружила что-то, лежащее на полу.

— Уберите это отсюда! — проревел мистер Хоб. — Через заднюю дверь! Что, правила забыли?

Два вампира подняли тело, — оказывается, вот вокруг чего роились вервольфы и оборотни, — и понесли его к двери черного хода, а за ними потянулось все зверье. Не много ли чести для черноволосого фанатика?

Только сегодня днем мы с Олси избавлялись от трупа, так нам и в голову не пришло тащить его сюда, к клубу, подбросить в соседний переулок. Конечно, нынешний трупик посвежее будет.

— …может быть, задел почку, — говорил Эрик. На несколько секунд я потеряла сознание, или ушла в другое измерение.

От мучительной боли я покрылась потом. С досадой сообразила, что платье все пропотело, хотя какая разница? От него и так, наверное, остались рожки да ножки — из-за огромной кровоточащей раны в боку.

— Ко мне отвезем, — решил Рассел, и если бы я не сознавала, что очень сильно ранена, я бы засмеялась. — Лимузин уже в пути. И уверен, что присутствие знакомого лица ей будет кстати, согласны?

Я его поняла: Рассел не хочет пачкать костюм, так что не станет поднимать меня. А Тальбот, скорее всего, меня просто не поднимет. Конечно, тут был и этот малорослый вампир с черными кудрями, он по-прежнему улыбался, но и для него я окажусь слишком массивной…

И я отключилась еще на какое-то время.

— Олси превратился в волка и побежал за компаньоном убийцы, — рассказывал мне Эрик, хотя я не помню, когда успела его об этом спросить. Я начала было говорить Эрику, кто такой этот компаньон, и тут поняла, что лучше помолчать.

— Лейф, — пробормотала я, стараясь зафиксировать это имя в своей памяти. — Лейф, по-моему, у меня подвязки торчат из-под юбки. Как понимать…?

— Да-да, Сьюки?

… и я снова отключилась. Очнулась, почувствовав, что меня несут, причем несет именно Эрик. В жизни своей мне не было так больно, и не в первый раз мне пришло в голову, что до встречи с Биллом я никогда не попадала в больницы, а теперь, похоже, я то и дело или участвую в драках, или лечусь от их последствий. Это было очень важно и существенно.

Из бара, оставшегося позади, неслышными шагами вышла рысь и пристроилась рядом с нами. Я посмотрела вниз, в ее золотистые глаза. Ничего себе ночка оказалась в городе Джексоне. Я надеялась, что все добрые люди сегодня решили остаться по домам.

Потом мы оказались в лимузине. Голова моя покоилась на бедре Эрика, на сиденье напротив нас сидели Тальбот, Рассел и малорослый курчавый вампир. Мы остановились перед светофором, и мимо нас неуклюже протопал бизон.

— Хорошо, что никто в декабре не ходит сюда, в предместье, по ночам в выходные, — заметил Тальбот, и Эрик засмеялся.

Мне показалось, что мы ехали довольно долго. Эрик расправил мою юбку, прикрыв мне колени, и убрал волосы с моего лица. Я подняла глаза на него, и…

— …она знала, что он собирается сделать? — спрашивал Тальбот.

— Говорит, увидела, как он вытаскивал кол, — соврал Эрик. — Она шла к стойке, хотела взять еще бокал.

— Повезло Бетти Джо, — Рассел говорил со своим плавным южным акцентом. — Наверное, она еще охотится за тем, который смылся.

Потом мы въехали на подъездную дорогу и остановились перед воротами. Вышел бородатый вампир, поглядел в смотровое окошечко, внимательно осмотрел каждого из нас. Он был намного бдительнее, чем равнодушный охранник в доме Олси. Я услышала, как распахнулись ворота. Мы ехали по подъездной дороге, я слышала, как хрустит гравий под колесами. Сделав разворот, машина остановилась перед особняком. Он был освещен, как именинный торт. Когда Эрик осторожно извлек меня из лимузина, я заметила, что мы находимся под навесом перед порталом причудливой конструкции. Даже навес для автомобилей опирался на колонны. Я не удивилась бы, если бы навстречу нам по ступеням спустилась Вивьен Ли.

На секунду я опять отключилась и пришла в себя уже в фойе. Боль вроде бы утихала, и от ее отсутствия у меня закружилась голова.

Возвращение Рассела, хозяина дома, было событием. А когда обитатели дома учуяли свежую кровь, они с удвоенной быстротой сбежались ко входу. У меня было ощущение, будто я вдруг оказалась среди манекенщиков на конкурсе романтической моды. Я в жизни своей не видела такого количества симпатичных мужиков, собранных в одном месте. Но сразу мне стало ясно, что это — не мой контингент. Рассел был таким же, как вампир-гей Хью Хефнер, и здесь была усадьба плейбоев, с ударением на слово «бой».

— Вода, вода всюду, а не выпить ни капли, — сказала я, и Эрик громко расхохотался. За это я его люблю, оптимистично подумала я: умеет «поймать» мою мысль.

— Отлично, укол подействовал, — заявил седой мужик в спортивной рубашке и плиссированных брюках. Он был нормальный человек, и так ясно было видно, что это врач, как будто на шее у него был вытатуирован стетоскоп. — Я вам понадоблюсь?

— Да, не уходи далеко, — попросил Рассел. — Пожалуй, Джош составит тебе компанию.

Мне не удалось увидеть, какой такой Джош, потому что Эрик потащил меня наверх.

— Ну прямо Рет и Скарлет, — сказала я.

— Не понял, — удивился Эрик.

— Ты что, не видел «Унесенных ветром»? — ужаснулась я. Ну, а что за трагедия? В честь чего вампир-викинг должен был видеть этот эталон южноамериканской сентиментальности? Но зато он читал «Стихи древнего морехода», над которыми я корпела в старших классах. — Ты обязательно посмотри по видику. Объясни, почему я себя так глупо веду? Почему ничего не боюсь?

— Этот человек-врач вкатил тебе здоровую дозу наркотика, — улыбался Эрик, глядя на меня сверху вниз. — Вот, несу тебя в спальню, будешь выздоравливать.

— Он тут, — проинформировала я Эрика.

В глазах его блеснуло: «осторожно!»

— Рассел, да. Но боюсь, что Олси поставил не на ту звезду, Сьюки. Он рванул в ночь вслед за вторым заговорщиком. А должен был остаться с тобой.

— Да пошел он… — не сдержалась я.

— Он этого и хочет, особенно после того, как увидел, как ты танцуешь.

У меня было не то физическое состояние, чтобы смеяться, хотя такое желание возникло.

— По-моему, не стоило давать мне наркотики. — У меня в голове хранится слишком много секретов.

— Согласен, но и то хорошо, что ты боли не чувствуешь.

Тут мы оказались в спальне, и Эрик уложил меня на чертовски удобную кровать под балдахином на четырех колоннах. Он воспользовался возможностью и шепнул мне прямо в ухо: — Будь осторожна. — И я постаралась втемяшить эту мысль себе в одурманенную наркотиком голову. Я могла выболтать то, что для меня уже было несомненным фактом, — Билл где-то рядом.