Митчингтон зашел в свой кабинет, пригласил Брайса и плотно закрыл дверь. После чего, многозначительно глядя на собеседника, повторил свои слова, покачивая головой.

– Отравлен! В этом теперь нет сомнений. Цианисто-водородной кислотой, которую, как я понимаю, обычно называют синильной. Врачи говорят, им не стоило труда обнаружить ее. Вот оно как!

– Это вам сообщил Коутс? – спросил Брайс. – После вскрытия?

– Они оба говорят одно и то же. Коутс и Эверест, который ему ассистировал, – ответил инспектор. – По их словам, все стало ясно с самого начала. Но есть загвоздка.

– Какая? – спросил Брайс.

– Яд был не в жестяной бутылке.

– Разумеется, нет! – воскликнул Брайс. – Уж мне ли не знать?

– Откуда вам известно?

– Я вылил несколько капель из бутыли себе на ладонь, как только нашел Коллишоу, и попробовал содержимое, – объяснил Брайс. – Холодный чай с огромным количеством сахара! Никаких признаков синильной кислоты. Она всегда дает запах горького миндаля. От чая в бутылке им не пахло.

– Однако вы настаивали, чтобы мы обратили на бутылку особое внимание, – заметил Митчингтон.

– Естественно, потому что подозревал, что использовали более редкий яд. Синильная кислота! Боже, какой примитивный способ отравления! Хотя и очень быстрый.

– Но его-то и применили. Так будет заявлено и на следствии. Этот яд послужил причиной смерти. И вопрос теперь состоит в том…

– Кто это сделал? – перебил Брайс. – Да, это самое важное. Но могу сразу сказать вам одно: кто бы ни был преступник, он либо растяпа, либо чертовски умен!

– Я не совсем вас понял, – пробормотал Митчингтон.

– В моих словах нет ничего сложного, – с улыбкой произнес Брайс. – Прикончить человека данным веществом легче легкого, но одновременно нет яда, который распознавался бы так просто. Лишь дилетант мог прибегнуть к подобному отравлению, либо же отравитель был на сто процентов уверен, что подозрение никогда не падет на него. А в таком случае смысл вот в чем. Кто бы ни отравил Коллишоу, знал наверняка, что никто даже мысли не допустит о его причастности к убийству. Отсюда и мой вывод – преступник дьявольски умен, иначе его разоблачили бы очень быстро. Но меня приводит в недоумение метод применения яда.

– А сколько его нужно, чтобы быстро убить человека?

– Сколько? От одной капли наступает мгновенная смерть. Моментальная остановка сердца, и все!

Митчингтон немного помолчал, задумчиво глядя на Брайса. Затем повернулся к запертому шкафу, достал ключ и вынул из ящика небольшой предмет, завернутый в бумагу.

– Я, наверное, слишком многое доверил вам, доктор, – произнес он. – Но вы и сами успели добыть немало информации. Так что поделюсь еще кое-чем. Взгляните вот на это!

Инспектор вытянул ладонь и показал Брайсу маленькую картонную коробочку для таблеток, на которой было написано от руки: «По одной после еды. Мистер Коллишоу».

– Чей это почерк? – спросил Митчингтон.

Брайс пригляделся и похолодел.

– Рэнсфорда, – пробормотал он. – Рэнсфорда, чей же еще?

– Пилюли нашли в жилетном кармане Коллишоу, – объяснил Митчингтон. – Там остались еще. Смотрите! – Он снял с коробки крышку и показал пять покрытых оболочкой из сахара таблеток. – Всего в коробку входит шесть таких пилюль, – заметил он.

Брайс взял одну таблетку, обнюхал ее, а потом соскреб с поверхности часть сахарного покрытия.

– Обычное средство для облегчения пищеварения, – проговорил он.

– Мог яд содержаться в одной из таблеток?

– Теоретически мог, конечно, – ответил Брайс. – Вы показывали их Коутсу и Эвересту?

– Пока нет, – ответил Митчингтон. – Хотел сначала убедиться, что это Рэнсфорд выписал Коллишоу таблетки, и выяснить, когда именно. Мне придется вернуться в дом Коллишоу и навести кое-какие справки. Его вдова должна знать о пилюлях.

– Вы подозреваете Рэнсфорда, – сказал Брайс. – Теперь я окончательно в этом убедился.

Митчингтон вернул коробочку на место и тщательно запер ящик шкафа.

– Вы правы, по поводу доктора Рэнсфорда у меня возникли неприятные идеи, которые не по душе мне самому, – признал он. – Но когда все складывается одно к одному, что еще прикажете думать? Будь я к тому же уверен, что слух, будто Коллишоу располагает некой компрометирующей информацией, достиг ушей Рэнсфорда, то, с моей точки зрения, лишь Рэнсфорд мог бы желать смерти Коллишоу, чтобы в следующий раз тот не заговорил более определенно. Как правило, стоит человеку намекнуть о своей информированности, он одними намеками уже не удовлетворяется. Жаль, что Коллишоу не успел все выложить начистоту. Хотя бы нам, полицейским!

Брайс задал ему вопрос по поводу проведения следствия и ушел из участка. Обдумав услышанное, он повернул в сторону собора и через кельи выбрался на Клоуз. Брайс собирался сделать в своей игре очередной ход, пока все получалось удачно. Ситуация словно сама вкладывала ему в руку козырные карты, и было бы глупо, рассуждал он, не воспользоваться ими в подходящий момент, чтобы извлечь максимальную пользу. Брайс двинулся к дому Рэнсфорда, но не успел добраться до него, когда встретил Рэнсфорда и Мэри Бьюэри, пересекавших Клоуз с другого направления – от станции, куда Мэри ходила, чтобы встретить своего опекуна. Они были так поглощены беседой, что Брайс оказался совсем рядом, когда Рэнсфорд и Мэри заметили его. При виде своего бывшего ассистента Рэнсфорд нахмурился: Брайс и все события предшествующего дня не шли у него из головы. Его не оставляло тревожное ощущение, что Брайс затеял какую-то интригу. От Брайса выражение его лица, разумеется, не укрылось.

– Я как раз шел к вам домой, доктор Рэнсфорд, – тихо произнес он. – Не хочу навязывать вам своего общества ни сейчас, ни позже, но, полагаю, вам будет полезно уделить мне несколько минут.

Рэнсфорд открыл ворота и жестом пригласил Брайса войти. Они втроем прошли в гостиную, и доктор Рэнсфорд закрыл дверь, посмотрев на Брайса. Тот воспринял взгляд как вопрос и проговорил:

– Вы уже слышали о главном событии дня?

– О Коллишоу? Да, слышал, – кивнул Рэнсфорд. – Мисс Бьюэри только что рассказала мне об этом. А ее проинформировал брат. Что вы хотели сказать по этому поводу?

– Я только что побывал в полицейском участке. Коутс и Эверест днем провели вскрытие. Митчингтон поделился со мной результатами.

– И что же? Каково заключение?

– Коллишоу отравили, – ответил Брайс, наблюдая за лицом Рэнсфорда слишком пристально, чтобы этого могла не заметить Мэри. – Синильная кислота.

– Понятно. И все-таки? Почему вы направились ко мне? Какое отношение я имею ко всему этому?

– Я пришел оказать вам услугу, – произнес Брайс. – Примете вы ее или нет – решение за вами. Вам необходимо знать о грозящей опасности. Коллишоу намекал, как вы слышали вчера, находясь у меня дома, что ему известно нечто важное по делу о смерти Брэйдена, и он огласит информацию, когда сочтет нужным.

– И что дальше?

– Полиции известно, что вы побывали в доме Коллишоу сегодня рано утром. Митчингтон знает об этом.

Рэнсфорд рассмеялся.

– А Митчингтон знает, что я подслушал то, что он рассказал вам вчера? – поинтересовался он.

– Нет. Он не смог бы ничего узнать, если бы только я сам не посвятил его в подробности. Но я промолчал. И не собираюсь ставить его в известность. Но он все равно настроен подозрительно.

– И подозревает, разумеется, меня.

Рэнсфорд сделал круг по комнате, а потом внезапно остановился напротив Брайса, который по-прежнему держался ближе к двери.

– То есть вы хотите уверить меня в полнейшей глупости Митчингтона, потому что только круглый дурак мог бы поверить, что я отравил несчастного работягу столь неуклюже? – усмехнулся он. – Вы не можете думать о нем так плохо.

– А я и не говорил ничего подобного, – возразил Брайс. – Я всего лишь сообщаю вам, что инспектор считает, что у него есть основания для подозрений. Он доверяет мне. И потом, именно я нашел тело Коллишоу. У Митчингтона имеется коробочка с пищеварительными пилюлями, которую вы дали Коллишоу.

– Ха! – воскликнул Рэнсфорд. – Так он действительно глуп! Приведите его ко мне, чтобы мы поговорили.

– К беседе с вами он не готов. Однако я опасаюсь, что инспектор огласит все это во время следствия. Проблема в том, что его подозрения так или иначе касаются прежнего дела. Он считает, будто вы скрыли тогда правду – относительно своего знакомства с Брэйденом.

– А теперь, позвольте, я сам вам скажу, о чем идет речь, – внезапно оборвал его Рэнсфорд. – Суть вот в чем. Меня подозревают, что я стал виновником смерти Брэйдена. А теперь пытаются поставить в вину смерть Коллишоу, потому что тот мог якобы доказать мою причастность к тому делу. Вот и все!

– В кратком изложении – да, – согласился Брайс. – Но одновременно существует простой способ прояснить ситуацию и навсегда избавиться от всяких подозрений.

– Какой же?

– Если вам действительно что-либо известно о Брэйдене, почему бы не огласить это, чтобы покончить с тем делом? – предложил Брайс. – Тогда и подозрения отпадут.

Рэнсфорд молча смерил бывшего ассистента пристальным взглядом, а Мэри в волнении наблюдала за обоими мужчинами.

– Все это касается исключительно меня одного, – произнес после долгой паузы Рэнсфорд. – И я не позволю собой манипулировать, играть в странные игры, ловить на хитростях. Вероятно, мне остается только поблагодарить вас за предупреждение об опасности.

– Я пришел с единственной целью – уведомить вас об угрозе, – напомнил Брайс.

И с этими словами, успешно осуществив задуманное, он ушел. Рэнсфорд, стоя у окна, наблюдал, как Брайс пересекает Клоуз.

– Может, будет лучше для всех, – произнесла Мэри, – если ты расскажешь обо всем? Зачем тебе нужно, чтобы тень подозрений преследовала тебя и дальше? Такого замечательного человека?

Рэнсфорду пришлось сделать над собой усилие, чтобы успокоиться. Гнев на Брайса, гнев на Митчингтона, гнев на вязкий туман глупости и тупости, сгущавшийся вокруг него, охватил его.

– А с какой стати это делать? Даже если мне что-либо известно, чего я не признаю, почему я должен поддаваться давлению и запугиванию со стороны каких-то недоумков? – воскликнул он. – Порой мужчине не удается избежать беспочвенных подозрений. Сейчас вот не повезло мне. Так что же, бежать в полицейский участок и кричать: «Эй! Послушайте! Я готов выболтать вам все, что знаю!» Зачем?

– Так будет спокойнее, чем слышать шепот у себя за спиной, – сказала Мэри.

– Что касается этого, – ответил Рэнсфорд, – то людям не запретишь нести любой вздор. Особенно в маленьком городке. Если бы не случайность, приведшая Брэйдена к дверям моего хирургического кабинета, никаких сплетен не возникло бы. Но они появились, и что теперь? Я за свою жизнь встречался со множеством людей, о существовании которых давно забыл! Нет уж! Я не стану жертвой шантажа. Не желаю удовлетворять их праздное любопытство. А что касается последнего происшествия, то все это чушь какая-то!

– Чушь? Но ведь человека отравили! – возразила Мэри.

– Так пусть полиция и ищет отравителя! – воскликнул Рэнсфорд. – Разве это не их работа?

Мэри промолчала, а Рэнсфорд принялся беспокойными шагами мерить комнату.

– Я не доверяю Брайсу, – внезапно произнес он. – Он явно что-то задумал. Я ведь не забыл его заявления в то утро, когда мы с ним расставались.

– Какого заявления?

– Что из него может получиться опасный враг. Сейчас он изображает нашего союзника, но забывает простую вещь: никто не вызывает больше подозрений, чем человек, оказывающий тебе дружеские услуги, о которых ты его не просил. Я бы скорее допустил в свою – и в твою тоже – жизнь любого другого человека, но только не Пембертона Брайса.

– Я тоже, – кивнула Мэри. – И все же…

Она немного помолчала, а потом бросила на Рэнсфорда умоляющий взгляд.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты рассказал мне сейчас обо всем, – продолжила Мэри. – Ты знаешь, что я имею в виду. Обо мне и о Дике. Мне почему-то тревожно. Похоже, Брайс узнал что-то и пытается втянуть тебя в свои дела! Почему ты не хочешь со мной поделиться? Пожалуйста!

Рэнсфорд остановился, оперся руками о стол и внимательно посмотрел на нее.

– Не надо просить меня об этом именно сейчас, – произнес он. – Я пока не готов. Скажу тебе больше – я жду кое-каких деталей. Как только установлю их, то непременно поговорю с тобой и с Диком. А до тех пор, прошу, не надо больше просьб! Ничего не бойся! И все эти дела… Предоставь мне самому разобраться с ними. Если встретишь Брайса, не вступай с ним в разговоры. Он притворяется нашим другом и делает вид, будто хочет избавить меня от неприятностей, исключительно по одной причине. Брайс рассчитывает на вознаграждение. И этим вознаграждением для него должна стать ты!

– Вот тут он допускает ошибку, – тихо промолвила Мэри, покачав головой. – Я ему не доверяю. И особенно после того, что он сделал вчера. Разве мог честный человек пойти на такое? Дать инспектору полиции свободно откровенничать с ним, зная, что за занавеской прячутся люди? А потом еще хихикать по этому поводу! Положение, в которое он нас поставил, унизительное, однако мы ничего не могли поделать, верно?

– Не знаю, как ты, а я не собираюсь расстраиваться из-за какого-то Пембертона Брайса. Пусть продолжает свою игру. А в том, что он строит планы, я не сомневаюсь.

А Брайс собрался продолжить свою игру. Завершить одну из ее важных частей. Смерть Коллишоу не заставила его забыть о могиле Ричарда Дженкинса, и теперь, покинув дом Рэнсфорда, он снова пересек Клоуз в сторону «Райского уголка», чтобы провести дополнительные изыскания на месте. Однако уже в арке он встретил старого Симпсона Харкера, тот, по своему обыкновению, слонялся там вроде бы совершенно бесцельно. При виде Брайса расплылся в улыбке:

– Очень хорошо, что я вас встретил, доктор. Мне необходимо побеседовать с вами. На очень важную тему. У вас найдется для меня минута, надеюсь? Заходите ко мне в гости, сэр. В моем маленьком домике нам никто не помешает.

Брайс располагал неограниченным временем, в особенности для беседы с такой занятной личностью, как Харкер. И он последовал за стариком в его действительно крошечный дом, находившийся на противоположной от Клоуза стороне. Харкер провел Брайса в тесную, но удобную и даже уютную гостиную с полками, на которых стояли книги, неожиданно для гостя оказавшиеся трудами на юридические и прочие весьма серьезные темы. На стенах висели старинные картины, а темный угол занимала этажерка с сувенирами и прочими памятными для хозяина мелочами. Старик жестом пригласил Брайса сесть в кресло, а сам достал из буфета графин с виски и коробку сигар.

– Здесь мы сможем побеседовать в покое и комфорте, доктор, – произнес он, садясь рядом, поставив на столик стаканы и содовую воду. – Я живу один, как отшельник. Ко мне приходит домработница, но только утром. Так что сейчас мы предоставлены самим себе. Прикурите сигару! Это те же, какой я угостил вас в Барторпе. Мне нужно задать вам один вопрос. Строго между нами. Сугубо конфиденциально. Ведь это вас позвал к Брэйдену Варнер, а потом оставил наедине с телом Брэйдена?

– Да, – ответил Брайс, у которого внезапно возникли неприятные подозрения.

Харкер подвинулся в своем кресле ближе к гостю и наклонился к нему.

– Что вы сделали с тем листком бумаги, который вытащили из кошелька Брэйдена? – прошептал он.