Дождь лил всю ночь. Не перестал он и утром, когда Аллейн брился в ванной. Вскоре позвонили из Грейт Чиппинга, в Хайфолд наконец выехала группа полицейских с санитарной машиной. А где-то в восемь Николас Комплайн нарушил молчание и заявил Фоксу, что хочет сделать заявление.

Чуть позднее к Аллейну явился доктор Харт, полностью одетый. Сказал, что собирается уехать.

— Жена попросила ее подвезти. Я согласен, если вы не возражаете.

Аллейн возражать не стал. Затем доктор произнес короткую речь во славу британской полиции.

— Что касается меня, я сразу понял, что Уильяма Комплайна прикончил брат.

— Вы единственный из всех, кто не позволил себя обмануть, — заметил инспектор. — На чем основывалась ваша уверенность?

— Все очень просто, — ответил доктор. — Я знал свою жену. Она корыстная эгоистка. Закрутила роман с Николасом Комплайном, но это была не любовь. Элиза вообще не способна никого любить, кроме себя. Ну а он отнесся к этой связи вполне серьезно. Наверняка уговаривал ее бросить меня и выйти за него замуж. Естественно, она отказалась. Почему естественно? Потому что у него ничего не было за душой. Просто красавчик, а этого мало. А у нее бизнес, положение, рисковать которым она не хотела. Думаю, незадолго до приезда сюда что-то изменилось. Элиза намекнула ему, что если бы Николас был наследником, она бы решилась связать с ним свою судьбу. И действительно, одно дело просто красавчик, а другое — красавчик с большими деньгами и недвижимостью. Это был намек, но достаточный, чтобы влюбленный идиот решился на ужасное. И ответить за все должен был я. Тем более что повод имелся, мое поведение здесь нельзя назвать адекватным. Возможно, она даже верила в мою виновность и надеялась подождать, когда меня повесят, а потом тихонько выйти замуж за Николаса.

— Тут она просчиталась, — мрачно заметил Аллейн.

— Просчиталась. Но обвинить ее в соучастии вам не удастся. На допросах Элиза будет изворачиваться и сваливать все на Николаса. Что он убил брата из корысти, а она лишь жертва, поддавшаяся его обаянию. Теперь, конечно, она захочет вернуться ко мне.

Аллейн вопросительно посмотрел на него.

Харт отрицательно мотнул головой:

— Нет-нет, я уже полностью излечился от болезни. Как можно находиться рядом с предательницей, готовой ради выгоды послать тебя на смерть? Знаете, бывает, человек имеет сокровище, бережет его, лелеет, а потом выясняется, что это ничего не стоящий мусор. Вот так и у меня.

— И что вы теперь намерены делать?

— На войне для меня дело найдется. Я хирург. Надеюсь принести там больше пользы, чем здесь, поправляя увядшие женские лица. — Он помолчал. — Но мне очень хотелось вернуть ее к жизни.

— Не думаю, что вы бы оказали ей этим большую услугу, — заметил Аллейн.

— Наверное, вы правы. — Доктор поклонился. — До свидания, инспектор, и спасибо.

Родерик проводил его взглядом. Через пару минут вошел Бейли и сообщил, что мадам Лиссе просит ее принять.

Инспектор поморщился:

— Скажите, что я занят, но с ней готов поговорить мистер Фокс. Думаю, для этой дамы большой разницы нет.

В половине девятого в библиотеку явились Мэндрейк и Клорис с пальто в руках. Спросили разрешения уехать. Аллейн улыбнулся:

— Пожалуйста. Но следствие не закончено, так что еще увидимся.

— Да, мы это знаем, — сказал Обри. — Джонатан приглашал нас остаться, но мы решили съездить в Лондон. По пути заглянем к Коуплендам. Что-нибудь от вас передать?

Аллейн написал записку, отдал, но они не уходили.

— Может, вы нам кое-что проясните? — нерешительно спросил Мэндрейк. — А то уезжать в неведении не хочется.

— Что именно прояснить? — поинтересовался Аллейн.

— Ну, например, зачем Обри столкнули в бассейн, — подала голос Клорис. — Это тоже сделал Николас?

— Да.

— Но он ведь узнал Обри.

— Узнал, потому и столкнул.

— Неужели?

— А мы придумали так, — проговорил Мэндрейк. Меня столкнула в воду миссис Комплайн. Она вышла, чтобы помешать Николасу выполнить условие пари. Увидела меня со спины и решила, что это Уильям стоит потешается. Ну и разозлилась.

— А потом, когда узнала о гибели Билла, — добавила Клорис, — тронулась умом и каким-то образом вообразила, что это она его убила.

Аллейн улыбнулся:

— Ну тут вы перемудрили. Во-первых, ей не удалось бы незамеченной спуститься по ступенькам. А во-вторых и в-третьих — она обязательно должна была вас узнать и никак не могла перепутать с Уильямом. Ей было известно, что он еще находится в доме. К тому же потом миссис Комплайн сообщили, что в воде оказались вы. Как же ей могло привидеться, что она убила Уильяма?

— Но письмо…

— А что письмо? Оно ни с каким помешательством не связано. Миссис Комплайн с террасы увидела, что ее любимчик столкнул вас в воду. Потому и вернулась вскоре в сильном волнении. Думаю, она тогда решила, что это просто глупая шутка. Но потом, когда Николас стал обвинять в этом Харта, а себя выставлять жертвой, что Сандра должна была подумать? А после того как он начал всюду заявлять, что это Харт покушался на него с помощью фигуры Будды? Думаю, ее истеричное состояние в последнее время связано с этим. И наконец, что она должна была подумать, когда Николас явился к ней с известием о гибели Уильяма? Причем якобы того убили, спутав с братом. Какой вывод миссис Комплайн должна была сделать, зная все остальное? Только один — что ее обожаемый сынок убил брата. Письмо — это последняя попытка спасти сына, чтобы его репутация осталась незапятнанной. Сандра пишет так, чтобы ему было понятно: она все знает, и одновременно для нас это должно выглядеть как признание, что убийца она. Но миссис Комплайн не смогла себя заставить прямо об этом написать. Николас, конечно, все понял, но поняли и мы.

Они помолчали.

— Мне и в голову не приходило, что убийца Николас, — проговорил Мэндрейк.

— А мне казалось, вы догадываетесь. Разве не Николас предложил вам надеть этот плащ? А когда вы стояли на краю бассейна, он помахал вам в окне. Я думаю, все это было заранее продумано.

— Что?

— Инсценировать несколько покушений на себя так, чтобы подозрение падало на другого. Он буквально вдалбливал вам в головы, что во всем виноват Харт. Это он столкнул вас в бассейн, приняв за Николаса. Это он установил на двери фигуру Будды. Пользуясь тем, что доктор действительно писал ему письма с угрозами, Николас в первый же вечер устроил скандал. Смастерил анонимку, довольно неумело подделав почерк доктора. Когда мы установили, что эту записку Харт не писал, стало ясно, что ее мог написать только Николас. И плащ он вам специально подсунул, чтобы подставить Харта. Не получись это, придумал бы что-то другое. А представление с бегством из дома? Ведь Николас знал, что дороги непроходимы. Если бы его никто не сопровождал, он бы все равно скоро вернулся весь в снегу и рассказал какую-нибудь сказку. Затем Николас устроил фокус с Буддой, воспользовавшись тем, что все ушли переодеваться к обеду. Правда, тут он немного не рассчитал. Он ведь собирался просто толкнуть дверь, чтобы Будда повалился на пол. Но мадам Лиссе посмотрела ему вслед, он почувствовал это и оглянулся. В результате не успел увернуться, и Будда задел руку. Кстати, эту фигуру он выбрал потому, что прошлым вечером видел, как к ней прикасался Харт. То же самое и с топориком племени майори. Но здесь Николас смазал отпечатки Харта. Сам-то он орудовал в перчатках.

— А как быть с приемником? — спросила Клорис.

— Вы помните, Харт признавался, что не терпит радио? Кстати, мистер Мэндрейк, изложение этого эпизода в ваших записях оказалось для нас полезным. Значит, Комплайн знал об этом. После инцидента у бассейна он засел в курительной, пока его оттуда не попросил Уильям, который захотел там порисовать. Почему Николас включал на полную громкость приемник? Так ему это нравилось. Он любитель радио и хорошо разбирался в конструкции. Помните удочку над камином? С зеленой леской и наживкой в виде мушки?

— Да.

— К моменту нашего появления здесь наживки уже не было, а леску кто-то обрезал. На ручке регулятора громкости в углублении для винта я обнаружил тонкие царапины, а также зеленоватые частицы. В пазах ручки настройки не было пыли. А на дверном косяке я заметил дырочку от кнопки, на которую наступил мистер Мэндрейк. Уильям уронил ее где-то в курительной, а Николас нашел и решил использовать. И откуда на твидовой шляпе миссис Комплайн появилась еще одна искусственная мушка, зеленая? Горничная утверждает, что накануне там была только одна, черная с желтым. А теперь вспомните, кто почти сразу после убийства зашел в комнату матери? Правильно, Николас. Вчера вечером мы воспроизвели его действия. Сняли с удочки крючок с леской и наживкой, вставили его в углубление для винта ручки регулятора громкости, пропустили леску через ось ручки настройки, которая играла роль блока, а конец прикрепили кнопкой к дверному косяку. Если потянуть, начнет поворачиваться регулятор громкости. Приемник настроили на станцию, так что достаточно было чуть-чуть повернуть, чтобы появился звук. Когда же углубление для винта оказалось внизу, крючок выпал, а приемник продолжал работать.

Они опять долго молчали. Затем Мэндрейк предположил:

— Но это мог проделать кто-то другой.

— Только после смерти Уильяма, — ответил Аллейн. — Живой он бы это приспособление заметил. И тут пришла пора вспомнить о танцующем лакее Томасе. Он точно указывает время, когда убийца покинул комнату. Между прочим, лакей также подтверждает невиновность Харта, что не он сталкивал вас в бассейн. Именно Томас помог припереть Николаса к стенке. Если бы не этот парень, нам пришлось бы много поработать, чтобы доказать: Харт не делал того, в чем его обвинял Николас. И самое главное, не проникал через холл в курительную и не убивал Уильяма. Братьев можно было перепутать, только приблизившись сзади. Вот почему Николас запер дверь в будуар. И по тому, как складывались дела, с самого начала было ясно, что алиби с приемником было выгодно только ему. Мистер Ройал, чья отлучка выглядит довольно подозрительной, вышел уже после того, как заработал приемник. Не нужно это было ни доктору Харту, ни леди Херси, которая, несмотря на отсутствие мотива, числилась у меня главной подозреваемой. Он вошла в комнату после того, как заработал приемник.

— И как же он все это проделал? — спросила Клорис.

— Убив брата, Николас приладил приспособление к приемнику и вышел, закрыв за собой дверь. Потом приоткрыл ее и сделал вид, что разговаривает с ним, попросил включить новости и тут же потянул за прикрепленную к косяку леску. После чего стал ждать, когда кто-нибудь войдет в курительную. Что у него в это время творилось на душе, представить невозможно.

— А куда потом подевалась леска?

— Мистер Мэндрейк, вспомните, как все было. Николас вошел, когда вы с мистером Ройалом стояли у кресла убитого. Николас закрыл за собой дверь, скрываясь за ширмой. Ему потребовалось лишь потянуть леску на себя. Кнопка куда-то отскочила, но искать ее не было времени. Леска находилась в тени да к тому же была одного цвета с ковром. Он стянул ее за ширму, смял в руке, а потом при первой возможности бросил в огонь. Может, вы оставили его на короткое время у камина?

— Да, он попросил оставить его одного.

— Я в этом не сомневался. Но такая леска плохо горит, и мы нашли в золе ее следы.

Мэндрейк кивнул:

— Понятно.

— А я не перестаю думать о его матери, — вздохнула Клорис. — Она ведь просто обожала Николаса.

— Это и заставило ее покончить с собой. В суде вы узнаете содержание ее письма. Мистер Мэндрейк с ним уже знаком. С помощью этого письма она надеялась спасти сына. Под видом признания сообщает ему, что знает о его преступлении. Вот почему он так расстроился, когда его прочитал. Это было ее последним актом любви, ужасным актом.

— Но ведь он тоже ее любил, — произнесла девушка дрожащим голосом.

— Может быть, — согласился Аллейн.

Дверь отворилась. В библиотеку заглянула бледная, очень усталая Херси.

— Вы заняты?

Аллейн пригласил ее войти.

— С леди Херси и мистером Ройалом я уже это обсуждал. — Он повернулся к ней. — Я дошел до места, когда вы с Николасом зашли к миссис Комплайн.

— Да, конечно. Вчера вечером вы попросили подробно описать, как он там себя вел, но я не могла все вспомнить. Потому сейчас и пришла. Я теперь вспомнила, что было после того, как он рассказал матери о гибели Уильяма. Возможно, это не имеет значения, но он выглядел подавленным. Теперь я понимаю, что у него были причины так себя вести. Сандра все переспрашивала, не могла понять, а он сделал вид, что не может говорить, и отошел. Пришлось мне взять инициативу на себя. Я опустилась на колени у ее постели, обняла — мы ведь старые подруги — и постаралась как-то помягче все объяснить. А Николас взялся открывать и закрывать дверь гардероба. Я даже немного разозлилась, зачем понадобилось это делать. Думаю, он действовал неосознанно, под влиянием стресса.

— Нет, леди Херси, — отрицательно покачал головой инспектор, — он делал это вполне осознанно. На полке лежала твидовая шляпа, а ему нужно было избавиться от искусственной наживки для форели — желтой с красным мушки.

— Зачем он это сделал? — устало спросила Херси, когда Аллейн пояснил существо дела.

— Понимаете, не так-то легко найти место, куда можно было выбросить крючок с наживкой. В камине бы он не сгорел, а бросить в мусорную корзину Николас не решился. Конечно, разумнее было бы подержать его в кармане до удобного момента или просто оставить лежать на каминной полке, но Николаса охватила характерная для убийц тревога, стремление немедленно избавиться от улик. А его мать после этого известия вряд ли стала бы присматриваться к своей шляпе.

— Вот так все закончилось, — произнес Мэндрейк.

Аллейн кивнул:

— Да. Так вы едете?

— Едем.

— Тогда поторопитесь.

Мэндрейк взял Клорис за руку. Они попрощались и вышли.

— Зачем вы их выпроводили, мистер Аллейн? — спросила Херси после долгого молчания.

— Сейчас должны прибыть полицейская и санитарная машины. Начнутся не очень приятные процедуры. А вы уезжаете?

— Нет. Останусь с Джо. Он в жутком состоянии, винит себя. Ведь это его затея — собрать такое общество. — Она глянула на дверь в курительную. — Мистер Аллейн, я знаю. Ник просто чудовище, но я любила его мать. Может, в память о ней мне следует встретиться с ним?

— Пока это нельзя. Но мы сообщим ему о вашем желании.

— А он… признался?

— Дал письменные показания, но это не признание.

— Но?..

— Больше пока я ничего вам сказать не могу. — Аллейн вспомнил листы бумаги, исписанные корявым почерком с невразумительным текстом, где почти каждая фраза противоречила предыдущей. То Николас набрасывался с дикими обвинениями на Харта, а затем тут же на мать, которая, по его мнению, призналась в убийстве. «Я его предупреждаю снова и снова, — докладывал Фокс, — а он ни в какую. Топит сам себя каждой фразой».

Херси сидела, спрятав лицо в ладонях.

Сквозь дождь Аллейн услышал шум подъезжающего автомобиля.

Вошел Фокс.

— Они прибыли, сэр.

— Хорошо. — Аллейн повернулся к леди. — Извините, мне нужно идти.

Херси вышла в холл. Следом за ней Аллейн с Фоксом.

Детектив открыл парадную дверь, наполнив холл шумом дождя.

В сопровождении двух полицейских в помещение вошел высокий человек в штатском, обменялся с Аллейном рукопожатием. Появился и Джонатан.

— Вот такие дела, Бландиш, — произнес инспектор.

— Ну что тут скажешь, — кивнул шеф полиции Грейт Чиппинга. — Давайте приступим.

Они скрылись за дверью зеленого будуара.

— Херси, дорогая, может, тебе лучше уйти?

— Нет, Джо, я хочу остаться, — еле слышно проговорила она.

И леди Амблингтон осталась. И увидела, как выводили Николаса. По бокам шли Фокс и Бейли, а сзади, почти вплотную, местные полицейские.

Он двигался скованно, короткими шажками, искоса поглядывая на них. Небритые щеки, рот слегка приоткрыт, на лице странная ухмылка. Белокурые волосы упали на лоб. Не поворачивая головы, обвиняемый скосил глаза на хозяина дома.

Джонатан шагнул к нему, заставив всех остановиться.

— Если будет нужно связаться с твоими адвокатами, я это сделаю.

— Вот видите, — весело проговорил Фокс, — все будет замечательно.

— Не дайте им меня повесить, — проговорил Николас неузнаваемым голосом и неожиданно обмяк, опустившись на колени.

— Ну это вы зря, — проворчал детектив. — Зачем так говорить? Пойдемте.

Ему помогли подняться и вывели за дверь. В щель Ройал и Херси увидели, как из санитарной машины ко входу направились люди с носилками.

— Не надо так изводить себя, Джо, — проговорила Херси, когда они сидели у камина. — Он бы все равно рано или поздно это сделал.

— Как же не изводить, если я во всем виноват? — Джонатан снял очки, обнажив свои близорукие, наполненные слезами глаза, и по-детски беспомощно посмотрел на нее. — Понимаешь, Херси, я хотел, чтобы перед моими глазами здесь разыгралась драма, но чуточку не рассчитал. Получилась трагедия.

— Перестань, Джо, — вздохнула леди Амблингтон. — Ты же не знал, что так выйдет.

— Не знал, не знал. Надеялся, что этот уик-энд вдохновит Обри на новую пьесу. Я гнусный эгоист, вот кто. Мне бы только развлечься, а на людей наплевать.

— Повторяю, Джо, ты ничего не мог знать заранее. Ройал долго молчал, затем произнес;

— А может, это от того, что я страшно одинок?

Херси протянула руку, и он нерешительно взял ее в свои.

И они долго сидели, глядя на огонь.

— Вам надо отвлечься, — проговорил Мэндрейк, прибавляя скорость. — Подумайте о чем-нибудь другом. Обо мне, например.

— Я бы рада, но ведь пока ничего не закончилось, — отозвалась Клорис. — И меня мучают кошмары. Комплайны мне не чужие люди, я была с ними связана. Да, они мне надоели, и я мечтала от них освободиться. И вот теперь, когда это произошло, я вдруг почувствовала себя одинокой. Странно, правда?

Мэндрейк медленно снял левую руку с руля и протянул навстречу ее руке.