Выйдя на центральную лестницу, Лона Дэй столкнулась с мисс Сильвер, которая спускалась вниз. Лона остановилась, чтобы справиться о самочувствии миссис Роббинс, и мисс Сильвер ответила, что миссис Роббинс уснула.

– С ней сидит Джуди.

– Это очень хорошо, – сказала Лона Дэй. – Джуди – добрый человек, не так ли?

Она остановилась, очевидно, желая продолжить разговор, но мисс Сильвер ее не поддержала, просто промолчав в ответ. Тогда мисс Дэй прижала ладони к вискам и сказала:

– Ну и день сегодня! Такое чувство, что с утра прошел целый год. Надеюсь, мисс Нетта тоже спит – ей это пойдет на пользу. Как это печально, что сестры не помогают друг другу. Ну, мне надо идти к своему подопечному – капитану Пилгриму. Теперь эти полицейские, того и гляди, вызовут его к себе. Он отлично держится, но я сильно за него тревожусь.

Фрэнк Эббот много потерял, так как не услышал очередную моральную максиму мисс Сильвер, которая, кашлянув, заметила, что тревога порождает атмосферу, не способствующую выздоровлению. Сказав это, мисс Сильвер решительно продолжила свой путь.

Лона Дэй обнаружила своего пациента разговаривающим по телефону. Сути она понять не смогла, но тон беседы был очень теплым и сердечным. Когда она подошла ближе, Джером сказал:

– Да, пока все. Я позвоню, когда они уйдут.

Он положил трубку на рычаг и обернулся, встретив укоризненно-нежный взгляд зеленых глаз.

– Вы же знаете, что вам не надо никуда перезванивать, вам просто нельзя этого делать.

– Почему? Если вы думаете, что сидеть в кресле и ничего не делать, когда в доме творится непонятно что, это отдых, то, полагаю, в вашем профессиональном обучении есть основательный пробел. Понимаете, я перестал быть инвалидом.

Он заметил, что глаза ее наполнились слезами.

– Да, понимаю, но – это, конечно, глупо с моей стороны – я считаю, что вы слишком торопитесь. Я не хочу, чтобы вы снова сорвались. Не надо бегать до того, как научишься ходить.

– Я пока не слишком далеко убежал, вы не находите? – Он подался вперед и внимательно посмотрел на нее. – Не думайте, что я не испытываю к вам благодарности за все, что вы для меня сделали, но я уже научился ходить самостоятельно. Пока я не говорю о беге, но кто знает.

Она снова подняла на него блестящие от слез зеленые глаза.

– Вы хотите сказать, что я вам больше не нужна?

Джерома Пилгрима считали инвалидом три с половиной года, но в течение предшествовавших двадцати лет он был солидным и привлекательным мужчиной. Он сразу уловил эмоционально опасный сигнал и произнес дружелюбно, но спокойно:

– Моя дорогая Лона, вы слишком хорошая сиделка, чтобы действительно так думать. Ведь не хотите же вы, чтобы я на веки вечные остался инвалидом для того, чтобы вы могли на мне оттачивать свое мастерство? Потерять пациента – это совсем не значит потерять друга.

Он услышал, как она вполголоса буркнула:

– Все так говорят. – А громче и с чувством воскликнула: – Это не так! Как вы могли такое подумать!

Он улыбнулся:

– Я так не думаю.

– И не надо. Никто в целом мире не желает вам выздоровления так, как я. Знаете, сначала мне казалось, что вы никогда не поправитесь. Но сиделка должна гнать от себя такие мысли, и, когда вам стало лучше, я была страшно благодарна судьбе. Потом все это замедлилось, но я не теряла надежды.

Джером испытал чувство неловкости, понимая, что разговор ведется на слишком возбужденных тонах, и решил снизить градус:

– Нам всем есть за что благодарить судьбу. Вы не знаете, где сейчас младший инспектор? Я до сих пор с ним не разговаривал, а мне надо это сделать. Думаю, что когда он приходил, вы сказали ему, что я отдыхаю. – Он снова улыбнулся. – Но эти уловки совершенно неуместны, как вы понимаете. Я готов встретиться с ним в любой момент, когда он сочтет это нужным.

На мгновение Джерому Пилгриму показалось, что Лона Дэй сейчас взорвется. Она покраснела и уставилась на него пылающим взглядом, а потом резко повернулась и вышла, оставив его одного размышлять о том, какие женщины непредсказуемые создания. Надо же было выбрать такой момент для сцены! Как будто в доме без этого не хватает неприятностей и бед! Он решил, что у нее так сильно были натянуты нервы, что для вспышки оказалось достаточным малейшего толчка. Одна только Лесли оставалась сама собой – спокойной, сильной, любящей и любимой. Мысль о ней была для него тем же, что глоток свежего воздуха для узника, глоток воды для умирающего от жажды. Несколько слов, которыми он обменялся с ней по телефону, были связью со всем здоровым, нормальным и надежным, что есть в мире. Сегодня она придет, и они чудесно проведут время вместе – после того, как окончится вся эта полицейская эпопея.

Он откинулся на спинку кресла и предался мечтам об их с мисс Фрейн будущем.