Утро следующего дня было ясным и солнечным. Пенни выбежала порезвиться в сад, а Джуди занялась хозяйственными делами, которых, судя по всему, было много. С утра надо было подать всем чай в спальни. Правда, в обязанности Джуди не входило собирать потом подносы – этим занималась приходящая деревенская девушка. Ее звали Глория Пелл, а старик садовник Пелл приходился ей дедушкой. У рыжеволосой Глории был острый, можно даже сказать бесстыжий, язычок, который она придерживала только в присутствии Роббинса, внушавшего ей – по непонятным причинам – большое почтение. Джуди терпела ее до одиннадцати, после этого Глория ушла на кухню, где поступила в распоряжение миссис Роббинс. Девушка приходила в дом в восемь утра и уходила в шесть вечера.

В тот первый день Глория вела себя чуть-чуть заносчиво, демонстрируя Джуди свое – пусть даже и дружеское – превосходство.

– Место здесь неплохое. Самое главное не перечить мистеру Роббинсу. Он тот еще фрукт – он и миссис Роббинс, но она распрекрасная повариха. Мама говорит, что другой такой возможности у меня не будет и чтобы я присматривалась и училась стряпать. Мама говорит, что на готовке можно заработать хорошие деньги. Вот моя тетка, Этель, готовит в одном из этих британских ресторанов и говорит, что у нее все в порядке. Но я не знаю, надо это мне или нет. Моя тетушка Мейбл говорит, что мои рыжие волосы надо уложить волнами и добавить пару-другую кудряшек, но миссис Роббинс заставляет меня расчесывать и выпрямлять их. Конечно, у нее самой волосы прямые, их не завьешь даже печной кочергой.

Дом был большой и до неприличия хаотичный. За застекленной викторианской верандой следовал фасад восемнадцатого века, скрывавший настоящую кроличью нору с множеством комнат, находившихся на разных уровнях и соединенных между собой переходами и лестницами, то круто забиравшими вверх, то падавших вниз. Многие комнаты пустовали. «Это же просто ад для горничной!» – подумала Джуди, но, несмотря на это, дом вызвал у нее восхищение. От верхней лестничной площадки вправо и влево расходился расположенный на одном уровне коридор.

Глория, надувшись от важности, показала Джуди на дверь комнаты, в которой обвалился потолок.

– Там творится такой беспорядок! Но я не могу его сейчас показать, потому что мистер Роджер запер дверь и забрал ключ. После этого дела он переехал в соседнюю комнату. – Она распахнула дверь рядом. – Это лучшая спальня, кроме той, где все это случилось. Раньше там жил мистер Пилгрим. Потолок там точно такой же, как тот, который упал. Думаю, что и в новой спальне потолок такой же ненадежный. Мама говорит, что он слишком тяжелый со всеми этими пляшущими девками и цветами. Вообще, потолок не совсем приличный. Мама была здесь младшей горничной, до того как вышла замуж за папу. Сколько здесь было прислуги – просто пропасть! Мистер и миссис Роббинс были здесь всегда, они вечные – так говорит мама. В доме были еще судомойка, привратник – им командовал мистер Роббинс, главная горничная, моя мама, уборщица и мальчик, который чистил сапоги и ножи.

Джуди окинула взглядом огромную комнату и от души порадовалась, что ей не придется каждый день ее убирать. Комната была устлана безбрежным брюссельским ковром и уставлена тяжеловесной викторианской мебелью. Самым монументальным сооружением была, конечно, кровать восемнадцатого века с четырьмя столбами. Занавесок, правда, не было, но, судя по балдахину, они должны были быть тяжелыми и пышными. Кровать выцвела и приобрела ржаво-коричневый цвет, но в тех местах, где складки ткани прикрывали дерево от солнечного света, проглядывал исходный темно-красный цвет. Стены были оклеены обоями с цветочным орнаментом – гирляндами роз, перевязанных синими ленточками, однако из-за множества фотографий на стенах этот узор был виден лишь небольшими фрагментами. В большинстве своем эти фотографии были портретами. Очевидно, господину Пилгриму нравилось иметь под рукой всю свою семью.

Глория с удовольствием взяла на себя роль всезнающего гида.

– Это мистер Роджер, когда был маленьким. Никто не думал, что он выживет. А это миссис Пилгрим – она умерла, когда мистеру Роджеру была всего неделя от роду. А это мисс Джанетта и мисс Колумба, когда их представляли при дворе. А вот это – миссис Клейтон, ну, мисс Мэри Пилгрим.

Джуди перевела взгляд с тонкой и застенчивой мисс Колумбы, стоявшей рядом с почти не изменившейся мисс Джанеттой – обе были затянуты в белый атлас, – на фотографию улыбающейся красивой женщины с ребенком на коленях.

Глория понизила голос и затараторила дальше:

– Она умерла совсем молодой. На коленях у нее мистер Генри Клейтон, а вот это он – уже взрослый. Мама говорит, что он был тогда самым красивым молодым джентльменом из всех, кого ей приходилось видеть.

Джуди всмотрелась в портрет Генри Клейтона. Это имя ничего ей не говорило, она никогда прежде о нем не слышала. Сейчас она видела перед собой красивого молодого человека лет двадцати шести-двадцати семи. Он был поразительно похож на мать темными глазами, но исходившее от него очарование являлось его собственным качеством.

Глория отошла к двери, тихо затворила ее и вернулась назад.

– Потом начались очень странные вещи – когда он пропал.

– Он пропал?

Девушка закатила глаза и скривила губы в неподражаемой гримасе.

– Да, пропал. Правда, он уже был не такой молодой, как на этом фото. Его сделали очень давно, а пропал он всего-то три года назад. Он собирался жениться на мисс Лесли Фрейн. У нее много денег, и все говорили, что он хотел из-за этого на ней жениться. Он сделал ей предложение, но из этого ничего не вышло. Мама говорит, что нет ничего удивительного в том, что свадьба так и не состоялась. Но никто не знает, что с ним сталось. За три дня до свадьбы он пропал, и никто больше его не видел и ничего о нем не слышал. Мама говорит, что ему, наверное, стало стыдно за то, как он обошелся с мисс Лесли. Она всем здесь нравится. Она, конечно, не красавица, но ведь мистер Генри это знал, и если не был в нее влюблен, то не стоило все это затевать – я хочу сказать, свадьбу и все такое! Мама говорит, ему теперь стыдно показываться здесь после всего, что он сделал мисс Лесли. Только вы не говорите никому, что я вам рассказала. Если миссис Роббинс узнает, она мне такое устроит!

Девочка, крадучись, подошла к двери и осторожно ее открыла, словно опасаясь увидеть миссис Роббинс, приникшую к замочной скважине. Убедившись, что в коридоре никого нет, она хихикнула и продолжила свое повествование:

– Напротив – комнаты двух мисс Пилгрим. Вот эта – комната мисс Нетты. Она все утро одевается и приводит себя в порядок. К ней нельзя входить до полудня. Это дверь в их ванную. Дальше по коридору, рядом с лестницей, есть еще одна комната. Рядом с ней комната мистера Джерома. В ней можно убираться, только когда он в ванной. – Она криво и бесстыдно улыбнулась. – Вот видите, сколько здесь всяких фокусов. Напротив его двери – комната мисс Дэй. Она все время рядом, чтобы войти к мистеру Джерому, когда с ним бывает плохо. Обычно это случается по ночам. О, это так страшно. Я бы не стала здесь ночевать ни за какие коврижки, ни за какие деньги! Он так страшно кричит в это время, что кровь стынет в жилах. Бедный джентльмен. Я вам не завидую, потому что вам придется здесь спать.

Джуди решила, что пора приостановить этот поток красноречия.

– Откуда ты все это знаешь, если ты здесь не ночуешь?

Глория тряхнула копной рыжих волос.

– И не буду ни за что, даже если они встанут на колени и слезно попросят об этом! Но Айви, девушка, которая здесь работала раньше, – ночевала. Сейчас ее нет – ее мобилизовали, и теперь она работает на заводе, – вот она ночевала, но не выдержала. Мама приютила ее, и мы немного жили вместе с ней. Какая чу́дная девушка! Вы бы ни за что не подумали, что мистер Джером может так кричать, если бы посмотрели на него. Правда, он не любит, когда на него смотрят, из-за того, что произошло с его лицом. Мама говорит, что он зря это делает, стыдиться тут совсем нечего. «Ему надо взять себя в руки и встряхнуться» – так говорит моя мама.

Джуди показалось, что она уже слишком много знает о маме Глории, и испытала большое облегчение, когда болтушка отправилась на кухню. Да, но сколько же здесь уборки и как мало отведено на нее времени!

Услышав щелчок замка ванной и увидев краем глаза мужскую фигуру в халате, открывшую дверь, она торопливо вошла в комнату Джерома, чтобы убраться в ней.

Джуди было интересно заходить в чужие комнаты. Они могут многое рассказать о своих обитателях. Эта спальня тоже многое рассказала ей о семействе Пилгримов. Джуди подумалось, что это, наверное, самая красивая комната во всем доме и что только очень хорошие люди могли предоставить такую красивую комнату невесть откуда свалившемуся на их голову неимущему инвалиду. В комнате было два окна, выходивших в сад. Стена представляла собой застекленный эркер, и солнце почти всегда светило в комнату. Джуди подошла к окну и выглянула в сад, обнесенный высокой кирпичной стеной. Дорожки были вымощены и обрамляли многочисленные круглые, квадратные и прямоугольные клумбы, в которых мелкие хвойные растения контрастировали своей зеленью с голыми коричневыми ветвями кустарников. В клумбах цвели подснежники, начали пробиваться тюльпаны. Стены были обсажены аккуратно подстриженными фруктовыми деревьями и заплетены вьющимися розами. В дальней стене виднелись красивые кованые ворота, ведущие в другой огороженный сад. Потом Джуди узнала, что таких садов было четыре. Они переходили один в другой, и каждый следующий был больше и запущеннее, чем предыдущий.

Джуди отвернулась от окна и посмотрела на комнату в промежуток между занавесками, украшенными веселым растительным узором. В комнате стояли два больших удобных кресла, широкий диван и кровать с дорогим современным пружинным матрасом. Стены были уставлены книжными полками, на ночном столике лежали книги и стоял радиоприемник – это было все, что доброта могла предложить инвалиду, чтобы скрасить его несладкую жизнь.

Джуди принялась за работу, удовлетворенная этим открытием. Мимолетно вспомнила Фрэнка Эббота, который всячески пытался помешать ей приехать сюда, к этим добрым и милым людям. Эти чувства только усилились, когда, выйдя в сад, она увидела, как Пенни увлеченно играет на куче песка. Садовник снабдил девочку совком и множеством трехдюймовых ведерок, с помощью которых Пенни сделала десятки куличиков, украшенных камешками и красными ягодками, а неподалеку огромная мисс Колли в синих брюках и рыбацком свитере просеивала через сито землю в ящики и сеяла лук на рассаду. Ярко светило солнце, а старая теплица закрывала двор от ветра.