Глава 31
Мисс Сильвер нарушила воцарившуюся на какое-то время тишину негромким покашливанием.
— Мистер Парадайн, не могли бы вы сказать, что находилось на письменном столе, когда вы пришли сюда в среду вечером?
На лице Марка отразилось удивление.
— Что вы имеете в виду?
— Попытайтесь представить стол, каким он был тогда, и перечислите как можно больше предметов, которые помните.
Марк сосредоточенно нахмурился.
— Не знаю… я не обращал внимания. На нем лежало примерно то же, что и сейчас.
— Пожалуйста, мистер Парадайн, перечислите. Возможно, вы что-нибудь вспомните.
Он нахмурился сильнее, то ли насмешливо, то ли нетерпеливо вздернул губу, а потом сказал:
— Ну, то же, что вы видите перед собой: чернильница… ручка… карандаши… промокашка… писчая бумага…
— Сейчас бумаги нет.
— Перед дядей лежала бумага, когда мы разговаривали, это точно. Но на ней ничего не было написано.
— Пожалуйста, продолжайте.
— Больше ничего не могу вспомнить.
— Как насчет календаря? Мисс Парадайн упомянула, что ее брат пользовался простым настольным календарем.
Марк покачал головой:
— Нет, никакого календаря, иначе мне не пришлось бы доставать ежедневник. И потом, был последний день года. Наверное, дядя выбросил старый календарь, а новый еще не принесли.
— Что-нибудь лежало на краю стола, вот здесь, между мной и инспектором?
— Только газета.
— Вот как? — отозвалась мисс Сильвер. — Газета лежала, занимая весь угол?
— Да. «Таймс». Он, должно быть, как раз ее читал.
— Мистер Парадайн, вы не помните, лежала ли газета ровно? Как по-вашему, могла бы она прикрывать, допустим, чертежи мистера Рэя? Насколько я знаю, они лежали в картонном тубусе. Удалось бы спрятать их под газетой?
Марк глубоко задумался и перевел взгляд с Вайнера на начальника полиции.
— Они вернулись! Неужели дядя имел в виду именно это?
— До вас только что дошло? — спросил полковник Босток.
Марк попытался подняться, но ноги как будто ему не повиновались. Он снова сел, оперся о стол и посмотрел на обоих.
Полковник Босток резко произнес:
— Ну же, Парадайн! Что, по-вашему, имел в виду дядя, когда сказал, что кто-то из членов семьи предал интересы клана? Такое в равной мере неприятно говорить и слышать. Что он имел в виду?
— Он хватился чертежей? Ведь так?
— Я спрашиваю, о чем вы подумали в ту минуту, Парадайн.
Марк выпрямился.
— Извините, сэр, но я и понятия не имел о чертежах.
— Правда? Тогда расскажите, что пришло вам в голову.
Марк с полминуты молчал. Время, казалось, тянулось бесконечно долго. Наконец он произнес:
— Я скажу, сэр. Все это, разумеется, повергло нас в шок. Было очень неприятно, как вы заметили. Я не думал ни о каких чертежах. Я не знал, что думать. Я был занят собственными проблемами, а когда наконец спохватился, то заподозрил, что дядя намекал на меня. Я не преувеличиваю — он всегда страшно злился, стоило ему вспомнить, что я намерен покинуть фирму. В последний раз, когда мы разговаривали, дядя сказал примерно то же самое, что и в среду вечером.
— Вы помните, что именно?
— Что я намерен предать и фирму и страну, погнавшись за дешевой славой.
— Значит, вы решили, что в среду вечером он намекнул именно на вас?
Марк покачал головой:
— Ну, не на сто процентов. Мне просто показалось, что ситуация вышла из-под контроля. Я понял, что не могу так больше, и вернулся для разговора.
Глаза полковника Бостока сверкнули, когда он скептически спросил:
— И вы утверждаете, что разговор прошел вполне по-дружески?
Марк Парадайн внезапно покраснел.
— Да, сэр. Я наконец убедил дядю. Как я уже сказал, он согласился отпустить меня через месяц, если я не передумаю.
— Да, вы так и сказали. — Полковник явно ему не верил.
Марк заметно напрягся. Вайнер уточнил:
— Вы не знали, что чертежи пропали? Когда вы видели их в последний раз?
— Я вообще не видел никаких чертежей.
— Уверены?
— Совершенно уверен.
— Но вы про них знали? Знали, что мистер Рэй их привез?
— Да.
— Вы заходили в контору покойного мистера Парадайна днем в среду?
— Да.
— Во сколько? И долго ли пробыли там?
— Я зашел вместе с Фрэнком Амброзом около четырех и пробыл примерно четверть часа.
— Вы оставались в кабинете один?
— Да. Дядя куда-то вышел, потом Амброз отправился домой. Я подождал и тоже ушел.
— Вы не заметили на столе портфеля?
— Да, заметил. Дядя носил в нем документы.
— Вы к нему притрагивались?
Марк нахмурился.
— Вполне возможно, потому что я опирался о стол.
— А что делал мистер Амброз?
— Не знаю, ей-богу. Мы с ним просто поболтали.
— Вы опирались о стол… Вы все время так стояли, когда мистер Амброз был в комнате?
— Нет, иногда я подходил к окну.
— Зачем?
— Просто смотрел. Мы ждали дядю и не знали, как убить время. В конце концов Амброз так и не дождался.
— А вы остались в кабинете?
— Да.
— Когда ушел мистер Амброз, сколько времени вы провели один?
— Пару минут.
— И портфель был там?
— Да.
— Вы его открывали?
— Нет, конечно, — ответил Марк отчасти небрежно, отчасти язвительно.
— Вы не открывали портфель и не брали чертежи?
— Я даже не знал, что их кто-то взял. — Теперь скептицизм взял верх.
Вайнер взглянул на начальника полиции. Полковник Босток сказал:
— Итак, вы не знали, что чертежи украдены. А вам известно, что их вернули?
Выражение лица Марка Парадайна изменилось. Он заметно расслабился, подался вперед и пылко переспросил:
— Действительно вернули?
Полковник Босток кивнул.
— Когда, сэр?
Мисс Сильвер ответила:
— Именно это, мистер Парадайн, мы и пытаемся выяснить — и будем рады, если вы сумеете нам помочь. Чертежи лежали в картонном тубусе. Его обнаружил на краю стола мистер Рэй, когда вошел в кабинет рано утром в четверг, как только узнал о смерти мистера Парадайна. Возможно ли, по-вашему, что тубус уже был здесь, когда вы зашли к дяде в среду вечером?
Марк думал, медлил, хмурился и наконец произнес:
— Не исключено… Кстати, а отпечатки? Если тубус вернули, на нем должны быть отпечатки пальцев человека, который его взял.
Он перевел взгляд с инспектора на Бостока. Вайнер пристально посмотрел на него.
— Я ничего не говорил об отпечатках на тубусе, мистер Парадайн.
Марк отодвинул стул и встал.
— Ну, моих там точно нет, — сказал он.
