Глава 17

Лидия взбежала по лестнице, на мгновение задержалась, прислушиваясь, в коридоре, а затем, уловив звуки голосов в гостиной Филиды, открыла дверь и вошла. У всех возникла одна и та же мысль. Фрэнк, Бренда и Дики спросили одновременно:

— Где Ирен?

— Ее увел какой-то здоровенный полицейский. Он встретил нас в коридоре и пригласил Ирен в кабинет, чтобы взять показания. А что?

Бренда воскликнула:

— Кошмар!

А Дики добавил:

— Господи, Фрэнк… может, сходишь туда? Останови ее, если она начнет говорить лишнее.

Фрэнк пожал плечами:

— Кто-нибудь из вас пытался остановить Ирен, когда она начинает говорить? Она не понимает намеков, особенно моих. И потом, на что это будет похоже? Вайнер тут же все поймет.

— Зря ты ей не позвонил, — сказал Дики.

— Я же сказал, что телефон не работает.

— Но ведь кто-то сообщил им новости!

— Альберт позвонил нашим соседям Брезерстонам и попросил их сходить к нам. По-твоему, я должен был передать Джеку Брезерстону, чтобы он уговорил мою жену придержать язык?!

— Ладно, ладно…

Лидия вышла на середину комнаты и встала между ними.

— Фрэнк, что случилось? Элиот, в чем дело?

Ей ответил Марк Парадайн. Он повернулся к собравшимся и резко бросил:

— Фриз говорит, дядю Джеймса убили.

Никто до сих пор не произносил этих роковых слов. Это было как камень, запущенный в окно. Тишина раскололась. Послышались протестующие возгласы. Лидия воскликнула:

— Марк!

— Но это правда. Мы ходим вокруг да около, говорим обиняками, но ведь так и есть! Фриз утверждает, что старика толкнули. Сами подумайте: если его толкнули, значит, произошло убийство.

Лидия, стоя неподвижно, смотрела на него. Потом повернулась к Элиоту Рэю:

— Доктор Фриз говорит, что дядю Джеймса толкнули?

— Да.

— Почему он так считает?

Элиот объяснил.

— Понятно, — ответила Лидия. — Но кто… кто?

— Именно это Вайнер и пытается выяснить.

— Если Ирен перескажет инспектору, что Патриарх сказал вчера вечером, он обязательно подумает, что преступник — один из нас, — заметила Бренда Амброз.

Лидия повторила:

— Понятно…

Она подошла к Марку, взяла за руку и вышла через смежную дверь в спальню Филиды.

— Ого, — прокомментировала Бренда.

Оказавшись за закрытой дверью, Лидия продолжала держать Марка за руку.

— Что с тобой стряслось?

Он молча уставился на нее.

— Марк, в чем дело, почему у тебя такой вид?

Он ответил:

— А чего ты ожидала? Дядю Джеймса ведь убили.

— Да, дорогой, но не надо усугублять ситуацию. От этого никакого проку. — Никто бы не поверил, что голос Лидии может звучать так нежно. Она принялась гладить Марка по плечу. — Ты пережил ужасный шок, но нужно собраться с духом. Слышишь, Марк? Ты должен крепиться. Его больше нет, он нам не поможет, и мы все смотрим на тебя. Рано или поздно это бы произошло. Да, беда приходит внезапно, и тебе придется занять место старшего. То есть сделать то, что и хотел дядя Джеймс. Разве ты не понимаешь?

Он ответил по-прежнему резко:

— Это ты ничего не понимаешь.

— Что ты имеешь в виду, Марк?

Он отстранился и подошел к окну. Стоя спиной к Лидии, Марк произнес:

— Ты права в одном — бремя ложится на меня. И больше я ни о чем не могу думать. Я хотел уехать. Теперь не получится. Я упустил свой шанс, и придется остаться.

Лидия медленно подошла к нему, но прикоснуться не решилась.

— Почему ты хотел уехать?

С отчаянием в голосе Марк повторил:

— Теперь уже не уеду. Я упустил шанс. Придется остаться.

В комнате было тепло, но руки Лидии напоминали лед. Помедлив, она спросила:

— Что ты собираешься делать, Марк… по поводу того, что случилось вчера вечером за ужином? Какие вопросы тебе задавали?

— Пока никаких. Вайнер еще не виделся ни с кем, кроме тети Грейс. Но она ничего не сказала. Не знаю, впрочем, сильно ли он наседал. Это ведь она предложила, чтобы мы помалкивали. Лично я сомневаюсь, что идея разумная. Одно дело, если бы с Патриархом и впрямь произошел несчастный случай. Полицейские расспросили бы тетю Грейс и старика Гортона о здоровье дяди Джеймса и успокоились. Но если Фриз считает, что произошло убийство, полиция проанализирует все события вчерашнего вечера. Десять человек слышали речь дяди Джеймса. В числе этих десяти — Ирен. Ты можешь представить, что она сохранит тайну? Что-нибудь непременно выйдет наружу. А когда клубок начнет разматываться, бог весть, к чему это приведет.

По крайней мере Марк разговорился, прервав тяжелое молчание. Лидия предложила:

— Давай вернемся к остальным и обсудим, как действовать. Что говорит Элиот?

— Не знаю, я не очень-то слушал… кажется, он тоже сказал, что надо молчать. Но это было до того, как явился Альберт и передал слова Фриза.

— Альберт?

— Да, Альберт пришел и предупредил нас. И тут пришел Вайнер, чтобы побеседовать с тетей Грейс, а нас выдворили. Мы не знаем, что она сказала. Не знаем, о чем ее спрашивали.

Краска вдруг прихлынула к лицу Лидии, щеки запылали. Когда Марк отвернулся от окна, она схватила его за плечо и встряхнула.

— Почему мы ведем такие разговоры? Зачем запутываться во лжи? Нам нечего скрывать.

— Правда? — мрачно спросил Марк.

— Почему бы не сказать правду?

Она смотрела Марку в лицо, но он отводил взгляд и лишь ответил:

— Да ты понимаешь, что значит сказать правду? — И добавил почти с яростью: — Ты забыла, о чем старик, черт возьми, объявил за ужином? Он обвинил одного из нас в преступлении. Вот что главное: он обвинил одного из членов семьи, одного из десяти человек, которые с ним ужинали. Патриарх пообещал, что будет сидеть в кабинете и ждать, пока виновный не придет и не признается. Он так и поступил — и его убили. Думаешь, Вайнер отправится на поиски преступника куда-то в другое место?

— Боюсь, что нет… — кивнула Лидия. — Но вряд ли ложь поможет.

Марк с горечью сказал:

— Я сам готов поставить миллион против одного, что вранье не сойдет нам с рук. Черт возьми, честность — лучшая тактика. С меня хватит. Пойдем к остальным и вразумим их.