Глава 2

Доктор Фримантл вошел в большой зал на втором этаже «Методист-Холла», где проходила медкомиссия для гражданских, и с отвращением посмотрел на пустую сцену. Ни сотрудников, ни председателя, ни доктора Уильямс, ни даже кандидаток – но это как раз неудивительно. Они всегда опаздывают: их держат на расстоянии, пока проверяется их интеллектуальная и психологическая пригодность. Психологическая пригодность для мытья посуды или варки капусты! Доктор Фримантл фыркнул и, закурив сигарету, прошел в кабинку, где выполнял внешний осмотр кандидаток.

Вскоре появилась мисс Покок – старшая из трех клерков – с бумагами в руке. Она улыбнулась и приподняла брови. Доктор Фримантл мельком подумал: «Каждый раз показывает, что сделала бы точно так же, если бы я не сидел здесь и не ждал. Только я всегда тут».

– Вы, как обычно, рано, доктор! – радостно воскликнула мисс Покок. – Я видела, что сэр Иэн уже пришел. И если не опоздает доктор Уильямс, то скоро и начнем.

– Не начнем, если вы не доставите нам девушек на осмотр.

– Они будут через минуту.

И словно в подтверждение ее слов в дверь заглянула сержант ВААФ, сверкнув короткими черными волосами и пронзительно алой помадой:

– Идут.

Мисс Покок провела девушек за ширму, скрывающую ряд кабинок, где им предстояло раздеться. Раздала требуемые правилами халаты тем, кто не принес своих, и вернулась, когда ее подчиненные как раз занимали свои места за столом.

– Они здесь, – коротко сказала она.

Одна из секретарш подошла к концу ширмы, где узкий коридор, идущий мимо кабинок раздевалки, снова открывался в зал, и остановилась, ожидая первую кандидатку, чтобы провести ее на весы и ростомер, запустив таким образом процесс осмотра.

В комнату неспешно вошел высокий седой мужчина. Мисс Покок, услышав, как сержант вспомогательного корпуса встала по стойке «смирно», приподнялась с сиденья.

– Добрый день, сэр Иэн, – отчетливо сказала она.

– Добрый. Набрали на сегодняшнее заседание?

– Да, сэр Иэн. Шестнадцать человек.

Председатель кивнул и подошел к доктору Фримантлу, который сидел, положив ногу на ногу, курил сигарету и ждал. Девушки вошли гуськом, пытаясь скрыть смущение за смешками и перешептываниями, и уселись на поставленные для них стулья.

– Итак, начнем, – сказал председатель. – Я хотел бы показать вам одно странное письмо, пришедшее утром, напомните мне потом. Доктора Уильямс еще нет?

– Пока не видел. У нее сейчас работы выше головы, поскольку муж в армии. Ей бы партнера завести.

– И вам бы тоже.

– У меня есть.

– Но во флоте.

– Не моя вина. Этот чертов тип числился у них в резерве.

Председатель улыбнулся и занял свое место за столом. Он сам был из военных моряков, вышел в отставку за несколько лет до войны, с длинным и почтенным послужным списком. Садясь, он мысленно поблагодарил свою счастливую звезду, что никогда не занимался общей практикой. Вынув из кармана письмо, он прислонил его к стоявшей перед ним чернильнице. Надо будет показать его Фримантлу во время перерыва на чай: странное послание, особенно учитывая подпись на заключении.

Доктор Уильямс вошла с небольшим опозданием, на ходу произнося приготовленное извинение. Она прошла в кабинку второго принимающего врача, вынула стетоскоп, огляделась в поисках мерной ленты, вытряхнула в корзину для бумаг окурки из пепельницы, оставшиеся после утреннего заседания, и подала мисс Покок знак, что готова к работе. К ней направили кандидатку, Рейчел взяла ее документы и задернула штору. Процесс начался.

Первые полдюжины дел у Рейчел прошли гладко. Ничего примечательного: нормальные девушки восемнадцати-девятнадцати лет, пухлые от щенячьего жирка военного времени, который покрыл их более щедрым слоем, нежели старших сестер в предвоенные дни диет и похуданий. Кроме обычных мелких дефектов, особых проблем не было. Рейчел заполняла в документах свою часть, а поскольку доктор Фримантл их уже обследовал, передавала бумаги председателю, думая каждый раз, не окажется ли следующая ее жертва девушкой из кафе. Но еще три кандидатки были осмотрены и отправлены дальше. Близился перерыв, и далекий перестук чашек предвещал чай, который должен был придать сил медицинскому и техническому персоналу для продолжения приема. «Еще одну до перерыва успею, – подумала Рейчел, – если не случится ничего необычного».

Тут появилась Урсула Фринтон – та самая девушка из кафе.

– Садитесь, – приветливо предложила Рейчел.

Она прочитала заключение доктора Фримантла по его части осмотра, заметила, что в анамнезе скарлатина в четырнадцать лет. Читать она постаралась как можно дольше, чтобы дать девушке время на себя посмотреть и, быть может, узнать. Потом подняла глаза и улыбнулась:

– Не думаю, что вы меня помните, но я сидела за соседним с вами столом сегодня в «Зеленом какаду».

Краска бросилась девушке в лицо.

– Я помню, – ответила она. – Мы толкнули ваш стул, но вы восприняли это достойно.

Рейчел засмеялась.

– Очень уж близко сдвинули столы, дальше некуда. Я прямо у вас на голове сидела.

Она продолжила смотреть на девушку и увидела, что до той наконец-то дошло. Краска отхлынула от лица Урсулы Фринтон, и она наклонилась вперед, вцепившись в край стола Рейчел:

– То есть вы слышали, о чем мы говорили?

– Невозможно было не слышать. Мы сидели практически за одним столом.

– Спасибо, что вы мне об этом сказали. А то я могла бы оказаться перед вами в дурацком положении. Посмотрите, я должна показать вам это.

Она достала из сумочки конверт, адресованный «Председателю или члену медицинской комиссии».

– Это значит, мне, – сказала Рейчел, вскрывая послание.

Там было письмо на листке из блокнота с адресом на Харли-стрит. В письме говорилось, что мисс Урсула Фринтон прошла обычный осмотр, сделала рентгеноскопию и электрокардиограмму, и никаких дефектов сердца не выявлено. Подписано было Эндрю Клеггом – одним из лучших, насколько знала Рейчел, специалистов Лондона по болезням сердца.

– Вы знаете, что тут написано? – спросила она, прочитав письмо.

– Да. Он мне сказал. И сказал, что мне у него делать нечего. Что мой врач не должен был диагностировать никаких сердечных болезней. Все мои приступы – это страхи, несварение желудка или еще что-нибудь.

– А их изначально относили на счет перенесенной вами скарлатины?

– Да.

– Расскажите мне про нее.

Урсула кратко описала свою ущербную юность от четырнадцати до восемнадцати, проведенную в основном на диване или на раскладушке в саду. Обрисовала повторения болезни, случавшиеся, стоило ей вернуться к обычному образу жизни. Она объяснила, что с начала войны часто гостит у подруг, но приступ был только однажды – из-за волнений, связанных с помолвкой.

Рейчел выполнила стандартный осмотр, несколько озадаченная. Она не могла сомневаться в вердикте доктора Эндрю Клегга – тем лучше для девушки. Но приступы эти не казались ей чисто психологическими. Судя по описаниям девушки, это были реальные последствия сердечной инфекции. Рейчел вполне понимала сельского врача общей практики, решившего подстраховаться ценой нескольких лет молодости пациентки.

Как бы там ни было, не существовало и тени физических признаков, позволявших предположить, что у девушки нелады с сердцем. Рейчел повесила стетоскоп на шею и встретила взгляд испуганных глаз.

– Да не бойтесь вы так, – ободряюще сказала она. – У вас отличное оружие в виде письма доктора Клегга.

– Для того меня Алан к нему и водил.

Девушка снова покраснела, и краски сбежали ей на шею яркими пятнами. Чтобы снять напряжение, Рейчел сделала ногтем птичку на груди Урсулы. На коже выступила ярко-белая буква V, окруженная красной каймой.

– Симптом Труссо, – пробормотала Рейчел. – Вы знаете, что на вас можно писать?

Девушка взглянула на нарисованную букву и засмеялась:

– Забыла. Реджи, мой кузен, всегда рисовал узоры на моей спине на пляже, когда я была маленькая.

– Надевайте халат и туфли, – велела Рейчел и стала заполнять свою часть заключения.

Когда девушка оделась, Рейчел сама отдала ее документы вместе с письмом кардиолога председателю.

Глаза сэра Иэна блеснули. Он посмотрел на Рейчел с довольной улыбкой и тихо сказал:

– Интрига закручивается все туже. Посмотрите вот на это.

«Это» оказалось письмом, которое он прислонил к чернильнице. Пока Урсула ждала своей очереди у стола председателя, Рейчел прочла сперва письмо от бывшего опекуна девушки, мистера Хьюберта Фринтона, сообщавшее, что к письму есть приложение, однако Урсула отказалась лично представить их комиссии, но ей нельзя разрешать становиться клятвопреступницей. Потом она прочла заключение семейного врача общей практики доктора Шора. В нем излагалась история заболевания скарлатиной и его последствия. И, наконец, заключение доктора Мориса Колмена, члена Королевского медицинского общества, доктора медицины, свидетельствующее, что сердце мисс Урсулы Фринтон поражено стрептококковой инфекцией, имевшей форму скарлатины, и сама мисс Фринтон для службы во вспомогательных женских войсках абсолютно непригодна.

Пока Рейчел дочитывала эти интересные документы, сэр Иэн обратился к кандидатке:

– Хорошо, мисс Фринтон. Идите оденьтесь и возвращайтесь сюда ко мне. Мне нужно еще кое-что вам сказать до вашего ухода.

Девушка прошагала мимо длинного стола в дальний конец комнаты. Рейчел направилась обратно в свою кабинку.

– Перерыв, – твердо заявил сэр Иэн. – Вот несут ваш чай.

Рейчел улыбнулась. Персоналу полагалось одномоментно прерывать работу по команде. Когда на мостик выходил адмирал, никакие споры не допускались. Она пошла предупредить секретаршу, стоявшую у весов, но увидела, что мисс Покок ее опередила, и вернулась обратно. Тут же появилась девушка в синем рабочем комбинезоне с ведром песка в руках. Неуверенно поставив ведро у ряда раздевалок, она виновато посмотрела на мисс Покок, но ничего не сказала.

– Это не к нам, – резко произнесла мисс Покок. – Кто вам вообще велел его сюда принести?

Девушка взглянула на ведро, показала на дверь и молча шевельнула губами.

– Ну оставьте это здесь, раз уж принесли. Но у нас уже есть одно у противоположной двери, и я не вижу в этом никакого смысла. И вообще, во время приема сюда вход воспрещен всем, кроме работников медкомиссии. Пожарная служба это знает не хуже меня.

Она вслед за Рейчел вернулась к столу и возмущенно описала инцидент своим коллегам. Они посмотрели в ту сторону, но девушка из пожарной службы уже исчезла, чай на столе остывал, и интерес к инциденту пропал почти сразу.

– Вот что я хотел вам показать, – сказал председатель доктору Фримантлу, когда тот плюхнулся на стул и стал размешивать сахар. – Есть интересное продолжение, но сначала прочтите вот это. Пришло сегодня утром, не сюда, а на мой домашний адрес. Вам ничего не кажется странным?

Доктор Фримантл прочитал письмо и все три заключения, потом перечитал последнее. И быстро вскинул глаза.

– Минуту, – остановил его председатель. – Я знаю, что вы сейчас скажете, но сперва гляньте вот на это. Это про ту же самую девушку и принесено ею лично.

Доктор Фримантл прочел заключение кардиолога и, вернув бумаги сэру Иэну, приподнял брови, глядя на Рейчел.

– Что-нибудь нашли?

– Абсолютно ничего. Но в любом случае поддерживаю Эндрю.

– Конечно. Вы же сами там работали? В больнице Сент-Эдмунда?

Рейчел кивнула:

– Работала. Но и без того поддержала бы Эндрю, как и любой на моем месте. Кто такой вообще этот доктор Морис Колмен?

– Именно. – Сэр Иэн наклонился вперед и понизил голос: – Не буду скрывать, что этот коллега меня заинтересовал. У нас тут был один человек – неделю назад, да, Фримантл? В общем, не важно. Но он был зарегистрирован в Лондоне, уехал оттуда перед самым своим призывом, был с некоторыми хлопотами разыскан в центральных графствах и вызван там на комиссию. Уехал до того, как извещение его нашло, объявился здесь и предстал перед нами, как я уже сказал, несколько дней назад. У него было заключение о непригодности, подписанное тем же деятелем, Колменом. Мы несколько забеспокоились, поскольку у пациента предполагались проблемы с желудком, но о рентгене ни слова не было сказано. Мы его направили на рентгенологическое исследование, но я не сомневаюсь, что он пропустит его по болезни и опять тихо исчезнет.

– Но не сможет же он так бегать без конца, – заметила Рейчел.

– Не сможет, но это не наше дело. В конце концов, это работа полиции. Меня же больше интересует этот самый Колмен. После хлопот с желудочным призывником я прочитал про нашего выдающегося специалиста в «Медицинском справочнике». Там говорится, что он окончил какой-то провинциальный университет сорок лет назад и последние шестнадцать лет до начала войны провел в Канаде. И я вспомнил, что действительно встречал его там. И теперь мне интересно, почему он вернулся – разве что увидел выгодную возможность занять место кого-нибудь из наших специалистов, призванных в армию.

– Вполне вероятно, – ответила Рейчел.

– А в справочнике говорится о Канаде? – поинтересовался доктор Фримантл.

– Нет, – улыбнулся сэр Иэн. – Но я, видите ли, вспомнил фамилию. Поскольку я действительно был прилично обеспокоен, то дал себе труд навести справки, стараясь не поднимать шума. Я знаю пару человек, учившихся одновременно с ним. Один из них его вспомнил и сказал мне про Канаду. Он стал там профессором медицины в захолустном университете, и это тоже согласуется с моими воспоминаниями. Письмо это пришло ко мне домой. Я искал его, получив эти документы, но найти не смог. Не ожидал, что доктор Морис Колмен так скоро снова проявится, тем более в связи с новым случаем.

К этому времени все уже допили чай, Рейчел загасила сигарету и встала. Последние шесть кандидаток глядели на нее с надеждой.

– С двумя я уже разобрался, – сообщил доктор Фримантл. – Мне не обязательно начинать прямо сейчас. А вы давайте, дитя мое. Старый мастер тем временем выпьет еще полчашечки чая.

Рейчел увидела, что он собрался продолжить разговор с адмиралом.

Во время осмотра третьей девушки Рейчел услышала какую-то суматоху со стороны раздевалки. Звучали возбужденные голоса, слышался истерический смех и суровый голос председателя:

– Девушки, тишина!

Она выглянула из смотрового кабинета. Мимо ширмы, ведущей к раздевалкам, шла мисс Покок.

– Что там случилось? – спросила Рейчел.

– Одной девушке стало плохо, – ответила мисс Покок. – Покраснела, сильно возбудилась, но сказала, что с ней все в порядке. Я велела ей подождать и пока не выходить. Она попросила меня не говорить сэру Иэну.

Рейчел нахмурилась:

– Это которая?

– Блондинка. Та, что долго у вас просидела. У нее, кажется, было письмо от ее врача.

– Заключение? Вы имеете в виду Урсулу Фринтон?

– Кажется – имя я не спросила. Она заверила, что у нее все в полном порядке.

– Скажите, чтобы не уходила, я к ней подойду, когда закончу. Это недолго – осталось всего три человека.

– Хорошо, доктор Уильямс.

Рейчел вернулась к работе, сомневаясь, не слишком ли высоко оценила Урсулу Фринтон. Похоже, у нее серьезная эмоциональная нестабильность. Но нервная система – это по части доктора Фримантла. Она же сделала все необходимое. Обобщить результаты осмотра – работа сэра Иэна.

Когда ушла последняя кандидатка, Рейчел убрала со стола личные вещи, сложила их в портфель и вышла. Она ожидала увидеть Урсулу Фринтон в короткой очереди кандидаток, ожидающих разговора с председателем, но там ее не оказалось.

– Что с мисс Фринтон? – спросила она у первой секретарши.

Мисс Покок, сидевшая за столом чуть дальше, подняла голову:

– Она пока не выходила. – И снова стала писать.

– Пойду посмотрю, – сказала Рейчел и двинулась к ширме.

– Что там такое?

Чуткие уши сэра Иэна уловили ее последние слова.

– Эта девушка с заключениями врачей. По словам мисс Покок, она неважно себя чувствует. Я передала ей, чтобы посидела спокойно.

– Что за девушка? Господи благослови, не ее ли я только что видел? Что с ней? Я помню, мы согласились, что у нее…

– Я ничего и не предполагаю, – произнесла Рейчел. – Пойду посмотрю.

В раздевалках стояла тишина. Почти все входные шторы были открыты – внутри было пусто. Рейчел отодвинула одну задернутую штору, затем другую – и резко шагнула вперед.

Урсула Фринтон сидела на полу, держа руки на стуле, где раньше лежала одежда, голова ее свесилась набок. Она была без сознания, едва дышала, лицо под тоном посинело.

Рейчел бросилась за ширму. Адмирал, взглянув на нее, быстро встал.

Они положили девушку на пол. Рейчел приподняла ей голову и подсунула под затылок халат, а сэр Иэн тем временем щупал пульс. Она была полностью одета, успела накраситься, но губы подвела небрежно, помада по краям размазалась. Рейчел заметила, что девушка то ли при падении, то ли от волнения или боли во время приступа прикусила нижнюю губу. Пятнышко засыхающей крови темнее помады показывало, где прокус.

– Очень плохой пульс, – быстро сказал сэр Иэн. – Стетоскоп с вами?

Рейчел обернулась к портфелю, который принесла с собой к раздевалкам, и вытащила стетоскоп. Потом расстегнула на девушке блузку и сдвинула вверх лифчик. Сэр Иэн быстро послушал.

– Фибрилляция, сердцебиение очень слабое. Скажите мисс Покок, пусть вызывает «Скорую». Да, секунду. У меня при себе ни черта нету, только шприц с морфином – всегда ношу с собой на случай, если понадобится жертве воздушного налета. Но этой девушке он без пользы. У вас что-нибудь есть?

– К счастью, прихватила саквояж, – сказала Рейчел. – Вколю ей дигиталис.

– Боюсь, это не поможет, – вздохнул председатель.

Рейчел поспешно сказала мисс Покок насчет «Скорой» и набрала шприц, распахнув саквояж на столе председателя. Но, вернувшись в раздевалку, увидела, что надежды действительно нет. Все же укол она сделала, села на корточки рядом с девушкой, вглядываясь ей в лицо, и вдруг воскликнула:

– Боже мой!

– Что такое?

– Смотрите, сэр Иэн! На груди. Буквы!

– Буквы! Клянусь святым Георгием, вы правы. Похоже на большие буквы «Р» и «Н», хотя за «Р» я бы не поручился. Как они тут оказались?

– Не знаю. – Рейчел вдруг стало страшно. – У нее был выраженный симптом Труссо. Я ей сказала об этом, чтобы немного развлечь, а то она была очень испугана. Нарисовала большое «V» на груди, и она засмеялась. Может быть, она сама написала эти буквы, чтобы сказать нам что-то важное.

– Возможно.

Сэр Иэн снова сжал ее левое запястье, отпустил его и взял стетоскоп.

– Плохо, – произнес он. – Сердце сдает.

– Надо было мне раньше прийти! – горестно воскликнула Рейчел.

– При таком приступе ничего бы не помогло. Сердце полетело к чертям. Ни на что не осталось бы времени.

– Значит, Эндрю Клегг ошибся, а те были правы? Бессмыслица какая-то.

– Да, – мрачно согласился адмирал. – Бессмыслица.

– У нее венчальное кольцо, – сказала Рейчел, недоуменно глядя на председателя. – Его не было, когда я ее осматривала.

Сэр Иэн посмотрел на руку девушки, потом на Рейчел.

– Вы уверены?

– Определенно. Но, в общем-то, не удивлена. Я сидела рядом с ней и ее мужем в кафе. Я бы его узнала.

Сэр Иэн, видимо, не слушал, хотя дотронулся до кольца, прежде чем снова взяться за пульс. Вскоре Урсула Фринтон тихо вздохнула – и наступила долгая тишина. Напрасно ждала Рейчел следующего вдоха.

Сэр Иэн вернул ей стетоскоп и медленно встал. Лицо у него было суровым. Он вышел в длинный зал, к нему подошел доктор Фримантл:

– Я подумал, что буду работать, поскольку вы вдвоем справляетесь.

Сэр Иэн утвердительно кивнул.

– «Скорая» приехала, сэр, – дрогнувшим голосом сказала мисс Покок.

– Пусть подождет, – распорядился адмирал, подходя к своему столу. – Все присутствующие должны оставаться на своих местах. А вы, мисс Покок, позвоните в полицейское управление.