2
Аллейн с Фабианом молча шагали по дороге. Свернув на тропинку, они подошли к сараю. Аллейн посмотрел на проем, завешенный мешковиной. Фабиан с убитым видом наблюдал за ним.
— Вероятно, света тогда было столько же, — предположил Аллейн. — Только что стемнело.
— Вы не имеете права! — заявил Фабиан. — Неужели вы поверили россказням пьяного мошенника? Я знаю Клиффа. Он хороший парень. Вы же с ним говорили. Почему вы верите этой чуши?
— Всего год назад он был крайне эмоциональным, слегка истеричным и в высшей степени несчастным подростком.
— Наплевать мне на это! О Господи! И зачем я все это затеял?
— Я вас предупреждал, — произнес Аллейн с ноткой сочувствия в голосе.
— Это невозможно, клянусь вам. Я официально утверждаю, что пианино не затихало ни на минуту. Вы же знаете, как далеко разносятся звуки тихими вечерами. Если бы музыка прекратилась, все бы сразу это заметили. Вероятно, Элби был под мухой. Он же сам говорил, что пианино играло не переставая. Он явно видел кого-то другого. Я поражаюсь, что вы придаете такое значение его домыслам. — Фабиан помолчал. — Если он кого-то видел, то это, вероятно, и был убийца. Но уж никак не Клифф. Вы же сами только что сказали, что в это время уже стемнело.
— Но тогда почему Клифф отказывается говорить про виски?
— Школьное понятие о чести. Он же дружил с этим типом.
— Логично.
— Тогда почему вы мне не верите?
— Мой дорогой друг, я поверю, когда все ниточки сойдутся. Послушайте. У меня к вам две просьбы. Первая очень простая. Когда вы придете домой, закажите мне телефонный разговор с полицейским управлением. Без свидетелей. Сделаете?
— Конечно.
— Вторая посложнее. У вас в сарае есть стойла, где овцы ждут стрижки. Там еще решетчатый пол.
— И что?
— Стрижка ведь закончилась?
— Да.
— Нельзя ли этот пол поднять?
— Зачем? — изумился Фабиан.
— Там может быть кое-что интересное.
— Там только овечий навоз, скопившийся за тридцать лет.
— Так я и думал. Но меня интересует только верхний слой, образовавшийся за последний год. Я бы хотел сгрести и просеять его. Буду очень признателен, если вы одолжите мне какой-нибудь старый комбинезон.
Фабиан взглянул на руки Аллейна.
— И еще, если можно, перчатки, — добавил тот. — Очень сожалею, что придется поднять пол. Полицейское управление возместит вам убытки. Мне понадобится всего одна секция — та, что рядом с прессом. Предупредите работников.
— Что вы надеетесь там найти?
— Свечу, которая сгорела.
— Как прикажете вас понимать?
— Что же здесь непонятного?
Они подошли к калитке, за которой начиналась лавандовая дорожка. Аллейн оглянулся и посмотрел на дорогу. Отсюда была видна открытая дверь пристройки, где они оставили Элби Блэка, сломленного своим признанием, предательством и токсическим воздействием древесного спирта.
— Они с поваром пили денатурат? — спросил Аллейн.
— Не исключено. Или хокануи.
— Что это?
— Местный эквивалент ирландского самогона.
— Почему вы его держите?
— Он напивается не так уж часто. В военное время трудно найти людей.
— Я с удовольствием посадил бы его. Гнусный тип. Настоящая жаба.
— Тогда зачем вы его выслушивали?
— А вы считаете, что полицейские берут показания только у тех, кто им приятен? Пойдемте скорее. Я хочу поговорить с полицией, пока там еще кто-то есть.
Когда они пришли, все уже собрались в уютной гостиной в колониально-викторианском стиле, окна которой выходили в сторону стригальни.
— Мы все почувствовали, что не можем находиться в кабинете после вчерашнего вечера, — сообщила Урсула. — Там душновато. Сегодня я намерена отойти ко сну не позднее восьми. Если, конечно, мистер Аллейн мне позволит. Мы же спали всего пять с половиной часов. — Я тоже предпочитаю, чтобы портрет Флосси не председательствовал на нашем следующем собрании, — поддержал ее Фабиан. — Если, конечно, такое собрание состоится. Я три года его не замечал, а тут вдруг ощутил, как он на меня давит. Урси, дорогая, может быть, повесить его у тебя в комнате?
— Если это шутка, Фабиан, то довольно неудачная, — отрезала Урсула.
— Ты слишком чувствительна. Дуглас, мистер Аллейн собирается набросать монографию об одном не самом приятном аспекте содержания мериносовых овец. Нам придется поднять пол в одном из стойл.
Стоявший в дверях Аллейн наблюдал за собравшимися у камина. Миссис Эйсворти сидела с привычным видом оскорбленной добродетели. Теренс Линн, сверкавшая спицами над красным вязаньем, сдвинула тонкие брови и пристально посмотрела на Аллейна. Урсула Харм, еще не остывшая от пикировки с Фабианом, удивленно приоткрыла рот. Дуглас бросил газету и, по обыкновению, начал возмущаться:
— Что ты такое несешь, Фаб? Ради всего святого…
— Да, мой дорогой Дуглас, мы понимаем — ты изумлен, что в последнее время вошло у тебя в привычку, но тем не менее это так. Мы поднимаем решетку, а бедный мистер Аллейн спускается вниз.
Дуглас негодующе закрылся газетой.
— Просто фарс какой-то, — пробурчал он. — И кто этим займется?
— Я, — ответил Аллейн. — Если вы доверите мне это дело.
— Не завидую вам, сэр.
— Таков удел полицейских, — с улыбкой отозвался Аллейн.
— Я распоряжусь, чтобы все было сделано, — произнес Дуглас, неприязненно взглянув на Аллейна поверх страницы. В его чуть выпуклых глазах было что-то от миссис Рубрик, изображенной на портрете. — Могу вам помочь, если хотите.
— Вот истинный образец имперского духа! — произнес Фабиан. — Добрый старый Дугги.
— Прошу прощения, — извинился Аллейн и вышел в холл. Там к нему присоединился Фабиан.
— Телефон в кабинете, — сказал он. — Обещаю не подслушивать. Поднимите трубку, и вам ответит телефонистка.
Аллейн поднял трубку и вклинился в чужой разговор. Сердитый голос предупредил его: «Занято!» Он повесил трубку и стал ждать. Было слышно, как Фабиан насвистывает в холле. Телефон звякнул, и Аллейн сделал вторую попытку, на этот раз успешную. Ему ответила телефонистка, и Аллейн попросил соединить его с полицейским участком, где он надеялся застать младшего инспектора Джексона.
— Я вам перезвоню, — отчужденно произнесла телефонистка.
— Это звонок в полицию, я не буду класть трубку.
— Вы звоните из Маунт-Мун? — оживилась телефонистка.
— Да, и тем не менее это официальный вызов, можете мне поверить.
— У вас ничего не случилось, мистер Лосс?
— У меня все расчудесно, но я немного спешу.
— Оставайтесь на линии, — захихикала телефонистка.
В ухе у Аллейна зазвенело, и послышались таинственные голоса: «Ну, тогда по рукам, Боб». — «Чего?» — «Заметано, говорю».
Диалог прекратила всесильная телефонистка:
— Прошу вас, мистер Лосс. Они на связи.
Младшего инспектора Джексона на месте не было, но Аллейну ответил капитан Уэзербридж, который участвовал в расследовании и горел желанием помочь.
— Программу радиопередач за последнюю неделю января сорок второго, мистер Аллейн? Думаю, это возможно.
— Меня интересует четверг двадцать девятого января с восьми до девяти вечера. Только те станции, которые хорошо ловятся в этом районе.
— На это потребуется чуточку времени, мистер Аллейн.
— Естественно. Попросите телефонистку не занимать линию и перезвонить мне.
— Конечно, сэр.
— И пожалуйста, Уэзербридж, свяжитесь с мистером Джексоном. Возможно, придется кое-кого арестовать. Я хотел бы с ним договориться. Мне кажется, ему нужно сюда приехать. Он просил меня сообщить, если будут какие-то подвижки. Они есть. Если вы его разыщете, он мог бы связаться со мной, когда вы будете перезванивать.
— Он дома, сэр. Я ему позвоню. Думаю, будет нетрудно заказать еще один разговор.
Голос в трубке начал исчезать, и Аллейну удалось разобрать только последние слова.
— …Мой дружок… Все старые номера… Как можно быстрее.
— Три минуты истекли, мистер Лосс, — сообщила телефонистка. — Продлить?
— Нет! Отлично, Уэзербридж. Я подожду.
— Занято? — поинтересовался незнакомый голос.
— Свободно, — раздраженно ответил Аллейн и повесил трубку.
Он нашел Фабиана сидящим на нижней ступеньке лестницы с сигаретой в зубах.
— Закончили?
— Мне перезвонят.
— Вам очень повезет, если это случится. В лучшем случае перезвонят очень не скоро. Я иду в мастерскую. Хотите пойти со мной? Вы услышите звонок оттуда.
— Хорошо, — согласился Аллейн, залезая в нагрудный карман. — Вот черт!
— Что такое?
— Мой портсигар.
— Вы оставили его в гостиной?
— Не думаю.
Аллейн вернулся в гостиную. Ее обитатели, собиравшиеся идти спать, что-то живо обсуждали. Они вопросительно уставились на него. Портсигара здесь не оказалось. Дуглас для вида поискал его под озабоченное клохтанье миссис Эйсворти. В это время раздался стук в дверь, и вошел Клифф со свернутой в трубочку газетой.
— В чем дело? — спросил Дуглас.
— Отец велел отнести ее вам. Она случайно попала в нашу почту. Он просит нас извинить.
— Спасибо, Клифф, — хором произнесли все.
Он шаркнул ногой и смущенно произнес:
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответили ему, и он вышел.
— Господи! Я вспомнил, — сказал Аллейн. — Я оставил его в пристройке. Пойду заберу.
Он заметил, как руки Теренс Линн замерли над вязаньем.
— Может, я схожу? — предложил Дуглас.
— Не стоит беспокоиться, Грейс. Я сам туда прогуляюсь. Извините за вторжение. Пойду надену пальто.
Он вышел в холл. Клифф шагал по коридору, ведущему в кухню. Фабиан исчез. Аллейн поднялся наверх. По длинному коридору бежал луч фонарика. Он остановился у двери в мастерскую, и в его свете возникла рука Фабиана, протянувшаяся к замку.
— Эй, он был у вас, — окликнул его Аллейн.
В глаза ему ударил свет.
— Что?
— Мой портсигар. Вы забрали его у этого подлеца Альберта.
— Ах ты, Господи! Я положил его на пианино. Он не пропадет.
— Лучше я его принесу. Он мне дорог как память. Это подарок Трой, моей жены.
— Я схожу за ним, — предложил Фабиан.
— Нет, вы же собирались поработать. Это минутное дело.
Аллейн зашел в комнату, чтобы взять пальто. Выйдя оттуда, он увидел Фабиана, нерешительно топтавшегося на площадке.
— Послушайте, предоставьте это мне. Я хочу сказать… — начал он.
В кабинете раздались два длинных звонка.
— Это вам звонят, — сказал Фабиан. — Подойдите. А мне дайте свое пальто. На улице жуткий холод.
Сбросив пальто, Аллейн побежал вниз. Закрывая дверь, он услышал, как все выходили из гостиной. Через минуту хлопнула входная дверь.
Телефон продолжал звонить.
— Пожалуйста, мистер Лосс, — сказала телефонистка. — Мы держали для вас линию. Они ждут.
На проводе был Уэзербридж.
— Младший инспектор Джексон просил передать, что он уже в машине и часа через четыре будет у вас.
— Вот это скорость! Отличная работа, Уэзербридж.
— Мы выполнили вашу просьбу, сэр. Нашли три радиостанции, которые могут вас заинтересовать. У меня тут отмечено.
— Молодцы, — похвалил его Аллейн.
— Вы будете записывать, что они передавали?
— Нет, просто прочитайте мне программы.
Уэзербридж прочистил горло и приступил к чтению:
— Значит, с семи тридцати до девяти, сэр. Сид Бандо и «Ризм кидс»… Большая розовая мама… Записки садовода… Репортаж со скачек… Сводка новостей… Полчаса с джазовыми музыкантами… Что-нибудь годится, мистер Аллейн?
— Пока ничего, но продолжайте. Мы ищем что-то более возвышенное.
— «Старые мелодии в новом исполнении»?
— Не совсем то. Давайте дальше.
— Кроме этих, есть только одна станция, которую у вас хорошо слышно.
«Господи, только бы я ошибся», — подумал Аллейн.
— Пойдемте дальше, сэр. Семь тридцать. Двадцать первая серия «Вампира». Семь сорок пять. Любимые авторы. Восемь ноль пять. Час с великими композиторами.
Аллейн сжал трубку:
— А поподробнее?
— Здесь очень мелко написано. Одну минуточку, сэр, я надену очки.
Аллейн терпеливо ждал, слушая, как за двести миль от него шуршит бумага.
Снова послышался голос Уэзербриджа.
— Полонез Шопена и что-то из Баха. Инициалы И. С. Это соло на фортепьяно.
— Продолжайте, пожалуйста.
— «Искусство фуги». Я скажу по буквам, чтобы вам было понятно. Ф-У-Г-И. Разобрали?
— Да.
— Закончилось, похоже, в восемь пятьдесят семь.
— Да.
— Дальше ничего нет. Это то, что мы ищем, сэр?
— Боюсь, что да, — вздохнул Аллейн.
